Подмена чувств

Гин вел ее по длинным коридорам какого-то здания. В Мире Живых такой стиль называли «романским», потом «готическим» еще в прошлом тысячелетии. Их как-то выбрасывали в город Флоренцию — там этого было в избытке. Но это была явно не Флоренция. — Где мы? В ответ она услышала лишь усмешку. Гин завел ее в какую-то комнату. Еще одна темница, но в этот раз хотя бы с мебелью. — Мы в Лас Ночес. Это резиденция Айзена-самы в Уэко Мундо. На кровати твоя новая одежда и маска. Эти слова громом отозвались в ее мыслях. Одно дело — быть запертой под носом у Общества Душ, другое — оказаться в мире Пустых. Глаза Цукико стекленели от ужаса. Если еще и была какая-то надежда на спасение, то она очень быстро угасала: пытаться сбежать с территории противника в одиночку представлялось практически нереальным. — Зачем это все, Гин? — Ну, одежду тебе сменить не мешает в любом случае, она изрядно износилась, а маска сделает тебя похожей на арранкара. Ты должна будешь стать одной из них, — и снова он улыбнулся своей дешевой противной улыбкой. — Спасибо за информацию, но я спрашивала другое. Зачем я тебе нужна? Почему я еще жива? Зачем тратить столько сил на то, чтобы меня спрятать? — Тебе еще не надоело задавать этот вопрос, Цукико-тян? А, нет, забыл! — радостно воскликнул он, словно ребенок. — Теперь твое имя Мирабель. И ты, Мирабель, моя игрушка. — Тебе не удержать меня, Ичимару. Когда-нибудь я убью тебя и сбегу отсюда. — Дорогая, ты забываешься. За эти сто лет ты уже и забыла, что такое духовная сила, и разве что стала лучше владеть физической формой занпакто. Я же достиг уровня капитана. Ты еще надеешься убить меня? Он был прав. Ее силы были ничтожно малы в сравнении с ним. — И что же ты от меня хочешь? — Переодевайся и не забудь надеть маску. Ты будешь считаться первым созданным арранкаром. А мне сейчас нужно вернуться в Сейрейтей, чтобы триумфально предать его, — хлопнула дверь. Он снова запер ее. Прошло несколько дней после предательства Айзена. Он сразу же начал создавать арранкаров, и с каждым часом их становилось все больше. И Цукико продолжала гадать, зачем среди всего этого хаоса они держали ее при себе, зачем нужно было выдавать ее за арранкара. Черную форму шинигами пришлось сменить на белую, а на нижнюю челюсть надеть маску, которая крепилась за ушами. Когда Цукико впервые за столько времени подошла к зеркалу, она не сразу себя узнала: и без того бледная кожа стала почти серой от отсутствия солнечного света, лунного цвета волосы сильно отросли, и от прежней короткой прически не осталось и следа, глаза были пугающе пустыми. За несколько дней нормального сна после прибытия в Уэко Мундо она стала выглядеть бодрее и более соответствовала своей физической форме. Волосы она решила не отстригать и предпочла заплести их в длинную косу, а черную форму спрятала максимально далеко от самой себя. «Главное в работе под прикрытием: не заиграться». Ичимару даже вернул ей ее занпакто, не преминув напомнить, что пользоваться она им не сможет: ведь шикай арранкаров — это физическая трансформация, практически полное возвращение в форму Пустого. «Если хочешь, можешь придумать себе карнавальный костюм для шикая, я посмеюсь». Из шинигами ее окружали одни капитаны. У Акай оставалось два варианта: пойти против них и умереть, или притвориться, что она готова играть по их правилам. Сложно утверждать, что во втором случае она выживет, но шансов было намного больше. Однако безысходность и непонимание происходящего продолжали витать в воздухе. Но хотя бы в Уэко Мундо было немного светлее, чем в темнице под зданием Совета 46. Вдруг дверь в ее комнату открылась. — Мирабель, пойдем. Покажу тебя Владыке и твоему хозяину, — Гин протянул ей руку, но девушка смиренно прошла вперед скрестив руки за спиной. — Уже иду, Ичимару-сама, — постаралась она произнести максимально холодно и четко. Ей ничего не оставалось делать, кроме как быть покорной и послушной игрушкой. *** — Подойди ближе к трону, — послышался властный голос. Айзен снял очки и возомнил себя королем. Видимо, примерял на себя роль, о которой мечтал. Картина была максимально приторной. Гин постоянно подпихивал Мирабель из-за спины. — Справлюсь сама! — шикнула она. — Не забудь встать на одно колено и сказать так, как я тебя учил. Это было унизительно. Несмотря на свою готовность играть свою роль, девушка разрывалась между желанием ринуться в бой и умереть и заколоть себя своим же мечом. — Здравствуйте, Айзен...-сама. Она произносила каждое слово сквозь зубы. — Милая мордашка, — улыбнулся Соуске, упираясь ладонью в подбородок. — А ты почти не изменилась. Вроде бы выросла, но все такая же маленькая. Послышались гулкие шаги. — Айзен-сама, это и есть та новенькая в мою фракцию? За спиной послышался громкий голос, эхом раздававшийся в помещении. Она встала и повернулась. Тогда она поняла, что имел в виду Гин, когда говорил про «хозяина». К ним подходил арранкар, которому ее хотели отдать. — Да, Гриммджоу, — все еще легко улыбаясь, ответил Айзен. — И какой у нее номер? — он был очень заинтересован в ней. Выглядел вальяжно и якобы страшно. Хитрый прищур, явная невозможность усидеть на одном месте, ярко-синие волосы и оскал вместо улыбки. Цукико четко осознала, что Гин уготовил ей еще несколько кошмаров на ближайшую вечность. — Она — самый первый созданный арранкар и только сегодня пришла в сознание. Хочу дать ей номер по уровню силы, но не включать в Эспаду. Сразись с ней. Только сильно не бей, она тебе еще пригодится. — Ха! — на лице арранкара появилась улыбка самого настоящего маньяка. Он просто стоял, а Мирабель уже чувствовала, какая сильная у него духовная сила. — Ах, не хочется портить такое личико. Но начнем с легкого. Cero! Она ушла в шунпо. Девушка сама удивилась своей реакции, учитывая обстоятельства. — Это каждый Пустой может, так неинтересно! Она уже держала занпакто в руках. — Хе, ты меня этим даже не заденешь, — оскалился он. — Посмотрим. Прыжок. Перемещения были все же не такими быстрыми, как хотелось бы: сто лет без доступа к духовной силе давали о себе знать. Но все равно Мирабель удалось достаточно быстро приблизиться к Гриммджоу, чтобы атаковать его. Он уворачивался и парировал любой ее выпад. У девушки уже появился прежний боевой азарт. Она вернулась в шунпо обратно, в сторону трона, и спрятала занпакто в ножны. — Уже сдаешься? Вдруг получится. — Хадо №33: Сокатсуй! — Шинигами? — только и успел удивиться он. В Гриммджоу был направлен поток синей энергии, похожей на Cero. Это заклинание кидо было единственным, которым Цукико владела безупречно. Оно было слабым, но могло и задеть его. — Мирабель, — неожиданно голос Айзена заставил ее оцепенеть. Возможно дело было в акустике зала, но голос его звучал непривычно жутко. — Постарайся больше не забываться. Запомни: ты теперь арранкар. А ты, Гриммджоу, должен будешь хранить в тайне, что когда-то она была шинигами. — Ха! Вот уж услужили, Айзен-сама! На кой черт мне шинигами во фракции? — Сам тоже не забывайся, Джаггерджак, — холодно сказал Соуске. — Какой номер присвоим ей, Ичимару? — Может, 69? — как всегда по-лисьи ухмыльнулся Гин. — Что? — искривился арранкар. — Ну это же совсем стыдно! Если уж и оценивать ее, то номер 17, не дальше! — Точно, 69, — коротко посмеялся Айзен и сделал знак рукой. На животе Мирабель появились две черные цифры. — Так внимания меньше. Забирай ее, Гриммджоу. Можешь делать с ней, что хочешь, — махнул он рукой, указывая на выход. Его татуировка.
 — Зачем? Ведь только Эспада получает знаки отличия! — попытался возмутиться арранкар, но резко себя одернул. — Все, что захочу? *** В жизни бывшей шинигами начались самые сложные испытания. Она едва смогла сдержать подкатившие к глазам слезы — что-то подсказывало ей, что ее новый «хозяин» не терпит этого. Но боль от его ударов уже была нестерпимая. — И еще: я никогда не любил Цукико-тян. Это было последнее, что ей сказал Ичимару Гин прежде, чем хлопнул дверью ее новой темницы. Гриммджоу вновь стоял над ней тенью. — Так на чем мы остановились, милая? Улыбка маньяка. Не предвещавшая ничего хорошего. Мирабель начала потихоньку отползать назад. Он наклонился над ней. — А бежать, Мирабель, уже некуда. Провел пальцем по щеке. Она вскочила настолько быстро, насколько позволяли силы и попыталась отбежать подальше. — Не прикасайся ко мне! Но комната была слишком мала, чтобы вечно убегать от него. — Дорогая моя, здесь хозяин я, — с помощью сонидо он приблизился к ней вплотную, прижав ее к стене. — Что же ты за сволочь... — Привыкай, детка, — Гриммджоу вновь улыбнулся во все клыки. Потом он бросил ее на кровать. Мирабель пыталась вырваться, но Джаггерджак схватил ее за руки и держал их над ее головой. Она смогла лишь плюнуть ему в лицо. — А ты с характером. Это возбуждает еще больше. Ей оставалось лишь беззвучно кричать.