Подмена чувств

За полгода они девять раз чуть не разнесли их базу, когда ругались во время тренировок, попутно выясняя отношения. В какой-то момент Шинджи хотел попросить их тренироваться у Урахары. Но как-то боязно было подходить к этой двойной бомбе ни разу не замедленного действия. Например, как в тот раз, когда они кричали на весь город. — Не дави на меня! — Я тебе говорю, у тебя получится! — Да отстань ты от меня! Если ты думаешь, что если я что-то чувствую к тебе, то ты имеешь право так себя со мной вести, то ты не прав! Кенсей был готов окончательно закипеть в ту же секунду, но задержал себя буквально на несколько секунд. — Да тебя если не заставить, то ты вообще с места не сдвинешься! — Вот не надо мне тут! Я способна на многое! — Но почему-то резко перестала поддаваться давлению со стороны! — То есть ты признаешь, что ты на меня намеренно давишь?! — Я так больше не могу! Никаких положительных чувств не хватит, чтобы переварить тебя и твои настроения! — А, то есть мы опять о моих настроениях?! — напирала Цукико. — Кто вступится? — Я туда не пойду. — Я тем более. Я и так у них за семейного психолога. — Хачи, может их хотя бы барьером обнести? Чего доброго базу разнесут, потом город. — Может мы их как-нибудь…? — Хачи, простенький барьер, такой, чтобы с шумоизоляцией… — Все, я не могу, эти крики уже невыносимы, а причина вообще идиотская! — закричал Шинджи с другой стороны ангара, быстро приближаясь к взрывной парочке. — Это — таракан! Простой, живой таракан из, мать его, Мира Живых! Его надо просто РАЗДАВИТЬ! — Это может быть невинная душа! — Ты учила вообще Теорию Душ в Академии?! — Теперь их трое. Хачи, может быть, все-таки дополнительный барьер? *** Дальше так продолжаться не могло. — Если вы не перестанете так многозначительно молчать, я кого-нибудь постараюсь прибить. А я не смогу, потому что вы все из себя такие сильные вайзарды, и мне потом будет очень стыдно. Так что просто скажите, что не так, и покончим с этим, — Цукико многозначительно посмотрела на товарищей и особенно на своего капитана. Шинджи тут же подобрался, не сразу заметив ее пристальный взгляд. — А с чего ты взяла, что что-то не так? — С того, что вы сидите кружочком, молчите и смотрите на меня. Что случилось, черт вас дери? Вайзарды переглядывались, явно перекидывая ответственность первого слова друг на друга. Наконец Хирако подал голос. — Цукико-тян, скажи, а когда у вас эти непонятки закончатся? Судя по лицу Лизы, он явно должен был спросить это немного иначе. Акай пыталась поймать реакцию остальных, но они либо прятали глаза, либо делали вид, что вообще не при чем. — Поясните, Хирако-тайчо? — Дело в том, что мы уже как-то пережили очень грустного и убивающегося Кенсея и надеялись, что после твоего возвращения все наладится, а не вернется на 100 лет назад. Как-то пора вам уже что ли… — капитан крутил руками в воздухе, как бы пытаясь соединить ладони. Цукико покраснела до ушей. — Еще одно слово, и я действительно возьмусь за зампакто, тайчо. В тот раз обошлось без жертв. Но Акай услышала и в какой-то момент даже поняла, что он ей хотел сказать. Нужно было и правда перестать убиваться по поводу прошлого. *** Первое осознанное прикосновение было самым пугающим. Она осторожно потянулась пальцами руки к его. Медленно, чтобы не спугнуть саму себя. Он едва заметно дернулся, абсолютно не ожидая ничего с ее стороны. Он так боялся ее спугнуть, что в какой-то момент даже забыл, что надо дышать — просто задержал дыхание. Тепло. Акай никак не давались бинты на руках. Кенсей заставлял ее бинтовать руки во время тренировок: «Я не против травм во время занятий, но как-нибудь попозже». Но в тот день ей никак это не удавалось. Мугурума честно долго смотрел сверху вниз на эти странные и жалкие потуги. Наконец он устало выдохнул и сел напротив нее. — Вытяни руку. — Да я справлюсь, ну чего ты! Я столько раз это делала! — А сегодня у тебя не выходит, я уже не могу на это смотреть, только время тратим. Вытяни руку, я сказал, — приказал мужчина. Цукико недовольно скривилась и протянула ему руку. — Ладонью вверх. Он аккуратно размотал ту странную конструкцию, что она соорудила на себе, и начал бинтовать ей руки снова: от локтя и ниже к пальцам. — Признайся, ты просто хотел взять меня за руку, — зачем-то съязвила Акай, желая его поддеть. И нельзя сказать, что она была неправа. — Продолжишь так со мной разговаривать, и я оставлю все, как есть, а потом заставлю тебя отжиматься на кулаках на земле, — как бы между прочим ответил ей Кенсей, продолжая. Когда он дошел до запястья, ей очень захотелось коснуться пальцами его ладони. Кенсей замер на какие-то доли секунды, не зная толком, как на это реагировать, после чего поспешно закончил начатое. — Давай другую. Когда она снова коснулась его ладони, он не сдержался и громко выдохнул, после чего резко посмотрел ей в глаза, молча спрашивая, что происходит. Цукико же, легко касаясь пальцами, прошлась по его руке сверху вниз, вновь находя его ладонь и переплетая его пальцы со своими. — Что ты делаешь? — спросил он. — Доверяю тебе. Хирако, увидев их, искренне улыбнулся. Ну наконец-то. Можно выдохнуть. *** — Пойдем в город, — как-то предложил Кенсей. — Ты же терпеть не можешь Каракуру, — приподняла она вопросительно бровь, прищурившись. — Я тут подумал… — замешкался он, — может стоит прогуляться. Мугурума взял ее за руку и потащил на улицу. — А куда мы идем, Кенсей? — спросила Цукико с недоверием. Хотела одернуть руку, но он держал ее так крепко, что не оставлял ей шансов. — Просто иди за мной. Если честно, сам плохо помню. Ей показалось, или он нервничал? — Напомню: я последнее время не жалую крыши, — аккуратно начала она, поглядывая вниз. Мужчина же смотрел в разные стороны, явно пытаясь сориентироваться в пространстве. — Следуй за мной, — и они прыгнули вперед. — Что это? — спросила Цукико, с опаской поглядывая на песчаный берег. — Токийский залив. — А для тех, кто последние сто лет не выходил на улицу и особенно — в Мир Живых? — Сними обувь и иди за мной. Вода была прохладной, а волны — неожиданными. Акай никогда такого не видела. — Неплохо, да? — улыбнулся Кенсей, довольный собой. — Нас как-то привел сюда Урахара, я раньше наведывался сюда. — Очень странно, — Цукико не переставала смотреть на ноги. — И непривычно. — Но успокаивает, верно? — продолжил он за нее. — Пойдем сядем на берег, отсюда будет закат красивый. — Ты все пытаешься изобразить из себя романтика, а, Кенсей-семпай? — Я подумал, что среди всего это дерьма, в котором мы варимся, должно быть и что-то хорошее. Ну и, если серьезно, — он повернулся к ней, — твои грустные настроения надо уже как-то менять. — Эй, полегче! — Цукико толкнула его в шутку. Только Мугурума от неожиданности не удержался на ногах. Девушка замерла с вытянутыми руками, поджав губы, чтобы не рассмеяться. Лицо постепенно краснело, потому что сдерживаться уже практически не было сил: ее семпай буквально плюхнулся в воду, и уже весь был мокрый. — Цуки, — медленно начал он, — ты никому об этом не расскажешь. Никогда. Цукико молчала и мотала головой, все еще опасаясь, что она засмеется, и тогда пощады ей не видать. — Ладно, — вздохнул он, закатив глаза, — смейся, а то ты сейчас лопнешь или задохнешься, — он спрятал голову в руки. — Прости, — только и смогла сказать она, а потом захохотала. — Я не ожидала, честно! — Акай подошла к нему и протянула руку, все еще смеясь от всей души. Правда, в последний момент она поняла свою ошибку, когда увидела хитрый оскал мужчины. Только было уже поздно. — КЕНСЕЙ, НЕТ! — закричала она, когда он повалил ее в воду. Тут же ей стало холодно, вода заливалась в брюки, ноги увязли в песке. — Ты ужасен! — крикнула она, обрызгивая его водой. Увидев его побагровевшее лицо, она попыталась подняться на ноги, чтобы убежать. Но сложно это сделать, когда ты впервые в жизни бежишь по песку. Кенсей ухватился за край ее футболки, и она снова упали в воду. — Прекрати от меня убегать, а. Романтический момент с поцелуем был испорчен накатившей волной. — Я рад, что ты стала чаще улыбаться, — немного в сторону и как-то тихо сказал он, словно стесняясь. — Скажешь это мне, глядя в глаза, тогда поверю, — улыбнулась Цукико. — Ты просила не торопиться, вот я и не тороплюсь, — вздохнул Мугурума. — Но я правда рад. Ну и тем более, мы же шинигами так или иначе, — собрался он и выпрямился, вновь становясь серьезным. — У нас нет времени раскисать. — Ты каждый день меня удивляешь, — немного грустно ответила Акай. — Не переживай, мои идеи скоро закончатся, — усмехнулся Кенсей. — У меня будет только одна просьба. Если твои «идеи» будут идти вразрез с твоим внутренним мироощущением — не надо. Просто будь собой. Я хочу улыбаться тебе, а не кому-то другому. И, — она выдохнула и сделала паузу, — я тоже рада наконец видеть твою улыбку. И ему было чертовски приятно услышать это. Они никому не рассказали, почему вернулись на базу мокрые с ног до головы. Шинджи потом только добавил, что у них появилась парочка ненормальных, и их лучше оставить друг с другом, чтобы не заразиться той же заразой.