Подмена чувств

Avril Lavigne, Chad Kroeger — Let It Go Возможно, я и правда не до конца все это отпустила. Но сегодня надо поставить точку. И почему Кенсей всегда оказывается прав? Впервые за долгое время Цукико поднялась на крышу казарм пятого отряда, и ей было страшно. — А ведь когда-то это было моим любимым местом, — тихо сказала она, оглядываясь вокруг. Работы по восстановлению Сейрейтея уже начались, но Общество Душ было еще очень далеко от того, чтобы хотя бы походить само на себя. Собственно, крыша очень быстро закончилась, так как дальше перед девушкой зияла пустота, пробитая во время одного из недавних сражений. Но это не мешало ей вспоминать, каково было здесь, когда она тут прогуливалась последний раз, пусть и сто лет назад. Она села, свесив ноги вниз, и глубоко выдохнула. С этим дерьмом надо что-то делать и срочно. Цукико очень хотела бы сказать, что ей было больно или грустно. Или наоборот, что она ничего не почувствовала. На самом деле, она не понимала, что именно с ней происходило. Шинигами точно знала, что, увидев Джагерджака, она испугалась. Причем не столько его самого, сколько своих воспоминаний о нем и о той боли, что всегда шла с ним бок о бок. Потом было короткое волнение, словно в ней снова проснулась Мирабель, как бы спрашивая: «А может, мы все-таки его любили?» Что она точно не понимала, так это почему она все еще вспоминает. Казалось бы, уже вся боль была пережита, что же еще ее держит? Неожиданно ей очень захотелось одновременно разрыдаться и закричать. От боли, обиды, негодования, злобы на саму себя — всего сразу. Кажется, я начинаю понимать Кенсея, когда он говорит, что непонимание чего-либо очень сильно бесит. Дальние районы Руконгая — хорошее место, чтобы не привлекать к себе внимание. Кенсей видел ее издалека, но не стал вмешиваться. Похоже, этот последний шаг тебе придется пройти в одиночку. *** — Как она? — спросил Шинджи. — Кёраку рассказал уже? — Ага, Кёраку, — скривился капитан. — Если бы Цукико-тян не сказала мне, что идет в двенадцатый за тобой, а я бы не сложил дважды два, Шунсуй туда бы и не сунулся. А то вы разнесли бы Общество Душ уже до последнего камешка. — Ну только если бы этот арранкар нарывался, — Кенсей открыл один из шкафов, молча спрашивая разрешения, и достал одну из запрятанных бутылок саке, которые обычно хранились, собственно, для Шунсуя. — Наш новый Главнокомандующий взял с меня обещание не превращать его в корм для Пустых без особой на то причины. Будешь? — Кто бы мог подумать, что он такой предусмотрительный, — поморщился Шинджи, намекая, что идея эта капитану первого отряда пришла тоже не из его головы, после чего подал Мугуруме чарки под напиток. — И все же. Как она? Не каждый день увидишь такой «привет» из прошлого. — На первый взгляд нормально, но я не очень ей поверил. Но эмоционально она справилась лучше арранкара: тот меня увидел и весь извелся. Видимо, Цуки про меня рассказывала. Я у него числюсь, как «тот самый капитан с татуировкой», — изобразил он голос Гриммджоу и опрокинул чарку залпом. — Я смотрю, кто-то даже смог потешить свое самолюбие, — наигранно сладко протянул Хирако. — Не без этого, — как-то грустно усмехнулся Кенсей, снова вспоминая неоднозначное поведение Джагерджака. *** SYML - Fear of the Water (audio) Hailee Steinfeld - Wrong Direction Шинигами просто ходила по поляне, продолжая пытаться оценить свое состояние. Я уже прошла через все. Все пережила, всем переболела. Я нашла Кенсея. Я нашла друзей, которых считала потерянными. Я выбралась, каким-то чудом осталась в живых, и вроде как даже не совсем сошла с ума. Черт побери, прошло уже столько времени! Цукико глубоко вздохнула и посмотрела на небо. Она все никак не могла привыкнуть, что все вокруг не темно-серое, как в ее карцере или в Уэко Мундо. Как же было приятно различать вообще какие-то цвета. Раньше ночное небо ассоциировалось с ночными прогулками с Гином. Эти воспоминания отдавались болью в сердце и вместе с тем были какими-то добрыми. Это были одновременно и азарт, и увлечение, и даже какая-то влюбленность — несмотря на то что, в первую очередь, эти прогулки были ее заданием. Но луна все-таки была как всегда прекрасна. «В мире Владыки есть только луна». «Я тоже люблю тебя, Цукико-тян». И я ведь знала, что это ложь. Знала, но продолжала идти дальше. У нее было ощущение, будто ее вот-вот настигнет морская волна. Большая, сильная, та, что должна сметать все на своем пути. А она плывет ей навстречу и замирает непосредственно в момент, когда волна должна обрушиться и погрузить ее под воду, закручивая, прибивая на дно, снова вытаскивая на берег и погружая еще раз обратно. Как сделать вдох? — ПОЧЕМУ ТЫ НЕ МОЖЕШЬ МЕНЯ ОТПУСТИТЬ?! — кричала она, попутно разнося близлежащие деревья своей реяцу. — Я тебя ненавижу! Я вас обоих ненавижу! Отпустите меня, пожалуйста! Слезы застилали глаза, а сил уже как-то и не было. Цукико просто опустилась на колени, продолжая кричать. Легкие буквально горели от недостатка кислорода. Почему это до сих пор так больно?! Когда моральные силы оставили ее окончательно, она наконец смогла дышать. Пришла эмоциональная пустота. Цукико помнила, как Кенсей рассказывал об этом состоянии, но для нее это было что-то другое. Пустота не была болью, не выжигала всю грудь вместе с сердцем. Эта пустота отрезвляла и словно ставила все на свои места. Потом пришло осознание, что она никогда не ненавидела Гриммджоу. Она не ненавидела Гина. — Я ненавижу всю ту боль, через которую вы оба меня провели, — прошептала она сорванным голосом. — Хотя… Я же сама вам позволила это сделать, верно? — Иногда полезно прокричаться и прочистить мозги, верно? — послышался рядом мягкий женский голос. — Кто здесь? — Цукико тут же поднялась, не понимая, кто ее обнаружил. — Мацумото-фукутайчо? Что вы здесь делаете? — Я тоже прихожу в эти окрестности, чтобы подумать или разобраться в себе, — она подошла к ней ближе. — Ну и я давно хотела поговорить с тобой, но не могла выбрать момент. — Я не совсем не понимаю, о чем вы, фукутайчо, — девушка постаралась побыстрее вытереть лицо. — Я, наверное, лучше вернусь в казармы, — она попыталась откланяться и поскорее исчезнуть. — Ты должна признать одну простую истину: сильные чувства невозможно просто взять и забыть, они никогда не исчезнут. Не пытайся их искоренить, заменить на что-то другое — только принять. Ты не сможешь ничего забыть. И будет ужасно, если ты забудешь. Акай остановилась в полном замешательстве. — Думаете, это так просто? — Мы — шинигами, для нас ничто не просто. А знаешь, я тебе даже немного завидую: мне кажется, у тебя больше воспоминаний об Ичимару, чем у меня. — Что? Вы знали Гина? — Цукико повернулась к ней. — Он дважды спас мне жизнь, — грустно улыбнулась лейтенант. — В самом начале нашего знакомства и, — она сделала глубокий вдох, — перед самым его концом. — Вы были там? — ответа не последовало, но он был и не нужен. — Расскажите мне, как он умер. — Пытаясь исправить свои ошибки. «Многие ошибки исправлять уже поздно, но я должен попробовать». *** SYML — Wildfire Он запретил ей это делать, но Цукико чувствовала, что именно это ей и было нужно. Она тихо пробралась в казармы его отряда, уже почти с закрытыми глазами находя его дом. Она просто легла рядом, прижавшись к нему спиной. Кенсей обнял ее почти сразу же. — Что ты здесь делаешь? — едва слышный шепот у уха. — Почувствовала, что мое место сегодня рядом с тобой. — Оно всегда рядом со мной, глупая. Но я же просил не пробираться сюда ночью. — В прошлый раз ты был не очень против. — Цуки… — Мне просто нужна твоя поддержка, — она обхватила его руку. — Все в порядке? — Разнесла пару деревьев в Руконгае, покричала на всю округу, разревелась. Практически мой обычный набор борьбы с призраками прошлого. — Помогло в этот раз? — В некотором роде. У меня для тебя хорошие новости: кажется, я могу наконец идти дальше. Повисла тишина. — Если что я внимательно тебя слушаю. И выражайся нормально — ругаться с тобой вообще нет сил посреди ночи. — Я попыталась разрядить обстановку, — шепотом начала Цукико, развернувшись к нему. В ответ услышала лишь грозное «гм» и решила продолжить. — Прозвучит дико, но раньше я намеренно хотела, чтобы мне все еще было больно. Словно… Словно я смогу заслужить свое место здесь, если продолжу проходить через это. — Мне кажется, мы этот разговор уже проходили, Цуки, — он перевернулся на спину и прижал ее к себе. — Тебе не нужно ничего доказывать. — Вы забрали меня из Академии раньше положенного. Ты взял меня к себе в ученицы, что обычно не делают другие капитаны. Я относительно быстро дослужилась до звания четвертого офицера. А потом эта история с Гином… Я все время была уверена, что не заслуживаю… — Собственных достижений? Кстати, тебе до выпуска оставался месяц. Цукико хотела ему что-то сказать, но слов найти не могла. — Все оказалось проще, чем ты себе надумала, да? — И смогла это понять, только когда эта боль измучила меня окончательно, — она почувствовала, как облегченно он выдохнул. — Прости, что заставила тебя нервничать. — Все нормально. Будем считать, что я уже привык, — коротко рассмеялся он. — Можно я останусь? Хотя бы один раз можно нарушить несколько правил. — Куда уж теперь деваться, — Мугурума крепче обнял ее и поцеловал в макушку. — «Хотя бы один раз», — передразнил он ее, вспоминая, что нарушали правила они не один раз и не два, пока Хирако не стал уж совсем ругаться за ее ночные вылазки из пятого в девятый и обратно. — Спи, глупая. Я с тобой. Ей вспомнился тот день, когда он показал ей море. Спокойное и так нежно ласкающее короткими волнами у берега. «Успокаивает, верно?» А Кенсею снова так остро захотелось, чтобы она вообще перестала уходить. На следующий день капитану двенадцатого отряда сообщат о странном мощном всплеске реяцу одного из офицеров в одном из дальних районов Руконгая, но его это не заинтересует. В конце концов не первый раз офицер Готея 13 переживает посттравматический стресс.