Подмена чувств

Это был один из вечеров, когда она задерживалась допоздна и всячески не торопилась в казармы пятого отряда, затягивая время до отбоя, а Кенсей в кое-то веки не сопротивлялся. Он мог вечность наблюдать, как она затачивает лезвие своего меча. Почему-то она всегда это делала в его комнате: максимально сосредоточенно и максимально выверенными движениями. Перед этим Цукико всегда собирала волосы в хвост и снимала верхнюю часть косодэ: она это себе позволяла только в его присутствии. Кенсей мог просто сидеть неподалеку, оперевшись на стену, и следить за ней. За ее размеренными движениями, ее сосредоточенностью, ее буквально математической точностью. Наверное, это он в ней любил больше всего: математическую преданность своему делу, пусть и которая иногда разбавлялась ее эмоциональностью. К тому же она всегда смешно морщила лоб, а в моменты особой сосредоточенности могла даже не обращать внимание на происходящее. — Почему ты всегда делаешь это здесь? — О чем ты? — Всегда, когда ты у меня, ты затачиваешь свой занпакто. Почему? Тебе же даже не нужно это делать. — Не знаю. Наверное, сам процесс меня расслабляет, а рядом с тобой я чувствую себя максимально в безопасности. И… Тацумаки здесь всегда разговаривает со мной. Он тоже тебе доверяет. — С тобой Шинджи еще не говорил? — неожиданно спросил он. — Ага, — пробурчала она в ответ, не отрываясь от своего занятия. — Он тебе сказал, что повышает тебя до ранга капитана? — Кенсей решил проверить, один ли это из тех самых моментов, когда с ней говорить бесполезно. — Что? Да-да, я слышала. — А я тут решил «Вестником Сейрейтея» заняться, что думаешь? — Хорошая идея… — Я люблю Шухея больше, чем тебя. — Что?! — Акай остановилась и грозно посмотрела на него. — Я уж думал, ты пойдешь на рекорд утвердительных ответов на странные вопросы, — рассмеялся он. — Теперь ты меня слушаешь? — в ответ Мугурума получил короткий и максимально серьезный кивок. — Еще раз: Шинджи с тобой уже сегодня разговаривал? — О чем? — немного закипая, уточнила Цукико. — Если ты о том, выслушала ли я шквал недовольства своим недавним поведением, то Хирако-тайчо был максимально громогласен и минимально красноречив. — И все? — Да, — как-то в себя ответила она. На самом деле она ловила четкое ощущение дежавю: буквально тем же утром капитан спрашивал ее, поговорил ли с ней Кенсей. Когда она сказала «нет», Шинджи лишь загадочно ухмыльнулся и удалился, сказав: «Значит, все впереди. Это даже интересно». И ей тоже стало интересно, что же такое ей должен сказать Мугурума: поэтому она промолчала. — Вообще-то многие обратили внимание на твое последнее выступление с Пустыми, — он держался максимально серьезно, чтобы как можно спокойнее подать все новости и не накинуться на нее с вопросами и требованием тут же ответить на них. Почему так сложно-то? — И? Кто-то еще хочет мне напомнить о нарушении субординации, хотя я разнесла голову тому Меносу Гранде? — Акай положила занпакто на колени и устало уставилась на Кенсея. — Убери эту недовольную мину с лица и нормально выслушай, — пригрозил он. — Ты вообще-то всех впечатлила, включая Шунсуя. И он сказал, что ты достойна повышения. — Ты серьезно? — воскликнула Цукико, отложила меч и одним движением придвинулась к нему ближе. — А почему тогда со мной говоришь ты, а не тайчо? Ему разрешили взять второго лейтенанта? — Повышение в рамках твоего отряда не рассматривается, — отрезал он. — В смысле? Не понимаю, — весь ее настрой тут же ушел, и она насупила брови. — А теперь включи голову, или я буду очень разочарован. — Хочешь сказать, что…? — Кенсей многозначительно на нее посмотрел, напоминая, как он не любит незаконченные фразы. — Серьезно? Твоим лейтенантом? — покосилась она него с недоверием. — Будем считать, что ты приятно удивилась, а не расстроилась, — посмотрел он на нее сурово. — О нет, ты что! — осознала она свою ошибку. — Просто это так странно! Мне казалось, что личные отношения обычно препятствие в таких случаях. — Как оказалось, нам это только в плюс. Все сказали, что мы неплохая команда, — пожал он плечами. — Если хочешь другую причину, можем сказать, что я хотел бы, чтобы ты была ближе ко мне — во всех смыслах, — добавил он после паузы. — Ну или что я привык, когда лейтенантов двое на подхвате. — Подхвате, значит? — тут же изменилась она в лице. — На подхвате у тебя Хисаги, — Цукико сощурила глаза. — И ты запомнила только это? Не цепляйся к словам, Цуки. Ты согласна или нет? — Ты спрашиваешь, согласна ли я стать твоим лейтенантом или что-то еще? — она хитро прищурилась, заставив его покраснеть, и положила руки ему на колени. — Ты же все прекрасно понимаешь. Акай поджала губы и притворно покачала головой, изображая полное непонимание. Кенсей шумно выдохнул, понимая весь уровень ее издевательства над собой. — Готова стать моим лейтенантом? На жизнь вперед, например? Со всеми вытекающими последствиями. — Все настолько серьезно? — Я сейчас не шучу. Второго шанса не будет. Как будто с тобой иначе бывает. — Знаешь, а я согласна, — усмехнулась она. — «На жизнь вперед» звучит интересно. — Но ты должна понимать, что легче тебе не станет. И поблажек никаких тоже не будет, — тут же быстро и на выдохе сказал Кенсей, не понимая, как еще скрыть облегчение и радость. — А ты про поблажки на службе или…? — она проскользила по полу, огибая его со спины и прижимаясь к нему всем телом, заставляя его мгновенно напрячься. — Тебе тоже поблажек не будет, мой дорогой капитан, — прошептала она прямо у его уха, запуская руку под его форму. — Останешься? — Мугурума-тайчо, что за глупые вопросы, — сладко протянула она. — Черт побери, мне уже нравится, как это звучит. *** — Что ты делаешь? — послышался голос из-за спины. Цукико замерла перед зеркалом, все еще держа в руке собранные волосы: она не ожидала, что он проснется так рано. — Одеваюсь, — улыбнулась она, ожидая реакции. — Что с формой? — скептически спросил Кенсей. — Скажем так, решила немного скорректировать, раз уж я теперь лейтенант, и мне это дозволено, — Акай собрала еще раз волосы в хвост и заколола шпилькой. — И все-таки девчонки-шинигами в глубине души все равно остаются девчонками, — рассмеялся он, закатывая глаза. — Могу нормально посмотреть? Мне надо знать, а то мало ли будешь мне отряд и семью позорить. — Посмотреть можно, а про семью пока не заикайся. — Мне казалось, ты приняла мое предложение, — сказал он, обходя вокруг нее. — Цуки, ты уверена? — Насчет чего именно? Предложения или формы? В ответ она получила лишь суровый взгляд, которым он обычно говорил что-то в духе: «Мне сейчас не до твоих шуток». — Мне казалось, что у тебя не очень приятные воспоминания с выставлением татуировки напоказ. — Ты прав. Но я решила, что прятать это бессмысленно, тем более что слухи и без того ходят. Можем сказать, что это фишка нашего отряда: косодэ без рукавов и татуировки. Ну или что ты тайно клеймишь своих лейтенантов, — улыбнулась она, наблюдая за тем, как он меняется в лице. — Цуки, Готей 13 — это все же армия, — сурово начал Кенсей. — А наш отряд — первая линия защиты, надо выглядеть соответственно. — И это мне говорит капитан, который по первости бегал с практически оголенным торсом и смущал всю женскую половину Готея, да? — Акай хитро ухмыльнулась. — Вообще-то это могло бы стать нашей визитной карточкой. Помнишь «Специальный отряд Мугурумы»? Может, стоит возродить? — Ты стала так легко об этом говорить — не узнаю тебя. — Если честно, я очень устала смотреть на эту татуировку и вспоминать, откуда она появилась. Помнишь, когда я тебе показала ее в первый раз? Ты тогда сказал, что нужно создавать новые воспоминания, — Цукико стала неожиданно серьезной. — Я хочу знать, что эти цифры — символ чего-то сильного и заслуживающего уважения, а не клеймо Айзена шутки ради. — Иногда я забываю, как ты повзрослела, — посмотрел он на ее отражение и улыбнулся. — Кстати, не помню, говорила или нет, — начала она, — тогда, сто лет назад, я очень хотела стать частью «Девятого отряда Мугурумы». — Серьезно? — удивился Кенсей. — Но ты же не в моем отряде даже была. — Мечтать мне это не мешало, — Цукико пожала плечами. — Иногда перед сном я представляла, как я с вами отправляюсь на какое-то задание по защите Сейрейтея. И как же я хотела вашу белую накидку! — А может и правда возродить спецотряд, — улыбнулся он уголками губ. — Как же я рад, что ты хочешь поддержать боевую составляющую отряда, а не его, — Кенсей шумно вдохнул, как и каждый раз, когда говорил об этом, — «культурную» направленность, — девушка не смогла сдержать смех. — Мне всегда было интересно, как ты это вообще допустил? — Не я, — насупил он брови. — Так исторически сложилось. Не спрашивай. — Все-таки хорошо, что у тебя есть Шухей, верно? Всю работу по «Вестнику» на себя взял и радуется, — Цукико игриво подмигнула, показав своему капитану язык. — Пожалуйста, скажи мне, что ты не будешь постоянно его доставать этим, — протянул Кенсей, но в ответ получил лишь злорадную ухмылку. — Ладно, с этим потом — вздохнул капитан. — А перчатки-то зачем? — Так будет лучше с точки зрения аэродинамики. Не забывай, я у тебя немного ураган, — подмигнула Акай и поправила крепления на средних пальцах. — Но я все еще помню, что тебе больше нравится вообще без формы — можем остановиться на этом варианте, — Цукико понимала, что ходит по очень тонкому льду, но прекращать не собиралась. Иногда она его заставляла мгновенно краснеть. — И все же ты не сказала насчет предложения, — решил он вернуться к другой теме. Я что, нервничаю? — Мугурума Кенсей, — она повернулась к нему и посмотрела в глаза, — если ты думаешь, что то, что было два дня назад, можно назвать предложением руки и сердца, а не предложением просто стать твоим лейтенантом… — Ну погоди, — он положил ей руки на бедра, — а как же метафора про лейтенанта на всю жизнь со всеми вытекающими? — Все-таки романтик из тебя очень своеобразный, — посмеялась она и положила свои руки на его. — И это все, что ты можешь мне сказать? Хоть бы у Кёраку-тайчо совета спросил. Взгляд Кенсея был максимально многозначителен, что означало лишь то, что он три раза пожалел о том, что именно у Шунсуя он и попросил помощи. — Так ты согласна или нет? — Я же еще тогда сказала, что да, — Цукико обняла его шею и коротко поцеловала. — И кстати, метафора про пожизненного лейтенанта меня зацепила еще тогда в Каракуре. — Волосы распусти, аэродинамика, — мужчина рассмеялся и аккуратно потянул за заколку. — Мне все еще так больше нравится. *** — Акай-сан? — появился рядом с ней Шухей. — Вы идете с нами? — не упустил он шанс намекнуть, что на собрания к Главнокомандующему допускаются только капитаны и лейтенанты и особенно на церемонии назначения новых старших офицеров. — Хисаги-кун, зови меня Цукико-тян, — улыбнулась шинигами. — Нам с тобой все же в ближайшее время придется очень много работать вместе. — Так вы теперь — новый лейтенант? — О, ты ему не сказал, Кенсей? — Ну он же у нас парень догадливый вроде как. Или ты настолько же тупой, насколько слабый, а? — Мугурума-тайчо! — Ничего, вместе с ней подтягиваться будешь. Ты же не продуешь девчонке, да, Шухей? — Кенсей резко остановился и развернулся к нему, улыбаясь своей самой недоброй улыбкой. Хисаги громко сглотнул, но ответ быстро не придумал. Капитан закатил глаза и пошел дальше. — Банкай у него, ага, — пробурчал он про себя. — Показушница, — тихо бросил ей лейтенант, покосившись на ее татуировку. — И горжусь этим, — вздернула она брови и самодовольно улыбнулась. — Хотя кто б уж говорил… — И вообще обрезанные рукава — моя фишка и капитана! — гордо шикнул он. — Хисаги, я чувствую, как ты не туда пялишься, — вновь оскалился Кенсей. — Никак нет, тайчо! — Шухей демонстративно смотрел в сторону от Цукико, шумно и обиженно выдыхая воздух. — Значит, работать вместе, да? — вновь повернулся он к ней. — Учитывая настроения капитана, предполагаю, что возникнут проблемы. — Это я беру на себя, — улыбнулась Акай, а потом она подошла к нему ближе и перешла на шепот. — Тебе стоит опасаться только того, что когда-нибудь я-таки сведу эти цифры с твоего лица, — шинигами подмигнула коллеге и снова широко и лучезарно улыбнулась. Хисаги окончательно осознал, что оказался в компании по-настоящему сумасшедшей парочки. Правда, это не помешает им стать очень хорошей командой. С Шухеем на подхвате, естественно. *** Однажды ему в голову пришла мысль, которую он долго отгонял от себя, но не смог сдерживать слишком долго. — Цуки, я могу тебя кое о чем попросить? — Мне не нравится это начало. — Обещай мне… Если когда-нибудь я прикажу остаться на месте и не нестись на врага, сломя голову, ты меня не ослушаешься. — О чем ты? Ты теперь — мой капитан, я в любом случае выполню любой приказ. — Обещай. Я — твой капитан, а ты — не самый послушный из лейтенантов. — Хорошо, — Акай посмотрела ему в глаза. — При одном условии: если я пойму, что это ради того, чтобы спасти меня ценой твоей жизни, то сразу засунь свои жертвы куда-нибудь подальше. — Вот именно поэтому я и хочу взять с тебя это обещание! — Только так и никак иначе. На другое даже не надейся, Кенсей. — С тобой бесполезно спорить, да? — сдался он после долгой паузы. — Я обещаю, — вздохнула она. — Обещаю слушаться тебя и прикрывать наши спины. Но также обещаю идти до конца и не стоять на месте, если пойму, что ты решил угробить себя ради меня. Мы теперь договорились идти в этой жизни все-таки вместе. И им не пришлось вспоминать об этом разговоре еще несколько сотен лет.