Вставай и начинай заново

Наташа медленно раскрывает глаза, расщепляя слипшиеся ресницы. Взгляд мутный и усталый, а всё впереди нечёткое и тусклое. Больно двигаться, больно глотать, да даже дышать невыносимо, но это всяко лучше, чем быть участником очередной игры подсознания. Так что Наташа рада боли, ведь это верный спутник жизни. Осматривается, когда перед глазами яснеет картинка, натыкается на взгляд Солдата, преданно сидящего рядом.  — Получилось? — еле разборчиво хрипит она, с трудом издавая звуки. В горле будто бы целая пустыня, царапающая сухим ветром глотку. В понимании Барнс подносит к её губам открытую бутылку воды, позволяя сделать несколько живительных глотков. Романофф кивает в благодарность, после чего пытается приподняться на локтях. Вместо это получает финальный в голову и с сокрушением возвращается в горизонтальное положение, шипит. Плечо ноет, рука еле чувствуется, а в голове будто бы бомба взорвалась, отчего перед глазами пляшут огоньки. Да и какого-то чёрта в правой руке у локтя что-то зудит.  — На твоём месте я бы не стал так делать, — бросает как-то отстранёно Солдат. — Я совсем недавно менял повязку на твоём плече, так что давай обойдёмся от очередного кровотечения.  — Скоро пройдёт, — бубнит она, желая хоть немного изменить положение и размять затёкшие мышцы.  — Не сомневаюсь, — добавляет он, разглядывая стену перед собой. После некоторых минут добавляет. — И да, всё вроде бы получилось, утром мы сядем на землю, так что лучше спи. — Спасибо, но с меня хватит, — собрав побольше воздуха в лёгкие, Наташа всё же возобновляет попытку и, опираясь на правую руку, меняет положение в сидячее. — Так-то лучше. Единственное, что разрушает тишину, так это звук мотора джетта, рассекающего воздух. Шпионка пока не готова что-либо говорить, да и не хочет, пытается до конца воссоздать картину недавнего прошлого, а Баки и нечего сказать, он выполнил свой долг. — Знаешь, твоё сопровождение всегда оборачивается для меня пулей, — вытягивает улыбку Наталья, чего нельзя сказать об оппоненте. — Что странно, в этот раз пуля не твоя. Барнс щурит взгляд, разглядывая Вдову. Совсем бледная и слабая, но уже брызжет своим паучьим ядом, значит идёт на поправку.  — Будем надеяться, что когда-нибудь у тебя будет возможность отыграться. — Я не виню тебя, — ровным тоном заявляет женщина. — Но и не оправдываю. Нельзя изменить совершённого, очиститься от крови, но можно в дальнейшем спасать жизни, а не отнимать, приносить пользу. Баки решает промолчать, сильно сжав челюсти, да так, что желваки заиграли. Солдат не верит в искупления, в особенности — в своё.  — Всё в твоих руках, — Наташа начинает осматривать плечо, слегка поддев тонким пальцем повязку, морщится от лёгкого пощипывания. Ещё один уродский шрам, которому суждено не затянуться до свадьбы, а сопровождать до гроба. Мужчина пытается дышать ровно, пронося слова шпионки мимо ушей. Но где-то внутри, в груди, расплываются зачатки злости, медленно перемещаясь в крови по всему телу. Не нужны ему нравоучения и советы, дайте просто покой, в котором можно будет раствориться со своим самобичеванием. Другого пути для него судьбой не предназначено. — А почему на правой след от иглы? — Романофф уже знает ответ, но принять его невозможно. Солдат её только калечил, а не помогал. Может и Джеймс Бьюкенен Барнс был хорошим парнем, которого Стив пытается пробудить, но какой-то тихий голосок в её голове отчаянно заверяет, что от него только боль. — Кровь Стива не подошла, так что пришлось переливать свою, — будто рапорт проговаривает, а не о оказанной помощи говорит. Отстраненно и жёстко.  — Спасибо, — одними губами произносит она, слыша наяву то, что не признавала разумом. Помог, отдал кровь. Что-то определённо странное происходит в этом мире. Через несколько минут они оба поворачиваются к идущему к ним Роджерсу, который проснулся от голосов. Сонный, потирая глаза, Капитан усталым взглядом задерживается на подруге, одаряющей его улыбкой. Садится рядом с ней, переплетает пальцы их рук в знак поддержки и слегка оттягивает уголок губ.  — Ты как? — гладит большим пальцем её кожу. Натыкается на зелену чуть влажным глаз, искрящиеся некой нежностью, отчего в горле встаёт ком.  — Всё хорошо, — слабо кивает она. Даже сейчас Наташа, еле чувствуя руку, вся в синяках и с сотрясением, смотрит на Стива с такой заботой и умиротворённостью, что тот верит. — Мы справились. — Нат, мне так жаль, — начинает он, опустив лицо, но почувствовав, как ладонь сжали сильнее, возвращает взгляд на место. — Даже не думай, — хмурится Вдова, не желая слушать окончания реплики. Ни к чему взваливать ему на плечи ещё один груз, ведь ещё чуть-чуть, и можно будет услышать хруст ломающегося позвоночника. — Не можешь ты без приключений, — не противится он ей, позволяя себе оказаться под опекой.  — Кто-то же в этой банде стариков должен за это отвечать, — видя на лице друга расплывшуюся улыбку, Наташа с облегчением вздыхает. Не любит она виноватый взгляд Роджерса. Солдат дивился этой сцене. Он не помнил, чтобы кто-то также ластил его взглядом, как эти двое друг друга. Не знал чего-то светлого, отчего внутри живота мог стягиваться тугой узел. Зима была его покровителем, а сибирский продирающий холод был защитником, весне же не было место в такой жизни, не с ней выживают. — Пожалуй, я немного отдохну, — всё же подаёт голос Барнс, не дожидаясь ответа, быстро ретировавшись на нагретое место Капитана.

***

Солдат морщится, как только первый солнечный луч решает проникнуть в его череп. Машет головой, не желая сдаваться, но этим лишь отпугивает сон. Ладно уж, бой проигран, надо просыпаться. Вытирает ладонью чуть влажный лоб, остужая его холодом металла, затем проходит по шее и разминает её. Слышится, как хрустят позвонки при наклоне. Оглядывается позади себя, видя, как Наташа всё же уснула на коленях Стива. Лицо у неё такое спокойное и умиротворённое, а тело расслабленно, не как при нём. Сам же Роджерс читает какую-то книгу, бегло пробегаясь глазами по строчкам. — Пора садиться, — рушит он их идиллию, привлекая внимание Стива. — Мы на месте? — видя утвердительный кивок, Капитан радуется, что настал новый день. — Сможешь посадить? Ещё раз кивая, Барнс возвращается к панели, но ловит брошенное в спину: «Спасибо, что помог», на что решает не отвечать. Стив аккуратно проходится ладонью по открытым плечам Наташи, одаривая мурашками, с целью разбудить. Все попытки про дополнительные пять минут пресекает и помогает сесть состроившей недовольную мину подруге. Осматривает рану и подмечает, что должный процесс воспаления после наложения швов практически прошёл. — Твой организм восстанавливает слишком быстро, — Капитан переводит удивлённый взгляд на заспанное лицо Наташи. — Как такое возможно? — Советская закалка, — пожимает плечами та. Выпив немного воды, Романофф решает подняться и помочь Барнсу с посадкой. Встав на ноги, она не чувствует боли от возможно какой-либо сломанной косточки или повреждённого органа. Быстрыми шагами одолевает расстояние между ними и облокачивается бедром о кресло, слегка нависая над ним. До сих пор голова немного кружится, определённо сотрясение. Смотрит через стекло на небольшие крыши заброшенных зданий и пустые бетонные участки дорог. Показывает пальцем, призывая приземлиться в указанном месте.

***

Стоит только опуститься мостику, как Наташа выбирается наружу, набирая в лёгкие как можно больше свежего воздуха. У сердца покалывает ранение при вздохе, но эта боль от ежесекундной борьбы за жизнь. Она нежится под ранними солнечными лучами, подставляя лицо, позволив глазам сиять изумрудом. Такие мимолётные эпизоды всегда откладываются в памяти, являясь редкими проблесками света в охватившей темноте. Вокруг них тишина и пустота, живые города в нескольких километрах от них.  — До Сакраменто дойдём пешком минут за двадцать, — Вдова поворачивается к спутникам, идущим ровным шагом к ней. Джет успешно замаскирован одной из его функций, так что насчёт него переживать не стоит. — Оттуда на машине до Долины Напы. Стив, сверившись с её прошлыми словами, кивает в подтверждении. Первый шажок к их панцирю выполнен, а значит и долгожданный отдых близко. Солдат же роется в мыслях, пытаясь понять, был он здесь ранее или нет. Но ответ такой, как и на все его вопросы — пустота. Как Наташа и говорила, через двадцать минут они доходят до Сакраменто, а через десять добираются до очередной притаённой машины шпионки. Капитан не удивляется такому, ему кажется это нормой, что по всему миру разбросаны её игрушки всех размеров и форм. Он же не позволяет подруге сесть за руль, подмечая её ослабленный вид, и забирает вожжи управления себе. Пихает Вдову назад, подбрасывая с Баки к ней рюкзаки.  — Это для того, чтобы следы путать, — Романофф задаёт на навигаторе данные голосовым управлением. — И всяческие хвосты отбить.  — Что же дальше? — Солдат поправляет козырёк кепки, защищаясь от солнца.  — К обеду будем на месте, — Наташа рыщет в рюкзаках, пытаясь отыскать хоть что-то съедобное. — Умираю с голоду. Давайте перекусим где-нибудь.  — Я не против, — Баки подмечает, что не ел со вчерашнего утра лишь из-за того, что попросту забыл о таком важном процессе. Скоро и моргать так перестанет, а там и дышать. — Но я спрашивал в более глобальном смысле. — У меня есть пара-тройка идей, но я посоветуюсь со знакомой. Она спец в подобных вещах. — С какой ещё знакомой? — скривив лицо, Солдат оборачивается к Наташе, мимикой максимально показывая своё неодобрение.  — Её зовут Елена Белова, на днях мы с ней встретимся в Напе, — Романофф проносит все недовольства мимо, разглядывая проносящиеся витрины за окном. Подметив незатейливый кафетерий, она просит остановиться. Роджерс даже и заикаться не стал по поводу неожиданно всплывшей знакомой. Он знал, что своею паутиной Вдова окутала весь мир, а также он знал, что безоговорочно доверяет ей и выбранными ею поступкам.  — Что закажете? — Солдат только успел моргнуть, как перед ним нарисовалась официантка в миленьком отглаженном белом фартуке. Минуту назад он был в машине, а теперь сидит здесь, за столом, с лакированным меню в руках. Наташа выбирает поджаренный сэндвич с курицей и сыром, который с радостью запьёт чашечкой крепкого чёрного кофе. Стив останавливается на глазунье с беконом и кофе со сливками.  — Вам что? — Солдат не поспевает за происходящим. Моргает часто и учащённо дышит, осматриваясь. Раздражается из-за стучания ручки о блокнот в руках пожилой обслуги.  — Ему тоже сэндвич и сливовый пирог. Можно чёрный чай, — Наташа ласково улыбается, дожидаясь, пока официантка запишет заказ и удалится.  — Ты как? — Стив озабоченно пытается разгадать состояние друга, но в ответ лишь тишина. Солдат по-прежнему мотает головой, мёртвым взглядом безуспешно что-то отыскивая. Он чувствует, что здесь чего-то не хватает или же наоборот здесь что-то лишнее. Не та музыка, не те шторы и не те чёртовы барные стулья. — Эй, — Вдова кладёт свою ладонь поверх руки Барнса, слегка сжимая её. Наконец его взгляд останавливается на этом знаке, приходя в чувства. По коже бегут мурашки, отчего он одёргивает запястье.  — Что с тобой? — продолжает Наташа, наклонившись вперёд и заглядывая тому в глаза, разрушая невидимую пелену. Видит в них отчётливо пляшущие огоньки призраков. Вот оно что. — Ты что-то вспомнил? — Нет, но… — Баки решает подать голос, лишь бы лицо Стива вернулось в прежнее состояние. — Возможно я тут был, но всё было по-другому. Пока не уверен, может просто что-то перепутал.  — Игры разума, — хмыкает Романофф, пряча обратно под кожу, возводя в атомы, своё мимолётное волнение. Наевшись и рассчитавшись, троица возвращается к машине. Вот только напоследок, придерживая дверь рукою, Наташа в последний раз пробегается взглядом по забегаловке и отмечает, что тут скорее должны быть зелёные шторы, а не красные, а стулья у бара и вовсе иметь мягкую седушку. Так будет что ли лаконичнее и правильнее. До Напы несколько часов езды, во время которых нужно себя как-нибудь занять. В её списке сон по полезности и интересу ничего не обходит, так что решено, надо вздремнуть. Солдат спустя несколько минут следует её примеру и засыпает, вручая судьбу Стиву. Роджерс ухмыляется, видя, как то один, то другой недовольно хмурится, стоит машине налететь на кочку. Или же как ворочаются, пытаясь принять более удобную позу, но, видимо, не судьба. Буквально через два часа перед Капитаном распластается прекраснейший вид: пылающие зелёные поля виноделен, сверкающие лучами солнца озёра, змейки горных равнин и бесконечные хвойные леса.  — Почти приехали, — будит он их. Ему даже оборачиваться не надо, он и так знает, что Наташа недовольно морщится, желая вернуться в царство Морфея. Баки же просто протирает глаза, приходя в сознание. — Давно хотела тут побывать, — Романофф зевает и подтягивается. — Так и знала, что подарок стоящий.  — То есть ты тут не была? — Роджерс хмурится, вырисовывая в голове картину, как подруга убивает кого-то на заказ ради домика. А потом стыдится собственных мыслей, ведь скорее такой подарок сделают в качестве благодарности за спасение жизни.  — Нет, времени свободного не было. Сам знаешь, то пришельцы, то всякие машины, — пожимает плечами она. — Так, мы останавливаемся в Калистоге.  — Винная столица? — Барнс ухмыляется, видя всяческие баннеры с приглашением на экскурсию по винодельням.  — Я люблю Каберне. Надо вам двоим обязательно попробовать, здесь выпускают просто прекрасный сорт. Несколько поворотов спустя и они оказываются рядом с двухэтажном домом. Сам он небольшой, но вот приложенный земельный участок, ограждённый небольшим деревянным забором скорее в декоративных целях, в несколько раз больше самого здания. Стоит его обойти, как можно заметить небольшой пустующий бассейн, отделанный белым мрамором. На самой жилой местности прорастает невысокая трава, делящая свою территорию с карликовыми деревьями и неухоженными кустарниками. Также недалеко от дома расположена маленькая по сравнению со всеми деревянная беседка.  — Кто, говоришь, подарил тебе этот домик? — Стив снимает солнцезащитные очки и оглядывает территорию от и до. Можно даже сказать, что у того челюсть упала. — Не помню, давно дело было, — Наташа также оглядывает свою территорию, нежась под лёгким ветерком. Она настоящая дура, раз никогда здесь прежде не была. Красиво до чёртиков. — Пойдёмте внутрь. Стив проходит первый, неся в руках рюкзак. Не успев и несколько метров пройти, замечает, как Солдат и с места не сдвинулся. У того на лице растерянность, переходящая в панику. Кожей чувствуется его напряжённость, в лёгких горечь оседает.  — Иди, я разберусь, — машет ему рукой Наташа, улыбнувшись на прощание. Стив повинуется и заходит в дом, предоставляя всё женской интуиции подруги. Несколько раз щёлкнув пальцами прямо у самого лица Барнса, Вдова недовольно хмурит лицо. Его переклинило что ли?  — Ну же, здоровяк, очнись. — Романофф перегораживает своим телом весь его обзор, заставляя взглянуть на себя. Когда не срабатывает, решает руками коснуться его лица, обрамляя. Чувствует, как колется щетина, а ладони загораются. На это Барнс реагирует и резко перехватывает руки, но не убирает их. Позволяет себе свысока заглянуть в мерцающий оттенками изумруд. Будто через портал Наташа перенимает всё беспокойство и смятение Солдата, ощущая, как от пят до затылка пробирается мандраж, а внутри просыпается животный неконтролируемый страх.  — Всё хорошо, слышишь? — она даже себе не верит, слишком дрожит голос, что уж говорить про Баки. Не решает прервать зрительный контакт, тонет в бездонных льдах, хотя голос внутри вопит, что нужно спасаться, бежать как можно дальше и без оглядки. Да в чём дело-то?  — Да неужели? — Солдат дышит чаще, чем нужно. Приводит мысли в порядок и оживает, будто по щелчку. Начинает моргать и расслабляет руки, позволив тоже самое сделать шпионке. Напоследок решает запечатлеть в памяти отражение цунами в зеркале напротив, после чего ровным шагом идёт к Стиву.  — Что это, чёрт возьми, было? — то ли рычит, то ли шипит Наталия, яростно ударяя ногой по шине машины. Зверёк выбрался из капкана.