Гермиона Грейнджер и таинственное дитя

Грейнджер в своей обычной манере мерила шагами гостиную, Уизли сидела на диване, изредка томно вздыхая и принимая зазывающие позы, Драко же пытался абстрагироваться от обеих. Ему надоело слушать, как две эталонные гриффиндурки по кругу обсуждают одно и то же: мог их софакультетник появиться в Хогвартсе с колдоаппаратом раньше битвы или не мог, причем аргументы за и против всякий раз повторялись то одной, то другой участницей диалога. Обсуждаемая теория была настолько притянутой за уши, настолько безумной, что даже проговаривать это вслух казалось лишним. Ну зачем кому-то желающему победы Поттера подставлять Уизли и гипотетически ломать его дух? Будь Корнер непроходимо туп, его не распределили бы в Рейвенкло. Комбинация имела бы смысл только в одном случае: если бы у самого Корнера были виды на героического мальчика. Драко передернуло от предположения. – Да какая, к черту, разница! – отвечая Грейнджер, освоившаяся рыжая снова состроила Драко глазки, и его передернуло повторно. – Как это какая?! – вскричал из нутра Грейнджер борец за справедливость, мир во всем мире и свободных эльфов верхом на прирученных дромарогах. Драко посмотрел на нее с иронией, ожидая проникновенной речи. – Если Майкл пошел на такой обман, он должен ответить, он должен признать твоего ребенка! – Я не хочу, чтобы отцом моего ребенка оказался Корнер, – капризно надула губы Уизли, и Драко не удержался от издевательского смешка. Взгляд Грейнджер полоснул его почище Диффиндо. – Что? – встретил Малфой этот взгляд, игнорируя конопатую шельму. – Я где-то понимаю Уизлетту. Кому хочется, чтобы отцом твоего ребенка вместо богатого, красивого и чистокровного меня был невзрачный и бедный… – Драко осекся. Черты Грейнджер окаменели, а обычно теплые карие глаза превратились в ледышки. – Договаривай! – процедила она. – …рейвенкловец, – нашелся Драко и нагло усмехнулся. На лице Гермионы что-то быстро промелькнуло, и она с подозрением посмотрела на свою подружку. – Жаль, что я не успела изучить легилименцию, – вздохнула Грейнджер, и Драко едва не сболтнул лишнего о добытом ею воспоминании, но вовремя вспомнил, что у них есть слушатель и этот слушатель очевидно не в курсе грейнджеровской шалости. – Чем тебе помогла бы легилименция? – лениво спросил он. – Ну как? Можно было бы отправиться к Корнеру и… – Покопаться в мозгах? – фыркнул Малфой. – Грейнджер, это работает иначе. Тебе нужны триггеры, чтобы заставить вернуться к этим воспоминаниям. – Если они вообще существуют, – поспешно добавила Уизлетта, недовольная тем, что подруга вцепилась в эту версию. – Ты умеешь? – Гермиона пристально посмотрела на Драко. – Не то чтобы… Знаю теорию. Немного практиковался. – Можешь научить? – Мы еще беспалочковой не занимались, – подмигнул он, снова возвращая Грейнджер к опасениям, что он выдаст их «неотношения» рыжей, – но могу и с проникновением, – он выделил слово голосом и сделал паузу, – в мозг помочь. – Прекрати, а? – тускло попросила Гермиона. Держать ее в напряжении было забавно, но Драко слишком устал от неуклюжих попыток Уизлетты обратить на себя его внимание, какой бы сволочью он себя ни выставлял, поэтому отказался от нового раунда игры «Заставь меня быть паинькой». Со вздохом и ничего из себя не изображая, он поделился размышлениями, которым предавался, пока две девицы строили свои сложные конспирационные теории: – Как по мне, надумываете лишнего. С чего вы взяли, что Корнеру важно было показать Поттеру, что Уизли – изменщица? Мы, мужчины, устроены проще: захотел – взял, – Драко ощутил на себе и мастерски проигнорировал очередной острый взгляд Грейнджер. – Я бы поверил, что парню… припекло и он воспользовался возможностью удовлетворить свои собственные желания – заняться сексом с девчонкой, которая нравится. – Мы расстались на пятом курсе, он встречался с Чжоу! Пожалуй, рассказывать Уизлетте, что со времен своего пятого курса она стала выглядеть аппетитнее, не стоило, поэтому он, не отреагировав на ее слова, сбросил на горячие гриффиндорские головы информационную бомбу: – Разве что... цель была гораздо приземленнее и его интересовала возможность освободить подходы к самому Поттеру. Было смешно, как обе барышни разом вступились за ориентацию Корнера, вспоминая все его романы с девушками, а рыжая так и вовсе опустилась до подробностей их недолгих отношений – Драко захотелось заткнуть уши. – Мы выясним… – воодушевленно начала Грейнджер, но Уизлетта перебила ее резким «Не нужно ничего выяснять!», а ее в свою очередь перебил Драко: – Нанесите ему визит. Уизли – такой триггер, что никакой легилименции не надо. – Я против! Наносите визиты без меня! – встала в позу будущая мамочка и засуетилась: – И вообще я возвращаюсь домой, мне нехорошо, я никого не предупредила, куда иду… Малфой облегченно выдохнул, а Грейнджер стала прятать от подружки глаза. – Я еще должна проверить, все ли в порядке с Оборотным, – залепетала она. – Давно это так называется? – Уизли поиграла бровями и хмыкнула: – Не делай ничего, чего не сделала бы я, – сказала она и аппарировала. – Беременеть Грейнджер точно не собирается, – лениво кинул Драко вдогонку, совершенно не впечатлился грейнджеровским «Малфой!» и покачал головой. – Никаких представлений о приличиях! Надеюсь, сюда аппарировать она не сможет? – Не сможет, – автоматически ответила успевшая потеряться в размышлениях Гермиона. – Вход только через портрет. Это элементарные чары защиты помещения. Драко не был настроен слушать лекцию. – Отлично. Мне достаточно знать, что не может. Я не спрашивал почему. Грейнджер пожала плечами, Драко захотелось, чтоб ее внимание наконец вернулось к нему. Он тронул ее за руку и спросил: – О чем думаешь? – О ситуации, – откликнулась мыслительница. – Я вот чего понять не могу… Джинни – волшебница, так? – Так, – Драко расслабился и приготовился получить удовольствие от мозгового штурма. – Я читала несколько книг о противозачаточных чарах и зельях. Все магические методы контрацепции достаточно надежны… – Так… – То есть… – Ты пытаешься сказать, что не понимаешь, почему Уизли не предохранялась? – Ну да. – Мы можем гадать сколько угодно, но не поймем ее мотивы. Не проще ли спросить? – Не проще. Она ведет себя, словно беременность желательная. Но какая, к драклам, может быть желательная беременность в ее возрасте?! Малфой решил воспользоваться подвернувшимся случаем и произвести на ведьму своих грез впечатление, тем более что пара интересных мыслей у него была: – Ну давай подумаем… – начал он, растягивая для значимости слова. – Представь себе расклад, при котором победил Темн… Тот, кого нельзя называть. – Да можно уже… – Не нужно, – отрезал Драко. – Так вот. Если бы он победил, беременность от одного из Пожирателей могла гарантировать Уизлетте жизнь. Возможно, она рассчитывала на приличное существование или… – Джин не такая! – перебила Гермиона. – Ты ожидала, что она решится родить, не заканчивая школы? Грейнджер не нашлась с ответом. – Ей могло не приходить в голову, что я мелкая сошка, разменная монета в глазах Во… Волдеморта, – улыбка Гермионы стоила того усилия, которое пришлось приложить, чтобы проговорить имя вслух. – Вряд ли, – грейнджеровская улыбка превратилась в ехидную ухмылку, – никто из нас не считал тебя значимой фигурой в окружении Волдеморта. Мы уже говорили об этом, ты такая же пешка… – Ты упускаешь из виду главный мотив: ее влюбленность. Вполне сносный план привязать меня к себе. Она чистокровна, узнай о чем-то таком Лорд, – кажется, его оговорка осталась незамеченной, – действительно мог заставить меня жениться. Женить Малфоя на предательнице крови – вполне в духе красноглазого урода. – Я не думаю, что Джинни рассматривала вариант победы Волдеморта. Она Уизли, преданность Ордену у них в крови… – Ладно, ладно, – замотал Драко головой. – Не желаю слушать патетическую тягомотину об идеалах светлых. – Я и не собиралась ничего такого говорить, – Грейнджер поджала губы. – Ты ведь знаешь, что я против бездумного следования... Малфой не сдержался и привлек обиженную к себе. – Не дуйся, – он чмокнул ее в щеку, чувствуя себя глупо счастливым. Грейнджер позволила ему себя обнимать, и он заговорил дальше: – Или вот тебе другая версия. Может, твоя подружка всегда мечтала быть матерью, может, прикинула, что это единственный шанс. Может… нафантазировала что-то о том, что и я скоро… того, и самоотверженно решила дать продолжение моему роду. Просто… когда ты не знаешь, что тебя ждет завтра, не думаешь о долгоиграющих последствиях. – Все это звучит жутковато, – вздрогнула под рукой Грейнджер, чем спровоцировала его более тесные объятия. – Еще скажи, что существование не было жутким. – Было. И приводить в мир ребенка в такой непростой период – верх безответственности! – с исконно грейнджеровскими интонациями произнесла она, а потом совсем иначе – почти капризно – добавила: – Но из-за твоих слов задумалась я совсем о другом. Это ужасно не по-дружески, но я не могу избавиться от мысли, что Джин выбрала тебя, всего такого… как ты себя описал, а когда подозрение пало на… человека из иных… социальных слоев… отреагировала плохо. Драко фыркнул, но удержался от комментария, и она продолжила: – Я обязательно навещу Корнера. – Я тебя и не отговариваю, – мирно ответил он, накручивая ее локон на палец. Еще бы! Он был знаком с этим выражением лица – морщинка на лбу, упрямо поджатые губы. Решение принято и обжалованию не подлежит. – Завтра очередной виток мытарств по поводу твоего наследства, так что мне все равно нужно в Министерство, – Гермиона повернулась и встретилась с Драко глазами. – Попробую заодно узнать, где живет Майкл, – она лениво скользила взглядом по его лицу, и Малфой решил, что на сегодня достаточно времени было уделено расследованию, поэтому можно… – но нас еще ждет огромная куча необработанной литературы, – закончила Грейнджер фразу. – Подождет, – хмыкнул Малфой и накрыл ее губы своими. Грейнджер отвечала, но Драко чувствовал, что часть ее не здесь и не с ним. Он отстранился с раздраженным «что?» и поймал пугающий его взгляд «управление разумом перехватил Гриффиндор». – Я знаю, как можно устроить Корнеру очную ставку с Джинни!