Hidden Underneath It All

      Марсель продолжал кряхтеть что-то неразборчивое, но рука блондинки оставалась все в том же положении. Легкий порыв ветра, вызванный сильным всплеском магии, немного отрезвил девушку, и она медленно опустила ладонь чуть ниже, расслабляя пальцы. Марсель, кажется, облегченно выдохнул, и опустил руки вниз, упираясь в твердую землю. Его голова была все так же опущена, а из носа капала струйка крови. — Я же спас тебя, — стиснув зубы, прошипел мужчина. Кэролайн окончательно расслабила руку, и откинула прядь светлых волос за спину. — Но я все еще не знаю тебя, Марсель. Марсель попытался подняться на ноги, но изматывающая головная боль все еще не прошла, и поэтому вампир несколько раз оступился, прежде чем прочно обосноваться на своих двоих. Теперь в его глазах не блестело превосходство; лишь настороженность. Марсель смахнул капли пота со лба и глубоко вздохнул, отходя от заклинания ведьмы. — Оказывается, я тоже много чего не знаю о тебе, Кэролайн. Ведьма заинтересованно приподняла одну бровь: — Только что понял это? Марсель попытался улыбнуться, но в этот раз улыбка вышла слишком неестественной и натянутой; мужчина скрывал беспокойство, появившееся в его взгляде, стоило ей использовать часть своей силы. — Ты хотела добраться до дома Клауса? — он дождался кивка девушки, — Так к чему лишние разговоры. Просто следуй за мной. Кэролайн нахмурилась, но все же поспешила за вампиром, который юркнул в первый переулок, и не оборачиваясь, запетлял по маленьким улочкам. Если бы Кэр не видела маячившую спину мужчины впереди, давно бы потерялась в этом лабиринте, но Марсель прекрасно знал дорогу. Если бы ведьма знала, что стоит лишь припугнуть этого вампира и он сразу сделает то, что ей нужно, давно бы использовала магию.       Не прошло и пяти минут, как петляния закончились, а перед ними раскинулся особняк Майклсонов, именуемый «Бойней». Новый Орлеан был все еще во власти ночи, но здесь Кэролайн не наблюдала ярких огней, как в сердце Французского Квартала. Рядом с особняком было тихо; лишь шум стрекочущих где-то сверчков, да отдаленные звуки усердных скрипачей. Легкий порыв ветра заставил блондинку обнять себя за плечи и поежиться. Мысленно она поблагодарила Аврору, когда та с наигранным ужасом уставилась на ее оборванное белое платьице, и отдала ей что-то из своих вещей. Этим «что-то» оказались очень удобные брюки черного цвета и белая блузка, которую она даже не смогла самостоятельно застегнуть из-за кандалов. Аврора лишь рассмеялась и принялась за пуговицы, параллельно продолжая болтать обо всем на свете. Быть может, плен был совсем не так плох… — Мы пришли, Кэролайн. — сообщил очевидный факт Марсель, вставая за ее спиной. Кэролайн быстро обернулась, чтобы держать его в поле зрения в любом случае, но не прошло и секунды, как лицо мужчины расплылось в почти что искренней улыбке. И предназначалась она явно не ей. Ведьма развернулась обратно, к маленькой лестнице, ведущей в «Бойню» и столкнулась с заинтересованным взглядом темно-серых глаз, которые в сумраке ночи казались еще темнее. Но обращен был явно не к блондинке. Перед ними, облокотившись на перила, стоял Клаус Майклсон собственной персоной. Его светло-русые волосы были закручены в небрежные кудряшки, будто визит ночных гостей разбудил его, а серая хенли небрежно помята. — Неужели так быстро? — с довольным видом поинтересовался первородный, смотря на Марселя, — Я думал, все будет намного дольше. И с ней будет больше проблем. — он добавил это так равнодушно, просто констатируя факт, и даже не взглянул на девушку, которую такое демонстративное пренебрежение лишь разозлило. Да что этот чертов Клаус Майклсон возомнил о себе? Разве не должен он умолять ее о помощи? Или почему она так нужна этому первородному вампиру? И что вообще значит «неужели так быстро»? На языке у ведьмы крутилась сотня вопросов; но она лишь молчала, наблюдая за темным силуэтом Клауса. — Я сделал, что ты просил, — все еще улыбаясь, доложил Марсель. — Пусть были и маленькие трудности, но сейчас все в порядке. — Кэролайн не могла быть уверена, что он имел ввиду под «трудностями». Может быть ее маленькое представление на улице? Или что-то еще? — Спасибо за помощь, Марсель, — с покровительственным видом заявил Клаус, — Ты можешь идти. После этих слов Кэр почудилось, что стоящий сзади нее мужчина досадливо скрипнул челюстью, подавив желание бросить что-то вслед, перед тем как покинуть вход в Бойню. Но он промолчал, лишь чуть ссутулился и побрел прочь. Последнее, что блондинка услышала перед тем как он исчез, жалобный хруст какой-то пластиковой бутылки под его быстрыми шагами. Кэролайн нахмурилась, пытаясь разгадать хоть долю мыслей Марселя, но на это у нее не было сейчас времени. В любом случае, он преувеличил насчет того, что Клаус — его друг. Или сейчас дружба превратилась в нечто подобное? В исполнение приказов и скупые улыбки? — Как знакомство с Жераром? — тишину, образовавшуюся после ухода Марселя, и нарушаемую лишь порывами ветра, да доносящейся музыкой, прервал Майклсон. Девушка отвлеклась от своих раздумий и подняла глаза на этого самоуверенного первородного; ей захотелось плюнуть ему в лицо, или расплавить мозг хоть на пару минут, как она сделала с Марселем ранее. Но ведьма сдержалась, и лишь стиснула руки в кулаки, корябая ногтями поверхность ладони. — Жераром? — прошептала она так тихо, что обычный человек не услышал бы. Но Никлаус был вампиром, и ему без труда удалось разобрать ее шепот. — Его зовут Марсель Жерар. Неужели он так и не представился тебе? — брови первородного театрально взмыли вверх, как если бы он был действительно удивлен. Но Кэролайн уже прекрасно поняла, что все это лишь игра, рассчитанная на нее. И представление, устроенное первородными, поистине удалось. Ведь все это похищение было подстроено? Или она все же ошибается? — Зачем? — так же тихо поинтересовалась Кэролайн, наблюдая за игрой света и тени на аристократическом лице вампира, которое оставалось непроницаемым. Никлаус готов был показать только заранее выбранные эмоции и мимику; что оставалось за этой слаженной маской было неизвестно. Его глаза сощурились, и этот жест показался девушке таким отрепетированным и картонным, таким фальшивым и в тоже время таким гармоничным и подходящим. — О чем ты? Кэролайн опустила голову, когда поняла, что его лицо ничего не скажет ей об истинных намерениях. И тогда она обратилась в слух, пытаясь найти ложь и истину в его интонациях и голосе. Она остановила взгляд на его начищенных до блеска полуботинках и произнесла: — О похищении. Об особняке на болотах. О Марселе. Зачем все это? Клаус рассмеялся, но в его бархатистом смехе не было ни капли искренности. Такой же подготовленный жест, как и все до этого. — Ты думаешь, что все это подстроил я? Глупышка, — он продолжал посмеиваться, но Кэролайн успела заметить, как его голос чуть дрогнул во время ответа. Неужели она попала в точку? Она вздохнула, и приподняла голову, чтобы снова заглянуть в глаза первородному. Она не ожидала ничего там увидеть, и поэтому ни капли не удивилась пустоте в них. Этот разговор заведомо бессмысленен. Она не сможет снять его маску, а он сам не сделает этого добровольно. Это тупик. Стоит признать, что он мастерски прячет все, что чувствует; если его душа еще способна на это. — Ладно. — поджала губы Кэролайн, — Это не важно. Твой брат Кол никак не желал рассказывать о том, что тебе нужно, пока я не буду здесь. Сейчас я здесь, — она демонстративно развела руками, — Так чего ты хочешь? — Правильный вопрос. — удовлетворенно заметил Клаус, — Ничего особенного. Услугу за услугу. Кэролайн чуть нахмурилась, из-за чего ее аккуратный носик сморщился, но торопиться со следующим вопросом не спешила. Вместо этого она перевела взгляд на ночное Луизианское небо, которое было так непохоже на небо над Хессдаленом. Там ночь всегда была спокойной и чистой, как и сама долина. Там лазурь всегда пробиралась раньше первых лучей, а закат был прекраснейшим зрелищам на холмах. Но сейчас над ее головой ночь была иссиня-черной, как уголек, который она нашла в особняке де Мартелей; а пробивающиеся сквозь эту темноту звезды, казалось, не излучали и сотую долю того света, каким обладали звезды над Хессдаленом. Но не только небо было другим; затхлый воздух Нового Орлеана координально отличался от свежего душистого воздуха долины. Белокурой даже дышать здесь, кажется, было тяжелее. А может это потому что на нее давило присутствие Клауса Майклсона. — Я не просила вызволять меня. Я ничего не должна тебе, — наконец произнесла девушка, не отводя взгляда от слабого мерцания звезд. Клаус фыркнул: — Но ты была очень рада освобождению. Не так ли? Кэролайн почувствовала, как терпение, и так потраченное во время прогулки с Марселем, окончательно покидает ее. Клаус Майклсон кроме умения скрывать эмоции, еще кажется отлично выводит на них. Но только она не попадется на такую провокацию; а значит лишит его повода для еще большего самодовольства. — Ты прав, — спокойно проговорила ведьма, заставляя Клауса нахмурить брови и задумчиво уставиться на свои руки, до этого момента небрежно покоящиеся на перилах, — Тогда предлагаю заключить сделку. — Сделку? — переспрашивает Клаус, и Кэролайн наконец-то перестает рассматривать небосвод, возвращаясь к серым глазам напротив нее. — Да. Ты спас меня. Я сделаю тоже самое для тебя. Но при одном условии… — ведьма не успела озвучить то самое условие, как расслабленная поза Клауса мгновенно улетучилась. Она не успела моргнуть, как почувствовала, что он резко переместился прямо к ней. Если до этого их зрительный контакт достигал расстояния в несколько метров, то сейчас снизился до сантиметров. Голубые глаза-блюдца дрогнули, наблюдая за хищными серыми. — Подожди с условиями, дорогуша. Кэролайн моргнула, чтобы избавиться от этого странного ощущения, которое появилось под пристальным взглядом вампира. Не то чтобы это особо помогло, но Кэролайн была полезна даже секундная передышка. — Твоя просьба? — спросила она. — Ты спасешь мою дочь. Глаза Кэролайн расширились от удивления. Дочь? У этого ходячего ужаса есть дочь? Но…как? Кол же говорил, что вампиры не могут иметь детей. Он стал отцом до того, как был обращен? Но Кол так же говорил, что они были и сами фактически еще детьми, когда их обратили, пусть даже и выглядели как настоящие взрослые. Откуда у этого бессмертного дочь? Неужели у заклинания обнаружилась лазейка, позволяющая Матушке-Природе взять свое? Кэролайн решила, что разберется со всем этим позже. Сейчас главное уточнить все условия их будущей сделки и связать договор кровью. Нарушившего условие ждет мучительная смерть. — Как? Она больна чем-то? Выражение Клауса стало еще более устрашающим, чем секунду назад. Кэролайн сглотнула слюну, пытаясь не разорвать зрительный контакт, от которого по всему телу пробежалась рябь мурашек. — Какое твое условие? — его дыхание было ледяным, как самые холодные зимы в долине, но Кэролайн постаралась не обращать на это внимание. Все звуки и цвета исчезли для нее на несколько секунд, а перед глазами было лишь лицо Никлауса Майклсона. И его серые глаза. — Я должна остаться в живых.       Брови Майклсона задумчиво сдвинулись и он отодвинулся от Кэролайн на небольшое состояние. По его сосредоточенному выражению лица девушка сделала вывод, что ее условие слегка озадачило вампира. Кэролайн на мгновение оторвалась от серых глаз и вернула свой взгляд на небесную гладь; это было маленькой передышкой, в которой блондинка отчаянно нуждалась. Чем больше она смотрела в его глаза, тем яснее вырисовывалось в темно-серой радужке медленно растекающаяся кровь. Дышать становилось все тяжелее, будто зрительный контакт высасывал последний кислород. Теперь она знала, что имел ввиду Кол, говоря что его брат — монстр. Кол успел пошутить, что если взять всех жертв Клауса и сложить вместе, то можно заполнить воды Миссисипи их кровью. Кэролайн тогда с ужасом воззрилась на младшего Майклсона, но тот лишь замахал руками, говоря, что преувеличивает. Но теперь ведьма была уверена, что Кол не шутил. Ей нужно быть осторожней и внимательной, заключая с этим вампиром сделку. — Остаться в живых? И все? — поинтересовался Клаус; внезапная его реплика после длительной паузы заставила девушку вздрогнуть, и оторвать свой взор от небосвода. Майклсон закончил свои размышления и теперь изучающе уставился на нее. В его глазах снова не было ничего, кроме поглощающей все пустоты. Пугающая кровь пропала из радужки, и ведьма решила, что ей просто привиделось. — Да. — Кэролайн кивнула, снова поддерживая зрительный контакт. Только сейчас девушка почувствовала, как она вымотана этими сутками. Похищение, плен, Аврора де Мартель, Марсель, освобождение, огни Нового Орлеана — картинки промелькнули перед голубыми глазами, и Кэролайн ощутила, как на веки накатывает невероятная тяжесть. Левая рука, которой она концентрировала силу, обращенную на Марселя, затряслась. — Я согласен. — произнес он, — Наш договор теперь в силе. Этого достаточно? Блондинка пошатнулась, чувствуя, как силы покидают ее. Видимо, она выпустила часть своей силы слишком резко, и так до конца не восстановилась после оков, сдерживающих магию. Ноги стали ватными, а руки продолжали подрагивать, но язык все еще слушался свою хозяйку: — Не достаточно. Я согласна только на договор на крови. Клаус закатил глаза: — Опять ваши ведьминские штучки. Ладно. — он мотнул головой, — Что я должен делать? Кэролайн попыталась вытянуть левую руку вперед, и сконцентрировать всю оставшуюся после резкого всплеска силу в ладони. — Вытяни руку, — Клаус повторил ее движение, — Нужна капля крови. Твоя и моя, — в следующую секунду невидимая иголка пронзила указательный палец девушки, и она приложила его к ладони. Несколько ярко алых капель осталось на белой коже, и тогда тоже самое произошло с рукой вампира. Клаус с заинтригованным видом следил за движениями ведьмы. Когда ее ладонь пропиталась кровью, то Кэролайн тяжело вздохнула. — Начнем. Я Кэролайн из долины Хессдален, обещаю спасти дочь Клауса Майклсона, сделав для этого все возможное. Я делаю это для Клауса Майклсона, освободившего меня, и пообещавшего, что жизнь моя не будет стоить сего обещания, — ведьма медленно дотронулась до такой же пропитанной алой жидкостью ладони вампира, как если бы хотела пожать ее. Когда их ладони соприкоснулись, то пальцы обоих окутало мягкое белое сияние. Клаус с интересом воззрился на свою руку, а потом перевел взгляд на блондинку, губы которой уже бессвязно шептали что-то древнее, как само их существование. Когда она закончила говорить, губы ее сжались в тонкую линию, и Кэролайн взглянула на вампира перед собой: — Ты точно уверен, Клаус Майклсон? Если ты нарушишь договор, последует неизбежная кара. Клаус усмехнулся: — И что же будет? Ведьмы восстанут против меня? Или будут гоняться за мной до скончания времен? Не впечатляет. — Это не смешно! — Кэролайн скрипнула зубами из последних сил. Она не могла позволить себе отвлечься от магии крови, поэтому призвала все свое оставшееся самообладание на помощь. — Плата за нарушение — смерть провинившегося. Она широко раскрыла свои голубые глаза, наблюдая как лицо вампира напротив расплывается в дьявольски самодовольной улыбке. — Меня устраивает. Кэролайн вздрогнула. — Хорошо. — и девушка быстро зашептала что-то еще более неразборчивое, со всей силы сжав ладонь Никлауса. Спустя мгновение слабый свет бережно окутал их пальцы, и на одну секунду Кэролайн почувствовала, насколько ледяная у Никлауса ладонь. Сияние исчезло, будто ничего не было, а ведьма мгновенно вырвала свою руку из хватки вампира. Кровь, осевшая на их ладонях, испарилась. — Это все? — поинтересовался Клаус, кинув взгляд на свою вытянутую руку. Кэролайн устало выдохнула; магические узы связывания не отняли много сил, но ее состояние изначально было не самым лучшим. Ей нужен обычный отдых: хоть немного сна и еды. И еще персональный отдых от Клауса Майклсона. — Где твоя дочь? Что мне нужно сделать? Клаус свел брови к переносице и перевел взгляд на ее левое предплечье. Рука продолжала дрожать, и Кэролайн, заметив направление его взора, спрятала ее за спину. — Для начала тебе следует привести твои силы в порядок, — издевательски оскалился Майклсон, — Чтобы ты, как ведьма, хоть чего-то стоила. — последние слова он договорил, развернувшись к ней спиной и уже направляясь ко входу в «Бойню». Вампир не ждал ответа, и неслышно скрылся в особняке, оставив девушку в темноте Луизианской ночи. Кэролайн, словно изваяние, застыла на месте, чувствуя, как что-то в груди ухнуло вниз. Хоть чего-то стоила. Именно так викинги, захватившие родные земли, говорили ей. Бесполезная. Обуза. Ведьма, не умеющая даже исцелять. Викинги презирали ее; обвиняли во всех проблемах деревни и издевались. И вот теперь, спустя тысячу лет, она снова слышит это. Глаза ведьмы медленно заволакивала темная дымка. Бирюзовый сменялся на тусклый сапфировый, а светлые вкрапления поглотила мгла. Чертов Клаус Майклсон задел ее за живое. А теперь, вместо того, чтобы сделать с ним тоже, что она сделала с викингами из своих краев, она еще и должна спасти дочь этого монстра. — Ненавижу. Таких. Самодовольных. Идиотов.

***

Она медленно брела по улочкам Французского Квартала, пытаясь вспомнить правильное расположение нужных ей поворотов, чтобы вернуться к ярким огням и музыке. Беловолосая не хотела оставаться в полном одиночестве. Снова. Тем более, ей действительно нужно отдохнуть. У людей здесь должно же быть место, где можно остановиться? Кэролайн свернула налево, и прошла прямо по еще одной улочке. В ее уставшей голове все повороты уже казались одинаковыми, и поэтому она ничуть не удивилась, когда перед ней оказался тупик. И куда ей теперь идти? — Я говорил Клаусу, что это глупое решение, оставлять Вас на произвол судьбы, — позади ведьмы раздался приятный хрипловатый голос, принадлежавший мужчине. Девушка похолодела и резко развернулась. В темноте она отчетливо увидела блеск серебряных запонок. — Кто ты? — на мгновение она подумала, что за ней пришли люди де Мартелей, но человек, стоящий перед ней поспешил заговорить. — Пока Вы не надумали себе чего-нибудь ужасного, — он легонько обнажил ряд белых зубов в дружелюбной улыбке, — Я брат Клауса. Можете называть меня Элайджей. Кэролайн сощурилась, и вытянула вперед левую руку, которая все еще плохо слушалась хозяйку. — У брата Клауса другое имя. Элайджа удивленно приподнял брови: — Вы, наверное, имеете в виду Кола? Кэролайн настороженно кивнула. Ее одолевала усталость и веки сами начали смыкаться, но она знала, что не имеет права расслабляться перед лицом незнакомца. Он может говорить что-угодно. Это не значит, что она будет доверять ему или потеряет бдительность хоть на секунду. — Я Элайджа Майклсон. Старший брат Клауса и Кола. Я не желаю Вам зла, Кэролайн, — он миролюбиво пожал плечами, а затем бережно поправил черный галстук, выглядывающий из-под серого пиджака. — Почему я должна верить тебе? — Потому что я получил Ваше послание, — светлые брови девушки озадаченно нахмурились, — Вы были в опасности. Вас похитили Тристан и Аврора. Ведьма с шумом опустила левую руку. — Допустим. Элайджа, все еще улыбаясь, продолжил: — Я хочу предложить место, которое Вы сможете назвать домом. Никлаус поступил очень невежливо, не предложив вам, как гостю в Новом Орлеане, ночлег. Прошу извинить его за такую грубость. — Боюсь, это не самый худший из его поступков, — слабо возразила Кэролайн, чувствуя, как голос Элайджи успокаивает ее. Старший Майклсон прав — здесь ей нужен дом. Она лишь гостья в этом городе; чужестранка из других земель, вынужденная отправиться сюда с первородными. — Вы правы, Кэролайн. — девушка заметила, как потускнела улыбка Элайджи. — Ты… Вы, — ведьма попыталась перенять его обращение, — Вы можете найти мне дом, господин Элайджа? Майклсон кивнул, чуть наклонив голову; в этом просто жесте было столько грации и изящества, что Кэролайн на секунду залюбовалась силуэтом старшего Майклсона в полумраке Луизианской ночи. — Конечно найду, Кэролайн, — учтиво произнес он, — Только если Вы будете называть меня просто Элайджей. Беловолосая пожала плечами, и немного расслабилась. В конце концов, тело брало свое и требовало немедленного отдыха. И пусть головой Кэролайн еще не была готова поверить человеку, назвавшемуся Элайджей, измученное магией и кровавыми отблесками в серых глазах Клауса, сердце безропотно приняло этого вампира, облаченного в костюм. — Хорошо, Элайджа, — девушка вяло зевнула, чем вызвала еще одну улыбку у старшего Майклсона, — Мне нужно поспать… — она снова зевнула, прикрыв рот ладонью, и с долей смущения воззрившись на наблюдающего за ней Элайджу. Вампир заметил, что девушка еле держится на ногах и мгновенно оказался рядом с ней, подставляя свое плечо и позволяя той опереться. Глаза Кэролайн медленно закрывались, хоть та и старалась моргать, чтобы не уснуть прямо на плече Элайджи. Но организм брал свое. Пройдя несколько шагов, старший Майклсон заметил, как девушка тихо посапывает, уткнувшись в его пиджак. Он бережно поднял белокурую, и устроил на своих руках. Через мгновение они исчезли из улочки, как раз к тому моменту, когда самые яркие звезды начали затухать.       Элайджа добрался до небольшой квартирки в конце Французского квартала невероятно быстро. Он знал, что Кол устроил жилье для Давины здесь, и посчитал, что Кэролайн не будет против компании другой ведьмы. Он как можно тише приоткрыл железную дверь ключом, стараясь не разбудить ведьмочку Клэр и прошел в соседнюю от спальни Давины комнату, все так же заботливо и аккуратно держа Кэролайн на руках. Положив ее на постель, Майклсон еще раз взглянул на спящую девушку. Она напоминала ему Ребекку, особенно когда свернулась на кровати клубочком, поджав ноги под себя. Те же светлые волосы, белоснежная кожа и большие чистые глаза, в которых светится счастье. Жаль, что счастье в глазах сестры потухло так рано; ровно в тот момент, когда Майкл воткнул в нее кинжал. Элайджа тяжело вздохнул, отгоняя воспоминания. Он заметил, как брови Кэролайн напряженно сдвинулись, а лоб сморщился, и повинуясь секундному порыву, наклонился к спящей блондинке, оставив на ее лбу по-отечески мягкий поцелуй, прежде чем испариться через открытое панорамное окно. Лицо девушки расслабилось, и уголки губ чуть приподнялись вверх. — Спокойной ночи, Кэролайн.