***
Бойня никогда не была так хороша, как во время празднования Марди-Гра. Витражные окна были украшены горчичного цвета портьерами с подхватами, на которые были прикреплены венецианские маски разных цветов. Картины в доме были обрамлены чешским бисером золотого цвета; ширмы также были разодеты в цепочки бисера. Освещение было приглушено, создавая более интимную атмосферу, однако небольшие прожекторы, которые невесть откуда достал Кол, добавляли больше света, что был ослепляющим, стоит тебе попасть в диапазон прожектора. Даже буйный плющ был укрощен и теперь облеплял одну из колон. Кэролайн терпеливо стояла около Бойни, наблюдая за шумной толпой, столпившейся у входа и перекрикивающих музыку, доносившуюся из особняка. Мысли невольно вернули девушку на неделю назад, когда она стояла на этом пороге перед Клаусом. Тогда она была уставшей, выдохшийся, почти без сил, и совершенно дезориентированной. Тогда они заключили сделку, и она была полностью опустошена поведением Никлауса. Но сейчас она снова стояла перед этим порогом, и Бойня больше не казалась чем-то недосягаемым. Теперь у Кэролайн был свой дом, была подруга Давина, приятельские отношения с Элайджей, и, пожалуй, намного больше знаний о двадцать первом веке. Теперь Кэролайн была готова шагнуть в особняк, и, быть может, сделать шаг навстречу Никлаусу. Она больше не боится его. Ведь теперь он тоже перестал быть недосягаемым. — Идем, мисс Форбс? — она вздрогнула от неожиданности. Конечно, быстрая вампирская скорость не была для нее в новинку, но внезапные появления Элайджи — почему он появлялся так незаметно и бесшумно? — выводили из равновесия. — Боже, Элайджа, — Кэролайн от испуга чуть не выронила голубую маску из левой руки. — Не пугай меня так! Старший Майклсон лишь мягко улыбнулся, и протянул девушке руку. — Я и не собирался. — Еще как собирался! — теперь настал черед Кэр искренне расплыться в улыбке. Элайджа — симпатизировал ей своим спокойным характером, вежливым и обходительным поведением, но больше всего — трогательной отеческой заботой. Элайджа научил ее правилам этикета за эти несколько дней перед балом, пускай она и забыла добрую половину; показал, как правильно делать реверанс, и, самое главное, научил танцевать английский вальс. Элайджа был добр к ней все это время, стал, в некотором смысле, гидом по современной жизни, и сумел завоевать доверие Кэролайн. Именно поэтому она уверенно вложила свою маленькую ладонь в его, вдохнула полной грудью, и последовала за Элайджей в особняк. Свет прожектора ослепил на мгновение, а потом Кэролайн оказалась в самом центре разноцветной толпы. Все люди были в карнавальных масках, начиная от простых картонок и заканчивая изящнейшими произведениями искусства в миниатюре. Наряды девушек пестрили огромной палитрой цветов и разных фактур, корсетами и оборочками всевозможных форм и размеров. Кэролайн заметила мужчину в костюме средневекового шута, потом заметила уже довольно возрастную женщину, нарядившуюся в ведьму с остроконечной шляпой и метлой в руке. Эти одежды выглядели несколько комично наряду с основной массой гостей — мужчин в смокингах с монохромными масками и дам в вечерних платьях с пышными юбками. Но, в любом случае, Кэролайн была заворожена открывшемся зрелищем. Настолько, что не заметила, как рядом с ними оказалась девушка со светлыми волосами и широко распахнутыми голубыми глазами, что виднелись из-за серебристой маски. Кэролайн даже не успела рассмотреть ее наряд, — такое же серебряное платье в пол, с открытыми плечами и корсетом на талии — как девушка схватила ее за левую руку, откидывая с лица маску. Форбс тут же скинула чужую ладонь. — Значит тебя зовут Кэролайн Форбс? — внимательный прищур напомнил Кэр Элайджу, и ведьма успела лишь кивнуть. — Ребекка, будь вежливей, — Элайджа строго посмотрел на блондинку, — Кэролайн — наша гостья. Позволь представить, — старший Майклсон отпустил руку Кэр, и тут же указал освободившейся ладонью на Ребекку, — Это моя сестра, Ребекка Майклсон. — Кэр чуть наклонилась, вспоминая все то, чему учил ее Элайджа. Никакой ответной вежливости со стороны Ребекки не последовало. — Кэролайн Форбс, — представилась Кэр, натягивая на лицо улыбку. Она получилась вымученной, и, Ребекка, очевидно, заметила это. — Не корчь такое кислое личико, — произнесла еще одна Майклсон, — Тебе не идет, милочка. — Милочка? — Кэролайн шокировано взглянула на Элайджу, — И зачем я учила все эти дурацкие правила? Твоя сестра говорит все, что хочет! — она возмущенно уставилась на старшего Майклсона. Послышался звонкий девичий смех. — Братец, неужели ты учил ее своим любимым светским штучкам? — Элайджа кивнул, не понимая, что развеселило сестру, — Какая пустая трата времени! — Неужели я не одна так думаю? — восторженно произнесла Кэр, смотря на младшую Майклсон, — Какое облегчение! Ребекка уже прекратила веселиться, однако довольная улыбка осталась на пухлых губах. — Ладно, милочка, — она подошла к ведьме поближе, и взяла ее под руку, — Теперь ты нравишься мне больше. — вампирша уверенно потащила Кэр за собой, а Элайджа лишь махнул на это рукой, словно разрешая Ребекке провести время с новой подругой. — А как… а Элайджа? — спросила Кэролайн, когда они уже подошли к столику с напитками, а старший Майклсон остался у входа в зал. — Братцу скоро произносить тост, — сообщила Ребекка, беря сразу два бокала с пенящейся жидкостью. Кэролайн, благодаря Элайдже, знала, что напиток — дорогое шампанское, привезенное Колом из какого-то путешествия. — Здесь так красиво! — воскликнула Кэр, скользя взглядом по помещению, и неожиданно чувствуя прожигающий взгляд в районе лопаток, от которого хотелось поежиться. Она думала обернуться, чтобы увидеть обладателя, но Ребекка как раз вручила ей напиток, и Кэр забыла о пристальном взоре. — Очень красиво, — довольно кивнула Бекка, пригубив шампанское. — Вот только, — Кэр посмотрела на узор портьер и украшение на ширмах, — Я бы изменила цветовую гамму. Золотой не подходит к дереву. Лицо Ребекки помрачнело. — Будто бы ты сама подобрала цвета лучше! — в голосе проскользнула практически детская обида, и Бекка еле удержалась от того, чтобы надуть губы. — И подобрала бы! — уперлась Кэр. — Может, и платье твое тебе не нравится? — вдруг усмехнулась Майклсон, указывая на пышную юбку нежно-голубого оттенка, и вверх дымчато-белого цвета, с небольшим декольте, открывающим тонкие ключицы. Платье Кэролайн нашла около входа в свою квартиру, упакованным в картонную коробку. Отправителя посылки она не знала, хотя и догадывалась, что вряд ли это будет кто-то, кроме Элайджи. Но все-таки была удивлена, заметив на дне коробки небольшое послание, выполненное почерком размашистым и совсем не таким, как у старшего Майклсона: «Пообещай мне один танец» — Серьезно? — удивленно захлопала ресницами Кэролайн, рассматривая записку, — Я и танцевать-то не умею! Правда, буквально на следующий день, танцевать она все же научилась. И Элайджа был несказанно рад, когда увидел на ней это платье, но сразу сказал, что подарок — не от него. Это еще больше озадачило девушку, но подготовка к балу завертелась с такой силой, что она совсем забыла об этом послании. — Это платье превосходно, — заявила Кэролайн, приподняв подбородок. — Я знаю. — улыбнулась Ребекка, — Ведь это мое платье. — Что? — Ник замучил меня и пришлось пожертвовать одним из своих любимых. Конечно оно превосходное. — Ник? — Кэролайн беспомощно хлопнула пушистыми ресницами, — В смысле, Клаус? Это был он? Ребекка удивилась такой реакции. Неужели подарки от Ника теперь воспринимались с таким… шоком? Или эта милочка надеялась, что подарок от Элайджи? В этот же момент в зале наступила тишина, и старший Майклсон медленной поступью поднялся до середины главной лестницы, упираясь одной рукой на перила, а второй держа бокал с шампанским. — Дорогие гости! — он поднял бокал вверх, словно чокаясь с каждым в зале, — Я хочу выпить за ежегодное празднование Исповедного Вторника!* Пируйте, не отказывая себе не в чем, и не забывайте о том, что весна пришла в Новый Орлеан! — Элайджа выпил бокал до дна, отсалютовав пустым фужером. Гости подняли бокалы одновременно, и, шумно переговариваясь, чокаясь и обмениваясь поцелуями, выпили напиток до дна. Раздались крики и аплодисменты, под которые Элайджа поднялся на второй этаж. — А сейчас, — Майклсон облокотился на парапет, и продолжил, — Традиционный английский вальс в честь праздника. Словно по мановению волшебной палочки, громкие звуки сменились волнующей мелодией. В центре главного зала начали образовываться пары танцующих, и Кэролайн поймала себе на том, что так и не выпила шампанское. Она оглянулась на Ребекку, но та уже кружилась в танце с каким-то мужчиной. Кэролайн выпила напиток до дна, почувствовав, как приятное тепло разливается внутри, и поставила фужер обратно на столик. Она только успела поправить маску, норовившую слезть с лица, открепила маленькую палочку-держатель и снова ощутила прожигающий взгляд на себе. Она резко обернулась, чуть не вскрикнув от неожиданности, увидев прямо перед собой Никлауса. Он выглядел… идеально. Настолько идеально, что даже смотреть было противно. Клаус был облачен в темно-серый костюм, и его чуть вьющиеся волосы незаконно шли этому вампиру. — Как насчет одного танца, Кэролайн? — Форбс замерла, услышав свое имя из его уст. И как она не замечала этого бархатистого голоса с легкой хрипотцой? Клаус протянул ей ладонь, и девушка остановилась в нерешительности. Это все еще был Клаус — самодовольный идиот, презирающий ведьм и их силы, с раздутым до гигантских масштабов эго и недоверием ко всем живым существам. Пусть так. Но Кэролайн успела узнать и другого Клауса: спасшего ее из заточения, заставившего ее улыбаться, готового защищать свою дочь не смотря ни на что, и, как оказывается, умеющего прекрасно подбирать вечерние платья. Девушка присела в легком реверансе, удерживая складки платья пальцами, а потом взглянула в дымчато-серые глаза напротив. Сейчас они светились так мягко и ласково, напоминая ведьмочке об огнях родной долины, разговорах с Эстер и звонком потрескивании хвороста. Кэролайн подала руку, и сразу же почувствовала, как ее ведут за собой в центр комнаты.***
— Ты уверен, что Марсель придет, Элайджа? — игриво-насмешливые нотки в голосе Кола невозможно было ни с чем спутать. Старший Майклсон даже не обернулся, продолжая наблюдение за главной залой с парапета второго этажа. — Он принял приглашение. — Вау, — Кол наигранно расслабился, — Это, конечно же, заставит его прийти. — Прекрати, Кол, — Элайджа был подозрительно спокоен, и это действовало на нервы младшему Майклсону. Неужели он снова не знал чего-то, о чем были прекрасно осведомлены старшие братья? Вероятно. — И что ты будешь делать, когда Марсель заявится? — То же, что и обычно. — Элайджа неторопливо развернулся, и Кол заметил играющую на его губах усмешку, — Буду защищать нашу семью. Кол подавил желание громко и истерично расхохотаться. — То есть, Нику и Бекс не стоит ни о чем волноваться? — Кол. — предупреждающе начал Элайджа, снова вернувшись к образу безразличного и доблестного рыцаря. Балагур семьи Майклсон лишь закатил глаза: — Твоя темная сторона нравится мне куда больше! Элайджа не успел ничего ответить, как Кол уже исчез. Пусть так. У него сейчас были дела гораздо важнее, чем доказывать младшему брату его собственную значимость в семье. Устало вздохнув, вампир снова облокотился на парапет, и уставился взглядом на пары людей, беззаботно кружившихся в танце. Его взгляд зацепился за голубой шелк, светлые волосы и… искренне улыбающегося Никлауса. Кэролайн никогда раньше не танцевала вот так — скрывая сбившееся дыхание из-за холода длинных пальцев на ее талии, пряча краснеющие щеки благодаря спасительным пируэтам, когда ей удавалось увильнуть от красноречивого взгляда Клауса. Тело невольно дрожало каждый раз, стоило ей дотронуться до его плеча, а взор неосознанно опускался в район шеи, где она заметила россыпь едва заметных родинок на бархатистой коже. Кэролайн медленно плыла по залу, и все вокруг — расплывалось, точно марево. Лишь Никлаус — его неожиданно смягчившиеся черты лица, улыбка с выразительными ямочками — оставался до боли четким. Клаус уверенно вел ее, не забывая чуть сжимать тонкий стан, когда она теряла темп. А она теряла его практически каждый раз, стоило взглянуть ему в глаза. В эти серо-дымчатые глаза, что будто увидели ее впервые, изучали так внимательно, словно боясь, что она может исчезнуть. На дне их плескалось непонимание, скорее, самого себя, и еще щемящая нежность, которую едва ли он хотел кому-то показывать. — Это платье и правда подходит твоим глазам, — Кэролайн вздрогнула, ощутив горячее дыхание рядом со своим ухом. Неужели она не заметила того момента, когда Клаус оказался слишком близко? Теперь между их телами оставалось гораздо меньше пространства, чем того требовал вальс, и девушка удивленно вскинула глаза: — Это ты себя сейчас так похвалил? — хихикнула Кэролайн, замечая недоумевание вампира, — Ну, платье ведь — твоих рук дело, не так ли? Клаус расплылся в улыбке, снова обнажившей ямочки на щеках, и почему-то заставившей девушку улыбнуться в ответ. — Это был комплимент, — наигранно-расстроенно произнес Клаус, отпуская ее от себя на шаг, и позволяя Кэр сделать поворот вокруг своей оси. — Мне странно слышать комплименты от…тебя, — Кэролайн смутилась, заканчивая фразу, и попыталась снова спрятать взгляд, однако Клаус не дал ей возможности сделать это, скользнув холодными пальцами по мягкому подбородку, и приподняв его. — Потому что ты думаешь, что я монстр? — его голос мгновенно стал хриплым и Кэролайн почудилась скрытая угроза, однако девушка взяла себя в руки и посмотрела на гибрида. Кристально чистые глаза снова встретились с застывшими дымчатыми. Она не знала, считала ли Клауса «монстром», но была уверена в том, что до психически уравновешенного человека ему очень далеко. — Потому что ты не умеешь делать комплиментов! — попыталась отшутиться она, и лицо Никлауса снова расслабилось. Что же. Кажется, Кэролайн ходила по очень тонкому льду. Нормально разговаривать с гибридом и при этом не задеть его тонкую душевную организацию — то еще занятие. — Неужели? — вкрадчиво поинтересовался Ник, и угроза, повисшая буквально в воздухе, испарилась. Кэролайн облегченно выдохнула, и потеряла бдительность лишь на секунду — в следующее мгновение она почувствовала обжигающее прикосновение губ на щеке, и поняла, что заливается краской. Однако, не успела она ничего предпринять, как Клаус с плутовской улыбкой отстранился от нее: — Это был замечательный танец, Кэролайн. Белокурая девушка замерла, осмысливая сказанное вампиром. Она очнулась через несколько мгновений, когда Клауса и след простыл, музыка успела закончится, а кожа на щеке все еще горела… *Исповедный Вторник — аналог Великого Вторника в России.