***
Кэролайн почувствовала, как ее грубо схватили за волосы. Она резко ударила схватившего под дых, и, пытаясь сориентироваться в образовавшемся полумраке, присела за стоящий рядом столик. Ведьма перевела дыхание, пока перед глазами разрасталось пламя, стремительно поглощающее Бойню изнутри. Уши заложило от гула и грохота. Сердце упало, когда в общем шуме она явственно услышала крики и стоны людей. Они раздавались отовсюду, и становились еще громче в ее голове. Кэролайн ощутила, как к горлу подкатил ком, и со всей силы зажала уши ладонями. Легче не стало — голоса в голове и голоса наяву слились в единый беспорядочный вой. Кто-то распахнул окна настежь, и резкий порыв ветра еще больше раздул языки пламени, распространившееся повсюду. Пахло гарью. Криков людей становилось меньше, а измученных стонов — больше. Откуда-то слева донеслись смешки, принадлежавшие напавшим, справа кто-то звал на помощь, а прямо перед ней выросла фигуру в темно-сером костюме. Девушка подняла голову и сердце зашлось от облегчения. Клаус. Первородный рывком поднял ее на ноги, а через мгновение они оказались на заднем дворе особняка. Но Клаус не отпустил ее. Напротив — мужчина прижал ее к внутренней стороне колонны, и, видя замешательство и испуг, которые легко читались на белоснежном лице, успел лишь прошептать: — Тшш. Молчи. Не двигайся. Кэролайн нервно кивнула. Они застыли. Одна рука Никлауса покоилась на талии Кэр, словно удерживая ту от падения, вторая — упиралась в колонну. Их лица оказались очень близко, как и тогда, при самой первой встрече. Голубые глаза скользнули с едва заметной щетины на пухлые губы, а потом поймали взгляд дымчато-серых, что также бесстыдно разглядывали ее лицо. В любой другой ситуации белокурая девушка возмутилась, но сейчас она была даже рада близости первородного. В конце концов, он же должен ее защитить? Не зря же они заключали договор на крови? Мысли Форбс прервало громкое постукивание каблуков о каменную плитку. Девушка попыталась повернуть голову так, чтобы видеть хотя бы силуэт, но наткнулась лишь на испепеляющий взгляд Клауса, направленный, к счастью, не на нее. Его глаза потемнели, когда он медленно отстранился от нее, и Кэр ужаснулась, когда зрачок гибрида приобрел медовый оттенок. — Сбегаешь с бала, Марсель?***
Элайджа вырвал сердца уже дюжины жалких вампиров, но не испытал и сотой доли удовлетворения. Бойня горела. Их дом — горел. Всполохи пламени добрались до всех помещений первого этажа. Первые ступеньки лестницы — почти превратились в пепел. Чертов Марсель Жерар. Чертовы полуночники. Они посягнули на святое — дом Первородной семьи. Они, должно быть, самонадеянные глупцы — нападать на дом Майклсонов, не имея при себе ничего, что способно их убить. В любом случае, это не важно. Он просто убьет их всех. — Где Марсель? Что он задумал? — схватив за груди очередного полуночника, спрашивает Элайджа, не ожидая услышать ответа. Парень в его хватке дергается, строит самоуверенную рожу и в голосе его — гордость: — Марсель освобождает город. От вас. — Ничего нового, — раздраженно фыркает старший Майклсон, мгновенно вырывая трепыхающееся сердце из груди. Кровь окропляет рукава его белой рубашки, каплями оставаясь на ткани, оседая, и будто проникая под кожу. Элайджа хмурит брови, отчужденно бросая безжизненное тело на пол. Кровь, плещущаяся из открытых артерий, снова брызгает, пачкая туфли первородного. В следующую секунду мужчина ощущает деревянный кол в своей лопатке. Глупцы. Тело сковывает ноющая боль, но Элайджа лишь отточенным движением пробивает грудную клетку — еще одно сердце падает на пол. Вампир вытаскивает кол из своей спины, корчась от пронзившей все тело судороги. Мужчина расправляет плечи, ожидая нового нападения — но его не следует. Огонь расползается по портьерам, захватывая все больше и больше, добираясь до второго этажа. Этого не должно было произойти. — И почему все балы заканчиваются в этом духе? — за спиной раздается запыхавшийся голос Кола, и Элайджа рассерженно поворачивается к нему: — Я надеюсь ты позвонил Давине, и она скоро прибудет, чтобы исправить все это. — Нет. — резко мотает головой Кол, — И не подумаю. Я не хочу вмешивать Давину в это. Элайджа пристально смотрит на брата, и этот взор не сулит ничего хорошего. Ярость старшего Майклсона — самая опасная. Никогда не знаешь, что последует за таким взглядом — равнодушная фраза в духе «я разочарован» или хладнокровный кол в сердце. — Ладно. — в сдающемся жесте бормочет младший, — Хорошо. Но никаких кучек мертвых тел к ее приходу! Что насчет Хоуп? Давина согласилась побыть с племяшкой, пока Бекка будет резвиться на балу. Ну, — Кол окинул взглядом горящую Бойню, — порезвилась. — Найди Ребекку и отправь ее к Хоуп, срочно, — Элайджа начал раздачу указаний, что мгновенно выбесило бы Кола, если бы не ситуация, — Я разберусь с Марселем. — А где наша спящая красавица? И Ник? — Я видел их вместе последний раз. Он защитит ее. — ответил первородный, с долей брезгливости уставившись на заляпанные кровью рукава, — Иди уже. Кол исчез через мгновение, оставив Элайджу в сумраке второго этажа особняка. Парапет, с которого он еще недавно наблюдал за праздников — уже стал добычей огня. Пламя пробиралось все дальше. Пол первого этажа теперь был усеян трупами людей, тех, что не сумели сбежать, и вампирами, сердца которых уже поглотил огонь. Казалось, Бойня задыхается. Элайджа с сожалением взглянул на главную залу, и, перед тем, как выйти из особняка, вырвал сердца последним последователям Жерара.***
— Сбегаешь с бала, Марсель? Стук шагов прекращается, и Кэролайн выглядывает из короны. Марсель улыбается, распахивая руки в приглашающем жесте, заставляя Клауса почти что зарычать. — Научился у тебя, Клаус. Лицо Майклсона пронизывает судорога; мышцы гибрида напряжены до предела, дыхание сбитое, грудная клетка вздымается вверх-вниз. «Еще чуть-чуть, и он обезумит от ярости» — проносится в голове Кэролайн, и она, не найдя лучшего решения, выскакивает вперед, загораживая собой Никлауса. — Ты хочешь повторения? — нежный голос сочится ядом, а в глазах — вызов. Ник на мгновение приходит в себя, радужка блестит дымчато-серым, а руки, собранные в кулаки — расслабляются. В следующую секунду — злость накрывает новой волной, и по позвоночнику ведьмы мурашки, когда Клаус чуть ли не рычит ей в спину: — Ты должна была молчать и не двигаться. — Иди к черту. — шепчет в ответ Кэролайн, продолжая закрывать гибрида собой. Марсель, наблюдая это зрелище, внезапно разражается натужным смехом: — Не будь так самоуверенна, Кэролайн. Ведьма со скепсисом во взгляде приподняла одну бровь, уставившись на вампира в ожидании: — Нападай. Зрачки Марселя сужаются, когда он произносит: — Ты сама попросила. Ведьма небрежно вскидывает руку, чуть сжимая пальцы. А потом лицо ее искажается в ужасе. Мгновение — и от того, чтобы сердце Кэр оказалось в руках Марселя, ее спасает лишь молниеносно среагировавший Никлаус. Он со всей силы отпихивает Жерара, тот падает на землю, проезжая по каменной кладке прямо лицом несколько метров. Клаус стискивает зубы, держа в уме сотни ругательств, но замирает, услышав сдавленный вскрик. — Нет. — Кэролайн падает на колени, глядя на свои руки, будто увидела их впервые, — нет-нет-нет. — она беспомощно бормочет, продолжая пялится на свои ладони, как сумасшедшая. — Что случилось? — рявкает он. — Моя сила, — голос ведьмы дрожит и срывается, — Ее больше нет. Я не чувствую. — Уходи отсюда, — Клаус рывком поднимает ее с пола, и прежде чем отпустить тонкое запястье, добавляет, — Беги домой. Девушка кивает и скрывается за темнотой колонн. Никлаус отвлекается лишь на секунду — и чуть не пропускает удар Марселя, пришедшийся куда-то в район груди. Клаус хватает своего протеже за предплечья, надавливает ногой в живот и валит вампира на землю, пытаясь обездвижить. Жерар чудовищно силен, вены на его руках вздуты до предела, а в глазах — практически животная ярость. — И вот так ты отплатишь мне? — тяжело дыша, произносит Клаус. — Это…мой…город, — кряхтит в ответ Марсель, — Ты…сбежал. Ты…оставил…его. Клаус отрывает одну руку, и со всей силы ударяет вампира под ним в челюсть: — Я обратил тебя! Приблизил к себе! Ты был мне как… Гибрид не успевает договорить — он со всей силы отшвыривает деревянный кол, летящий прямо в их сторону. Видит приближающегося к ним Элайджу, и взгляд старшего брата — пронизывает насквозь. — Он разрушил наш дом, — голос Элайджи похож на сталь, — Его вампиры убили около сотни людей. Невинных людей. Вот так ты уважаешь все фракции города? Клаус выдержал взгляд Элайджи, продолжая держать своего протеже: — Брат. Марсель… — Он заслуживает смерти, — припечатывает Элайджа, даже не глядя на Жерара, — Его люди могли убить Кэролайн. А что, если бы Хоуп была здесь? Об этом ты подумал? Задний двор тонет в оглушающей тишине. Клаус, осознав сказанное братом, растерянно замирает, переглядываясь с Элайджей. Зрачки Никлауса снова отливают чистым золотом. «Мы повелись на приманку» — обескураженно заключает Элайджа, и хоть лицо сохраняет невозмутимость, дрожащие пальцы выдают состояние старшего брата. — Вот поэтому вы не убьете меня. — воцарившееся молчание нарушает Марсель.