Затопление/Inundation

Я знаю, что ошибаюсь. Мне нельзя полагаться на кого-то, ведь тогда я открываю для этого человека путь к собственному сердцу. Я не могу позволить кому-то пользоваться этим, ведь от этого зависит моя жизнь. Это не просто и… Кажется, я плохо с этим справляюсь. Арон спит в соседней комнате и, черт возьми, я чувствую себя защищённой в этом доме. Но это неправильно. Он такой же ребёнок, как и я, и мне не стоит втягивать его. Нет. Он этого не заслуживает. Только вот… Куда мне идти? Это не важно. Мне не стоит пользоваться жалостью Арона. И дело тут вовсе не в какой-то чёртовой жертвенности к себе или же в принципах. Нет. Я была бы рада здесь остаться, но… Я не хочу чувствовать себя защищённой только на время. Либо навсегда, либо никогда. Я надоем им. Всем когда-то надоедает возиться с чужими проблемами, и я боюсь отвыкнуть быть сильной даже в одиночестве. Это слишком великая роскошь для меня. Стянув с ног одеяло, я придерживаю ребро, что сильно давит на лёгкие и в темноте нахожу аккуратно сложенные вещи. Они чистые и пахнут порошком. Надев майку, я наткнулась на неудобства с натягиванием джинс, но всё же справилась. Закинув на плечо мастерку, вышла из комнаты. Я запомнила, где выход, и удивилась, что ни одна ступенька не скрипнула под моим весом. Дверь не была закрыта, и я вышла на улицу. Холодный ветер резко ударил в лицо, и я сразу натянула мастерку. Чёртова осень. Шаги тяжёлые, ведь тело ещё болит, хоть и сонливости нет. Я правда должна быть благодарна Арону за спокойный сон. Шелест листвы и тишина. Это лучшее, что есть в моей жизни. Нет… Единственное, что не раздражает. Боль сильная, и мне необходимо время, чтобы отдышаться. Прислонившись к деревянному забору чьего-то дома, я вздыхаю. Холодно, и я чувствую это, как никогда. Казалось бы, прошло всего немного времени, а я уже привыкла к теплу и комфорту. Подняв голову к дороге, замираю. Я не помню номер машины или даже как она примерно выглядит, но голову в лобовом окне замечаю сразу. Закрытые глаза, расслабленное тело и лишь редкие вздохи. Мне нет дела до него. Вообще наплевать, но я иду, даже через силу, чтобы что-то спросить. Что-то, что меня совсем не беспокоит, да? Идиотка… И у самого автомобиля я тяжело выдыхаю, и из моего рта выходит пар, быстро растворяющийся в воздухе. В его руке шприц. Шприц, мать вашу?! Ты что, издеваешься надо мной? Злость подошла к горлу слишком резко, и я не успела её уцепить. Ухватившись за ручку двери машины, я со скрипом и слишком бесцеремонно открыла дверь, полная ярости. — Какого хрена ты творишь, придурок? — в порыве агонии я видела только удивлённые глаза Бибера, полные какого-то непонимания. Я видела, что он не в порядке. — Тебе что, порошка мало? — моё тело резко окрепло, и я чуть ли ногами его не избила. Выволокла парня из машины, и он крепко плюхнулся на асфальт спиной, чуть застонав. Это было бессмысленно. Надрываться, кричать, злиться. Я знаю, чёрт. Я всё это знаю, но… Он уходит. Прямо сейчас я вижу, как его жизнь уходит, и он это позволяет. Нет, даже наслаждается этим. — Придурок, ты… — схватившись за голову, я осела на землю, смотря на тело и ни слыша ни звука с его стороны. — Ты что, сидишь на героине? — мои лёгкие болят, но мне хочется их сжать еще сильнее. — Ты просто мудак, Бибер. — Джо, — я слышу его шёпот, но не хочу слышать. В голове бардак, и я не понимаю, почему мне так плохо из-за этого. Почему этот парень вдруг стал похож на что-то, что необходимо защищать. Зачем? Зачем ты со мной заговорил?! — Нет, я не собираюсь тебе помогать, ясно? — мой крик, наверное, слышно было на конце города. — Ты, блядь, сидишь на героине! Это дно, Бибер! Ты… — мои кулаки сжались, но сижу на этом долбанном асфальте, потому что не могу подняться из-за боли в спине и рёбрах, а он просто лежит, изредка пытаясь пошевелить конечностями. — Ты как они… — и я чувствую, что взрываюсь. Слёзы катятся сами по себе, и я не могу их удержать. Чёрт, он в полной жопе. Даже хуже, чем я. Мне так больно смотреть на него. Блядь, я видела это сотни раз, чувствовала, как чья-то жизнь просто протекает по игле, но так тяжело мне ещё не было никогда. Он умрёт, если не остановится и я не знаю что сделать, чтобы это остановить. Я не знаю, должна ли я вообще что-то сделать? А как я смогу пройти мимо? Он ведь… Он ведь помог мне.

***

Первые солнечные лучи показались где-то в районе пяти, и я открыла глаза слишком резко, поэтому голова тут же закружилась. В машине теплее, чем на улице, но от неудобного дрёма сильнее болит тело, и я долгое время не могу пошевелиться. Шея сильно затекла, и ребро ещё сильнее колит. В горле пересохло. Чертыхнувшись пару раз, я оборачиваюсь и резко замираю, увидев карие глаза, которые были направлены на меня. Он, кажется, даже не моргал. Просто смотрел так… Измотано и туманно, что мне захотелось выпрыгнуть на полном ходы из этой машины. — Что ты здесь делаешь? — голос Бибера очень уставший и тихий, отчего хочется избить его дубинкой. — Ты мудак, — эти слова были искренними, чтоб вы понимали. — Я знаю, — он медленно прикрыл веки, а затем снова их открыл. — Какого хрена ты сидишь на героине? — мой голос теперь звучал не как обвинение, скорее, как явное непонимание. — Потому что я мудак, — он пожал плечами и медленно отвернулся к лобовому стеклу, выдохнув. — Но я так больше не могу. И не могу справиться с этим один. Это… Героин сильнее меня. — Не говори этого, — я покачала головой, чуть ли не хныча. — Помоги мне, Джой, — он закусил губу и… Чёрт… Нет. Я увидела его слезу, стекающую по щеке. Так медленно… Я просто… — Я не могу, — моя губа дрожит, но я держусь, хотя внутри всё полыхает. — Джастин, я не знаю как. Это… Я правда не справлюсь. — Нет, Джой, — вновь проговорил он моё имя, и я была готова подпрыгнуть на месте от интонации. — Больше не на кого положиться. — Почему? Что я такого из себя представляю? Что я могу дать тебе взамен твоей зависимости? — я развела руками и чуть не закричала от боли. — Ты сильнее её, — туманно проговорил парень. — Ты сильнее всего, что я видел. Сильнее любого из тех, кого я знаю. Ты… Ты не жалеешь меня. Мои лёгкие сжались и уже не из-за рёбер. Я сильнее, потому что никого не жалею? Потому что… — Потому что ты не жалеешь даже себя, Джой, — он вновь обернулся ко мне, и я увидела эту правду в его глазах. — Поэтому ты сильнее всех.