Затопление/Inundation

Люди всегда будут говорить о том, что они меняются. Они будут это говорить, потому что хотят в это верить, но в действительности всё гораздо сложнее. Когда умер мой брат, мать сказала, что завяжет с наркотиками раз и навсегда. Сказала, что уйдёт от Билла и что всё исправит. Моя мать умерла от передозировки героином в собственном доме на кухне, рядом с кучами мусора и грязи. Она умерла четыре дня назад, но обнаружили её только сегодня утром, когда в дом снова пришли социальные службы, чтобы вновь допросить её и Билла из-за нашего исчезновения. Моя мать умерла, а Билл доваривал остатки крэка. Моя мать умерла. Я дышала медленно и ровно. Иногда смотрела в сторону окна, где мирно спал океан под обеденным, тёплым солнцем, а затем вновь оборачивалась к телевизору и хмурила брови. Люди на экране продолжали говорить о чём-то неважном. Они болтали без умолку, но это оставалось на заднем плане. Моя мать умерла. — Джой, — напряжённо начал Арон, смотря на меня с ужасом в глазах. Оба парня выглядели напугано и настороженно, что добавляло мне ещё больше сил. Я просто смотрела, не выражая никаких эмоций. — Джой, — проговорил уже Джастин на моё молчание, и я выдохнула. — Я не удивлена, — пожала плечами. — Никто уже не мог её спасти. Этого следовало ожидать. — Что? — удивление обоих парней не вводило в ступор. Я понимаю. Моя мама умерла. Я понимаю, блядь! — Что? — я вскинула брови, посмотрев, будто с претензией на Джастина. — ЧТО? — злость. Нельзя. Нельзя быть такой! — Джой, я знаю, что тебе… — Да что вы знаете? — всплеснув руками, я вздёрнула подбородок, потому что так было проще. — А? Что вы знаете обо мне?! — Джастин попытался подойти ко мне, но я резко отступила назад, дав понять, что это не лучшая идея. — Моя мать не была мне «мамочкой», — я усмехнулась, покачав разочарованно головой. — А сейчас она умерла. Никакой драмы. — Не говори так, — покачал головой Арон. — Ты сейчас на эмоциях. — Нет, — моё сердце забилось быстрее, и внутри что-то медленно ослабевало. — Я в своём уме. Вы не знаете, что они делали со мной на пару с Биллом. Вы не знаете, что я пережила и что я делала для того, чтобы суметь выжить. А сейчас… Чёрт, сейчас я застряла здесь! Блядь, почему я не осталась там, а? — нервный смех вырвался сам по себе. — Может тоже подохла бы… — я чуть ли не выплюнула это в лицо просто ахуевшим парням и в буквальном смысле вылетела из дома. Мои шаги были похожи на бег или бег похож на шаги… Я двигалась к океану так быстро, как только могла. Мне нужно охладиться немедленно, чтобы не взорваться. Два шага в воду и нырок на глубину. Я даже не ощутила, как вода окутала разом всё моё тело, и мне на секунду показалось, что прохлада встретилась с моим огнем и я буквально начала исходить паром. Когда воздух в лёгких закончился, я вынырнула. Мои глаза были залиты водой, но я всё же всмотрелась в горизонт. Солнце ещё было высоко в небе и я просто… Я не знаю, зачем несу это романтизированную чушь. Моя мать умерла от передозировки, а я думаю о горизонте… Меня накрыла волна, но вовсе не океанская. Вместе с водой с моего лица спускались слёзы. Они были бы незаметны в этом огромном океане, если бы не их цвет. Цвет горя, одиночества и ненависти. Да, я ненавижу её. До глубины души ненавижу! Её руки, глаза, губы! Она не позволяла мне запомнить их. Она не позволяла мне привыкнуть к ней, не давала возможности стать ближе… Я не смогла помочь ей… Моя мама умерла. У меня никого нет больше. У меня ничего не осталось от них. У меня всё забрали эти чёртовы наркотики… Я стояла по шею в воде и думала только о том, что буду здесь. Столько, сколько может мне понадобиться. Я стояла так час, два… Я просто смотрела куда-то, потому что у меня не оставалось выбора. Не было воспоминаний. Она не оставила мне ничего хорошего. Она не была мне другом, я не могу назвать её своей семьёй, но она… Она была. Там, где я её не видела. Я её не знала, но она существовала. Она была тем, кого я не могла любить не потому, что не хотела, а потому что не могла. Моя мать никогда не переживала из-за меня, но она оставляла меня в живых просто своим присутствием. И её нет. Тихо, мирно, не сказав мне, она ушла. Бросила меня вот так вот, чёрт бы её побрал! Я не любила её, но мне бы хотелось… Джастин встал рядом со мной, и я не знаю, сколько часов простояла в воде до этого. Он держал свою руку на моём плече и смотрел на меня с высоты своего роста. Он был рядом несколько минут. — Ты дрожишь, — он осторожно развернул меня к себе, и его рука коснулась моей щеки слишком бережно. — Тебе нужно согреться, Джой, — парень говорил предельно осторожно и нежно. — Я могу увести тебя отсюда? — У меня больше никого не осталось, — я не вижу ничего, кроме пустой дыры в самой себе. Это как будто я заглянула внутрь, за пределы глазных яблок, и не увидела ничего живого. — Что? — он нахмурился, касаясь моих уже сухих волос на макушке. — У меня… — я облизала верхнюю губу и ощутила соль на языке, но это никаким образом не повлияло на моё сознание. — Я не могу больше так, — я покачала головой и посмотрела в взволнованные глаза Джастина. — Я не хочу жить в этом мире, Джас, — я видела, как меняется его лицо и парень растерянно сжимает мои плечи. — Я не вижу смысла… Я не… Что мне делать? Раньше… Раньше я могла бороться, потому что знала, что в мире есть один человек, который знаком мне. Она не была хорошей матерью и не была кем-то близким для меня, — я чувствую, как вновь задыхаюсь от собственных слёз. — Но я жила, потому что хотела продолжать бороться с ней. Я хотела приходить в тот дом и видеть её, даже накачанную, грязную, вонючую… Я просто хотела иногда её видеть, даже такой… А она… Она снова меня бросила. У меня больше никого не осталось, Джастин… — Джой, — парень, сжав мои щёки между своих ладоней, поднял мою голову вверх, чтобы я взглянула в его глаза. — У тебя есть я. Я буду рядом столько, сколько ты захочешь, хорошо? — Ты? — я усмехнулась, покачав головой сквозь слёзы. — Ты не знаешь что говоришь. — Эй, — парень продолжал держать меня рядом. — Я не брошу тебя. Ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра. Я буду рядом. — Знаешь, что говорят о таких обещаниях, Бибер? — мои слёзы продолжали литься просто по инерции, и я не могла ничего с этим сделать. — Большие обещания уменьшают доверие. Я не ждала, что он скажет что-то снова. Парень не знает меня и не понимает глупости, о которой говорит. Я больше всего на свете хотела бы сейчас умереть в одиночестве. Мы шли рядом к берегу, и он всё ещё держал меня рядом, видимо опасаясь, что я убегу. Его рука постоянно поддерживала моё тело, но я не чувствовала ничего. Мне кажется, что вообще ничего не чувствовала. Я видела впереди себя Арона, сидящего на песке. Он смотрел на нас, держа руки сомкнутыми на шее сзади. И мне было плевать. На Арона. На Джастина. На себя. — Джой, — Бибер резко задержал меня в нескольких метрах от берега и развернул к себе, посмотрев в глаза. — Я не хочу, чтобы тебе было больно, но я не могу исправить того, что с тобой происходило. Я не могу обещать тебе, что буду рядом с тобой и буду также держать тебя, когда это понадобиться, парень говорил серьёзно, будто внушая мне свои мысли. — Но я могу пообещать, что постараюсь не сдаться…