Лич

Опасения Кирилла насчет выхода жнеца из-под контроля не оправдались. Существо испытывало любопытство ко всему, что его окружало, словно ребенок, не проявляя никакой агрессии. Даже к живым ванарам оно относилось спокойно, низшая нежить так себя не ведет. Интеллектуальные способности жнеца превосходили таковые у животных, но заметно уступали человеческим. Эксперимент с дрессировкой продолжился и Кирилл принимал в нем активное участие. Делать все равно нечего, постоянно пялиться в древние свитки и фолианты утомляет разум, а крупных сражений не предвидится. Стало окончательно понятно, что немертвые сработали на опережение, Чинальм со своим походом не дал собрать ванарам силы в один кулак. А поодиночке передавить племенные группы нелюдей не так уж сложно. Немертвым теперь оставалось лишь прочесывать пустыню и зачищать остатки кочевников. В Васгаре сидела лишь треть изначального войска ягуаров, десять тысяч полуличей наводят шок и трепет на востоке, десять тысяч на западе, не говоря об ордах зомби. После такого оркообезьяны не смогут оправиться сотни или тысячи лет, хотя в любом случае где-то останутся группы выживших. — Готов? Три, два один. Старт! Телекинетический толчок Кирилла отправил кожаный мяч для футбола в свободный полет. Преодолев около полукилометра, он упал в песок. Жнец чуть ли не с реактивной скоростью сиганул с городской стены и рванул за спортивным снарядом. Кто бы мог подумать, что поднятый трупобог будет с ума сходить по игре в мяч? Ему это вообще не надоедало. Кадавр мог носиться сутки напролет. — А ты боялся, Сэдзо. Да у него ума в лучшем случае как у двухлетнего ребенка. — Вот уж ребенок… Я спать не могу нормально, зная, что это бродит поблизости. — У меня тоже были опасения первое время, но как видишь, эксперимент вполне успешный. — Мы еще не испытывали Верзилу в бою, — возразил Сэдзо. — Рано говорить об успешности. — Это же не тупой зомбак и вместе с тем не полноценное разумное существо, ему не объяснить про тренировочную схватку. А специально провоцировать не хочется, может обозлиться. — Бойца можно выдрессировать даже из пса. Если жнец не может сражаться, он бесполезен. Кирилл пожал плечами: — Это не собака, а искусственно созданное существо. Инстинкта хищника у Верзилы нет. Да и зачем? Охотиться ему не надо, магической энергии вокруг хоть жопой жуй. Мы сделали ценный вывод: жнецов надо делать тупыми. — Верзилу ты уничтожишь, владыка? — Не вижу смысла. Мне он не мешает, Тлалок к нему привязался как к ручной обезьянке. — Демон Шибальбы хрипло засмеялся. — Большее богохульство трудно вообразить. Убедившись в относительной безопасности Верзилы, некроманты получили зеленый свет на создание партии менее интеллектуальных версий жнецов. С помощью кристаллов кварца жрецы снимали с трупобога отпечатки духовной сущности и внедряли их в создаваемых существ. Кирилл, Тлалок и остальные плохо понимали механизм работы данного метода, но он позволял избегать долгих муторных ритуалов, кропотливого вырезания слов заклинаний на костях. Ванары использовали запись слепков ауры при создании живых статуй, некроманты приспособили ее под собственные нужды. Жаль, что каждый кристалл можно использовать лишь один раз. Через неделю по Васгару бегали два десятка жнецов, они получились менее сильными, устойчивыми к повреждениям, умными, зато более покорными. Такую тварь можно спокойно отправлять в атаку, внешняя худоба и хрупкость весьма обманчивы. Жнец с легкостью порвет на части коня, поднимет несколько тонн веса. Ванарские библиотеки дали Ацтлану кучу ценных данных, но в то же время ничего сверхпрорывного. Личи проштудировали тысячи трудов в поисках учебников по магии, способной повелевать разумом, временем и пространством. Ничего кроме косвенных упоминаний не встречалось. Эти знания считаются утерянными. Зато откопали свитки с описанием эмульсии. Вчитываясь в них, Кирилл все больше осознавал, в какую задницу влипло население Пангеи: ''…там, где твердь земная граничит с пламенем глубин, пребывает мерзость немыслимая, эмульсией прозванная. Пусть наставлением для силы ищущих станет участь еретиков Лирана, что черпая могущество из субстанции проклятой, исказили они плоть свою и души. Хоть раз эмульсии испивший обречен на вечное проклятье, не будет спасения ни ему, ни ближним его, всех пожрет скверна, ибо голод ее неутолим. Может спросить аколит юный: ''Откуда голод у жижи подземной? '' Не просто жижа это, а паразит живой, подобен он червям кишечным, но опасней многократно. Одержимых не волнует более ничего распространения заразы окромя. Дарует магию великую эмульсия и магия эта кроет опасность величайшую, ум сильный выдержать ее влияние пагубное способен некоторое время, ум слабый подчиняет сразу. Еще страшнее искажение плоти, подаренной богами нам, невозможно предугадать уродства вид. У мерзости испившего чернеет кожа, выпадает мех, а разум замутняет пеленой. Способны одержимые потомство оставлять и выродки их уже не могут сотворенными ванарами считаться. Дабы не множились эмульсии рабы, боги наши Вечные сожгли дотла Линар, град падший. Не повторяйте их ошибок никогда, не зарьтесь на соблазны легкой силы, постигается магия путями учебы усердной…'' Линар упоминался и в других ванарских трудах, правда, про эмульсию и порожденных ее мутантов ни слова. Судя по всему, поработала цензура. Был Старый Васгар, два десятка подчиненных городов, в том числе Линар, решивший однажды отказаться от поклонения Вечным и послать метрополию лесом. Все описывалось как религиозная война против вероотступников: восстание подавили с огромным трудом, потребовалось мобилизовать каждого третьего взрослого мужчину. Линар умудрялся не только успешно обороняться, но и наступать. Конфликт погасили лишь благодаря прямому вмешательству Вечных. Если ситуация семитысячелетней давности повторяется, дела плохи. Нормальных богов сейчас на Отрии днем с огнем не сыщешь, последнего, кто мог достаточно знать про эмульсию, Кирилл прикончил собственной рукой. ''Пожалуй, я поспешил.'' *** Слова Сохсара о неспособности лича выдержать поток энергии Средоточия заставили бывшего танкиста призадуматься. Кеоцикаль легко мог в чем-то ошибиться или самонадеянно посчитать себя готовым к вознесению. В любом случае, требуется сперва опробовать ритуал на ком-то. Кирилл выбрал добровольца из числа сильнейших, но не очень ценных жрецов. Куетлачтли, так звали подопытного, согласился сразу же. Не каждый день можно получить дармовое повышение. — Значит, я стану полубогом? — Как минимум твое могущество будет равно моему. Точные объемы силы, необходимые для превращения в бога неизвестны. Я волью в тебя примерно треть собранной Средоточием энергии, но есть риск. Подумай еще раз, готов ли ты рисковать собственным существованием? Поток может выжечь душу без остатка. — Куетлачтли кивнул. — Риск присутствует всегда и везде. Я не отступлюсь, мой царь. — Готовься к ритуалу, проведем его вечером. После восхода солнца некроманты освободили от своего присутствия главное святилище храма Вечных, там остались трое — Кирилл, Куетлачтли и Сэдзо в качестве наблюдателя. Нужно соблюдать чистоту эксперимента, избегая всевозможных помех в виде исходящего от личей излучения. То, что магия — энергетическое поле, не оставалось никаких сомнений. Куетлачтли сел в центре круга из выставленных на полу ванарских черепов — своеобразное магическое экранирование. Кирилл поднял орихалковую сферу с пола, вслух зачитал длинное заклинание. Выгравированные узоры на поверхности ярко засверкали, архилич ощутил, как сильно начало жечь мертвую плоть, из-за чего выпустил Средоточие из руки. Но реликвия не думала падать вниз, она парила в воздухе без посторонней помощи. — Задница Чернобога! — воскликнул демон, закрыв третий глаз. — Оно ярче тысячи солнц! Из Средоточия к подопытному личу потянулся сиреневый жгут магической энергии. Пустые глазницы немертвого вспыхнули белым светом, вокруг тела засиял яркий ореол. ''Так вот как выглядит аура.'' Энергетическая оболочка жреца выглядела примерно так, как описывал ее Сэдзо. Нечто наподобие протуберанцев на поверхности солнца, удерживаемых магнитным полем. Слоистая вязь из переплетающихся друг с другом линий, по которым течет жизненная и магическая сила… Впрочем, принципиальной разницы между ними не существует. — Как ощущения, Куетлачтли? — Внутри словно вспыхнул огонь, сила переполняет меня! Яркость белого ореола с каждой секундой нарастала, вскоре на него нельзя было смотреть невооруженным взглядом, но для Кирилла это не помеха. Плотность и насыщенность ауры лича стремительно увеличивалась, вливаемое количество энергии было трудновообразимо по меркам отрийских магов. — Что-то не так, -заволновался подопытный. — Больно. В его ауре стали происходить негативные изменения, не выдержавшая накачки энергетическая оболочка пошла вразнос. Силовые линии рвались, течение магии нарушилось и она стала выплескиваться наружу, как из прорвавшего водопровода. Куетлачтли мучительно застонал. — Сэдзо, вали отсюда скорее! Едва спотыкающийся демон выбежал из зала, Кирилл коснулся Средоточия и вновь произнес заклинание для прерывания потока. Все вокруг утонуло в ослепительном белом свете, раздался грохот. Ударная волна подхватила тело архилича и отбросила на много метров назад, затем его завалило грудами обломков. Сознание на некоторое время померкло… Придя в себя, Кирилл попробовал подвигаться. Не получилось. Руки, ноги, все тело было придавлено тоннами камня, даже физической силы архилича недостаточно, чтобы их сдвинуть. ''Что ж, есть и хорошая новость: я жив, насколько оно возможно в моем состоянии. Плохая: эксперимент провален, шарик знатно долбанул, богом мне не стать.'' Собравшись с силами, Кирилл устроил мощный телекинетический толчок, подбросив вверх груды известняка. Темнота мгновенно рассеялась. Над обрушившимся куполом уже висело полуденное солнце. ''Я провалялся без сознания половину суток. Неслабо.'' Тут же архилича обступили воины-ягуары и жрецы, участвовавшие в разборе завалов. — Мой царь, — с облегчением произнес Тлалок. Он, судя по налипшему слою пыли, наравне с подчиненными участвовал в работах. — Ты заставил нас поволноваться. Центральная часть храма оказалась полностью уничтожена, остальные серьезно повреждены. Ни о каком восстановлении не могло идти и речи. Средоточие рвануло не хуже авиационной бомбы. — Больше никто не пострадал? — Нет. Сэдзо сказал, эксперимент вышел из-под контроля. Потрогав золотой воротник на шее, Кирилл обнаружил вместо него бесформенный кусок металла. Зачарованная регалия приняла часть магического выброса на себя. Возможно, именно благодаря ей архилич по-прежнему находится в мире живых, а не отправился в Тень. — Тут не поспоришь. — Где допущена ошибка? Кирилл пожал плечами. — Да черт его знает. Сущность Куетлачтли оказалась неспособна выдержать поток энергии Средоточия, я попытался остановить его… Дальше объяснять не надо. — Сохсар не соврал, получается. — Планы по обретению божественности придется оставить на неопределенный срок. Вы еще не откопали Куетлачтли и сферу? Нужно оценить их состояние. — Пока ничего. Работаем так быстро, как можем. — А мне нужно проветриться. И помогите кто-нибудь отковырять это дерьмо, кажется, оно вплавилось в плоть. Опыт по вливанию энергии стал величайшим провалом. От испытуемого не осталось ничего кроме кучки обугленных костей. Зато Гемонамхет после разрушения храма обрела свободу. Стоивший Кеоцикалю огромных финансовых и магических затрат артефакт бесследно испарился. Орихалк на дороге не валяется, этот металл, или, точнее, сплав, чрезвычайно сложно получить. Ради одного грамма магу потребуется работать неделями и месяцами, тщательно контролируя ход алхимических преобразований. Алхимия не равна обычной химии, здесь все тесно замешано на заклинаниях, ритуалах, соблюдению, казалось бы, абсурдных условий вроде положения звезд. Двадцати лет на создание нового Средоточия у Кирилла нет. Хотя нужно ли оно? Избранный Кеоцикалем способ обретения божественности показал свою ошибочность, ни один лич не выдержит вливание гигаватта энергии. Кирилл на месте Куетлачтли протянул бы на пару минут больше и все. Быстрый путь не самый лучший. Остается идти длинной дорогой — подпитываться через жертвоприношения, она займет многие столетия или дольше. Но Кирилл не уверен, что готов к такому, ему претила перспектива окончательно превратиться в паразита, жирующего за счет чьей-то крови. Воспитание прошлой жизни и остатки человечности по-прежнему давали о себе знать, хоть в реалиях Отрии это слабость, которая может стоить существования. Но Кирилл ничего не мог поделать. Быть прежним Кеоцикалем себя не заставишь… После пяти с лишним месяцев нахождения в Васгаре основная часть армии немертвых начала готовиться к возвращению домой. Основные задачи, поставленные перед ней, были выполнены. Ванары сокрушены, солдаты и командиры получили ценный боевой опыт, выявлены ошибки, слабые места в тактике, оснащении. Кирилл оставил в захваченном городе небольшой гарнизон. Жрецы продолжат работу с ванарскими библиотеками, ягуары будут их охранять, совершать вылазки в пустыню и выслеживать недобитых нелюдей. В Ацтлан возвращались не всем скопом, а поочередно несколькими группами. Первым делом жрецы-личи угоняли стада зомби и обозы с награбленным добром, вторым эшелоном переправляли освобожденных ванарских невольников. Кирилл оставил город в числе последних, нужно было тщательно проконтролировать подчиненных. Над марширующими рядами воинов кружила Гемонамхет, она наслаждалась обретенной свободой, но в то же время не пропадала из виду. Сфинкс, подучив нуатль, пообщалась с Сэдзо и окончательно укрепилась в желании остаться рядом с архиличем. — Воистину, владыка! — высокопарно объявил Тлалок, напоследок взглянув на почти скрывшийся за горизонтом Васгар. — Твои деяния останутся в веках. Ты положил конец одной из величайших напастей. — Мы поставили на грань исчезновения целый разумный вид. — Порой я не понимаю тебя, мой царь. Ты скорбишь по ванарам? — Мне не по себе от масштабов истребления, на нелюдей плевать, но устраивать такое в отношении себе подобных недопустимо. — Почему? — с удивлением спросил первый советник. — Врага надо уничтожать. — Надо уметь остановиться. Мы же не хотим превратить Пангею в царство, населенное одними трупами? Самый быстрый способ — не всегда самый верный. — В твоих словах есть смысл. — После того, как узришь конец целого мира, начинаешь воспринимать окружающую действительность иначе. — Можно говорить откровенно, владыка? — Можно. — Ты слишком человечный. — Знаю, это создало мне кучу проблем. — Многие из немертвых не имеют никаких нравственных ориентиров. Если подумать, твоя маленькая слабость может быть иногда полезной. — Посмотрим, что будет, когда воспоминания о прежней жизни поблекнут. — Не поблекнут, — возразил Тлалок. — Мы помним каждый миг прошлого так отчетливо, будто все происходило вчера. — Хорошо бы.