Его изменения

Оборачивая себя в единственное, что уцелело из одежды, выпал из ненавистного кабинета. Тонкие пальцы судорожно цеплялись за края медицинского халата, старательно скрывая укусы и разодранную спину. Тщетно - ткань пропитывалась кровью; пятна расцветали алым на белом. – Выглядишь жалко, ботан... Лишенный пакета, его одичалый взгляд ничего не ответил. Схватил её, вложив в движение остатки рвения и равновесия. – Отведи меня в комнату… – звучали глухо слова. Деменция склонила голову на бок, удивляясь то ли наглости, то ли несуразному доверию. А недавний гость адского кабинета уже медленно проваливался вглубь мягких перин. Почти касаясь коленями пола, напоследок лишь успевал благодарить судьбу за то, что это несуразное создание, не имея подобного опыта, хотя бы ничего не поняло… С этого момента, казалось, прошла не одна вечность - времени, что хватило бы для гибели старых и создания новых миров. Прошло время достаточное для того, чтобы вместе с ним под палящими лучами жестокого солнца сгнила когда-то старательно взращенная решимость. Вера в себя смешалась с пылью, становясь выжженной землёй. Всё кончилось так и не начавшись. Флагу хотелось просто сдохнуть. Но ударившись эхом от пустоты и отчаяния, мольба стала приказом в чужом сознании, - сгребли его обмякшее тело и, крепко держав, понесли в верном направлении. На его незримом пути опостылые коридоры превращались в бесконечные лабиринты - Жилище Минотавра. Сколько отпущено до новой встречи с ним? Не так уж и много. И тогда… Что будет дальше? Всё как всегда… заново каждый день… день изо дня… Настоящее как пре́даная слепая вшивая псина будет волочиться следом. Нигде не скрыться. Но однажды обернись, чтобы в её глазах увидеть лишь один вопрос: "Стоит ли жизнь того, чтобы не покончить с ней?". Подумай. Голова в петле и вот уже немеет язык. Отдайся темноте после инъекции "сладкого сна"… "Или, - шептал манящий голос, - прямо сейчас расскажи ревнивой бестии как это утро провёл с объектом её обожания в той близости, что ей и не снилось, просто добавляя: "Добей меня, сучка"... Или... Что бы сказала Деменция на его желания? — Что он идиот, и сдохнуть идея достойная только труса. Что бы сказал 5.0.5? — Наверняка он бы ужаснулся, застывая на месте, от жестокости Флага к себе. Что бы сказал он сам себе, если бы был чуть сильнее? — Что осколок разбитого стекла ранит больней отражения, остаётся только сжать его сильнее. Разбиваясь на тысячи осколков, тело как и душа рассыпалась вновь. Острое плечо Деменции, на котором он лежал, вонзилось куда-то под ребро. Он простонал, медленно возвращаясь из беспамятства, замечая болезненные очертания знакомых канделябров, настойчиво проплывающих мимо. Портреты со стен смотрели сквозь, - равнодушные, холодные, не думающие о таких мимолётных событиях как чужие чувства; как чужая жизнь. А беспородная тварь не отставала ни на шаг. Остатки наваждения. Он видел черные провалы глазниц. Флаг еле заметно, одними мыслями, приобнял Деменцию. – Стой... Дальше я сам... Когда отстраненный холод голоса пронзал тихим звучанием, где-то внутри неё просыпалась настороженность. – Тупая идея, псих. Но всё же скинутый Доктор приобретал былую вертикаль. Медленно поднимался, цепляясь за стену. Его законсервированная душа рвалась на части, а внутренние органы просились гулять. Запрещал им как мог. Сколько мог. Стоял у стены сдерживая тошноту и дрожь. Потребовалось не так уж много времени, чтобы через три болезненных вдоха стремление вздёрнуться остановило только одно желание : – Нужно работать. Когда сил стало чуть больше, чем никогда, - не глядя, напоследок, махнул рукой в сторону парадной двери, уже обращаясь к девушке: – Передай 5.0.5., пусть тебя выгуляет… – Да ты что, охренел!? – зубы лязгнули у самого уха. – И это тоже…. Передвигаясь по стене зашел в лабораторию. То самое место, где он должен быть. Включил свет. Пробудил кофемашину. На ходу вставлял непослушные пуговицы в прорези когда-то целого белоснежного рабочего халата, а сейчас начисто лишённого всего этого. И думал лишь об одном... ...что ничего ещё не кончено.