Его изменения

Как и любой ученый-экспериментатор, в первую очередь, Флаг должен был убедиться в успешности проекта, а уже потом признаваться себе в трусости: как опасался очередных встреч с тем, кто развращая душу, поглотит её полностью; с тем, с кем нельзя было предугадать хоть какое-то развитие событий. Безумные страхи - остаться наедине с последними воспоминаниями о боссе, - с этими липкими мыслями, формальными разговорами превращающиеся в закономерности… закономерную близость… И каждый раз он успокаивал себя, возвращаясь к цифрам, графикам, прогрессиям, бесполезным планам, что это вовсе не жалкие попытки хоть как-то защититься... Нет, совершенно не страх. Для начала просто проверка систем… А системы требовали точного подхода. *** Предусмотрительно набрал код на двери оперблока, заблокировав вход. Пробудил аппарат хирургического ассистирования. Задал режим "Микрохирургии". Установил три датчика на уровне висков и ещё четыре по ходу тройничного нерва. Занял место под манипулятором. Глубоко вздохнул, расслабился и всё же вложил микрочип в фиксатор. Операционный модуль тихонько зажужжал. Потянулись минуты как часовая стрелка: с неохотой описывая круг на циферблате… В тишине, в одиночестве от Его Величество Время ничего не скроется… Ни как где-то в глубине дома, на кухне, шустрые мохнатые лапки готовил сейчас ароматные блинчики. Ни как под твердой поступью лакированных ботинок ломались, дробились кости о паркет с жадностью впитывающим кровь несчастных жертв. Ни как обладательница белоснежной кожи, нежась, грелась под полуденным солнцем на крыше. ...Безжалостное время видело всё: от больших страхов до маленьких шагов из бездны отчаяния. Как заблестели хирургические иглы, начиная отсчёт операции. Вводилась спинальная анестезия. Раздвигались мышечные волокна. Протыкались затылочные нервы - в том месте, где в основание нервного ствола, на уровне перекреста пирамидных волокон и под пятнадцать градусов относительно мозжечка, вживлялся биологический микроконтроллер - имплант что в будущем разделит время Доктора с нейросетью эксперимента. Мир неизбежно меняется. А вместе с ним должны меняться и люди, иначе они вынуждены застревать в своих старых обидах. Спокойствие не терпит обид. А эксперименты требуют проверки и завершения. Имплант автоматически сверялся с частотой мозговых волн W-125. Сплетались нервные волокна. Нейронные связи образовывали коммуникационный канал. Ещё с небольшой дрожью Флаг слушал отчет интеркуба об изменениях, привыкая к тянущим ощущениям вдоль позвоночника: взамен глубокой анестезии непривычное тепло начало разливаться по затылку. Неуловимое слабое присутствие чего-то чужеродного струилось по нервам. Отгонял дурные мысли и дрожь, ведь как только последнии эксперименты будут закончены, если всё пройдет успешно; имея прямой доступ к различным отдела мозга, напрямую сотрёт нейронные связи отвечающие за болезненные воспоминания… забывая все что никогда бы не стоило знать и испытывать… Электронные часы не отсчитывают время звучанием перемещающихся стрелок. Электронные часы не напоминают о себе, если им этого не приказать. Наука бездушное плацебо, если ты не осмелился задать сам верные параметры. Время уходит. Оно уходило от Флага каждый раз когда он бежал за ним. Погоня за несбыточными мечтами, но не видя что есть на самом деле. Теперь он сам время, выбирая нужные эпизоды для жизни. Операция длилась недолго и болезненное сплетение нервных волокон, как и тревоги, закончились гораздо быстрее: блок с манипулятором возвестил о завершении, заняв изначальное положение. "Вот и всё" - отчего-то подумал Флаг. По инерции хотел было опереться о кушетку и встать, но так и не смог этого сделать...Требовалось несколько часов для адаптации нервной системы и сверки показателей жизнеобеспечения. Его и образца. Фиксированная в защитном каркасе и подключенная к третьему компьютеру защиты класса А+ капсула покоилась на рабочем столе. В ней ещё слабый и беспомощный, плавая в электролитной среде, спал Вилли. Его стрекательные волоски малинового оттенка степенно развивались в белёсом растворе. Он ждал своего часа. Да, этот малыш заставил попотеть. Он результат генной инженерии вобравший в себя не один десяток генетических сплетений уникальных существ: от Saturnii Hemileucinae - для считывания средовых параметров, до Theraphosinae Lasiodora - для выработки прекрасных защитных функций (ведь Деменция таилась за каждым углом. Иногда Флаг даже думал, что держит её здесь для краш-тестов, для отсеивания вот таких вот милых и безобидных экспериментов). Шансы малы, но возможно игра стоит свеч… Вставал с кушетки и одеваясь приступал ко второму этапу эксперимента. Диагностика физических и нейропсихических параметров была закончена. Подопытный понял это по характерному щелчку сканера. Как учёный остался доволен - изменения отклоняющиеся от нормы минимальны. Приглушал в лаборатории освещение и с опаской, но питая нежные чувства к ещё возможно полезному эксперименту - из коих побуждений и давал имена своим созданиям, - сейчас, не спеша и методично, отключал защитную систему, осушая колбу. Звякнули и раскрылись стеклянные лепестки. Непонятное создание, словно клякса с лапками-паутинками, растеклось в разные стороны без признаков жизни. Оно не выглядело жутким, - как возможно хотел бы того босс, и вряд ли бы босс хотел того, чтобы какое либо создание из лаборатории своего раба, хоть и учёного, содержало его ДНК. То, что в тайне с большой опасностью Доктор изучал долгое время, нельзя было назвать вообще таковым, скорей походило больше на клетки бактерий, реагирующие только на электрический импульс. Но только эти наработки помогли дойти до конца. Он включил бактериальную структуру генома демона в уже живой образец. Раньше ему казалось это отличным решением, решением для всех провальных проектов, но сейчас … Сама возможность существования нечто подобного тому, что Доктор хотя бы отдаленно пытался создать, уже заставляя позвоночник ощущать металлический холод. Или это последствия операции? В любой момент все могло пойти не по плану. Протокол указывал запускать процесс жизнеобеспечения через образные схемы. Коммуникации могли проходить только на уровне цветовых сигналов, что делало систему взаимодействия неполноценной и слишком непредсказуемой. Что было слишком опасно. Отстраняясь, Флаг закрывал глаза. Сосредотачивался, представляя голубой круг. Старался удерживать образ до тех пор пока не появится ответная реакция по нейронной сети. Преобразованный импульс всё же достиг своей цели - появилась обратная связь - рефлекторно вспыхнувший в сознании второй голубой кружок - знак подключения Вилли. И вот уже маленькие лапки собрались вокруг мохнатого тельца и, со стуком подобному ундервуду, перебирая по столу, шуршали бумагой, осторожно трогали разбросанные скрепки… Оставался только мокрый след из сотни точек. Он высыхал почти так же быстро как и появлялись. А W-125 теперь больше походил на маленький кусочек мезолита, прогреваясь изнутри. Ещё плохо ориентировался и натыкался на предметы. Ученый опасался: первый образец не сможет стабильно функционировать - хоть и усовершенствованный за счёт гармоничного сочетания генных наборов и технических модификаций, но все же живой. Не сможет развиться до нужного уровня и справиться с возлагаемой задачей. Жизнеобеспечивающие системы нестабильны: Вилли умудрялся падать и катиться, заплетаться в собственных лапках и снова падать, но вставать, покачиваясь, неуверенно, но всё же с интересом оглядываясь и как бы немного доверяя своему создателю, перебегая между его ладоней лежащих на столе. Док знал, что необходимая ориентация в пространстве и координация, по расчетам, должна была выровняться только через пару часов после запуска протокола, а умение различать невербальные команда на уровне визуальных образов - только через пару дней. Остается набраться терпения и ждать, когда образец адаптируется и научиться взаимодействовать с хозяином. Заложенная зависимость входила в первичные параметры. Она не позволяла предпринимать безрассудных действий без четких команд. Это облегчало задачу, оставляя поле для творческого потенциала в создаваемой связи с владельцем. Флаг не вмешивался, позволяя образцу развиваться самостоятельно. Лишь вносил данные, сверяясь с изначальным протоколом программы. И Вилли сам пытался взаимодействовать с окружающей средой, посылая, время от времени, в сознание Доктора красные световые сигналы, когда натыкался на слишком большие предметы не понимая как их обходить. Тогда Доктор задавал параметры: изучать форму и структуру. Пока перед новым, ещё неизвестным, членом организации, задачи стояли минимальные: заполнить информационное хранилище и не быть сожранным Деменцией. *** Через какое-то время, усталый от навалившихся событий, учёный начинал дремать. Сам того не замечая вырубался сидя на стуле прямо с отвёрткой в руках. Ему снова снились кошмары. Чёрные тени тянулись к нему, затмевая свет. Уводили вглубь, внутрь чего-то склизкого и кишащего. Ужасно душного. Узлы сходились на шее, медленно затягиваясь, но не давая потерять сознание окончательно. Цеплялся за невидимые нити, а они словно бесплотные проходили сквозь него, возвращая в свободное падение. И падал, падал, падал, задыхаясь. Открывал рот и втягивал воздух, - беззвучный хрип и вместо звуков стеклянный взгляд полудохлой рыба на суше с непониманием смотрящей в пустоту. Пытался расправить легкие и сделать хоть что-то. Но не мог. Не смел. Ужас парализовывал больше, чем то мерзкое, во что со звучным хлюпаньем, погружался с головой. Каждый миллиметр тела придавливало сонным параличом. Грудную клетку сдавило, стиснуло… Разрывало ткани, сухожилия, кости как не в первый раз. Отдаленно знакомое чувство потери в мире, где и так нет света… И вот уже когда его собственный свет почти потух, странное возбуждение вместе с красными всполохами пронзали сознание. Они стирали грань между явью и сном, растворяли наваждение. Ещё одно тягостное непривычное, но почему то чертовски знакомое чувство. Инстинктивно знал как из него выбираться - лишь сделав шаг навстречу... Пробужденные рефлексы сработали быстрее, чем спящее сознание. Флаг всё ещё ощущая тяжесть в груди, одновременно с полноценным и жадным вдохом пришпиливал к поверхности стола то, что в поле зрения двигаться не должно было изначально. Пришёл в себя окончательно, когда скальпель уже прочно засел в руке Деменции. – Не трогай, что тебе не принадлежит… Она тут же задергалась, явно не ожидая от спящего Дока такой прыти. Зашипела, так и не достигнув своей цели - тарелки с печеньем, что ещё утром заботливо оставил 5.0.5. рядом со своим папочкой. – Себе скажи… – ЧТО??? – Что? Обиженная Деменция уползла, ворча. А напуганный Вилли смущенно смотрел из под листка бумаги, следя за паравербальными проявлениями, считывая эмоциональный настрой и добавляя новую информацию в картотеку. – О чём она? – спрашивал сонный учёный свой эксперимент. *** Сон больше не шёл. И тогда Вилли забирался по рукаву Доктора, цепляясь острыми лапками. Он занимал позицию на плече и наблюдал как его хозяин, распрощавшись с отдыхом, продолжал собирать платиновый ошейник контролирующий рост и мозговую активность своего симбиота. Вилли пристально следил как выстраивалась программа самоуничтожения. Учёный через компьютер намеревался считывать данные с ошейника, что к тому же ещё усиливал сигнал восприятия. Милый малыш всего этого не знал. Он пытался подражать простым манипуляциям, стараясь помочь. И Флаг позволил разок спаять контакты. И вроде бы всё получалось. *** Мягкий свет настольной лампы становился ярче, а за окном иллюминатора всё темнее. Так бы длилось ещё долго, но Вилли начинал пошатываться и чуть было даже не свалился на пол. От активного взаимодействия и большого потока информации он сильно утомился. И на вид уверенно устойчивых восемь паучьих ножек все ещё слабо держали крохотное тельце. Это явление временное, доктор знал, - Вилли требовалось тоже время. Подставлял ладони и малыш сваливался внутрь, умещаясь в них полностью. Почти невесомый, покачивался словно в маленькой лодочке, забавно развивая волосками, продолжая внимательно следить за малейшими движениями. W-125 послушно ждал. – Не подведи меня, малыш. Без тебя мне не справиться. Как только ты окрепнешь, мы проведем третий и заключительный этап эксперимента. Флаг прилаживал ошейник. А затем представляя жёлтый круг разрывая связь. Вилли закрывал глаза и потихоньку оседал, пока все его конечности не складывались в плотный стальной кокон вокруг головы. Учёный относил своё детище на законный отдых обратно в капсулу. Затем устало откидывался на спинку стула, а рабочие инструменты с глухим ударом падали на пол. Впереди ещё тестовые задачи... А Демонстрация образца W-125 планировалась на ближайшее время. И тут доктор понял, что завел сам себя в тупик. К чему стремиться, как жить дальше, как смотреть в глаза боссу?.. Изможденный он закрыл глаза. Поскорее бы забыть всё это и начать жизнь заново.