Отправная точка

       Лай Грини сбивает меня с мыслей, а ты проводишь ладонью по моей голове и отстраняешься:        - Им нужно помочь, - выходишь в коридор, но Мартемки сами тащатся с коробками. Забираешь их, расставляешь по столешнице и тянешься за тарелками. - Мартиша, тебе какую? - дочь тычет пальцем, прекрасно зная, что этого делать нельзя, а я даже не пытаюсь встать, чтобы помочь. Странно, но этих минут наедине хватило, чтобы я почувствовала что-то из серии спокойствия. Зачем думать о том, что будет дальше, если в этот самый момент нам хорошо даже от того, что мы просто находимся в одной комнате? Ты и с детьми вон как уверенно держишься, да и они прислушиваются к тебе, и это несмотря на то, что до сегодняшнего вечера вы виделись всего несколько раз. - Садись за стол, - ты ставишь ее тарелку напротив стула, на котором она сидела, и дочь тут же устраивается на нем. - Тема, теперь ты, - сын облизывается и берет себе по куску от всех. Ты так же ставишь его тарелку на стол и возвращаешься к коробкам. Но у меня ничего не спрашиваешь, кладешь на свой вкус, я лишь позже пойму, что там нет гавайской, которую так любит дочь, но которая абсолютно не нравится мне. Тема сказал, когда заказывали? Или сама догадалась? Хотя о чем я? Неважно, что мы не живем вместе, мы знаем друг о друге больше, чем кто-либо еще.        Ты направляешься ко мне, стаскивая по пути с одного куска целую оливку и отправляя ее в рот. Причем делаешь это так естественно и просто, будто у нас обычный семейный ужин, и ты совершаешь подобное регулярно. Ставишь передо мной тарелку и, не выказывая никаких лишних эмоций, отходишь обратно. А я смотрю на тебя и невольно вспоминаю прошлое, когда нам нравилось есть из одной тарелки. Когда у нас практически не было денег, ты всегда норовила подсунуть мне более вкусные и лакомые кусочки, а когда ты болела, этим занималась я. Светка, чтобы я ни говорила, я никогда не забуду тех лет, что мы провели вместе. По сути, это вообще были самые счастливые годы в моей жизни, позже только рождение детей было сравнимо с ними. Но я все еще не теряю надежду, что мы снова сможем быть счастливыми.        Ты закрываешь коробки, ставишь их одна на одну и достаешь кружки. Наливаешь всем чай, расставляешь чашки на столе, даже не пытаясь уточнить, будем ли мы его пить и нужен ли моим оболтусам сахар, а затем начинаешь что-то искать в шкафчиках. Дети переговариваются и уплетают пиццу, а я почему-то не могу к ней притронуться. Ты находишь сухофрукты, проверяешь срок годности и, убедившись, что все нормально, высыпаешь их в вазочку, которую затем отправляешь на стол.        - Вы пока ешьте, а я пойду куртки развешу и опять загружу машинку.        - Свет, давай я, - вскакиваю со стула, пытаясь тебя остановить.        - Дин, ешь пока не остыло, - останавливаешь меня жестом руки. - Я конечно против такой еды, но доставка из пиццерии работает быстрее доставки из ресторана.        Ты уходишь, а я сажусь и на автомате беру кусок пиццы. Я так боялась нашей встречи, а все происходит так по-семейному, что я вообще не верю, что мы живем по отдельности. Как же тогда все будет выглядеть, когда мы действительно съедемся?! О том, что этого может не произойти, даже думать не хочу. Обязательно произойдет, я точно знаю!        Ты хоть и возвращаешься быстро, мне кажется, тебя не было целую вечность. Садишься, обнимаешь двумя руками чашку и прислушиваешься к разговору детей.        - Ну, подтверди этому балбесу, что мы обязательно должны посетить... - Марта берет тебя в сообщники, надеясь с твоей помощью убедить Тему в необходимости пройтись по всем достопримечательностям. Я лишь тихо посмеиваюсь. Уж в чем в чем, а здесь я с сыном была солидарна. Круто же просто гулять, зачем тратить весь день на походы по музеям? Нет, конечно, Мартемки не в первый раз в Питере и все основное, ради чего туристы едут из других стран, видели, но теперь они хотели посетить что-то свое, и, разумеется, у Марты таких мест было гораздо больше. - Тогда вы с мамой можете сидеть дома, - обращается она к брату, - а мы со Светой будем гулять!        Я едва со стула не подпрыгиваю от ее наглости. В лице точно меняюсь. Вот еще! Моя собственная дочь собирается умыкнуть у меня из-под носа мою Светку! Я тебя, Марта, конечно, люблю, но Светку не отдам!        - Еще чего! - воплю я и замечаю, как ты прячешь улыбку за чашкой с чаем. Наверняка ожидала от меня подобной реакции. - Или все вместе сидим дома или все вместе гуляем!        - Я соглашусь отказаться от части музеев, если вы проведете нас с Темычем по каким-нибудь необычным местам, - вдруг выдвигает мне дочь условие. А я едва воздухом не захлебываюсь от ее наглости! - Мам, у тебя всегда нет на это времени, но сейчас мы приехали на отдых, а значит, время есть!        Мне каждый раз в Питере приходилось отмазываться отсутствием времени, потому что я элементарно не могла сказать им, что не могу спокойно гулять по тем местам, по которым когда-то ходила с тобой. А теперь... Перевожу на тебя нерешительный взгляд и не знаю, чего именно жду. Пройтись с тобой по нашим прежним дворам и тропинкам... Это будет слишком волнительно, а иногда и вовсе будет смахивать на пытку. Хотя остановка в этой квартире ничем не отличается от запомнившихся мест. Черт знает, как это можно воспринимать? Погружение в прошлое, чтобы избавиться от всего болезненного или все-таки возвращение домой?        - Думаю, мы найдем для вас несколько таких мест, - наконец говоришь ты, и Марта изображает довольный жест рукой под протяжное "yes". - Но прогулка завтра под большим вопросом, - продолжаешь ты. - Неизвестно, когда высохнут ваши куртки. - Дети в два голоса скулят, а ты переводишь взгляд на меня. - А ты вообще осталась без нее. В машинку ее забросить нельзя, могу предложить только стирку руками.        - В смысле руками? - изумленно спрашиваю я, надеясь, что ты шутишь.        - Забыла, что это такое, Диан Сергевна? - заливисто хохочешь, видя мое опешившее состояние. - Могу напомнить. Берешь тазик, насыпаешь порошок, наливаешь воду и стираешь ручками.        Я хлопаю глазами, а лицо все вытягивается и брови взлетают все выше. Твое предложение сродни предложению пойти помыть подъезд. Я реально забыла, когда занималась чем-то подобным.        - У тебя что, и таз есть? - кое-как выдавливаю из себя.        - Конечно! Ты забыла, сколько лет моей мамуле? У нее много шерстяных и пуховых вещей, а современным машинкам она не доверяет, поэтому пока жила здесь, все стирала руками.        Сглатываю и оттягиваю воротник футболки, чувствуя нехватку воздуха. Куртка мне, конечно, нужна, но стирать ее вручную кажется верхом маразма.        - Закину в машинку! Не выживет - куплю новую! - наконец озвучиваю свое решение.        - Тебе лишь бы выбросить! - тут же возмущаешься ты.        - Могу сдать в химчистку, но это займет время и мне все равно понадобится новая куртка.        - Мою наденешь, - выносишь вердикт ты.        - Какую твою? - тут же опешивши, спрашиваю я. - Пуховик? Светка, да я даже зимой такие теплые вещи не ношу, я в ней буду чувствовать себя, как в сауне!        - Ну не совсем пуховик, надо будет завтра посмотреть, по-моему, здесь было что-то полегче, - и только я с облегчением выдыхаю, как ты продолжаешь: - Но утром тебе все равно придется идти в нем, - я непонимающе смотрю на тебя, а ты киваешь на Гриню.        - Да мне его придется надевать на себя голую, иначе сопрею за эту прогулку! - ною, как Мартемки и недовольно пыхчу.        - И это вместо благодарности, что тебе не придется идти в одной футболке? - изгибаешь бровь и щуришься.        - У меня есть толстовка, - осторожно говорю я, - мне в ней будет нормально.        - Хорошо, - тут же соглашаешься ты, - но имей в виду, если заболеешь, будешь сидеть в комнате, чтобы не заражать нас, а гулять мы будем втроем, без тебя, - абсолютно спокойным голосом, не настаивая и не требуя, говоришь ты. А я ловлю себя на мысли, что точно так же разговариваю с детьми, когда хочу чего-то добиться от них. А ты прекрасно знаешь, на что надавить! Меня не пугает возможная болезнь, а вот нахождение вдали от тебя вышибает землю из-под ног.        - Ну, Свет... - хнычу я.        - Либо стираешь свою куртку, либо надеваешь мою. Выбирай.        И тут меня неожиданно прошибает догадка. Что, если ты так настаиваешь на своей куртке не просто так? Они же у тебя все похожие между собой и при этом разительно отличаются от тех, что обычно ношу я. А значит, если меня увидит кто-то из поклонников, сразу же поймет, что на мне чужая вещь, а особо повернутые фанаты быстро нароют твои фотки или видео, где ты точно в такой же куртке. Хотя им и рыть не придется, мы же будем вместе, а значит, если увидят меня, то и тебя тоже. Да и детей. Судорожно пытаюсь придумать, в чем дело. Просто беспокоишься обо мне? Или хочешь доказательств того, что я не намерена скрываться? Светка, так мы собираемся гулять по нашим местам, это уже говорит о том, что я не собираюсь прятаться! А может, тебе просто будет приятно видеть на мне свою вещь? Как когда-то давно, когда мы таскали одни шмотки на двоих.        Мартемки заинтересованно смотрят на меня, а ты, изображая равнодушие, жуешь курагу.        - Хорошо, я надену твою куртку, но тогда ты наденешь мою футболку! - ты едва не подавилась и, закашлявшись, потянулась к моей чашке чая, так как свою давно опустошила. Я обеспокоенно пододвинула ее, но приказала себе не паниковать раньше времени.        - Это еще зачем? - хрипло спрашиваешь ты. - У меня своих хватает.        - Мне так хочется, - неуверенно улыбаюсь, не решаясь сказать, что мне просто было бы приятно от данного факта.        - Тогда может быть ты просто так наденешь мои штаны? - с издевкой спрашиваешь ты.        - Твои шаровары? – с ужасом переспрашиваю, дергаясь. Это предложение мне кажется гораздо кошмарнее предложения, постирать куртку руками. – Я вообще надеюсь рано или поздно убедить тебя в том, что они тебе совсем не идут.        Смотришь на меня скептически, иронично хмыкая, а я судорожно соображаю, не перегибаю ли палку.        - А ты уверена, что выдержишь на мне джинсы или брюки?        - Светка, у тебя такая классная фигура! - я тут же вхожу во вкус и с энтузиазмом начинаю расхваливать твои возможные наряды. - Джинсы на тебе будут сидеть просто идеально! - наверное, у меня было настолько плотоядное выражение лица, что ты внезапно перебила меня.        - Думаю, моим поклонникам это тоже понравится, - задумчиво протянула ты, намеренно отвернувшись от меня.        По-моему я даже заскрежетала зубами, а пальцы сжала в кулаки до побелевших костяшек.        - Ходи и дальше в своих обосранцах! - прорычала я.        - Фу, мама, что за слово?! - влезла в разговор Марта.        - Мартиш, не обращай внимания, у мамы иногда вылетают неприличные словечки, - говоришь ты ей и оборачиваешься ко мне, чтобы одарить ослепительной улыбкой. Сурганова, что за игры?! Подозрительно смотрю на тебя, а ты продолжаешь сохранять дружелюбие на лице. Добилась своего и рада?! Знаешь все мои слабые места! Хотя их и искать не надо, достаточно поклонниц, пускающих на тебя слюни! Чувствую, что закипаю, но при этом не знаю, как остановить себя. Пытаюсь, но не получается. - Но иногда, в узком семейном кругу... - тянешь ты, - можно и джинсы надеть. К тому же у меня имеется парочка.        - И здесь есть? - я тут же оживаю, глаза горят, ладони потеют, я едва не прыгаю на стуле в предвкушении.        Ты заливисто смеешься, бросаешь на меня дразнящий взгляд, но молчишь. Так нечестно, Светка!        - Давайте заканчивать с посиделками, вы после дороги, устали, Тема вон вообще клюет носом, - киваешь на сына. А я хоть и понимаю, что времени уже много, до ужаса не хочу расходиться. Между нами все так зыбко, что пока ты рядом, я верю в лучшее, а вот окажусь сейчас одна в кровати и задавлю себя воспоминаниями. Я же понимаю, что спать мне придется отдельно. - Только Дин, это, конечно, моя вина, но я совсем не подумала, когда приглашала вас, что у меня всего две гостевых комнаты, а значит и кроватей только две, - ты ведешь плечом, чувствуя неловкость. - Поэтому вам придется решить, кто с кем будет спать. - Бросаешь на меня взгляд, давая понять последним предложением, что мне вход в твою комнату закрыт. Я это и сама знала, но чувствую я при этом себя как-то скверно.        Нет, Арбенина, ты совсем охуела? И это вместо того, чтобы сказать спасибо за то, что у тебя есть шанс все исправить? Радуйся, дура несчастная, что тебе вообще верят, иначе не сидела бы ты сейчас здесь, еще и со всем семейством.        - Я с мамой! - в два голоса орут Мартемки.        - Светка, мы можем и втроем, - и неожиданно понимаю, что это отличная идея. Рядом с детьми я не буду чувствовать себя такой одинокой.        - Дин, кровати не такие большие, чтобы вы там поместились втроем, да и зачем вам тесниться? - из твоего голоса исчезла легкость, и я понимаю, что ты ждешь от меня какого-то конкретного решения.        - Ребзя, поспите вдвоем, - смотрю на детей и надеюсь, что разборок не будет. И вскоре понимаю, что меня от них спасает их усталость. Они и правда хотят спать и пусть делают вид, что это не так, их молчаливость и вялость говорит за них.        - Ладно.        - Угу.        - Тогда потерпите еще пять минуток, я застелю вам постель, - разворачиваешься и идешь в спальню, но я не отстаю ни на шаг.        - Светка, ты и так весь вечер заботишься о нас, давай я сама.        - Ну что вы, Диан Сергевна, - хмыкаешь ты, - стирать вы не умеете, может и кровать вам заправляют слуги. Поэтому чтобы дети не спали на голом матрасе, их постелью я займусь сама.        - Светик, хватит язвить, - заходя в комнату, кривовато улыбаюсь, совсем не обижаясь.        Ты бросаешь на меня насмешливый взгляд, подходишь к шкафу и достаешь постельное белье, а затем, не сгибая коленей, наклоняешься, и вытаскиваешь одеяло. Ты стоишь в такой позе всего несколько секунд, а у меня, как у собаки Павлова, срабатывает рефлекс - увеличивается слюноотделение и обжигает легкие раскаленным воздухом.        Натыкаешься на мой поплывший взгляд и мило улыбнувшись, кладешь все на кровать. В этот момент в спальню, вместе с Гриней, вваливаются дети.        - Для них два одеяла, - поясняешь, вглядываясь в меня и пытаясь понять, выплыла ли я из своих мыслей. - Твое белье я положу тебе на кровать. Ну и пока ты здесь возишься, пойду развешу постиранное и приму душ. А вы, - тычешь в детей, - давайте по очереди в туалет, пока я не заняла ванну.        Вы выходите все вместе, а я в очередной раз удивляюсь поведению детей. Ты не лебезишь перед ними и не пытаешься увлечь, а они не отходят от тебя ни на шаг. И это так странно! Я, конечно, понимаю, что в тебя все влюбляются с первого взгляда, но почему-то думала, что на детей это не распространяется.        Мартемки возвращаются быстро и помогают мне с кроватью. Я их укладываю, выгоняю Гриню из спальни и иду к себе. На автомате расправляюсь с бельем, мысленно благодаря тебя за то, что это не та комната, в которой когда-то жили мы. Затем возвращаюсь на кухню, утрамбовываю оставшуюся пиццу в одну коробку и убираю ее в холодильник. Собираю посуду со стола, но прежде чем заняться мытьем, ставлю чайник. Уверена, что перед тем, как отправиться спать, ты захочешь выпить еще порцию своей травяной гадости. Прости, Светка, но это и правда, не очень вкусно. То ли дело кофе! Но вслух я этого произносить пока не буду.        Ты появляешься, когда я домываю кружки. Жду, когда в очередной раз съязвишь, ведь ты непременно должна что-нибудь сказать про мытье тарелок! Но ты, почти не удивившись, подходишь к чайнику, у которого стоит твоя чашка, и наливаешь себе вначале терпкой заварки, затем кипятка. Мне не предлагаешь, знаешь, что откажусь. Окидываю тебя быстрым взглядом и вновь задаюсь вопросом, есть ли в твоем шкафу что-нибудь по размеру? На тебе что-то из серии пижамы, только размера на три больше. Когда ты уже избавишься от своих комплексов, Светик? Неужели нескольких сотен поклонников, пускающих на тебя слюни, тебе не достаточно, чтобы понять, что ты идеальна?        Наконец я расправляюсь с посудой и поворачиваюсь к тебе.        - Динь, почему вы приехали именно сегодня? - спрашиваешь ты, чем тут же ставишь меня в тупик, правда я пока не понимаю чем: обращением или вопросом.        - Свет, ты... ты чего? - я даже слов подобрать не могу, чтобы выразить неожиданно всполошившиеся мысли. - Ты же сама нас позвала! - потерявшись в абсурдности ситуации и не понимая, что с тобой происходит, я на подрагивающих ногах добралась до стула и с облегчением опустилась на него.        - Я и не отказываюсь от своих слов, только я говорила о конкретной дате, - стало немного лучше, но только немного, потому что я все еще не понимала, что не так.        - Да, ты сказала, чтобы мы приезжали первого марта, - я смотрю на тебя, часто моргая и ни фига не въезжаю в суть твоих претензий. - Свет, я, правда, не понимаю, что не так?        Ты недоверчиво смотришь на меня, словно пытаясь заглянуть внутрь, дальше тех слов, что срываются с моего языка, а затем задаешь простой вопрос:        - Какое сегодня число?        - Первое марта, - с ходу говорю я, но заметив удивление на твоем лице, чувствую неожиданно побежавшие холодные мурашки по спине. Сердце болезненно сжалось, а мозг отказался подчиняться. Все резко сложилось в кучу, и я испуганно стала тараторить: - Нет, нет… Этого не может быть! Сегодня не первое, да? Я ошиблась с датой? - заметив твой легкий кивок, я стала судорожно подбирать слова. - Сегодня второе? Господи, Светка, я… я не специально, правда! Прости меня, я не знаю…        - Дин! - ты неожиданно повышаешь голос, заставляя меня замолчать, а я сжимаюсь на стуле, понимая, что мне никогда не добиться твоего прощения. - Сегодня двадцать девятое февраля.        - Что?!.. - сиплю я, дергаясь, и смотрю на тебя так, будто ожидаю, что ты сейчас засмеешься и скажешь, что это шутка. Но ты не смеешься, правда едва заметная улыбка на губах появляется.        Теперь моя очередь пить из твоей чашки. Я тянусь к ней, отхлебываю, не замечая вкуса трав, и ставлю ее перед собой. В голове только мысли о собственной ебанутости и абсолютном неумении что-то планировать.        - Я подумала, что тебе не терпелось как можно скорее увидеть меня, поэтому ты приехала сегодня, а ты просто даты перепутала... - я ни по твоему виду, ни по твоему тону не могу понять, шутишь ты или обижаешься, и поэтому же не знаю, что ответить.        - Светик, да я готова была рвануть за тобой еще из Вологды, настолько ты нужна мне и настолько мне не хватает тебя рядом, но чертовы концерты не позволили мне этого сделать. А что касается сегодняшнего дня, так... - я машу головой и взъерошиваю волосы рукой, поражаясь своей безалаберности. - Я, правда, не понимаю, как такое получилось. Я же по работе всегда привязана к датам и уже давно научилась в них не теряться, а тут... По трассе много заправок, везде пишется время и дата, а я видела эти цифры, но даже не вдумывалась в них. По радио говорили о последнем дне зимы, а я решила, что либо повторяют вчерашний эфир, либо ведущие что-то напутали, - усмехаюсь собственной дурости и смотрю на тебя, надеясь, что ты не обижаешься.        - Ну, неужели у тебя ничего не щелкнуло, когда ты приехала и обнаружила здесь Эллу вместо меня?        - Щелкнуло, - неожиданно зло говорю я.        - Представляю, сколько "комплиментов" я наслушалась бы, окажись рядом, - закатываешь глаза, догадываясь о моих мыслях.        Я резко подрываюсь, чем немного пугаю тебя, и, останавливаясь напротив, бросаю:        - Иди сюда! - но, не дожидаясь ответа, тяну тебя за руки, поднимая, а после сажусь на твое место и усаживаю тебя к себе на колени. Тут же кладу ладони тебе на талию, а затем осторожно и наигранно медленно начинаю их сводить за твоей спиной до тех пор, пока максимально крепко не прижимаю к себе. Ты даже упираешься мне в плечи, пытаясь дать себе немного свободы, но я не разжимаю своих тисков, и судорожно скольжу по твоей спине и бокам, пытаясь впечатать тебя в себя. - Я в тот момент вообще ни о чем думать не могла, а после наши собаки сошли с ума, ну а уже затем ты пришла. И мне этого было достаточно. У меня за весь вечер даже мысли не мелькнуло о том, почему ты появилась здесь только вечером, а не днем. Светка, я такая дура, - роняю голову тебе на грудь и прикрываю глаза. - Прости меня.        - А я ведь хотела приехать сюда завтра утром, - вдруг говоришь ты, высвобождая зажатую между нами руку, которой затем легко обнимаешь меня за плечи. - Но после подумала, что Арбенина будет не Арбенина, если приедет, как большинство на ее месте, в обед, - усмехаешься, но беззлобно, а я помалкиваю. - От тебя я могла ожидать появления сегодня ночью в одну минуту первого, с утверждением, что уже наступило первое число. Или наоборот, вашего нашествия завтра ближе к полуночи, с уверениями, что еще первое марта. Поэтому и решила приехать сегодня, подумала, что как раз подготовлю квартиру к вашему приезду.        - А о том, что мы можем не приехать, совсем не думала? - вдруг спрашиваю я. Неужели я настолько предсказуемая?        - Дин, - гладишь меня по голове, - при нашей последней встрече я поняла, что наступил переломный момент. Я видела, в каком состоянии ты находилась и уже тогда поняла, что ты приедешь.        - Зачем же так настаивала на том, чтобы я все обдумала? - недовольно соплю я.        - Хотела, чтобы на сей раз все было не спонтанно, а обдуманно, чтобы ты понимала, что это последний шанс быть вместе.        - А ты знаешь, что в этот раз нас свела сама судьба, - вскидываю голову и ловлю твой взгляд. - И любовь! - неожиданно расплываюсь в довольной улыбке. Ты снисходительно улыбаешься и смотришь на меня как на взбалмошного ребенка. А я тебе сейчас докажу, что я права! - Я так рвалась к тебе, что подчинилась сердцу, а не разуму, поэтому и приехала сегодня. Это любовь! - задираю гордо нос. - А судьба проявилась в препятствиях на дороге. У меня спустило колесо и пришлось менять его, а затем на трассе была какая-то авария, перегородившая часть дороги, из-за чего собрался длинный хвост машин в оба направления и нас пропускали по очереди. Как итог, я потеряла на этом часа три. А что было бы, если бы я приехала сюда раньше? - как довольный ученик, только что доказавший теорему, я едва не хлопаю в ладоши. - Я либо никого не обнаружила бы дома, либо обнаружила бы все ту же Эллу.        - После чего уехала бы отсюда, кляня меня, на чем свет стоит? - я резко мрачнею. Ну, Светка, я же не об этом говорила!        - Ты же тоже не случайно приехала именно сегодня, сама говоришь, что хотела завтра, - пытаюсь не сдаваться.        - Динка, нас судьба свела еще в девяносто третьем, - легко касаешься пальцами моего виска и кладешь руку мне на плечо. - А мы с тех пор большую часть времени пытались бороться с ней.        - Светка... - я судорожно вздыхаю, понимая, что основная заслуга в этом моя. Вновь обвиваюсь вокруг тебя лозой, поражаясь тому, насколько ты хрупкая и маленькая, и не понимая, как ты вытерпела все то, что я творила. Тычусь в твою шею носом, пытаясь вытравить из головы все воспоминания, но у меня не получается. Не помогает ни твой запах, ни твое тепло, ни ты сама, доверчиво сидящая в моих объятиях. Я так виновата перед тобой, что мне не хватит жизни, чтобы все исправить. - Свет, прости меня, - вдруг всхлипываю я. - За все прости... пожалуйста...        - Дин, - ты напрягаешься, но я не останавливаюсь.        - За все мои измены, за то, что бросила тебя, за то, что группу оставила себе, за то, что...        - Динка! - пытаешься высвободиться и остановить меня, но я не позволяю ни того, ни другого.        - ... столько лет смешивала тебя с грязью, за все унижения, поступки и слова, за то, что детей, о которых мы мечтали, я родила без тебя, за то, что растила их одна, - голос срывается, слова звучат то громко, то едва слышно, из глаз катятся слезы, которые ты, разумеется, чувствуешь, ведь я все еще не отрываюсь от тебя. - За то, что ты все это время жила в нашей квартире без меня, за то, что я такая дура, неспособная сделать тебя счастливой, за все мои песни, которые я посвящала не тебе, за всю ту боль, что я тебе причинила. - Я рыдаю взахлеб, не в силах остановиться, ощущая как плотину внутри меня, которую я так долго выстраивала, снесло ко всем чертям. - Кузнечик, я знаю, что это просто слова, которым ты давно не веришь, но я люблю тебя... Всегда любила... Не важно, что я говорила, я никогда не прекращала тебя любить. Я не знаю, как тебе доказать, что в этот раз все будет иначе, но я не отпущу тебя больше. Я не могу без тебя... - Я больше не захлебываюсь в рыданиях, сотрясаясь, но продолжаю тихо плакать, опустив голову немного ниже, чтобы мои слезы не касались твоей обнаженной кожи. Я то жадно цепляюсь за тебя, боясь, что ты в любой момент можешь исчезнуть, то осторожно касаясь, глажу по спине, то просто обнимаю и замираю, не понимая, где ты находишь силы прощать меня. А ты как обняла меня двумя руками за плечи где-то в середине моей речи, так и не отпускаешь. Изредка гладишь по голове или прижимаешься щекой к макушке, но молчишь.        Я пытаюсь научиться заново дышать и принять как факт, что все уже случилось и осталось в прошлом. Ты каким-то образом все это отпустила и дала нам возможность начать все сначала, и только это сейчас важно. Ты права, в Вологде и правда, был переломный момент. У меня в мозгах что-то повернулось на сто восемьдесят градусов, и я поняла, что вся моя жизнь ничего не стоит без тебя. Моя девочка... Такая хрупкая, но такая сильная!        Ты куда-то тянешься, и я поворачиваюсь посмотреть, куда. Оказывается за салфетками, стоящими в центре стола.        - Держи, - подаешь их мне и я вынуждена расцепить объятия, чтобы высморкаться. Правда делаю это, не поднимая на тебя глаз и не потому, что стыдно, а потому что не хочу видеть жалости на твоем лице. - Динь, пойдем спать, - дождавшись, когда я расправлюсь с салфетками, говоришь ты. Я тут же дергаюсь, роняю ту, что еще держала в руках, и сжимаю тебя в крепких объятиях.        - Нет! Кузнечик, пожалуйста... - в носу снова начинает неприятно щекотать, а на глаза опять наворачиваются слезы. - Побудь со мной еще хотя бы пять минуточек. - Знаю, что если ты уйдешь прямо сейчас, то я прореву всю ночь, вопрос только в том - где. В кровати или прямо здесь, на полу рядом с Гриней.        - Я никуда не ухожу, родная, - ты гладишь меня успокаивающе по спине, а я все равно боюсь разжать руки, хотя твое обращение и придает мне немного сил. - Пойдем со мной. - Осторожно, но настойчиво разжимаешь мои пальцы на себе, а затем встаешь и берешь меня за руку.        Из-за слез глаза немного режет, поэтому я щурюсь, но все равно замечаю твое обеспокоенное лицо. Ты выключаешь свет и ведешь меня за собой. Гриня подрывается следом, но ты велишь ему идти на место и он, недовольно заскулив, возвращается. А ты заводишь меня в свою комнату, где уже разобрана кровать, закрываешь дверь и откидываешь край одеяла, приглашая меня в постель. Я не ожидала ничего подобного, поэтому стою, словно громом пораженная, не решаясь ни лечь, ни сказать хоть что-то.        - Давай Динь, ложись, - подталкиваешь меня к кровати. - Сегодня будем спать вместе.        А завтра выгонишь? Но я тут же одергиваю себя. Утром я вообще не знала, чем закончится наша встреча, а сейчас ты сама приглашаешь меня к себе. Поэтому что будет завтра, я даже предположить не могу.        Я неуверенно подхожу к кровати, а ты обходишь ее, гасишь ночник и ложишься. Я тут же падаю на свою половину, но почему-то не решаюсь тебя обнять.        - Динька, чудо ты мое, ну ты чего? - слышу по голосу, что улыбаешься и придвигаешься ко мне.        - Кузнечик! - воплю я, вписываясь в тебя собой, и пытаюсь обнять так, чтобы чувствовать всю тебя. - Девочка моя... - еложу лицом по твоей груди, не в силах остановиться и поверить своему счастью. - Светуля моя... - снимаю твою левую руку с себя, целую в ладонь и прижимаю к своей щеке, сверху накрывая собственной рукой. Но спустя время снова стягиваю и опять целую.        - Динь, ты что делаешь? - улыбаешься.        - Люблю тебя, - шепчу, не отрывая лица от твоей ладони.        - Ты моя ненормальная, но любимая девочка... - выдыхаешь и освобождаешь свою ладонь. Поправляешь на нас одеяло, а затем забираешься под него руками и обнимаешь меня. Мне кажется, что я и так уже частично лежу на тебе, так хочется чувствовать тебя всю, а все равно продолжаю лезть на тебя. Но ты меняешь положение тела, явно предугадывая мое желание улечься на тебя полностью, но позволяешь переплести наши ноги и еще крепче сцепляешь на мне руки.        Теперь мне хорошо. Плакать больше не хочется, но зато еще больше хочется любить тебя.        В этой комнате мы когда-то познакомились, в ней все началось и мне кажется очень символичным, что сейчас мы именно здесь. Мы вернулись в отправную точку, чтобы начать все сначала и теперь, учитывая все наши ошибки в прошлом, мы точно пойдем по другому пути.