My passion

— Я не влюбился.       Саске повторяет это каждый раз, каждый день и каждый час, чтобы ни в коем случае не усомниться в подлинности своих мыслей, чтобы не начать думать о нежно-розовом недоразумении, которое шаром для боулинга разрушило его небрежную, студенческую жизнь. Дурацкие радужные браслеты и куча пирсинга — то, что так ненавидел Учиха. Нет, презирал до беспамятства, но все равно вглядывался в каждую деталь, боясь что-нибудь упустить. Смотрел пристально и влюбленно, а внутри все сжималось.       Продолжает искать напряженным взглядом в кафетерии, изредка опуская глаза, чтобы не нарваться на расспросы придурков-друзей. Слишком много первогодок, почти невозможно разглядеть в этом полчище панков взрывную зелень и звенящие значки на сумке. Нет и язвительной улыбки с заостренными резцами, и еле заметной татуировки на шее, худых запястий и бледных губ.       Появился, немного ссутулился, хромает. Весь истоптанный радужный свитер, много синяков и царапин. Стирает пыльным рукавом кровь с подбородка и все так же язвительно улыбается. Вдруг вслед прокричали: — Эй, пидор!       Саске сжал кулаки под столом и поджал губы. Очень хочется набить морду тому уроду, что сказал это. Но не сдвигается с места, просто наблюдает. Как он резко оборачивается, кричит что-то в ответ и быстро удирает. Как взметаются бледно-розовые короткие волосы. Как звенят цепи на ремне. — Трусишка, — снова прозвище, когда он уже узнает имя?       Совместная пара. Он старше. Третий курс, а Учиха — второй. Как так получилось? Теперь он может без зазрения совести пялиться на сонбэ. Как мило. Чуть побитый, развязно разваливается на стуле, закусывает губу и что-то рисует в тетради. Интересно, что? — Я не влюбился.       Преподаватель монотонно и скучно читает лекцию, даже не смотрит на студентов, тихо шуршит учебником, за понурой спиной пустует зеленая доска. Саске отрывается от конспекта, чтобы еще раз взглянуть. Он все так же болтает ногой под партой и о чем-то перешептывается с подругой. Смотрит девчонке прямо в глаза уверенно и бесстыже. И все равно, что его ресницы гораздо длиннее, а губы в сто раз мягче и пухлее, чем ее. Его любят девушки, наверное, даже больше, чем Учиху. А он их — да? К черту! Весь универ знает, что тот би. Конечно, при такой-то внешности. — Харуно! — лектор будто с цепи сорвался. Перешептывания и эти бездельники, зовущиеся студентами, довели его до ручки. — Зачем так грубо?       Аудитория смеется, препод рассержен, а он все так же язвительно улыбается. Теперь Саске знает его фамилию. Она слишком женственная, но ему подходит. — Я не влюбился.       Перерыв. Он снова в окружении девушек и, кажется, чувствует себя комфортно. Касается щеки одной из них, разворачивает к себе, наклоняется для… Саске сжал телефон слишком сильно — треснул экран. — Черт, чувак! — говорит его друг и хмурит светлые брови.       К нему подходит какой-то мутный первогодка-хубэ, слишком хилый. Да, Саске знает его. Это Сай, помешанный на учебе ботаник. А еще он гей. Хотя бы открытый, не то, что Учиха. — Сонбэним, — обращается слишком осторожно. — А? — Харуно нехотя отрывается от девушки. — Т-тетрадь забыл, — бедный, весь дрожит. — Ха, скройся, — конечно, ему плевать на какую-то тетрадь. Возвращается к своему неловкому развлечению.       Конец пар. Свобода. Кто-то дергает Учиху за плечо, разворачивая к себе. Это он. Со своими ярко-зелеными глазами и причудливой розовой шевелюрой. С силой тонких, цепких пальцев сжимает скулы и прижимается к сухим губам своими. Всего пару секунд. Приятно. Пахнет шоколадом, а на вкус безумно сладко. Отрывается так же небрежно, улыбается язвительно и делает пару шагов назад. — Прости, это спор, — продолжает улыбаться, во взгляде читается победа. — Придурок, — говорит Учиха и наотмашь бьет кулаком в бледную щеку. Они вместе падают на весеннюю, молодую траву, а вокруг образовывается толпа. — Я влюбился.       Бей и издевайся. Не может быть иначе. Ведь мальчики не плачут.