***
Земля сотрясается всего несколько секунд и только лишь переполошенные птицы позволяют понять, что это не воображение, что Лексе не показалось и от недосыпа она всё же не теряет рассудок. Схватившись за близстоящее дерево, Лекса вглядывется в небо, только вот ни дыма, ни каких либо других следов взрыва не видит. Что это было? Сердце ускоряется, а всполошенные крики неспокойных теперь птиц нагоняют только на дурные мысли. В лесу сложно определить, из какой стороны был взрыв, но внутри клубится что-то такое вновь тревожное, что игнорировать это ощущение невозможно. Кончики пальцев ног немеют от сырости — по неосторожности Лекса вступила в болотистую лужу где-то час назад, но останавливаться было нельзя, а сменной обуви здесь нет. Сердце колотится снова с такой скоростью, что перед глазами встаёт пелена, всё расплывается, но стоит проморгаться и эта седая пелена пропадает. Новостей о Кларк так и нет. Сжав рацию в руках крепче, она выдыхает небольшое облачко пара, успокаивая тревогу внутри. Засунув её за ремень штанов, Лекса всё же выпрямляется, готовая к продолжению своего пути. Руками разрезая разросшиеся здесь кустарники Лекса возобновляет свой уверенный шаг; где-то вдали разносится гудок ровера, вновь волнуя и без того встревоженных птиц, что снова вздымаются над головой. Спустя несколько минут порыв ветра всё же доносит запах гари; ветер сегодня восточный, а значит, скорее всего, взрыв был на западе, и не слишком близко, раз этот запах можно почувствовать только спустя несколько минут после самого взрыва. Сердце вновь замирает, стоит подумать, что это может быть как-то связано с Кларк. Что бы Лекса не делала, мысли всё равно продолжали возвращаться к ней. Ощущение её мягкой кожи на пальцах отдавалось в ладони фантомной болью всякий раз, когда Лекса думала о том, насколько освобождающе было её целовать. Насколько правильным было касаться её щеки дрожащими пальцами. Насколько всё вдруг стало на свои места, вело к этому моменту с самого её приезда. Что бы сказала на это Нисса? Лекса мысленно хмыкает, позволяя печальной ухмылке появиться на губах, и сама себе качает головой. Она бы сказала не отказываться от неё, если это то, чего Лекса хочет. Она бы сказала плевать на всех, всё и вся, и идти к тому, чего просит сердце. Лекса была бы не Лексой, если бы так просто на это согласилась, но Нисса была бы не Ниссой, если бы не сказала этого ей. Её слова продолжали всплывать в голове, пока не были вытеснены острой болью в груди. Вход в бункер, в котором они когда-то прятались с Кларк, был тщательно замаскирован Лексой сегодня утром по уходу от Дейзи и Трины, что сейчас там с Адрией. Охотиться Лекса решила неподалёку, чтобы всё же в случае необходимости примчаться как можно скорее. Приправленный ветками и огромным количеством мха спуск Лекса всё же не заметила, поэтому, чертыхнувшись, сделала несколько шагов назад. Быстро оглянувшись, она очищает поверхность люка от так тщательно собранных ею веток, и проскальзывает внутрь. В нос бьёт запах ржавчины и сырости, но радостные глаза Трины занимает место неприятного здесь пребывания. Дейзи дремлет на диване, тщательно укрытая нескольким слоями пледов. Трина вскакивает с места и, с распростёртыми руками, вприпрыжку подбегает к Лексе. Она крепко обхватывает её ноги и Лекса, улыбаясь, освобождая тем самым голову от надоедливых мыслей, ласково потрёпывает её волосы. — Как ты тут, солнышко? — тихо спрашивает Лекса, приседая перед ней на колени, осторожно, беззвучно, чтобы не потревожить отдыхающую, наконец, Дейзи. Они, видимо, взрыв не слышали. — Хорошо, — невинно по-детски отвечает Трина, кивая, и пышные локоны колышатся в такт её движениям; сердце на несколько секунд ускоряется, переполнено любовью, и, возможно, когда-то оно сможет всё же зажить, забиться с былым рвением и наивностью, окружённое такой непосредственностью и открытостью. — Мы с Адрией книжки читали, а в них картинок нет, — слегка нахмурившись говорит она, — а тут и ты пришла. Лекса улыбается шире, хватая хихикнувшую Трину на руки, прижимая её к себе крепко, позволив безмятежности расслабить мышцы. — Ты уже и читать умеешь? — удивлённо спрашивает она, перехватывая любопытный взгляд Адрии, когда Трина уверенно кивает. — А Адрия не умеет, — мурлыча отвечает она с блаженной улыбкой на лице и кладёт голову Лексе на грудь, — постоянно спрашивает у меня как буквы называются! Тихий смешок срывается с губ Шестьдесят третьей и она с улыбкой качает головой. — Ты же её научишь? — интересуется Лекса, осторожно присаживаясь на краешек дивана. Дейзи уже не спит, наблюдает за ними из-под слегка опущенных век, улыбается сонно в ответ на не менее чем несколько секунд назад уверенный кивок Трины. — Конечно, это же стыдно, она такая большая, а читать до сих пор не умеет! Лекса хихикает в её волосы, но всё же кивает. Дейзи же не сдерживается, смеётся, да так звонко, что этот звук залечивает самые страшные и глубокие раны на сердце, точно бальзам оседает в голове, окутывая таким редким моментом беззаботности. — Я принесла для вас рацию, — говорит Лекса, вмиг посерьёзнев, и Дейзи встаёт, чтобы освободить для них больше места. Трина соскакивает с её рук, вновь возвращается к Адрии, — здесь есть кнопка, которую нужно зажать, чтобы говорить, — она показывает кнопку сбоку и передаёт рацию внимательно рассматривающей её Дейзи. Её взгляд бегает между рацией и Лексой, но когда останавливается на последней, глаза её прищуриваются. — Ты уходишь, да, — не спрашивает, утверждает она тихо, в её голосе ни капли осуждения или обиды, и она своими синими озёрами вглядывается в лексино лицо, пытаясь прочесть мысли сестры. — Я должна, — прочистив горло отвечает Лекса, но сразу же исправляется, — я хочу. Я хочу найти Кларк и выяснить, что с ней случилось. Дейзи кивает с пониманием, но в глазах её всё же появляются слёзы, что она упорно пытается сморгнуть. Сердце сжимается от досады, только её Лекса взять с собой ни в коем случае не может. Это слишком опасно и даже Лекса, если бы сердце не разрывалось на части, не покидала бы их, только вот не может. Кларк столько для неё сделала, стольким пожертвовала, и, возможно, за это поплатилась — о чём думать не хочется — и теперь черёд Лексы доказывать, что на неё можно положиться. Всё это время этим занималась именно Кларк и это привело к тому, к чему привело, и теперь Лекса совсем уж не может представить, что хотя бы не попытается. — Она дорога тебе, — с улыбкой на губах говорит Дейзи и глаза Лексы расширяются, сердце теперь вновь ускоряется, когда её слова добираются до ушей. Никаких объяснений больше не нужно, особенно когда Лекса неспешно, но уверенно, кивает, подтвеждрая её догадки. Это решение стало одним из самых лёгких, которое она только принимала в своей жизни; это единственный путь, по которому Лекса готова сейчас пойти, по-другому и быть не может. — Обещай мне, что будешь осторожна, — произносит Дейзи, сжимая руку сестры. — Обещаю, — отвечает Лекса с улыбкой, поглаживая её бархатную щеку большим пальцем. Сестры обнимаются, и в этот момент слова становятся лишними. Их связь крепка, и ни расстояние, ни время не смогут её разрушить. Лекса поворачивается, готовясь к своему путешествию, но в её сердце остаётся шлейф из тепла и поддержки, которую сейчас ей подарила Дейзи. С её одобрением делать это намного легче, чем могло бы. — Адрия позаботится о вас, — тихо говорит Лекса, обхватывая Дейзи рукой за плечи, ещё раз к себе прижимает. — Она знает, что делать, — оставляя ещё один невесомый поцелуй в волосах сестры добавляет Лекса. Пришло время доказать Кларк, что она здесь не одна. Пришло время доказать Кларк, что Лекса тоже достойна доверия.***
В ушах свист и крики. Свист и крики. Больше ничего. Стул, к которому была привязана Кларк, всё же развалился. Верёвка, которая сдавливала запястья вместе, ломала, крушила, кажется, разорвалась тоже. Гул. Кто-то пытается к ней прикоснуться, только вот эти руки — громоздкие, грубые, резкие — Кларк отдёргивается от этих рук, всё ещё борясь с онемевшим слухом. Перед глазами дым. Туман. Пыль. В глазницы въедается больно, почти так же, как и в лёгкие, поэтому когда в приступе кашля Кларк задыхается, глаза слезятся. Не только от кашля. Руки не оставляют попытки её схватить — Кларк дёргается. Ей кажется, что дёргается. Она больше им не дастся. Она больше не будет настолько наивной, чтобы саморучно пойти в пасть льву. — Гриффин, мать твою! Голос не Макрири. Не Дийозы даже. Едва открыв глаза от невыносимой в них рези Кларк видит только расплывчатое лицо. Руки вновь хватают её, только теперь они не такие громоздкие, не такие грубые, но такие же резкие, как раньше — и они оттягивают её в сторону, резко вновь бросают на пол — плечом Кларк падает на бетонный пол. Кажется, хрустит кость. — Кларк, — вновь раздаётся над ухом, так близко, что она вздрагивает, но, пыль уже улеглась; перед ней расплывчатое лицо Рейвен. Рейвен? — Рейес? — выдавливает она, вновь заходясь в приступе удушающего кашля. Может, она и вовсе из себя ни слова не смогла выдавить. Может и вовсе губы не шевелятся, рот переполнен песком, может её лёгкие просто булькнули, не позволяя вымолвить ни слова. Глаза Рейвен, всё же, расширяются, наполнятся облегчением, что выходит в медленном выдохе. Она тутже кивает. Пыль улеглась. В голове всё ещё свист, и гул… Криков больше нет. Что происходит, попытавшись прочистить горло вновь пытается сказать Кларк, только ничего, кроме безудержного кашля изо рта не выходит. — Здание заминировано, — холодно произносит один из солдат и от царящего в голове беспорядка Кларк не может определить, кто это. — Что это значит? — спрашивает кто-то за неё и Кларк инстинктивно поднимает глаза, пытаясь разглядеть, что происходит за спиной у пригнувшейся Рейвен. Макрири. Он медленно поднимается на ноги, рукой придерживаясь за до сих пор ходуном ходящую стену. С десяток автоматов нацелены на него. Ещё с десяток нацелены на оставшуюся на полу пятерню солдат, некоторые из них не двигаются, возможно, всё ещё подвержены силовой волне. Может, мертвы. — Это переворот, — раздаётся спереди и Кларк шумно выдыхает, стоит коснуться взглядом лица говорящей. Это Харпер. Шум в ушах стихает мгновенно. Сердце начинает колотиться в ушах, жар расползается по спине, по шее, выливается в холодный пот. Боль стрелой пронзает плечо, когда Кларк пытается привстать, внутри всё жжёт неистовым пламенем. Время замирает. Где Лекса? Ледяной жар окатывает лицо вновь. Она плохо видит, что происходит, но замечает, как несколько солдат спереди Харпер подходят к Макрири, не снимая его с прицела. Он обрывисто вытирает рукавом кровь со лба. — Что происходит? — удаётся всё же спросить Кларк, и голос её хриплый, надрывной, неприятно скрипит в ушах. Рейвен вновь отодвигает её назад, поворачивается и кивает головой в сторону Макрири — солдаты приходят в действие за её спиной. Глаза Рейвен горят в тусклом освещении, её грудь вздымается чаще, чем обычно, и, когда она вновь поворачивается к Кларк, её взгляд кажется обеспокоенным. — Где Дийоза, Кларк? — Она была здесь несколько часов назад, — отвечает она, сцепив зубы, скривившись от продолжающейся рези в глазах и ноющей боли в плече. Рейвен кивает, чертыхаясь, и поднимается на ноги, осторожно придерживая Кларк за талию. Кровь из разбитых губ неприятно затекает в горло, металический привкус на языке слегка отрезвляет, но бесконтрольная дрожь продолжает пробивать внутренности. Что, если Лекса уже мертва? — Давай, Гриффин, нам нужно привести тебя в порядок, — сквозь зубы шепчет Рейвен, покряхтывая от тяжести тела в своих руках, но всё же ставит её на ноги. — Свяжите их, обезвредьте, Макрири в спальную, остальных по одному на двух наших, в одном помещении не держать, — бросает она через плечо и Харпер сразу же кивает. Волна боли новым вихрём врывается в голову, пока Кларк шатается на ногах под опорой Рейвен. Кожа на лице начинает пульсировать от боли, и зрение мерцает от перепадов давления. Но она сжимает зубы, стойко стоя перед Рейвен, пытаясь собрать осколки своего сознания воедино. — Где Лекса? — тихо выдавливает из себя Кларк, прочистив горло, и хватка Рейес на спине становится сильнее. Лёгкие опустошаются в мгновение. — Я не знаю, — выдыхает Рейвен, выводя её из комнаты, и дрожь внутри усиливается. Если Макрири говорил о Лексе, она может быть у них. Её могут так же пытать, испытывать болью и угрозами, только её убьют быстрее, не будут ждать, пока она разговорится. Рейвен ведет её через холлы, избегая обломков и камней, разбросанных после взрыва. Раньше кажущиеся Кларк бесконечными подземные коридоры сейчас мелькают перед глазами один за одним и раньше, чем Кларк может понять, куда её ведут, она оказывается в лежащем положении. Комната всё ещё натянута дымкой. — Привет, Гриффин, — бросает ей через плечо Скарлетт, копошась в коробке с медицинскими инструментами и через несколько секунд подходит, чтобы осмотреть раны. — Жить будешь, — хмыкает она с небольшой улыбкой на губах, только вот умиротворения это не приносит. Меньше всего Кларк переживает о том, будет ли она жить. Открывшаясь рана на переносице вновь заливает глаза кровью и пока Скарлетт протирает её лицо в поисках новых ранений, Рейвен пододвигает стул к койке и тяжело вздыхает, разглядывая разбитое лицо перед собой. — Сволочи, — выплёвывает она, укладывая руку на дрожащую ладонь Кларк. — Мне просто нужно несколько минут и я буду в порядке, — хрипло пытается уверить Рейвен она, хоть и сама понимает, насколько глупо это звучит. В прочем, у неё нет переломов и, возможно, даже трещин; рассечённую бровь, скорее всего, придётся зашивать, а ушиб плеча ничем, кроме времени, не вылечить. Это, всё же, правда. Скарлетт осторожно касается влажной тряпкой брови и она сразу щиплет, Кларк кривится от этих неприятных пощипываний, но это не сравнится с тем, что бурлит внутри. — Как ты нашла меня? Рейвен нервно пожимает плечами, сжимая ладонь Кларк крепче, когда Скарлетт отворачивается, чтобы взять что-то из инструментов. Она всё же надеется, что её не будут зашивать наживую, но даже если и так, это меньшая из забот. — Лекса заподозрила, что что-то не так, первая, когда ты не появилась в обещанное время, — сердце всё же умудряется пропустить удар от упоминания того самого дня — непонятно, то ли от того, чем он закончился, то ли от того, как он начался; Рейвен продолжает, — и в доме тебя тоже не было. Потом в сторону западного корпуса отправились несколько машин и мне показалось это странным. Я перехватила их канал и услышала, что дела плохи, — она вздыхает и поджимает губы, будто не знает, как продолжить, — потом связалась с Миллером и он собрал несколько групп солдат, которые готовы были пойти со мной. Мы отправляли их по два-три человека, чтобы не вызывать подозрений, и они постепенно сменяли группу Макрири. Поэтому это заняло так долго, прости, — виновато поджав губы говорит Рейвен, только Кларк машет головой, мол, извиняться не за что. Если бы Рейвен действовала по-другому её не успели бы поколотить, но тогда и их миссия провалилась бы быстрее, чем они зашли бы в здание. Рейвен всё сделала правильно, и именно это Кларк вкладывает в небольшое сжатие её влажной ладони. — Как только количество наших солдат превысило количество их, я взяла тротиловые шашки и уменьшила дозу тринитротолуола настолько, чтобы не снести корпус к чертям, хотя очень хотелось, признаю. Рейвен весело хмыкает, небольшая насмешка появляется на её губах, только вот этот момент настолько мимолётен, что Кларк даже кажется — ей это показалось. Не зря же её столько раз били по голове — это вряд ли прошло бесследно. — Под видом подкрепления остальные зашли в корпус и на каждом этаже оставили по несколько коробок с песком и шашками, — она поворачивается, чтобы показать пальцем на коробку с надписью «провиант», и Кларк взглядом следует за её пальцем, — видела такие? Кларк кивает и хмурится вновь, когда резка боль в виске снова напоминает о себе. — Там взрывчатка и песок, это чтобы ты была в курсе, — Скарлетт возвращается с иголкой и ниткой и виноватой улыбкой на губах. Кларк не позволяет себе разочарованно простонать, только сцепляет зубы, крепче обхватывая руку Рейвен. Болезненный стон всё же прорывается наружу, стоит Скарлетт проткнуть иголкой воспалённую кожу. — Продолжай, — сквозь зубы шипит Кларк, успокаивая дыхание — если пульс подскочит вновь, вероятность, что рана снова засочится кровью, увеличится, а это сейчас только усложнит процесс. — В общей сложности здесь около пятнадцати солдат со стороны Макрири и около пятидесяти наших, — Рейвен кривится сама, но взгляд от делающей несколько коротких стежков Скарлетт не отводит. — Там остались ещё где-то двадцать солдат с Миллером, его мы оставили в качестве внутреннего наблюдателя. Он связывается со мной через закодированный канал, который я сделала для Ниссы, каждые четыре часа, чтобы доложить обстановку. Кларк оживает, то ли от её слов, то ли от того, что Скарлетт уже закрепила нитку у виска, и глаза её переполнены надеждой, что всё не так плохо, как поначалу казалось. — Когда он должен связаться снова? — Час назад, — её глаза тускнеют, наполняются пониманием — если Миллер не связался в обозначенное время, значит что-то произошло, а невозможность узнать что именно только усугубляет и без того опущенный боевой дух. — Он передал Лексе рацию сегодня утром, — Рейвен вновь выдыхает, запуская свободную руку в волосы, — но она на связь не выходила. Сердце вновь замирает в ожидании продолжения, только Рейес так и молчит, поджав губы. — Макрири говорил так, будто они её уже схватили. Рейвен качает головой в ответ. — Нет, Миллер был на пропускном пункте сегодня утром и она была в лесу, но это крайний раз, когда я получала о ней какую-либо информацию. Мне жаль, что я не могу сказать тебе больше, Кларк, — вновь виновато говорит она и дрожь касается её пальцев. Внутри всё замерзает, как только мысли с двойным рвением вновь проникают в голову, и их сотни, тысячи, и ни одна не может дать хотя бы толику уверенности, что Лекса жива. Есть ли смысл в этом перевороте, если они убили Лексу? Есть ли смысл в спасении Кларк, если Лекса уже у них? — Как они вообще догадались о том, что ты можешь быть причастна к этому? Кларк вздыхает, прикрывая уставшие покрасневшие глаза. Резь всё ещё не прошла, только вот теперь на первое место выбивается жгучая пульсация в брови. — Я практически сама им об этом сказала, — Кларк вновь прикрывает глаза, откидываясь на твердоватую спинку кровати, и, прежде чем Рейвен задаст свои вопросы, добавляет, — как только меня сюда привезли я была без сознания. Проснулась от их голосов. Макрири разговаривал с кем-то по имени Эдвард Рид, но ни одного солдата с таким именем я не знала, поэтому приоткрыла глаза, чтобы посмотреть, кто это. Голос мне слишком уж знакомым казался, — она сглатывает и Скарлетт вновь подходит с новой порцией обеззараживателя. Запах спирта врезается в ноздри, кажется, прожигает носоглотку, и жжение в уголке губ заставляет вновь поморщиться, о чём Кларк жалеет в ту же секунду, — этим человеком оказался один из заключённых, которому я несколько дней назад помогла справиться с панической атакой, ну, или я так думала. Они внедрили солдата в сектор много лет назад… — ДРГ… — вздыхает Рейвен, широко распахивая глаза, и хватается за лоб. — Я должна была подумать о том, что это возможно. Не мог ведь Макрири полагаться только на солдат. Кларк пожимает плечами — впрочем сейчас, это стало очевидным, раз уж настолько большая группа его предала и перешла на сторону Кларк и Рейвен, тем более сейчас, когда обстановка постоянно накалялась. — Если есть он, значит, есть и другие, — выдыхает Кларк, — его номер 01-76-15, оставшиеся могут понаблюдать за ним, чтобы узнать его круг общения и людей, с которыми он видится и разговаривает чаще всего. Рейвен вздыхает и закрывает на мгновение глаза, словно пытаясь сконцентрироваться и принять в себя всю новую информацию. Её выражение становится более решительным, когда она вновь вглядывается в лицо Кларк. — Я передам эту информацию, — твёрдо говорит она, только вот в голове кружится только одно — если в секторе есть больше провокаторов, значит, они знают, какое значение в этом имеет Лекса и не побрезгуют эти знания использовать. Бесконтрольный страх вновь заковывает в холодные оковы. Эти зловещие тени неотвратимости скользят внутри, прижимаясь к внутренностям, как ледяные пальцы, вызывая мурашки и дрожь; врастают, становятся с ней единым целым. Каждое их решение, каждое их действие может привести к реальности, в которой Лекса погибнет. Она прекрасно понимает, что нельзя сейчас позволить этому страху овладеть собой, только вот ничего с этим поделать не может. Всё это волнение, которое она пыталась подавить, возвращается с новой силой, сжимая её сердце стальными клешнями. — Рейвен, — шепчет Кларк, словно пытаясь выгнать этот страх голосом. — Мы должны вытащить её оттуда. Я… — Я знаю, Кларк, — перебивает её Рейвен, вновь сжимает своими ледяными пальцами её пылающую ладонь, — мы взяли западный корпус, а до центрального около четырех миль. Они уже наверняка укрепили все позиции, нам туда не пробраться… Кларк нервно качает головой, сглатывает тягучую горькую с привкусом крови слюну, и даже постепенно стихающая боль в теле не помогает успокоить колотящееся сердце. — Нет, Рейвен, — Кларк снова находит голос, пробуждая в себе жалкие остатки решимости. — Мы найдем способ. Нам просто нужно действовать быстро и решительно. Если они знают, кто я, и какую ценность представляет Лекса, значит, они не расслабятся. Мы… Я не могу допустить, чтобы с ней что-то случилось. — Кларк, — тихо говорит Рейвен, её голос успокаивается, звучит почти ласково, только вот глаза её несут в себе совершенно отличный от облегчения посыл. — Я тоже волнуюсь о ней, правда, но это слишком рискованно… Кларк яростно спрыгивает с кровати, отмахиваясь от настырной Скарлетт, что вновь пытается намазать что-то на пульсирующую кожу на плече. — Она в опасности, Рейвен, и это не похоже на ту опасность, обычную опасность. Рейес вскакивает со стула и резво хватает её за руку, одним движением разворачивая к себе. — Я уверена, что с ней всё в порядке и она прячет Дейзи, и как только… — Я иду за ней, — перебивает её Кларк и глаза Рейвен сверкают раздражением, — сейчас. Внутри всё ещё горит яростным огнём не только от нанесённых ей повреждений. Лекса в опасности, и она одна, и она защитит Дейзи любой ценой, и особенно своей жизнью, только вот не ради этого ли Кларк пыталась защитить Дейзи сама? Не ради ли того, чтобы Лекса была жива и ей не пришлось жертвовать собой? Кларк пыталась доказать Лексе, что на неё можно положиться, только вот сейчас, в тот момент, когда это нужнее всего, она здесь, её раны латают, её накормят и уложат отдыхать, а Лекса там одна, с ребёнком, которого любить больше всего на свете и сделает всё ради её безопасности. Одна со своей ношей и ответственностью, одна со своими решениями и действиями, и Кларк помочь ей никак не может. — Мы не можем сейчас делать так, как нам того хочется, Кларк, — её взгляд опускается, на лбу выступает испарина, — поверь, я бы первая за ней пошла, но прямо сейчас нам нужно подумать, что мы будем делать дальше. Как мы защитим всех здесь, как мы уберём Макрири и Дийозу с минимальными потерями. Прямо сейчас ты нужна здесь, — Рейвен тянет её за руку, прижимает к себе, обнимает осторожно, избегая синяков и ушибов, и сердце коварно подбирается к горлу, продолжает пульсировать, истекать кровью. Кларк не обнимает её в ответ, её руки обессиленно висят по бокам, но она прикрывает глаза, позволяя себе положить голову на плечо Рейес. — Сейчас нужно подумать, что мы будем делать после того, как Лекса прибудет сюда, — тихо говорит она, бережно поглаживая слегка дрожащую спину Кларк, — ты же не хочешь разочаровать её отсутствием плана, так ведь? Она хмыкает, Кларк печально улыбается. Если бы всё было так просто и речь идёт только о разочаровании. Речь же идёт о её жизни. — Смотри, — она отстраняется, берёт всё ещё разгорячённые щеки Кларк в ладони и невесомо сжимает её лицо прямо перед своим, — как только мы с тобой немного разрулим происходящее, я самолично пойду её искать, договорились? Кларк фыркает, закатывая глаза — она ведь не ребёнок, чтобы успокаивать её таким образом, — только улыбка всё же появляется на лице. Рейвен хотя бы немного, но смогла привести в чувство — им нужно организовать для Лексы, Дейзи и всех остальных заключённых безопасное место, в которое их можно будет забрать. — Хорошо, мам, — игриво отвечает Кларк, отстраяняясь, и Рейвен закатывает глаза на её слова, но как только голос одного из солдат раздаётся по рации, её взгляд сразу же становится сосредоточенным и взволнованным. — Полковника Дийозу в западном корпусе не обнаружено, приём. Рейвен вслух чертыхается, зажмуриваясь, и прижимает рацию к подбородку. — Принято. Продолжайте поиск и держите меня в курсе любых изменений. Осторожность превыше всего. Важная информация передаётся только лично. Она, отчаявшись, опускает руку, всё ещё не открывает глаза, словно вновь и вновь проигрывает в голове слова солдата. Если Дийозы здесь нет, на эффекте неожиданности они не сыграют, и она сможет правильно и разумно скорректировать действия солдат, что без покровительства могли бы вполне себе устроить анархию. Если Дийоза не здесь, значит она там, и над ними теперь нависает ещё большее грозовое облако, что под её приказом разразится прямо на них.