Burn me & her

      — Группы два, три, пять и семь на месте.       Кларк кивает больше себе, чем Рейвен, что только засовывает рацию в карман куртки, прищурившись, и вглядывается в стоящих поодаль солдат вперемешку с секторианцами. Она не говорит ни слова больше, только вздыхает — осталось всего каких-то несколько минут, прежде чем им придётся разделиться. Рейвен со своей группой придётся остаться здесь, чтобы разрушить их коммуникации. С доступом к системе это оказалось задачей совсем не сложной — все нужные механизмы для борьбы с повстанцами и даже солдатами там написаны почти в каждом файле, на каждой странице. Рейвен потребовалось всего полчаса, чтобы разобраться с системой запуска боеголовок и дронов, только вот это они использовать не собирались. Пока что не собирались.       — Группа номер шесть должна прибыть на место через шесть минут, группы один и четыре через шестнадцать, — Рейвен поворачивается к Кларк, сделав небольшую паузу, — всё идёт по плану, никого не раскрыли.       Кларк кивает на её слова вновь, пытливо вглядываясь в часы на пейджере, будто они могут помочь выиграть эту войну. Цифры сменяют друг друга так медленно, настолько устало, будто это они нормально не спали несколько дней. Она в третий раз проверяет, заряжен ли её автомат и достаточно ли у неё с собой патронов, когда Рейвен поворачивается.       — Повтори-ка ещё раз наш план, — подёргивая носком говорит она, откидывая волосы на плечо. Кларк закатывает глаза, цокая языком.       — Я не нервничаю, — врёт она, укладывая ладонь на рукоятку автомата, но всё же голос звучит стойко и уверенно, чего Кларк сейчас о себе сказать не может. Рейвен пыталась провернуть этот трюк с ней уже дважды.       — А я — да, — выдыхает она, продолжая подёргивать носком ботинок в такт ритму быстрого сердца Кларк.       — Хорошо, — Кларк похрустывает пальцами, прежде чем вновь схватиться за рукоятку, и выдыхает, пытаясь всё же успокоить дыхание, — сначала все наши диверсионные группы должны занять обзорные позиции у корпусов и пунктов пропуска на границе. До этого осталось, — она бросает быстрый взгляд на часы, — двенадцать минут. Через двадцать минут группа номер пять в восточном лесу взорвёт пропускной пункт, группа номер шесть в юго-восточном лесу, а группа номер два в северном лесу. Как только это происходит, твоя группа возвращается в корпус, чтобы перезапустить их систему с помощью удалённого доступа. Это выведет из строя все машины, компьютеры, системы хранения, сигнализации и рации…       — Дроны, радио и пусковые установки, — вклинивается Рейвен, по очереди загибая пальцы, когда Кларк останавливается, пытаясь припомнить, всё ли она перечислила.       — Да, спасибо, — Кларк наклоняет голову и продолжает, — действуя по протоколу, Новые отправят несколько групп, чтобы осмотреть место взрыва. Благодаря тебе у нас появится двадцать минут, чтобы передать сообщение Лексы и войти в сектор, пока солдаты будут растеряны и без средств коммуникации, до того, как система перезагрузится.       — Диверсионная группа номер четыре обезвредит генератор, который должен будет питать средства коммуникации и машины, из восточного корпуса. Наш мы уже обезвредили.       — Значит, как только жители начинают атаковать солдат, мы заходим в сектор почти по всей линии границы в группах по пятьдесят человек. Таких групп у нас семь, не считая твоей, — Рейвен вновь кивает и только сейчас Кларк замечает, насколько глубоко обеспокоенный её взгляд — думает ли она, что у них ничего не получится? Или же просто жалеет, что во всё это ввязалась?       — Диверсионные группы обкладывают свои корпуса тротиловыми шашками и взрывают их по твоему сигналу, начиная со второй группы у южной границы, где всё ещё сконцентрирована четверть солдат. Каждая атакующая группа через подвальный проход Макрири проникает в соседние здания, а оставшиеся люди с нашей территории занимают их места здесь, чтобы создать видимость бездействия. Твоя группа попадает в сектор третьей и рассредотачивается по территории, подбирается ближе к главному корпусу, а ты присоединяешься к Лексе. Вы убиваете кучку этих уродов, целуетесь и убегаете в закат, а потом воруете себе из Полиса детишек. По возможности, — Кларк хмыкает, толкая разводящую в сторону руки Рейвен, мол, ничего такого, и досадно поджимает губы.       На самом деле, по самому больному попала, только вот сейчас для этого не время. Хоть они и не обсуждали свои отношения — это всё же что-то значит, даже если никакой ясности между ними не прибавилось. А теперь, после всего, когда ладонь всё ещё покалывает приятной болью, напоминая о сегодняшней ночи, в голове становится ещё более туманно. Мысли об этом отбросить в сторону получается, как только Рейвен продолжает — что и требовало доказать, для повторения плана Кларк ей вовсе не нужна.       — Пока в секторе хаос, твоя группа и группа Мюллера с диверсионной группой номер один зачищают главный корпус и туда приезжаю я. Как только он будет безопасным, я отключаю их оружие вручную и жду, пока вы всё же не перестреляете эту погань и диверсионные группы не возьмут свои цели. В это время вы с Лексой пытаетесь разузнать, справилась я или нет с помощью раций, которые спрятаны в доме у взорванного общежития. Главное — придерживайтесь своих позиций, пока идёт перестрелка.       Кларк согласно кивает — этот план у неё на подкорке мозга уже вытатуировался. Настолько долго, настолько детально, настолько дотошно Кларк не думала ни о чём и никогда в своей жизни. Да, она всё ещё продолжала видеть в нём сотни недостатков, но ничего лучше они придумать не смогли, а это всё же лучше, чем ничего.       — Перестала нервничать?       Рейвен ухмыляется, мерцающая искорка зажигается в её глазах.       — Не-а, — отвечает она со смешком и Кларк неодобрительно качает головой. — Стало только хуже.       Подошло время для группы Кларк спуститься в отведенное им здание — соседнее с Лексой — и это не случайно. Возможно, ей удастся её увидеть, возможно, даже прикоснуться к ней и, может, хотя бы это на секунду подарит покой, в чём Кларк, всё же, очень сомневается. Лекса хоть и для неё целебна, но не панацея.       Рейвен хватает Кларк за рукав, как только она разворачивается, чтобы присоединиться к своей группе, и крепко, но обрывисто обнимает — сердце её под ладонью стучит неистово, в прочем, как и сердце Кларк. Обменявшись ободряющими взглядами, они отпускают друг друга, пытаясь со всей силы подавить желание прощаться. Они не прощаются, нет. Это не конец.       — Будь осторожна, Гриффин, — бросает вместе с улыбкой на губах через плечо ей Рейвен. Кларк отвечает ей тем же.       До обозначенного Дийозой времени остаётся полтора часа — к этому времени они уже будут в битве и Рейвен отключит системы запуска вручную из главного корпуса и угроза бомбардировки над ними висеть уже не будет. Предпочтительно, чтобы к этому времени они уже смогли захватить сектор. Хотелось бы, чтобы к этому времени они могли уже лечь в кровать и забыть обо всём, как о страшном сне.       Снег всё ещё хрустит под ногами, когда её группа по одному продвигается к подвалу. Сердце шумно отбивается в ушах, играя на контрастной тишине окружающего мира — ветер затих полчаса назад, снегопад прекратился ещё утром. Разговоры люди между собой не ведут, поглощённые предстоящим делом — Кларк не со многими успела поговорить лично, чтобы узнать об их мнении. Однако, они всё же объединены сейчас общей целью, как она и сказала Дийозе в глупой попытке её спугнуть. Даже жители сектора, что целое столетие всей душой ненавидели солдат, идут сейчас с ними бок о бок, подчиняясь приказам Кларк. Конечно, в этом деле не обошлось без Лексы, которая поведала им о том, что они теперь союзники, поэтому возражений Кларк не слышала совсем.       В подвальной комнате душно, пахнет сыростью и потом; через неё сегодня предстоит пройти почти четырёмстам людям. Ладони покрываются неприятной липкостью то ли от духоты, то ли от волнения, когда она, вместе с несколькими людьми из её отряда, покидают треклятое помещение и поднимаются на второй этаж. Там по одному залезают в разбитое окно, чтобы перелезть по тоненькой балке, оставшейся там от старого балкона, в соседнее здание. Лексин отряд занял его всего несколько минут назад.       Как только спина Уинстона скрывается за стеной, Кларк следует за ним, осторожно ступая на небольшой тоненький выступ, придерживаясь за стену. Даже несмотря на то, что через него прошло уже около двадцати людей, Кларк всё же прощупывает его прочность, прежде чем перенести свой вес на вторую ногу. Судорожно выдохнув, она прикрывает глаза, маленькими шажочками продвигаясь вперёд. Нога почти соскальзывает с узкой перекладины, когда крепкие руки хватают за талию, удерживая от падения. Сердце пытается сбежать из груди, но когда она всё же чувствует твёрдую почву под ногами, облегчённый выдох покидает искусанные губы.       — Ты в порядке? — тихо раздаётся над ухом и мурашки пробегаются по затылку с той же скоростью, с которой сердце пытается удрать за горизонт. Лекса аккуратно разворачивает её лицом к себе, одним движением смахивая светлую чёлку с покрытого испариной лба. Кларк поджимает губы и кивает.       Лекса выглядит так, будто каждый день занимается такими вещами — ровная спина, идеально заплетенные волосы, небольшой румянец на щеках — Кларк не может не подметить, насколько великолепно сидит на ней солдатская тёплая форма, как бы по-кощунски это не звучало. Её пальцы зарываются в куртку Кларк на талии, её взгляд всё же обеспокоенно рыщет по её растерянному лицу — она могла сорваться вниз. Вот так вот просто. Не умерла бы, но что-то точно могла бы сломать. Этой мысли не удаётся повысить скорость пульса — с этим уже успешно справилась Лекса.       Тошнота подкрадывается к горлу, когда её хватка усиливается и одним рывком она крепко прижимает слегка подрагивающую Кларк к себе. Кончики пальцев дрожат даже когда касаются напряженной лексиной спины, напряженный клубок нервов внутри затягивается ещё туже. Что, если это последний раз, когда они видят друг друга? Что, если это последний раз, когда они могут вот так вот обняться?       Кларк отстраняется первая, делая глубокий вдох после того, как неосознанно задержала дыхание, наслаждаясь такой родной теперь близостью Лексы.       — Я… — почти всхлипывая начинает она, но Лекса медленно качает головой, и уголок её губ слегка поднимается.       — Я знаю, — шепчет она. Кожа на лице зажигается сотней вулканов, распаленных пытливым взглядом Лексы; они по пятам следуют за её рыскающими по лицу Кларк глазами. Её палец очёрчивает дорожку невидимых слёз на щеке, а Кларк летит навстречу этим прикосновениям также, как навстречу саморазрушающим мыслям, и сглатывает. — Мы не прощаемся. Скажешь мне это, как только всё закончится.       — Мы не прощаемся, — слепо вторит её словам Кларк, слегка подаваясь вперёд, чтобы их лбы соприкоснулись, и Лекса опускает руку, чтобы переплести их пальцы. — Скажу, — добавляет Кларк совсем тихо, прямо в её дрогнувшие на этих словах губы и Лекса подаётся вперёд первая.       Её губы тёплые и на вкус, как дом. Все мысли из головы улетучиваются, когда Лекса прижимается к ней ближе, но ненадолго. Когда она отстраняется, в глазах стоят слёзы.       Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Вместе с пульсом в ушах отбивается. Но они не прощаются.       Прежде чем продолжить свой путь Кларк прижимается к её губам ещё раз. Сердце это не успокаивает и близко. Ноги всё же начинают шагать увереннее. И плевать на все эти глаза, что на них были обращены. В следующий дом через окно, слава богам, лезть не нужно — только пролезть в отверстие в стене и слегка спрыгнуть вниз, только и всего. С этим Кларк уже справляется без проблем. И теперь, пока они ждут сигнала, она не может побороть желание взглянуть в окно.       — На месте, — говорит в рацию Кларк, прочистив горло от вызванной воспоминанием лексиных глаз перед собой хрипотцы.       Обломки после взрыва всё ещё лежат на площади. Огромные балки блокируют выход на третью улицу. Силуэты обгоревших тел вызывают головокружение и тошноту. Секунды тянутся вечностью, пока сумерки сгущаются. Несколько десятков заключённых продолжают устало разгребать завалы. Две минуты.       Тишина ложится на плечи вместе с поднятой ропотом ног пылью, дрожью распространяясь в кончики пальцев. Кларк медленно выдыхает, считая до десяти, и перед прикрытыми веками предстают уверенные глаза Лексы. Она верит в то, что у них всё получится. Почему же Кларк сейчас так в этом неуверенна? Где вся её рассудительность и расчетливость, когда она так нужна? Минута.       Кларк обводит взглядом всех стоящих рядом с ней людей — они всё ещё хранят молчание, оберегают тишину, будто она сможет защитить их от предстоящей гибели, но именно глаза Лексы помогают вспомнить, ради чего Кларк всё это делает. Ради людей. Ради будущего. Ради того, чтобы её потомки не ощущали то же чувство вины за прошлое своего народа, что так долго ощущала Кларк. Для того, чтобы поступить, наконец, правильно.       — Время пошло, — раздаётся в рации голос Рейвен и эхо от взрыва наполняет лестничную клетку. Окна дрожат от мощности звука и пол, кажется, будто ходит ходуном. Солдаты выскакивают из главного корпуса, пытаются связаться с остальными, но не выходит. Кто-то изнутри кричит, что система перезапускается.       Несколько роверов наполняются солдатами и через минуту они выезжают на место взрывов. Адреналин поступает в кровь, стоит переглянуться с рядом стоящим мужчиной. Тишина оглушающая — прямо перед бурей.       — Жители первого сектора! — раскатистым громом разносится по вмиг затихшему сектору, эхом отбивается от стен суровый голос Лексы. По затылку бегают мурашки. Солдаты начинают в панике оглядываться, пытаться найти источник звука, только вот в этом они не преуспеют. Несколько из них приходят в боевую готовность, нацеливаются на невидимого врага, пока остальные суматошно разбегаются в стороны.       Заключённые замирают на месте, только через несколько секунд продолжают свои работы, чтобы не схлопотать пулю в лоб. Лекса, тем временем, продолжает.       — Сотню лет мы терпели угнетение со стороны Нового Мира, надеясь на перемену, которая так и не наступила. Сотню лет мы подчинялись в надежде, что нашим детям достанется лучшая жизнь. Сегодня пришло время взять всё в свои руки! Никто не защитит нас, кроме нас самих! Никто не поможет нам, кроме нас самих! Это время восстать за наше право на свободу и настоящую жизнь, далекую от слепого следования приказам! Наша сила в единстве, в том, чтобы встать плечом к плечу и сказать «достаточно»! Мы заслуживаем борьбы за наши права, за то, чтобы наша жизнь не была подчинена правилам и угрозам тех, кто пытается удерживать нас в страхе! Мы не просто номера в системе, не просто безликие рабы, готовые быть уничтоженными. Мы — люди, которым наскучило постоянное угнетение и страх и теперь мы не просто просим свои права, мы берем их силой своей воли! Пришло время перемен! Our gonplei ste nou odon, our gonplei nur begons!       Обстановка на площади преображается за секунду. Жители хватают из-под завалов оставленные там автоматы. Тихий гул смешанных голосов наполняет воздух горячей вибрацией. Солдаты открывают огонь первыми.              Свист пуль пронзает уши. Кровь в жилах стынет от неразборчивых криков. Тела падают, с оглушающим стуком ударяются об обломки, о каменную кладку, о бетонные ступени. Подкрепление в виде ещё нескольких десятков жителей проникает к площади сквозь каждую заметную щель, только вот солдаты по пятам следуют за ними. Поднимается пыль, запах гари вновь опаляет ноздри. Всё внутри натягивается так, что стоит сделать вздох, как тутже порвётся. Им нужно подождать всего лишь несколько минут. Пока не покажется снайпер. Пока максимально возможное количество солдат не соберётся здесь.       Внутри всё начинает дрожать, как только масштабы перестрелки увеличиваются — кто-то переходит на рукопашный бой, кто-то всё ещё отстреливается сзади, кто-то стреляет из лука. Снайпер показывается как раз в тот момент, когда Кларк от напряжения кусает губы, вглядываясь в тёмные окна главного корпуса.       — Я снимаю снайпера во втором окне от левого края, — говорит она в рацию, прицеливаясь. Первый выстрел приходится по оконной раме, поэтому снайпер тутже теряется из виду — прячется.       Кларк чертыхается, вытирая влажную ладонь о ткань штанов, и вновь ставит палец на курок.       — Всем пригнуться, — Кларк передаёт рацию стоящему рядом солдату и чертыхается вновь. Если их заметят — это будет её вина. Второй выстрел должен стать решающим. Второй выстрел должен попасть прямо в цель, даже пока пальцы скользят по курку́. Даже когда руки пробивает мелкая дрожь. Даже когда пот застилает глаза.       Снайпер появляется ровно через две минуты — должно быть, здесь осталось их не так много, как хотелось бы того Новым — все они на границе, поэтому этот не выдерживает достаточного интервала, чтобы кто бы то ни был, кто стрелял в него, не смог повторить свой выстрел. В этот раз Кларк не промахивается.       Группа Лексы по несколько человек выходит на улицу и сразу присоединяется к перестрелке. Следующая группа пока что остаётся на своих позициях, чтобы стрелять изнутри. Сердце отбивает в ушах чечётку, только сейчас замедленную, барабанную, точно дробь, что знаменует что-то сейчас грядущее. Руки всё ещё влажные, когда она резво сбегает вниз по ступенькам и распахивает дверь.       Порыв ветра бьёт в лицо, крики людей теперь перекрывает гул перестрелки и свист пуль. Сколько же будет в этой войне погибших? Сколько ещё людей придётся потерять? Ещё час назад белоснежный снег укрыт теперь сотней тел, усыпан кровяными разводами, что расплываются перед глазами, сливаются в одно сплошное пятно. Каждый выстрел болью отдаётся в затылке, отбивает свою собственную песню у барабанных перепонок, гулом остаётся внутри. Каждая потеря шрамом остаётся на сердце.       Кларк хватает автомат крепче, только вот теперь покоя это не приносит. Свист раздаётся прямо над ухом, когда она разворачивается и прицеливается в ответ. Тейлор сразу падает от её точного выстрела и перед глазами проносится их давнее знакомство в военной школе. Времени, чтобы подумать об этом нет, но ком всё же подбирается к горлу. Каждый выстрел — попытка переломить ход битвы в свою сторону. Только вот в войне победителей нет. Есть выжившие. И Кларк сделает всё, чтобы быть в их числе вместе с Лексой и своими друзьями. Солдаты из её группы рассредотачиваются спереди, укрываясь от огня, только это не помогает — несколько человек попадают под пули и их крики въедаются в уши, залезают под корку, но думать о том, сколько их ещё она сегодня услышит совсем не хочется.       Кларк быстро отбегает в сторону, уворачиваясь от очередной пули, и протирает глаза от пота. Некоторые жители идут на солдат безоружные, пытаются остановить их выстрелы своими телами, поэтому она отворачивается, пытаясь в толпе разглядеть силуэт Лексы. По плану она должна уже направляться к общежитию, собственно, как и Кларк, которая теперь, выдохнув, вновь возвращается к своему пути. Сердце отчаянно шумно бьётся в груди, ладони потеют, только вот ноги всё же двигаются в нужном направлении, когда она видит пригнутую спину Лексы вдали. Это прибавляет и решимости, и сил, чтобы идти дальше, не оглядываясь.       — Слева! — кричит сзади Джонс и Кларк падает на пол, не успев обернуться. Она поворачивает голову и видит сбоку от себя уже мертвого солдата с нацеленным на них автоматом. Крик режет по ушам хуже, чем нож.       Джонс падает на колени. Она смотрит вперёд, на потерявшийся где-то в том направлении силуэт Лексы, на несколько секунд задерживает там свой взгляд, и поворачивается к солдату.       Кларк приподнимается, убедившись, что угрозы поблизости нет, и, чертыхаясь, возвращается на несколько шагов назад, чтобы схватить от ранения свалившегося Джонса под руки, и, сцепив зубы, поднимает его на ноги. Он дышит тяжело, лицо вымазано в крови и пыли, тихие болезненные стоны срываются с его губ, пока Кларк в панике осматривает местность. До дома, в котором Лекса и Кларк должны были ненадолго осесть и связаться с Рейвен, слишком далеко — таким темпом они не успеют дойти туда и не схлопотать ещё одну пулю. Справа подскакивает кто-то из жителей сектора, чтобы прикрыть их от вновь точащихся выстрелов, поэтому Кларк поднимается и быстрыми рывками добирается до огромной балки, оставшейся после взрыва.       Джонс громко вскрикивает, когда Кларк усаживает его на обломки, и хватается рукой за простреленное бедро. Вновь сцепив зубы Кларк подползает к нему и бегло осматривает место попадания пули. Крови слишком много, а жгут сделать не из чего. Даже если они доберутся до чёртвого дома — там нет ни инструментов, ни медикаментов, чтобы замедлить кровотечение. Чтобы дождаться, пока Рейвен зайдёт в главный корпус, им нужно время. У Джонса его может и не быть.       Видимо, завидев отчаяние в её глазах, он начинает тихо что-то бормотать, только вот Кларк не может разобрать ни слова. Она пододвигается к нему ближе, зажимая рукой рану, и только тогда слышит его слова.       — Оставь меня здесь, Кларк, — протяжно закашлявшись хрипло шепчет он, — я дождусь подмоги.       — Ты истечёшь кровью раньше, чем я успею сделать шаг, — почему-то огрызается она. Люди, которые так и норовят пожертвовать собой, слегка начинают раздражать. Внутри закипает злость не то на саму себя, не то на несчастного Джонса, не то на весь этот мир, но его слова всё же смягчают её нрав.       — Значит, это цена, которую мне придётся заплатить за бездействие, — обрывисто говорит он и сердце пропускает удар.       — Значит, эту цену придётся заплатить и мне, — шипит она, сплёвывая собравшуюся во рту пыль, расстёгивает куртку и отрывает и без того разорванный рукав своей кофты. — А я жить хочу.       Она перевязывает его бедро, прекрасно понимая, что надолго этого не хватит, но с Рейвен связаться всё ещё нужно — они не могут просто зайти в главный корпус с ранеными, ожидая, что их пропустят в медпункт с поднятыми руками, если там всё ещё Новые.       — Что у вас тут? — раздаётся сзади и Кларк выдыхает от облегчения, когда видит лицо Брайта. Она вкратце описывает ситуацию и он, кивая, отправляет её на их позицию, говоря, что присмотрит за Джонсом и убедится, чтобы тот не погиб, пока не придёт подкрепление.       Кларк быстро оглядывается в поисках Лексы где-то поблизости, хоть и понимает, что это маловероятно — она должна была идти спереди и, если бы хотя бы на секунду запнулась, быстро стала бы их новой мишенью — Кларк надеется, что этого не произошло. Кларк надеется, что Лекса добралась до здания целой и невредимой, не стала её дожидаться или искать, только что-то в глубине души подсказывает, что Лекса, должно быть, всё же её ищет, если никто её не остановил. Небольшая ухмылка возникает на губах — кто вообще в здравом уме будет пытаться остановить Лексу? Именно поэтому нужно как можно быстрее добраться ближе, хотя бы на несколько футов.       В этой части поля битвы всё ещё спокойнее, чем в самом центре площади, где всё ещё точатся самые ожесточенные бои, и Кларк не поворачивается в ту сторону, чтобы не рвануть в битву сломя голову. Даже если и хочется спасти всех, сейчас у неё другая задача, далеко не менее важная. Небольшими перебежками, Кларк добирается до второй балки, вновь укрываясь от вездесущих пуль и гранат, что начали пускать в расход солдаты. На несколько секунд Кларк позволяет себе выдохнуть с облегчением, спиной прислоняясь к холодному заржавевшему металу, и стряхивает грязь со лба. Земля дрожит под ногами, когда ещё один взрыв разносится по площади — снова граната. Боже. Это самая настоящая мясорубка. Кларк скрывается за балкой, укрываясь от ударной волны и осколков, которые её всё же достигают. Резкое жжение в пальцах заставляет её отпрянуть от своего укрытия и больно приземлиться на камни.       Вдалеке она видит теперь фигуру, стремительно к ней приближающуюся. Сердце сжимается, когда она узнает Лексу, задыхающуюся и покрытую пылью, но живую. Без раздумий Кларк бросается к ней, игнорируя осколки и камни на своем пути. Лекса, заметив Кларк, улыбается и ускоряет свой бег, за руку затаскивая её назад, за ту же балку.       — Ты здесь, — шепчет Лекса, её голос звучит слабо, но облегчённо. Кларк, смахивая грязь с лица Лексы, прижимает её к себе, прикрывая глаза, чтобы не позволить вдруг объявившимся слезам скатиться по щекам. Руки теперь пробивает неистовая дрожь, когда Лекса отстраняется, и схожий со своим момент слабости она замечает в её изумрудных глазах.       Она нервно сглатывает, бегло осматривая Кларк, и, когда видит окровавленные руки и одежду, глаза её расширяются.       — Это не моя кровь, — опережает её вопрос Кларк, голос её хриплый до невозможности, и каждое слово царапает горло иголками. Лекса в облегчении прикрывает глаза, вновь сглатывая, но дрожь в её пальцах усиливается.       Легко было говорить о надежде, каждый день возвращаясь в теплую и мягкую кровать, так предусмотрительно организованную Новыми Людьми. Легко было говорить о надежде, сидя на крыльце у дома Лексы, когда опасность была только теоретической и настолько далёкой, что даже реальной не ощущалась. О ней невозможно даже думать, когда на глазах Кларк погибли несколько десятков людей, когда руки Лексы дрожат на её коже, пока она прикрывает её от раздающихся выстрелов. В надежде разувериться так легко, когда в глазах и отголоска её не осталось.       — Мы не сдаёмся, — качает головой Лекса, усталая улыбка появляется на её губах, и услышать это от неё всё же обнадёживает. Её взгляд перемещается за спину, стекленеет, леденеет за долю секунды, но Кларк не успевает повернуться, чтобы посмотреть, что она там увидела — Лекса одним движением отодвигает её за свою спину, тутже хватаясь за свой автомат.       Кларк морщится, когда слегка касается спиной торчащей из балки металлической перекладины.       — Ты, — сквозь зубы отчеканивает Лекса, шевеля челюстью, и Кларк слегка выглядывает из-за её спины. Холодный пот пробивает тело. Райкер. Чёртов Райкер Дайри с каменным лицом, наставленным на них дулом автомата, но теперь без своих дружков и наигранной смелости.       — Прости за брата, — говорит он, но свой автомат не опускает. Кларк могла бы разглядеть что-то в его глазах, если бы это что-то там было. Только вот они пусты, а от этих слов даже у Кларк внутри ничего не щелкает, у Лексы, наверное, и подавно.       — Серьёзно, — выдыхает Лекса несколько секунд спустя, когда их взгляды пересекаются. Их переглядывания длятся несколько долгих мгновений, но как только он хмыкает в ответ — не то нервно, не то насмешливо — Лекса нажимает на курок.       Его бездыханное тело падает на камень, кровь медленно заливает и так потемневший снег. Кларк стоит на месте, не в силах оторвать взгляд от его открытых глаз, но всё же пересиливает себя, чтобы повернуть к себе опустившую руки Лексу. В её взгляде она видит ответ на свой немой вопрос — ей не полегчало.       — Кларк, приём, — слышится из её рации и Кларк отвлекается от своих мыслей, когда Лекса переводит на неё взгляд. — Это Найт, приём.       — Слушаю, — мгновенно отвечает Кларк. Клубок нервов внутри вновь начинает медленно пульсировать, посылает импульсы дрожи к окровавленным пальцам. Тишина в ответ только усугубляет ситуацию, и их с Лексой взгляды встречаются. Осталось всего-ничего до конца, совсем немного — и они победят. Совсем немного и эта война закончится.       — Макрири и семь солдат сбежали, есть потери с нашей стороны.       Сердце от его слов останавливается и Лекса вслух чертыхается, запуская волосы в руки.       — Принято, — отвечает Кларк на выдохе, и её рука безвольно опускается. Теперь они могут разбомбить западный корпус не волнуясь, что солдаты от них отвернутся.       Грохот и свист пуль стихает, становится не таким уж заметным на фоне бегающих в голове мыслей.       — Они должны начать эвакуацию, — нервно говорит Лекса, потирая пальцы о ладони, — они должны сделать хоть что-то, иначе…       — Лекса, — тихо перебивает её Кларк, схватив её руки в свои, — Рейвен наверняка уже отключила пусковые установки, нам нужно только добраться до того дома, взять новые рации и поговорить с ней, слышишь меня? Это не меняет наш план.       Она делает несколько глубоких вздохов, прикрывая глаза, когда несколько десятков ровных шагов останавливаются рядом с ними. Кларк поворачивается, пока сердце подскакивает прямо к горлу.       Мерзкий оскал на лице Макрири заставляет до скрипа сжать зубы. Чёртова сволочь сумела сбежать. Заминка может стоить им жизней не сотен — тысяч человек. И он эту заминку гарантирует.       — Извиняюсь, дамы, что подпортил ваши планы, — ухмыляется он, — вам стоило убить меня, когда был шанс. Я взорву западный корпус и взглядом не моргнув.       Лекса напрягается, её костяшки белеют от крепкой хватки автомата, что она нацеливает прямо на подонка. Он только хмыкает, кивая головой в сторону десятка вооруженных солдат за ним.       — Макрири, — шипит Лекса, — как же мне хочется, чтобы ты подох.       — И ты так легко смогла бы лишить сестричку отца? — он поднимает руку и несколько солдат из-за его спины выводят человека с мешком на голове. До этого момента чёткий стук сердца в ушах обрывается. Это ребёнок. Светлая косичка торчит из-под мешка. Жар отливает от лица. Это Дейзи. — На твоём месте, я бы не торопился с решениями. Как только моё сердце остановится, она будет мертва, — и резким движением стягивает мешок. Это и правда Дейзи. Ей не показалось. Дрожь стрелой пробивает тело. Холодный пот медленно стекает по затылку. Время в сотню раз замедляет свой ход.       Её глаза заплаканные, растерянные, бегают по людям перед ней, но когда её взгляд останавливается на Лексе, улыбка касается её дрожащих тонких губ. Цепкие лапы, что уже добрых полчаса держат сердце в тисках, сжимаются ещё сильнее. Кларк не помнит, как дышать. Становится до невыносимости жарко. Она обещала Лексе. Она столько раз обещала Лексе. Болезненные мурашки пробегают по руках, застывают на месте иглами, безжалостно впивающимися в кожу.       Лекса дёргается вперед, тихо рычит, но Кларк хватает её за руку, чтобы удержать на месте. Они в ловушке. Дюжина автоматов целятся прямо в них. Солдаты, что были у них в плену. Солдаты, которых не удалось убедить в том, что Новым они не нужны.       — Ты можешь оставить её в живых, если остановишь всё это здесь и сейчас, — сквозь зубы шипит Макрири, хватая Дейзи за локоть, и резким движением подтягивает её ближе к себе.       Лекса опускает автомат на пол, отходит на несколько шагов назад, поднимает руки и умоляющим взглядом стреляет в сторону Кларк и Макрири, обводит глазами стоящих напоготове солдат. Всё происходит будто в замедленной съёмке, только Кларк не может опустить оружие. Они убьют их всех, и Дейзи в этом числе определённо будет. Если она выстрелит в Макрири — солдаты тут же убьют её. Если она начнёт стрелять в солдат, то это сделает Макрири. Боковым взглядом Кларк осматривает всех, кто их окружает — они практически в кольце, отрезанные от ожесточённой битвы сзади, и Рейвен, должно быть, уже в главном корпусе. Ждать помощи не от кого. Они не успели о ней даже попросить.       — Если мы убьем его, солдаты застрелят Дейзи, — отчаянно шепчет Кларк, пытаясь придумать, как из этого можно выпутаться. Лекса и так знает. Выхода нет. Она сама затащила их в эту ловушку.       — Пожалуйста, — умоляющим голосом просит Лекса, сжимая ладони в кулаки. Её руки дрожат неистово, так, как Кларк раньше никогда не видела, и вибрация в груди усиливается. В голове мелькают сотни мыслей за секунду, только вот ни одной дельной идеи не возникает. — Она здесь совершенно ни при чём.       Макрири раскатисто смеётся в ответ. Его подлая улыбка неприкрытая, откровенная — насмешлива. Кончики пальцев немеют. Он издевается — знает же, насколько это подло. Знает, что Лекса сделает всё ради сестры. Знает, что Кларк сделает всё ради Лексы.       — Ложь, Лекса, — её имя из его уст звучит гадко, так паршиво, что иголки внутри вонзаются во внутренности и с каждым вздохом проникают глубже и глубже. Кларк ловит себя на мысли, что не может пошевелиться — руки сцепились на автомате, ноги заклякли, а грудь больше, кажется, не вздымается даже. — Ты можешь остановить заключённых. Она, — он машет пистолетом в сторону Кларк, — может остановить солдат. Дейзи здесь имеет как раз таки ключевое значение.       — Кларк не станет этого делать только потому, что ты убьёшь мою сестру. К чему тогда это?       — Снова ложь, Лекса. Кларк сделает всё, чтобы уберечь тебя от этой боли. Какая ирония, да? Снова ты, снова твои неразборчивые связи, снова твоя семья на кону. В прошлый раз это была… как её там? Подскажи, — он небрежно кивает в сторону солдата и болью в голову врывается понимание того, что этот солдат — лучший друг Райкера.       Он сглатывает, но всё ещё держит их на мушке, и говорит:       — Рут.       — Ах да, Рут, — вновь смеётся Макрири, — и твой братец. Теперь Кларк, которая стоит перед выбором — твоя сестра или это представление. Уверен, она бы сделала этот выбор сама, чтобы его не пришлось делать тебе, — он сплёвывает, своим надменным взглядом бросается прямо в её ошеломлённое лицо. — Есть в психологии такое понятие как поведенческий паттерн. Когда меняются люди вокруг, меняются обстоятельства, но проблема остаётся прежней. Может, дело в тебе? — он хмыкает, засовывает руку в карман, чтобы через несколько секунд достать сигарету и зажигалку, и расслабленно поджигает бумагу.       Дейзи поджимает губы, когда слёзы начинают капать из её глаз. Лекса дёргается к ней вновь, но Кларк снова вытягивает руку в сторону, чтобы её остановить. Макрири тут же приставляет пистолет к голове Дейзи, небрежно затягиваясь, и оглушающий звук столкновения черепа с металлом доносится до ушей беспощадным грохотом.       — Почему ты это делаешь? — отчаянно тихо спрашивает Лекса дрожащим голосом, пытаясь скрыть свой внутренний ужас, только вот Кларк и сама его чувствует. Всё внутри с каждой секундой холодеет, леденеет, покрывается тоненькой корочкой льда, пока Макрири прижимает пистолет к голове самого дорогого человека Лексы.       — Все началось с вашей матери. Она была так уверена, что сможет всё здесь изменить. А я, честно говоря, просто люблю смотреть, как сильные женщины ломаются об реальность. Считай, что хобби у меня такое, — он вновь однобоко улыбается, обнажает зубы в холодящем кровь оскале. Дейзи трясется в его руках, словно осиновый лист. — Она умоляла меня, чтобы ты не выполняла мои приказы, унижалась, становилась на колени, чтобы я перестал ввязывать тебя в это. Она думала, что может манипулировать мной ею, — он машет головой в сторону Дейзи, — думала, что пробудит во мне какие-то чувства, только для меня это была просто игра в показательную власть. Она была умной женщиной, но такой глупой, что это было даже смешно. Как думаешь, стоили ли её амбиции того, чтобы поломать твою жизнь?       Лекса качает головой, но не в ответ на его слова, а от бессилия, густейшим туманом распространяющимся вокруг. Оно сковывает, отбирает возможность сдвинуться с места. Темнота вокруг углубляется, звуки выстрелов становятся едва слышными. Запахи гари и пороха стоят в воздухе, давят на переносицу, опускаются липкостью на кожу. Вся реальность сокращается до этого адского момента. Макрири смотрит на Лексу с горькой ухмылкой, словно она — всего лишь кукла в его руках, игрушка, с которой он может делать, что захочет. Дейзи дрожит, сжимая руки в кулаки, и в её глазах отражается бессильное отчаяние. Её взгляд встречается с взглядом Кларк и она едва заметно машет головой.       — Понимаешь, Лекса, твои игры, твои попытки сопротивления, все они напрасны. Вы все — всего лишь марионетки. И чем бы ты ни занималась, какие бы ужасы ни переживала, твоя жизнь ничего не стоит перед моей целью. И ты это чувствуешь, верно? — Макрири продолжает, снова смеется, как будто наслаждаясь ужасом, который он вызывает в сердцах своих жертв. От его слов тошнота поднимается. — Вы все такие волевые, такие решительные, пока дело не принимает серьёзных оборотов и всё, что вы можете — дрожать и бояться, сдаваться и сложить оружие.       — Ты больной, — выдавливает сквозь зубы Кларк, сжимая крепче пальцы на автомате, будто бы это подарит хотя бы каплю уверенности, будто это сможет разрешить этот кошмар, только это не происходит. Смех Макрири спазмами отдаётся в желудке.       — Ты думаешь, это что-то меняет? — сквозь зубы спрашивает Лекса. — Ты всё равно не добьёшься своего. То, чего ты так боялся, уже случилось.       — Но не случилось у тебя, — парирует он, проводя пистолетом по лицу Дейзи, останавливается у подбородка. Слёзы на её щеках уже высохли, только дрожь выдает её страх перед тем, что же будет дальше. Всё внутри сжимается вновь. Кларк это допустила.       Дейзи слегка дёргается и полукрик полувздох вырывается из Лексы, когда Макрири дёргает её к себе за руку. Хрустят кости. Кларк закрывает глаза, не может найти в себе силы смотреть на происходящее.       — Я тебя люблю, — шепчет сквозь слёзы Дейзи, поворачиваясь к Лексе, и та качает головой, сглатывая слёзы, — но я не могу больше быть твоей обузой. Ты не будешь больше выбирать между мной и своими людьми, Лекса. Я не буду больше тебя держать.       — Нет, медвежонок, — лексин голос дрожит, переливается слезами, когда она тихо всхлипывает, и она тянется в карман, — ты никогда не была моей обузой. Ты самое прекрасное, что было у меня в жизни.       — Я вам не мешаю? — вмешивается Макрири вновь надавливая пистолетом на её покрасневшую щеку. Кларк пытается испепелить его взглядом, только это, очевидно, бессмысленно. Глаза снова возвращаются к глотающей слёзы Дейзи.       — Ты свободна, Лекса, — с едва заметной улыбкой на губах шепчет она и прикрывает глаза. Она дёргается к ботинку и всё происходит настолько быстро, что Кларк не успевает даже моргнуть.       Выстрел оглушает.