еду в машине с другом, зовут Остин, белый мужчина, тёмные короткие волосы, белёсый шрам на подбородке, карие глаза, машина Chrysler чёрного цвета
Признаваться в том, что этот Остин ей было вовсе не знаком до сегодняшнего дня? Даже в свои девятнадцать лет Кристин не хотела так спешить. Ещё бы удосужилась получить звание беспечного ребёнка, что вот так просто садится в машину к неизвестным людям. почему не Дилан, доченька? Пальцы стискивают клавиши телефона, а сама Тиболт нервно вздыхает, будто бы чем-то подавилась. Остин бросает на неё пытливый взгляд, но она натянуто улыбается и говорит ему, что всё в порядке.я просто хочу поговорить о нём с тобой лично, ма
Кристин ставит локоть на внутреннюю отделку дверцы, прислоняясь виском к окну. За ним постепенно проскакивает пустыня, редкие животные, вечнозелёные кактусы, что порой грозятся достать до самого неба и пожать руку Богу лично. Почему-то хотелось плакать. От беспомощности, от непонимания, от внезапно накатившихся проблем, от начала учёбы. Кристин вяло говорит, что она устала, а потому просто просит разрешения вздремнуть, на что ей благосклонно отвечают. И если он действительно маньяк, то это был бы самый удачный момент для того, чтобы свернуть с основной трассы куда-то в сторону, надругаться над ней и выбросить расчлененное тело, предварительно засыпав песком. В мыслях проскакивают моменты, что связывали её и Дилана воедино. Знакомство с этим неловким высоким мальчуганом, когда она, Кристин, была ещё пухловатым ребёнком в очках. Никакого внимания и тесного контакта, просто общение. В десятом классе всё изменилось — кожа приходила в порядок, избыточный вес уходил на глазах, а стиль одежды всё больше походил на современный, а не будто доисторический. В 96-ом мальчишки старшей школы организовывают своё персональное сборище местных «неудачников» и присваивает себе название «Мафия плащей». Заинтересованность Кристин к ней проявляется лишь спустя год, где она наконец имеет возможность стать ближе с Диланом Клиболдом. Казалось, одиннадцатый класс уже смёл любой намёк на улыбку с лица Дилана, но тот упорно пытался казаться всё таким же довольным жизнью. Видимо, спустя время эта эмоция перестает быть натянутой, а становится искренней. Кристин тогда активно вопрошала и ходила по пятам с целью узнать, какая же смешинка попалась на глаза Дилану, что тот уже выглядит гораздо радостнее, чем был до этого. Этой смешинкой оказалась Кристин. Впрочем, она об этом не догадывалась аж до третьего тысячелетия, а может и того позже. Осенью 97-го весточка о взломе школьных серверов и открытии нескольких локеров облетела всю школу. Зачинщиков быстро нашли, и Тиболт вовсе не ожидала увидеть среди них ещё и Дилана. Её шкафчик оказался одним из открытых настежь, что в огромной мере разочаровало Кристин. Она прекрасно помнила сосредоточенный взгляд Дилана с нотками сожаления, когда он наблюдал за тем, как она привыкает к уже новому коду на собственном локере. Его новую комбинацию она так ему и не сказала. Хотя, она была уверена, что Клиболд бы определенно нашёл обходной путь, если ему это было нужно. В шкафчике ничего не появлялось вплоть до выпуска двенадцатого класса 99-го года. Дилан всегда был на взводе, как заряженное ружье без предохранителя. Его видимое нервное состояние накалялось на рубеже семестров последнего класса, а нашло свой выход в конце апреля. Он тогда вообще ни с кем не общался, ясно давал понять агрессивным настроем, чтобы его не трогали, но пытался делать заметные попытки исправиться. Кристин он не сметал с пути, но явно пытался огибать намеренно, чтобы не иметь соблазна высказать ненужные наболевшие вещи. — Наверное, я влюблена в него, — Кристин часто говорила это себе и своим подругам, бросая мимолетные взгляды на столик, где сидел Дилан и остальная компания. — Хотя, скорее он мне свой плащ отдаст, чем ответит взаимностью. Дилан никогда не посмел расставаться со своим тренчем, таская его почти перманентно. Это была его особенность, из-за которой появлялись новые неприятности для него, от которых внутри девушки кипела ярость и злость. Вот был бы шанс расправиться с этими всеми животными, что не смогли добрести до зоопарка, а остались в Колумбайне, засрав его доверху! Возможно, тогда бы Дилан стал довольным последними месяцами нахождения в этой дыре. — Это невозможно, ты же посмотри, — одна из сестричек Блэр, Патриция, указывает рукой в сторону Клиболда, который, будто бы почувствовав своё присутствие в разговоре посторонних, повернулся в их сторону. Кристин махнула ему рукой, получая одобрительную улыбку со стороны Дилана, а потом шикает на подругу. До конца обучения остаются считанные недели; кто-то шутит о том, как бы разбомбил к чертям эту школу вплоть до фундамента, чтобы никому жизнь мёдом не казалась. Дилан каким-то понимающим взглядом провожает сказавшего это Криса Морриса, а потом вновь встречается взглядами с Кристин. Стоит ли говорить, что вся её гордость мигом устремилась к рукам, когда нежные ладони ощущали потёртость кожи дастера и небольшие заломы от повседневной носки?***
Она просыпается от негромкого голоса и ласкового поглаживания по плечам. Недовольно хмурится, пытаясь выпросить ещё несколько мгновений, чтобы досмотреть прекрасный сон, что полностью состоял из моментов прошлого, но после открывает глаза. Пейзаж за окном совершенно другой. — Приехали. Тебе нужно время на адаптацию? — Остин невольно переходит на «ты», а Кристин в непонятках оглядывается. — Это не BMW, — говорит она сама себе, пытаясь вообще попасть в мир, из которого она на добрых восемь часов минимум выпала. — Нет, а что? — мягко спрашивает мужчина, пытаясь словить настрой сидящей рядом пассажирки. — Спасибо большое, я что-то должна? — она обвивает ручку дверцы, намереваясь её открыть. Остин мотает головой, а потом просто улыбается. — Нет, всё в порядке, — он вновь заводит мотор, как-то пристально глядя на девушку. — Приятного времяпрепровождения. — Взаимно, — Кристин закрывает дверь и ждёт, пока машина отъедет. Машет на прощание, а потом направляется пешком к родному дому. Запах гор, отдалённых цветочных долин и... — Мерзость, — Кристин отмахивается от огромного здания старшей школы, проходя мимо зелёных панорамных стёкол, что таили за собой столовую, а на втором этаже библиотеку. Вот бы действительно кто-то снёс этот ад. Желательно, с использованием напалма и гранатомёта, чтобы наверняка. Она бы прекрасно поняла этого бунтаря, который посмел объявить войну находящемуся внутри дерьму, что порой вводил в годовой ступор с извечным вопросом «как так вышло?». Наверное, если было анонимное анкетирование, посвященное этому, то галочка остановилась напротив имени Эрика Харриса, который только и изводился последними весенними месяцами 99-го года, что он ненавидит это место и собирается всех поубивать. Весело-то как, а. Дом встречает её необычайной чистотой, уютом и восторженными родителями, если брать во сравнение с общежитием. Мать обхаживает со всех сторон, прежде чем наступает тот самый момент, который мог как-то пролить свет на случившуюся ситуацию. Ведь не врут же, когда говорят, что мамы в таких случаях порой могут разбираться получше нерадивых детишек с проблемами в отношениях? Миссис Тиболт всегда относилась положительно к Дилану и его семье, никогда не выражала категорическое несогласие с любым общением между ним и своей дочерью. А после сообщения в ночь на новый 2001 год о том, что они уже официально встречаются, только искренне порадовалась за Кристин. Она ведь ждала этого полтора года!.. — Он странный, ма, — Кристин с очевидной грустью в глазах давит вилкой свежие овощи в салате, а потом тяжело вздыхает. — Он и раньше мог вести себя нелогично, но после расставания будто всё окончательно съехало куда-то не туда. — Не хочу тебя расстраивать, но обычно после расставания мужчина теряет интерес к девушке, как и девушка к мужчине. Это нормально, разве не так? — осторожно спрашивает миссис Тиболт, чувствуя слабое покалывание в районе сердца. Видеть своего ребёнка, что подорвался в другой штат из-за подобного — не самая приятная вещь. Ещё хуже может быть только в том случае, если по возвращению обратно ничего не изменится. — Он начал обхаживать меня так, будто до этого, когда всё было в норме, он был настроен автоматически. То есть, когда мы были в отношениях, то он вёл себя так, словно выполняет долг, непосильный и вынужденный. А когда всё разрешилось как-то само собой, то стал таким мягким и обаятельным, что я ничего не понимаю... Причем, он тянется ко мне, а вроде и нет. Вот что мне думать о нём, если он сам не может о себе подумать?! — на последних словах нервы начали понемногу сдавать. Тиболт с громким звуком бросила вилку на керамическую тарелку, отставляя и её от себя подальше, чтобы ненароком не разбить или не вывернуть содержимое на стол. — Я уверена, что ему тоже тяжело после расставания, поэтому он так пытается искупить свою вину перед тобой, — Кристин взглянула на маму, едва сдерживая слёзы, что так и норовились выплеснуться наружу. Она подсела к ней ближе, втягивая в крепкие родственные объятия, таки не выдерживая окончательной психологической нагрузки. Действительно ли причина была в ней? Неужели Дилан изначально так хотел с ней поступить, чтобы просто за полгода отношений взглянуть с жалостью, нежно обхватить её руки в свои, а потом сказать «прости»? Может, у него изначально был план, о котором никто не подозревал? Или вообще предложение встречаться было спонтанным, а только спустя время он прозрел? Так много вопросов, но так мало ответов! Если бы только сам Дилан смог почувствовать терзающие её вопросы, а потом просто сесть и объясниться! Это было бы самым настоящим наслаждением, которое и рядом бы не стояло с какими-то физиологическими особенностями и стимуляциями. Воскресенье и понедельник проходит в абсолютном неведении. Её терзало чувство, что что-то она делает определенно не так. Даже если Дилан действительно имел заранее подготовленный сценарий, то что ей остается делать сейчас? Идти к нему с претензиями? Ему и так несладко, насколько Кристин может судить по его состоянию. Маленький солнечный Дилан не может контролировать своё яркое свечение, постепенно сжигая всё приближающееся к нему... Тушить его? Нет! Исключено! Нельзя же просто так истязать его вдоль и поперек. Разве он не натерпелся этого за времена старшей школы? Разве он уже не ощущал этого, когда впервые закатывал рукава перед ней? Какие из отношений ему приносили удовольствие? Были ли вообще такие? Хотя, Дилан говорил ей, что их отношения для него первые в принципе. Но ведь не исключено, что после расставания он уже мгновенно переключился на другую девушку. А такие мысли посещали её куда чаще и чаще. — И даже если и так... — Кристин зажевала нижнюю губу, резко вскочив на кровати. Она обняла свои колени, уложив подбородок на угловатые выступы. А что она может сделать? Разве она распоряжается его жизнью? Нет. Дилан уже взрослый, он вправе решать самостоятельно, да и их уже ничего официально не связывает. Истерить из-за каких-то собственных несбывшихся оправданий — глупо. Во-первых, Дилан определенно дал ей то, в чём она нуждалась долгие годы. Во-вторых, он сам по себе был отличным человеком, уж явно не тем, кто мог навредить окружающим или ей. Если не учитывать одного «но». Дилан заметно менялся не в лучшую сторону с наступлением апреля. Кристин подметила это только сейчас, сидя на кровати, в пору «золотого часа» августовского солнца за окном. Он превращался в какого-то оборотня, что выл на собственную луну, о которой никто не знал. Намеренно умудрялся задевать людей, что его окружали, ведь Кристин прекрасно помнила выбегающую из его аудитории девушку, всю в слезах, а следом за ней Дилана. Думать долго не пришлось — Клиболд тогда удостоил мимо проходящую Кристин не самым приятным взглядом, но позже объяснил ей, что та просто довела его. Чем или как? Дилан пожал плечами. Видимо, довела одним только наличием в его поле зрения. Подозрительно, неправда ли? В такие моменты сердце сжималось, будто Дилан предавал лично её подобными выходками, пускай Кристин они ни разу не касались. Он странный, но всё ещё притягательный. Осыпает вниманием, говорит о своих чувствах, и явно не лжёт. Наверное, это было его неотъемлемой частью, с которой оставалось только мириться, а после поддерживать его хорошее эмоциональное состояние. С этим не было проблем. Ни у кого из них. Значит, всё хорошо? — Я не думаю, что готов пока что справиться с этим и рассказать тебе... Скоро мой день рождения, а там... Не чувствую себя живым последние два года, если говорить прямо... Кристин смахивает со щеки непонятно взявшуюся слезу, а затем вновь кладет голову на подушки. На потолке яркими пятнышками разрастаются нарисованные когда-то звёзды и другие небесные тела. Чуть дальше почему-то затесалась зелёная лягушка, довольно поглядывающая на уменьшенный Бетельгейзе. Наверное, такой странный ворох мыслей и привёл Кристин в Аризонский университет. Да и ещё на факультет когнитивной нейробиологии. Стыд-позор, изучать деятельность мозга и нервной системы, а потом просто-напросто долбиться головой о двери, ибо ты не можешь понять банальнейшие человеческие чувства! Сапожник без сапог, мафиози без плаща!..***
Потолок в комнате общежития белым цветом никоим образом не притягивает. Даже не позволяет немного помечтать и представить свои собственные узоры вверху. Кровать рядом пустовала, хотя новоприбывших студентов понемногу начали заселять. По всей видимости, либо очередь не дошла, либо первые месяцы пройдут в гордом одиночестве. Ну как, рядом всегда может топтаться Дилан, но не всегда неся радость и позитив. Слишком много мыслей сковали голову, отчего та на небольшой отрезок времени разболелась, а потом как-то резко перестала, будто кто-то сбавил обороты на тисках, что сдавливали череп. Единственные слова, что никак не выветривались вплоть до следующего дня — «нам нужно... — ...поговорить. Это довольно срочно, — Кристин мягко обвивает плечи Дилана, который едва не сдавливает её в медвежьих объятиях. Проносятся сравнения с тисками, что вчера давили на мозг, а сегодня почему-то перекочевали в крепко обхватывающие её тело ладони. — Я думал, что ты мне напишешь хотя бы! — как-то обиженно тянет Дилан, но следом меняет настрой в лучшую сторону. — Кстати... Он проводит ладонью по спине вверх, а потом притягивает Кристин к себе для поцелуя. Захватывает верхнюю губу, постепенно приникая к податливому рту. Кристин рефлекторно прижимается ближе и отвечает на поцелуй, пытаясь хоть так загладить заранее вину за слишком трудный разговор после. Она знала, что в этих действиях, что в этом ласковом поглаживании, что в этих размеренных чутких касаниях — Дилан. Дилана не было в беглом субботнем взгляде, не было его и в резких нарочито придуманных оправданиях. Кристин знала о том, что у него был старший брат, но ведь не могли же они меняться попеременно, чтобы запутать девушку? Да и зачем им это? — Я забыл у тебя очки, — наконец говорит Дилан, словно ждал этого всю свою жизнь. Они соприкасаются лбами, прежде чем наконец отстраниться. — Я могу к тебе зайти сегодня вечером? — Да, — выпаливает Кристин, даже не дождавшись окончания предложения. — Наверное, тогда мы поговорим. — О чём? — Дилан бросает краткий взгляд куда-то в сторону, но вновь переключается на Тиболт. Кристин едва сдерживает себя от того, чтобы не обернуться назад, дабы глянуть, что именно могло занять кругозор Клиболда помимо неё. — Просто давай решим всё окончательно, ладно? И да, ты не мог бы, — Кристин спускает с плеча сумку, а затем достает оттуда телефон и вручает его Дилану, — посмотреть его неполадки? Я не могу никому дозвониться, снова таки. А ты же понимаешь, что это важно для любого человека. Пожалуйста. — Без проблем, — оживленно отвечает Дилан, перехватывая мобильник и стягивая с плеча рюкзак, чтобы положить его внутрь. У него есть уже три повода для посещения женского общежития, и только попробуйте сказать, что ничего не получится! С началом пятого семестра не только у Дилана появлялись какие-то проблемы и неразберихи. Обычно, если Дилан решал их вообще неизвестно какими способами, то человек, ранее находившийся в его окружении долгое время, предпочитал подходить к данным вопросам практичнее и логичнее. Какие же бзики могут навещать светлую голову, если в ней не было подобной чепухи, что терзала Клиболда? За три учебных дня ни разу не общались, да и вообще, как будто не знали друг друга все эти долгие годы. Или же это Дилан так решил абстрагироваться от ранее важных ему людей, то ли его крыша совершила хорошие флипы на колёсах Лювокса или Золофта, щедро поднесёнными Эриком Харрисом. И да, обоих она определенно знала слишком хорошо, чтобы открыто заявлять о таких вещах. Робин Андерсон могла превратить свою жизнь в подобие поэзии, но сейчас она больше корячится в Денверском университете над журналистикой и немецким языком, который она выбрала в качестве иностранного. Было бы хорошо выбрать испанский, но деятельностью она хотела заниматься подальше от американского континента, потому выбор быстро устремился в сторону германской семьи. Со временем до неё всё больше доходило, почему Эрик выбрал именно немецкий язык. Он звучал грозно и строго, мгновенно отрезая все пути к отступлению и не давая малейшего шанса. В этом был весь шарм и вся прелесть. Не Эрика, конечно же. Как этот мелкий вообще мог быть каким-то примером для подражания? Стоило отдать ему должное — этот несносный тип резко превратился в самого послушного мальчишку, почти что искреннего адепта секты хорошего настроения, если бы такая была. Она не общалась с ним тесно, но игнорировать бывшего одноклассника было бы непозволительно. Да, они встречались на общей курилке, а два года назад так вообще Эрик подвозил её из Литлтона в Денвер. Увы, соединяющего их звена в виде Дилана больше не было, потому они вообще старались не зацикливаться друг на друге. Мол, уехал и уехал, что теперь, лобызаться из-за совместно проведенных деньков в старшей школе?19 августа, 1999 год
Сегодня была бы знаменательная дата — четыре месяца со дня торжественного нападения на старшую школу Колумбайн двумя несносными детьми. Была бы, вот только если эти самые несносные дети здесь не сидели. — Я надеюсь, что это конец всему, — Дилан смотрит на наручные часы, что показывают половину пятого, а потом переводит взгляд на уставшего Эрика. Хотя, это не ему сегодня покидать родительское гнездо и вступать в совершенно новый этап его жизни. — Ошибаешься, — с откровенным безнадёгой в голосе говорит Эрик, отворачиваясь от друга. Он нервно теребит ткань штанов, а потом рвано выдыхает. — Мы ещё встретимся, Дил. Дилан громко вздыхает, запрокидывая голову к солнцу. Он прекрасно понял, куда постепенно уводит тему Эрик. Ведь не только на его восемнадцатилетие должно произойти что-то такое, что мигом перекроило бы историю, свело в тартарары пустоты планы и идею. И если бы они поступили в один колледж, то вряд ли сумели распрощаться со всем окончательно. Хождение друг за другом никогда не приносило пользы, а заставляло вертеться на месте по кругу, пытаясь нафантазировать изменения вокруг, которых на самом деле не было. — Только их? — спрашивает Дилан, на что Эрик кивает, а затем шарится по карманам. Достает оттуда несколько сигарет, одна из которых оказывается чуть продавленной, но без зазрения совести предлагает её Клиболду. Тот пожимает плечами и забирает себе сигарету, присоединяясь к раковой развязке светлого будущего. Карабин и двустволка должны быть уничтожены, избиты похлеще велосипеда, который оказался в центре внимания, когда дело коснулось съемки незамысловатого рекламного ролика. В пыль, в труху, во что угодно микроскопическое, но лишь бы больше не висело огромным грузом ни в шкафу, ни на душе! Просто окончательно развалить обрез и девятимиллиметровую дрянь, выебать их до основания, а потом швырнуть вдаль, чтобы остатки металла и их приклады стали кормом для экзотических пираний, что могли бы своими цепкими острыми зубищами раздербанить даже такой твёрдый материал. — Нам повезло, что придется тягаться только с этими двумя бестиями. А жаль, я бы хотел увидеть, как бы ты разбирался со своим ТЕС-9, — Эрик с усмешкой посмотрел на Дилана, который вжался в самого себя. Его губы стиснули сигарету, но потом он старался придать себе самый невозмутимый вид. — Ты бы видел, как я его долбил-долбил-долбил, прямо щепки во все стороны летели, — хохотнул Дилан, про себя напрягаясь до предела. Вот же холера! И то ли Эрик специально пытается надавить на него, чтобы он сознался, что ничего он не рушил, а закинул оружие на чердак, в самый тёмный угол, то ли он реально ничего не понимает! — Я до сих пор не думаю о том, чтобы расстаться с Арлин. Я же не просто так родился в Америке, да? Тем более, мне уже вполне можно легально пользоваться оружием, да и самозащита... — Эрик закусил нижнюю губу, пока Клиболд пытался настроить себя на какие-то позитивные ноты разговора. — Ты думаешь, что оно стоит того? — спросил Дилан, туша бычок о землю. — Я честно выполняю условия сделки, потому меня ничего не терзает. Ну, кроме карабина и твоего ружья. Боже, даже не могу представить тот кайф, который будет окружать нас после финального действия. Это же конец! Понимаешь? Колумбайн хотел нас сделать, но мы сделали его! И даже без оружия! — Харрис ловко подвелся на ноги, нависая над Диланом. — Мы вышли отсюда победителями, пока сами думали о собственном поражении! — Ага-ага, — нервно закивал Дилан, чувствуя приближающий ком к горлу. — Мы справились с этим. — Ещё один шаг, Дил, ещё один малюсенький шажок к нормальной жизни. Я действительно рад, что твой день рождения замкнёт эту нескончаемую цепную трагическую реакцию, — искренне говорит Эрик, приникая к нему с крепкими объятиями. Он шарит руками по его телу, будто бы ища самую настоящую поддержку, а потом просто утыкается лбом в его плечо. Дилан замыкает руки за его спиной, притягивая к себе ближе. Чёрт побери, ещё один небольшой шаг... Дилан продолжает шагать и шагать, кажись, только к своей верной смерти. Он не умер, он всё ещё существует в своём неидеальном физическом теле, но практически не хочет ничего чувствовать. Что ему сказал бы Эрик, если узнал о том, что некоторые шаги он банально перепрыгнул или остался позади? Это было сродни тому ощущению, когда вы стоите на крыше дома, готовясь спрыгнуть вместе. И вот тот момент, когда одна ваша нога уже над пропастью и вы готовы сделать это вдвоём, но только ты отпускаешь руку близкого тебе человека, позволяя ему лететь на неимоверной скорости. И ты стоишь наверху, прикрываешь лицо руками, стараясь не смотреть на месиво внизу, на торчащие кости при открытых переломах, на свёрнутую шею. Твоё место — рядом с ним, но ты продолжаешь стоять на крыше, будто бы ничего не планируя изначально. А что если бы они стояли перед друг другом уже в школе, если бы не отказались? Смотрели в глаза, в которых плескался бы страх и отчаяние, ибо они дети, блять, всё ещё дети, взявшие в руки оружие от неимения других способов решить данную проблему! — На счёт три. Слёзы бы катились по щекам, невзирая на какие-то установки «мужчины не плачут», ибо сейчас плачут все. — Раз. Одновременно бы подносили оружие к местам соприкосновения с кожей. Дилан ещё сомневался, а как ему умереть? Выстрелить из двуствольного обреза в рот или пощадить себя пулей в висок? — Два. Эрик бы точно приставил дуло ко рту, он не упустил бы шанса умереть мгновенно и уж точно наверняка, не оставляя пути к отступлению. — Три. И раздался бы выстрел. Один. Потому что только тело Эрика сваливается набок, с отсутствующей верхней частью головы, пока Дилан продолжает глотать слёзы и просто кричит, не сумев нажать на крючок. И он знает, что за это он никуда не денется. Его поймали бы под руки, всё такого же кричащего и вопящего, отодрали бы от попытки потрясти мёртвое тело друга, которое никогда больше не встанет, а потом в скором времени ввели смертельную инъекцию. Сколько бы прошло декад? А бес его знает. Может, какой-то сокамерник размозжил бы ему голову раньше смертного приговора. Очень жаль, что этого сокамерника сейчас не было, а был только Дилан и его ложь, его искрометная ложь, что сейчас распускала сети и засасывала с новой силой. Эрик был поглощён Рэбом полностью, отдал ему всего себя. Но Дилан видел собственными глазами, как Эрик продолжал выстреливать раз за разом очумелой твари в её лицо, как беспардонно рвал на куски хлипкое тело, как умело поливал бензином и поджигал. Дилан продолжал закрывать глаза, глотать слёзы и просто кричать. Потому что его настоящая сущность прекрасно чувствовала себя в физической оболочке незрелого парня, желающего заткнуть пробелы надеждами и созерцанием того, как всё вокруг него ломается. — Мы будем скучать, Дил, — Девон вытирает подступающие слёзы и провожает друга крепкими объятиями. Дилан благосклонно отвечает и шепчет что-то невнятное, будто забыв на минуту правильное сочетание слов в предложения. — Моё сердце никогда прежде так не болело, если не брать в счёт вечер выпускного, — Робин поправляет длинные блондинистые волосы, а потом буквально бросается Клиболду на шею. Эрик выдыхает, стараясь не зацикливаться на этом. — Я надеюсь, что у тебя всё наладится! — Да-да, не волнуйся, Робби, — мягко тянет Дилан, ощущая поцелуй на своей щеке. — Ты навсегда останешься внутри меня. — Я обязательно буду передавать все вести о ней, если она решила поступать в один университет со мной, — говорит Эрик, начиная улыбаться. — Я и сама могу! Да и не каждые вести от меня должны ходить по рукам, а тем более по твоим! — Робин поворачивается к Харрису, который двусмысленно двигает бровями, что заметила только Андерсон, после чего вспыхнула. — Зак очень не вовремя оказался занят, это так обидно, — тянет Девон, вновь прислоняясь к телу Дилана и сминая его одежду руками. — Боже, Ди, что бы я без тебя делала? — Что бы я делал без тебя, ты лучше об этом спроси, — Клиболд по-дружески перебирает её тёмные волосы. — Как много всего может измениться, поверить не могу. — Брукс уже уехал? — спрашивает Эрик, на что Дилан кивает. Это было обговорено заранее, потому никакой подставы от Брукса не было. На удивление. Видимо, выпуск из Колумбайна никому не навредил, а только исправил ситуацию. Хотя, ещё даже учебный год не начался, судить рано. — Передай ему от меня- — начинает Харрис, но внимание Дилана занимает Робин, что-то ему говорящая на ухо. Эрик щурится, пытаясь понять суть вопроса или просьбы по физиономии Дилана, но тот только кивает, а потом они оба отходят в сторону. Клиболд неловко извиняется, а Эрик с явной насмешкой машет ему рукой. Робин упирается ладонью ему в грудь, а потом с каким-то грустным вздохом прижимается к Дилану. — Я бы хотела сказать тебе кое-что, — неуверенно тянет она, но Дилан ласково похлопывает её по спине. — Я знаю, Робин, я всё знаю, — спокойно говорит он, ловя на себе недоуменный взгляд, в котором плескался интерес вперемешку со страхом. — И? — она исподлобья взглянула на Клиболда, что просто теснее прижал Андерсон к себе. — Прости, — с неким чувством вины отвечает Дилан, прикрывая глаза. — Ты явно попала не на того человека, который тебе нужен... Робин крепче сжимает ткань его футболки. Казалось, что всё вокруг резко перестало двигаться, а в каком-то определенном мире существуют только они вдвоём, и больше никто. — Ты так думаешь? — Робин шмыгнула носом, перебирая складки ткани. Клиболд погладил её по светлым волосам, а потом наклонился и оставил поцелуй на макушке. — Не хочу напрягать тебя наличием одного отстойного мудака, который тянется совершенно не в ту сторону и не к тем людям. Если я его увижу, я дам ему по лицу, чтобы он не смел впутывать в эту ахинею ещё и тебя. У него немного другие планы, и я явно не завидую тем, кто попадёт в паутину неизвестно какого по счёту круга ада, — резко отчеканил Дилан, а потом прочистил горло, прежде чем вновь взглянуть в расстроенное лицо девушки. — Знай, что ты мне нравишься, но не я устанавливаю тут правила, Робби. Он оставляет трепетный поцелуй на её приоткрытых от изумления губах, а потом поспешно отстраняется. — Возможно, когда-то я разберусь с этим, и смогу осчастливить ещё и тебя, — Дилан улыбнулся, касаясь покрасневшей щеки Андерсон большим пальцем. — Не скучай и не обижай Эрика. И не позволяй ему обижать тебя, — он метнул взгляд в сторону выжидающего Харриса. Эрик подмигнул ему и жестом обозначил пистолетики с использованием лишь указательных пальцев, явно понимая, что за диалог состоялся у этих двух. — Так это... конец? — переспросила Робин. — Ошибаешься. Мы ещё встретимся.***
Гением инженерной мысли Дилан не был, хотя несколько лет назад когда-то думал о том, чтобы поступать именно на эту специальность. Сейчас же он сидит у себя на кровати, на покрывале лежит также включенный ноутбук с открытым диалоговым окошком, а в руках у Дилана находится телефон Кристин и небольшая отвёртка с крестообразной головкой. [dylan_bennet_klebold: я приступаю к выполнению задачи коммандант] [dylan_bennet_klebold: я не уверен разве что сохранятся ли твои сообщения и контакты в принципе] [dylan_bennet_klebold: хотя я всё равно достану симку погодите] [dylan_bennet_klebold: но если что-то пропадет то это не страшно?] [kristhiebault: ничего страшного, я позже постараюсь разобраться с этим] [kristhiebault: спасибо большое!!] Дилан улыбнулся, а потом включил телефон. Конечно, шариться в чужих переписках и журналах вызовов плохо, но можно на всякий случай переписать особо важные номера на листочек бумаги. Он нажимает несколько клавиш, прежде чем упирается взглядом в последнее исходящее сообщение контакту с именем «Мамочка»:он странный, ма
Сглатывает и нервно выдыхает, стараясь не подавать виду хотя бы самому себе. Пускай делать на основе этого какие-то взвешенные решения глупо, но проигнорировать это тоже становится непосильным трудом. Дилан немного мешкается, а потом стирает этот и ещё оставшиеся диалоги с другими людьми, включая себя. В глазах немного защипало, но Дилан потёр их пальцами, несколько раз поморгав для пущего эффекта спокойствия. Это вообще неудивительно, если она заметила, но теперь Клиболд понимал, насколько низко он опустился не только в глазах Кристин, но и её родни. Видимо, именно поэтому она куда-то уехала и не писала эти дни. Устала или достаточно настрадалась — пока неясно. Но если ждёт сегодня, то определенно не зря. Дилан выключает телефон, затем снимает заднюю крышку вместе с батареей и сим-картой, откладывая детали в сторону. Откручивает показавшиеся винты, стараясь настроиться только на работу перед ним, а не на какие-то мысли, что вгоняли его в который раз в ощущение дежавю, будто не первый раз он кого-то волнует своим настроением, поведением или прочим. Недалеко от правды, если признаться окончательно. Он поддевает переднюю панель и отщелкивает её, стараясь при этом не сломать и не повредить её, сжав слишком сильно. Неужели Дилан настолько был плох, что даже не справился с банальной задачей, которую поставил себе два года назад? Он послушно продержался предрешённых полгода, а затем, в качестве отходняка и приятного бонуса, остался подольше. И разве этого было мало?! Следующие винты, системная плата и прочая нагруженная дребедень практически летят в сторону, но вовремя спохватившийся Дилан понимает, что ему придется это всё потом возвращать на место. Перевернув плату, Дилан быстро вперился взглядом в немного погнутые контакты, которые, видимо, и были причиной неисправности. Немного пошаманив ещё и с ними, дабы они не были загнуты слишком далеко или слишком близко, Клиболд перепроверил их ещё раз, а потом начал собирать конструкцию обратно. Когда крышечка оказалась защёлкнутой, с плеч словно гора свалилась. [dylan_bennet_klebold: сообщения всё же пропали но я сделал] [kristhiebault: жду тебя в семь] Дилан почему-то почувствовал резкую боль в районе левого уха и виска, но списал это на последствия недавнего падения. Хвала небесам, что его не всколыхнула амнезия. Но, если и так, было бы порой проще. Просто забыть несуразицы и не трястись над записями дневника, который изредка пополнялся даже на протяжении этих двух лет. Два года он продолжает тянуть на себе непонятно что, пытаясь доказать превосходство нерадивому неокрепшему юноше, что в старшей школе трясся и едва ли не терял сознание при виде предметом обожания, о которых строчил так, что практически стирал руку в пыль. Ну, не только строчил, если быть откровенными. Его план должен быть надёжным, как швейцарские часы, но что-то давало постоянный промах, из-за чего всё устремлялось не в ту сторону. Страдали все: и Дилан, и его окружение, и Брукс вместе с Рейчел, что с бубном практически танцевали вокруг него, пытаясь осознать такой странный исход привычных событий. Хотелось лечь на одном месте и застыть так навечно, чтобы никто не смел больше притрагиваться к телу и будить зверя внутри, который не мог отстать и всячески цеплялся то за отросшие кудрявые волосы, то за пальцы, выводящие очередные буквы отмщения в дневнике, то вообще будто выползал из-под кровати, собираясь энергией в лежащих магазинах от оставшейся девятимиллиметровой пушки. Дилан знал, что тянет его обратно на дно, но продолжал прикрывать всё добро за ширмой дальнейших надежд, что могли бы повернуть время вспять и дать ему наконец отдохнуть. Дилан приходит в общежитие ровно к назначенному времени. В кармане лежало два телефона, а ещё серебристый квадратик презерватива. Всё же, надежда умирает последней. Да и вероятность того, что его опрокинут, равнялась слишком маленькому числу. Если не учитывать предстоящий серьёзный разговор, от упоминания которого перед глазами мелькало то злополучное сообщение. — Привет, — Дилан обвивает тело Кристин руками, хотя они всё ещё стоят в коридоре, пускай и в самом конце. Она подается назад, чувствуя неимоверный жар, исходящий со стороны Дилана, а потом выдыхает. — О чём ты хотела поговорить? — Ты меня напрягаешь, — шёпотом говорит Кристин, закусив нижнюю губу. Её брови хмурятся, а потом вновь выгибаются в непонятках. — Я не знаю, что я делаю не так, или что ты делаешь не так, но я просто хочу понять... — О чём ты? — ладони разворачивают Тиболт лицом к себе, позволяя Дилану заметить несколько скатившихся капель по её щекам. — Мы расстались, да? Но почему это всё до сих пор продолжается? Неужели я настолько плоха в отношениях? — с явным давлением спрашивает Кристин, упираясь руками в грудь Дилана. — Я не собираюсь отчитывать тебя, если у тебя есть другая, то это нормально, мы же не встречаемся больше! Последнее предложение вышло громким писком, от которого Дилан нервно оглянулся по сторонам, чтобы сразу заметить заинтересованных данной сценкой лиц. — Всё хорошо, я просто пока пытаюсь привыкнуть к жизни без отношений, но я не могу отвыкнуть от тебя, — оправдывается Дилан, активно жестикулируя. — Ты мне действительно важна, но я понимаю, что наша пора закончилась именно так, как и должна. — Кому она должна? — спрашивает Тиболт, теребя пальцами длинные пряди тёмных волос. — Кому она должна, Дилан? Всё же ведь было хорошо, почему!.. Дилан не дает ей договорить, поскольку и сам не настроен на такое выяснение отношений. Он просто грубо затыкает её поцелуем, а потом, пока Кристин не оклемалась, подхватывает под бёдра, позволяя ей обвить ногами его талию, пока сами женские руки обхватывают шею и прижимаются ближе. Они отстраняются от окна, после чего Дилан, пытаясь шагать осторожнее и разборчивее, продолжает отвечать на ставшие поистине ненасытными поцелуи. Кажется, обида и агрессия нашли свой выход довольно нестандартным путем. Но оно и к лучшему. — Дилан, у меня... — Кристин разрывает поцелуй, стараясь оповестить явно заигравшегося и распаленного Клиболда об одном довольно заметном изменении внутри комнаты, но тот будто не понимает. — У меня есть, — мгновенно отвечает Дилан, думая, что уловил суть предложения. Он опускает Кристин обратно на пол, а затем целует ту в шею и в область под челюстью, пока правой рукой нашаривает ручку двери и дёргает её вниз. — Ты не понимаешь!.. — Кристин впивается ногтями в его широкие плечи, но уже через мгновенье оказывается припёртой к стене внутри комнаты женского общежития. — Да что я не понимаю? — возбужденно рычит Дилан, пока Кристин, явно сменившаяся в лице, кивает на ближайшую кровать. — Я не помешала? — недоуменно спрашивает сидящая на своей постели Марла Фауст, как-то спонтанно заправляя мелированную прядь за ухо, пока Дилан пытается сопоставить происходящее.