Louder than bombs

      Нет, ну после такого осталось только свихнуться! Сижу на кухне и скуриваю очередную сигарету, взглядом сверля пустой стул напротив. Кажется, я искусала все губы в кровь, но мне плевать, я сейчас думаю над другой, более масштабной проблемой.       Да почему все складывается так, что мы где-нибудь, да столкнемся? Это вообще не его район, так как этот мерзавец оказался там? Обалдеть просто. Хотя, нет, обалдеть просто с того, что Кондо-сан с ним спит! Вот что-что, а этого я точно не ожидала. Но ее потрепанный вид, довольный взгляд насытившейся кошки, его майка поверх ее одежды… А Ута сам, сверкая собой, весь в засосах, следах помады и со сбившимися волосами. Ну просто библейская, блять, картина. Спасибо, насмотрелась в тот вечер, добавки не надо. И еще этот взгляд, мол, я прямо сейчас вырву тебе язык и сверну шею. Бешеный, дикий, слишком эмоциональный для этого холодного, как айсберг, придурка.       Я от неожиданности даже подвисла на сцене, пока кто-то особо громкий не закричал, мол, давай еще песни. Именно тогда отвела свой взгляд, который невольно прошелся по когда-то родной коже, покрытой чужой помадой. Последующая песня далась очень сложно, так как я чувствовала этот прожигающий взгляд на себе, нарочно не поднимая в ответ свой, потому что для него это будет зеленый свет. Ему вполне хватит мозгов и смелости забраться на сцену и переломать мне пару костей прямо перед всеми. А потом этот подонок выпустит свое внутреннее «я» и всех перебьет, наслаждаясь чужой болью, криками, кровью и витающим в воздухе адреналином. Ута повернутый на всю свою гулью голову, уж кому-кому, а мне ли не знать.       Сглатываю, вспоминая, каким чудом мне удалось покинуть бар и не наткнуться на него. Я слышала краем уха, как «высокий татуированный красавчик ищет тебя, Чие-тян!», и потому лишь прибавляла шаг, сдержанно улыбаясь коллегам и протаранивая себе свободу к черному ходу. Не хочу, чтобы он касался меня даже своим мерзким, голодным взглядом рассвирепевшего хищника. То, что эта сволочь весьма голодна, чувствовалось ясно, как солнце в летний день. Ненасытное чудовище, пошел нахер, ты меня не сожрешь. Не сегодня, уж точно.       Докуриваю и тушу остатки сигареты в пепельнице, переворачивая телефон и наблюдая несколько новых сообщений. Зовет к себе, тварь же такая. Закатываю глаза и строчу быстро ответ о том, что вертела я его желание на самом длинном детородном органе, что он встречал. Благо, сейчас мной манипулировать бесполезно, Нана уехала на праздники к родителям, Тамаки поехал на день позже. Я же осталась в Токио, взяв еще пару смен, все же, деньги лишними не бывают, но теперь горько жалела об этом. Лучше бы потратила немного из последних денег на билет до Хоккайдо. Мне нужно срочно отдохнуть, морально, иначе я просто уеду крышей так далеко, что даже Безликий мне позавидует.       Телефон вновь вибрирует, но я также вижу сообщение от Кубо Луны. Моя коллега по работе, очаровательная девочка со змеиным языком и настолько хрупким тельцем, что, казалось, дунь на нее – и она переломится от этого легкого ветерка, как иссушенная зноем веточка. Зовет сегодня в ночной клуб. Улыбаюсь, ведь у меня сегодня выходной, и пишу свое согласие, после чего мне прилетает куча сердечек и адрес.       Не успеваю я даже прочесть ее сообщения, как мобильник завибрировал и зазвонил, оповещая о том, что мистер «Я-сожру-твое-лицо-если-ты-не-уделишь-мне-внимания» решил связаться со мной лично. Как же раздражает. Несколько секунд гипнотизируя номер, я все же решаюсь взять трубку, и лениво подношу к себе динамик.       – Сочту за честь, что мне ответили, – от его приторной интонации хочется засунуть себе два пальца в рот и хорошенько проблеваться.       – Не надейся на многое, ублюдок, – хмуро отвечаю и встаю из-за стола, чтобы стряхнуть пепел в мусор, а пепельницу поставить в раковину, к одиноко лежащим там тарелке и вилке.       – Опять ты не в настроении, – грустно тянет Ута, мастерски играя своим голосом и, уверена, уже давно позабытыми для него настоящего, эмоциями.       – С какой радости я должна быть в настроении, слыша тебя сейчас? – огрызаюсь и распахиваю окно, чтобы проветрить кухню.       – А на сцене ты была такой счастливой, – подмечает он, шурша чем-то на фоне, – почему ты не можешь быть хоть чуточку такой же счастливой и тогда, когда рядом со мной?       – Тебе там голову снесли, и мозг до сих пор не отрегенировал? – иронично интересуюсь, стягивая гольфы и зарываясь пальчиками ног в ворс ковра в спальне. Блаженство.       – За такие шутки я тебе, как минимум, откушу нос, – отвечают в такт мне.       – Слушай, вот чего тебе надо, а? – понижаю я голос,– Кайф после ночи прошел, время меня достать?       – А ты, смотрю, отследила, кайф я ловил или нет, – усмехается масочник, – ревность взыграла?       – К тебе? – усмехаюсь, – В последнюю очередь.       – А по твоему тону не скажешь, – внезапно он переходит на порыкивание, – я бы сказал, что ты больше хотела провести вечер со мной, чем с гитарой.       – Напомни мне об этом, когда останешься последним мужчиной на Земле, – язвительно отвечаю, падая на кровать.       – Обязательно.       – И тогда я сяду на последний стул, но не на твой член. А теперь отвали, – на последнем слове я скидываю вызов и прикрываю глаза, откидывая телефон на другой конец кровати.       Блин, нужно ответить Луне! Подпрыгиваю и хватаю несчастный мобильник, чтобы тоже отправить кучу эмодзи. Сообщения Уты я игнорирую, и вскоре, он перестает мне писать. Догадливый хоть в чем-то. Ухмыляюсь и потягиваюсь, раздумывая, в чем же пойти сегодня. Сложно выбрать, учитывая, что я терпеть не могу светить своими шрамами, коих у меня полно, спасибо одному зубастому гаду. Поджимаю губы и прикладываю ладонь к заслезившимся глазам. Ненавижу.       Ненавижу его. Этот гуль просто ворвался в мою жизнь и снес к чертям все границы и устои. Ломал меня, унижал, глумился так, чтобы довести меня до бессильной злобы, когда только и остается, что заламывать пальцы да глотать соленые слезы, а себя – до экстаза, до странного, ни с чем не сравнимого удовольствия. Этот парень – монстр, и я больше никогда не хочу иметь с ним ничего общего.       Да, видимо, мне придется еще очень и очень часто с ним сталкиваться. Похоже, те факты, что я, все же, жива-здорова и даже вернулась в Токио, дали ему второе дыхание и желание, наконец, прикончить меня. Со злости бью кулачками по матрасу, шипя ругательства и чувствуя, как предательски колет в носу. Проезжаюсь костяшкой по простыне и морщусь, слегка стесывая кожу. Разглядываю проявившийся красный след, после чего иду к шкафу, чтобы переодеться.             Как же я зла. И как же мне плевать.       Натягиваю черное белье и чувствую прохладную ткань между ягодицами, да, сегодня я хочу подерзить даже своим принципам, поэтому в дополнение к черным стрингам беру полупрозрачное бра, настолько тонкое, что при малейшем возбуждении откроется вид на вставшие соски. Кажется, я действую слишком отчаянно, но затыкаю голос разума, продевая осторожно ногу в колготки, что крупной сеткой очерчивают кожу. Бедра скрываются в узкой мини-юбке из кожзаменителя, а сверху накидываю черный пушистый свитер с V-образным вырезом, который спадает на одно плечо, призывая посмотреть на тонкую лямку, впивающуюся в белую кожу. И, один из большинства, но почти незаметный, шрам от зубов.       Сегодня вечером я хочу почувствовать себя полноценной девушкой. Желанной во всех смыслах, а потому крашу губы сливовой помадой, после чего подвожу глаза, выводя тонкую, острую, как мое настроение, стрелку.       На часах еще так много времени, поэтому я достаю из шкафчика запрятанную бутылку белого полусухого и наполняю бокал, после чего отпиваю, любуясь отпечатком собственных губ. Хочу раскрепоститься, хоть меня и душат комплексы. После этой сволочи я забыла, что это такое – быть человеком, быть девушкой. Живу в колпаке, прячусь от всех.       Провожу рукой по голове, спускаюсь пальцами к шее и тихо выдыхаю. Прикусываю губу и рассматриваю свои длинные черные ногти. Буквально недавно чуть не сломала их, впиваясь в этого ублюдка. Грустно улыбаюсь и иду в комнату, чтобы подобрать обувь. Туфли в стиле Лолиты на массивной платформе, отлично. Они еще больше оттеняют мою болезненную худобу, и я кручусь перед зеркалом, мимоходом вспоминая, как выглядела раньше.       Эх, сейчас бы уложить свои длинные волосы в какую-нибудь прическу, или же просто распустить, сделав небрежные локоны, которые для фиксации можно сбрызнуть лаком. Но он не удержит натуральный волос, и потом они просто распустятся и лягут на спину тяжелой черной волной. К сожалению, мне остается лишь любоваться на едва-едва образовавшийся темный ежик. Надеюсь, в этот раз я точно смогу отрастить себе хотя бы каре.       Возвращаюсь на кухню за бутылкой и бокалом, после чего вновь ухожу в спальню и заваливаюсь на мятую постель, чуть ли не выплескивая содержимое на себя и простыни. Кривлюсь, после чего залпом осушаю бокал и ставлю на прикроватную тумбочку, откидываясь на подушки и рассматривая белый потолок с выключенным вентилятором, большие лопасти которого уже, наверняка, собрали пыль. Солнечный зайчик прыгает по потолку рвано, грозясь исчезнуть в любую секунду, и я медленно моргаю, чтобы, наконец, позволить ему убежать. Он действительно сбегает, оставляя меня одну, в своих мыслях.       Белье приятно сжимает кожу, пуская возбуждение совсем легкой ноткой, и я шумно вздыхаю полной грудью, после чего переворачиваюсь на бок и смотрю в окно, наблюдая, как сосед с соседнего балкона поливает свои растения. Глаза медленно закрываются, и я позволяю себе дрему, подложив руку под щеку.

***

      Выхожу из такси и ежусь. Я решила не надевать шапку, а потому сейчас холодный ветерок оглаживал мою голову, посылая табун мурашек по телу. Народу вокруг тьма, становлюсь в очередь и отсылаю сообщение Кубо, что приехала. Ответ приходит незамедлительно, она в клубе, у барной стойки, скучает и ждет. Улыбаюсь и отправляю смайлик, после чего быстренько убираю телефон в сумку и достаю паспорт, чтобы показать стоящим у входа охранникам. Да-да, ребят, мне двадцать пять, сама в шоке, так что перестаньте неверующе на меня смотреть, лучше пропустите.       В клубе душно, дымно, от музыки органы внутри сотрясаются в непонятном ритме, а уши вот-вот, да заложит. Сдаю верхнюю одежду и спешу к барной стойке, где уже вижу белую шевелюру. Девушка очаровательно мне улыбается и тут же протягивает бокал с коктейлем, немного отпиваю через трубочку и залезаю на рядом стоящий высокий барный стул. Ее тонкие руки обнимают меня, а накрашенные губы прикасаются к щеке, не оставляя следов. Стойкость, прочность и непорочность – пожалуй, так я могу описать все помады, которые блондинка выбирает для себя. Пухлые губы улыбаются мне, а после между зубов скользят два острых кончика языка. Пьяно хихикнув, беловолосая позволяет мне выпить половину бокала, после чего утягивает за руки в толпу людей, заставляя смешиваться с запахом угара, пота и дешевых духов.       Начинаю с ней танцевать, периодически сталкиваясь с не совсем трезвыми телами. Мне плевать, я отдаюсь музыке, прикрывая глаза и поднимая руки над головой, ощущая, как по кистям проходится свежий ветерок кондиционера, неспособный проникнуть в такую густую толпу. Он не может спуститься, а потому лишь ласкает где-то наверху, играющий с ощущениями на контрастах.       Запрокидываю голову и открываю глаза, рассматривая скрытый тьмой потолок. Наверху все блекло, это внизу, среди нас, разодетых людей, мелькают краски и энергия, а там стабильность, спертость и скукота. Какой контраст буквально в нескольких метрах друг от друга. Усмехаюсь и чувствую, как до бедра дотрагивается горячая рука, после чего плавно скользит к талии и обнимает. Оборачиваюсь и сталкиваюсь взглядом с высоким мускулистым парнем приятной наружности. Его кофта распахнута, позволяя рассмотреть растянутую белую майку, которая совсем не прикрывает вставшие багровые соски. Он замечает мой взгляд, скользящий по нему, и одаривает белоснежной улыбкой, плавно разворачивая к себе. Улыбаюсь и смотрю прямо на его губы, закусываю свою. И откуда во мне столько смелости? Чувствую, как немного захмелела, но не может быть такого, что я позволяю себе дерзости из-за совсем небольшого количества градуса.       Его вторая рука опускается мне на талию, а я закидываю руки на плечи, ноготками скользя по нежной коже на шее и пробираясь выше, к волосам, к загривку. Ко мне наклоняется разгоряченная Луна, понимаю, что это она, только по шепоту в ухо:       – Какой красавчик! – восторженные шептания, – Оторвись по полной, красотка!       Прикрываю глаза и чувствую горячее дыхание на своей щеке. Мужской одеколон, смешанный с кисловатым запахом пота, ударяет по носу, будоража мысли и пуская по спине мурашки. Руки прижимают к себе, позволяя прочувствовать через одежду рельеф тела, и я охаю, понимая, что у него пирсинг в пупке. Маленький шипик, игриво кольнувший, открывающий мой ларчик развращенных мыслей.       Одна рука спускается и оглаживает ягодицу через ткань юбки, обжигая, и я сглатываю вдруг ставшую вязкой слюну. Внизу сладко тянет и почти не отдается тупой болью, чувствую, как на меня накатывает желание, оно в самых кончиках пальцев, которыми я зарываюсь в темные волосы, чтобы притянуть ближе. Мы двигаемся под гипнотическую музыку, и я мажу мокрым поцелуем без следа по скуле, тихо выдыхая в самое ушко. Его прошибает разрядом, что доставляет мне удовольствие. Давай поиграем, малыш.       Брюнет утягивает меня из толпы, кружа в танцах и уже не стесняется опустить большие ладони на мои худые бедра, которыми качаю в такт музыки. Позволяю себя уводить, чувствуя, как зарождается желание раздеть, поцеловать, облизать. Хочу почувствовать языком его вкус. Солоноватый от пота, вкус мужского тела. Так волнительно и страшно одновременно.       Меня ведут за руку по лестнице наверх, здесь легче дышится, и я позволяю себе глубокие вдохи, пока молодой человек любуется на мою судорожно вздымающуюся грудь. Глаза замирают на сосках, которые затвердели и теперь проступают через тонкую ткань свитера, и я вижу, как он хищно облизывается, сверкая золотыми клыками. Грилзы, как интересно.       Останавливается и тут же вжимается в меня, придавливая к стенке. Его накачанная нога между моими, могу почувствовать, как напряглись мышцы. Он смотрит неотрывно в глаза, медленно склоняясь ко рту. Слежу за ним, не разрывая зрительного контакта. Язык мокро скользит по губам, и я приоткрываю рот, но пока держу зубы сомкнутыми. Брюнет тут же накрывает мои губы и сминает их даже излишне болезненно, языком утыкается в зубы и скользит по деснам, призывая впустить его.       Сдаюсь и закрываю глаза, открываю рот и чувствую, как он рычит, врываясь внутрь и оглаживая небо, после чего сталкиваясь с моим языком и начиная жаркую борьбу.       Агрессивно подавляя, мой партнер забирается руками под кофту и оглаживает проступающие ребра, после чего поднимается к груди и сминает ее через тонкую ткань, тут же начиная перекатывать между пальцами соски. Я шиплю в поцелуй, когда излишне сильно щипают чувствительные горошины, а он лишь усмехается мне в рот, после чего прикусывает и оттягивает нижнюю губу. Сжимая и сводя груди, молодой человек в итоге начинает сосать мой язык, заставляя открывать рот как можно шире. Запрокидываю голову и делаю такой сейчас желанный вдох, легкие горят, а его губы скользят по подбородку к шее, прикусывая и тут же зализывая. Хмурюсь всего на секунду, ведь не хочу потом смотреть на алые метки, но в итоге лишь крепче хватаюсь за него, вжимая голову в основание шеи и чувствуя, как язык идет по пути пульсирующей вены вниз, к открывшейся острой ключице.       Чувствую животом его твердый член и выпускаю из рта тихий стон, когда молодой человек трется о меня органом через ткань джинсов, чтобы я могла прочувствовать, насколько сильно меня хотят. Ноги перестают нормально держать, и я стою только благодаря его колену, которое вжимается в меня, натирая через ткань белья. Партнер ухмыляется, когда по его ноге расползается жар от моей промежности, и скользит одной рукой под юбку, по внутренней стороне бедра, едва касаясь и разжигая пожар во мне еще сильнее.       Зажмуриваюсь, когда чувствую сухой палец на клиторе, он надавливает и делает круговые движения, выбивая из легких последний воздух.       Перед глазами образы, они проносятся с невероятной скоростью, пестро сменяя друг друга. Черные глаза, алые радужки, тонкая сетка сосудов. Длинный язык с пирсингом, призывно зазывающий опробовать его. И острые зубы, впивающиеся в ключицу, до которой сейчас настоящий мужчина осторожно дотрагивается губами, чувствуя выступающий шрам.       Распахиваю глаза и судорожно сглатываю, чувствуя, как тело сковывает страх. Опускаю голову и внимательно смотрю на парня, пытаясь свести ноги, но куда там, поэтому судорожно хватаю его за руку и стараюсь вытащить из-под юбки. Он недоуменно смотрит на меня и хмурится, другой рукой отцепляет мои ладошки, и я в панике начинаю извиваться в его руках, умоляя отпустить меня. Перед глазами мельтешат картинки прошлого, в носу запах засохшей крови, мне кажется, что передо мной не незнакомый человек, а Ута. Его скалящееся лицо накладывается на него, и я начинаю выть, чувствуя, как глаза наполняются слезами. Они смазывают изображения, и остальные чувства обостряются, мне уже кажется, что это руки ублюдка меня трогают везде, пытаясь вновь пробраться к влажным складкам. Еще немного – и завизжу, как резанная свинья. Совсем, как тогда, восемь лет назад.       – Пожалуйста… – хриплю, мотая головой из стороны в сторону и заставляя парня поднять голову, оторвавшись от меня, – Пожалуйста, пусти.       – Что за игры такие, малыш? – хрипит он, даже замирая в недоумении от такого резко сменившегося поведения.       – Девушка попросила тебя отстать, – внезапно замечаю, как женская рука с длинными ногтями ложится на плечо моего, уже бывшего, партнера, – будь хорошим мальчиком.       – Ты кто такая? – огрызается брюнет, но делает шаг назад, выпуская меня из объятий, не знаю, каким чудом я не сползаю по стенке на пол, обхватываю себя руками и смотрю на девушку позади парня.       – Для тебя – никто, котик, но, прошу, будь хорошим мальчиком, – тянет она с небольшим акцентом и убирает свою руку с плеча, после чего огибает молодого человека и как бы еще оттесняет от меня, становясь между нами.       Поднимаю голову, так как моя спасительница весьма высокая, наверно, за сто семьдесят сантиметров. Загорелая, с прямыми длинными волосами, платиновый блонд, с пышными формами, умело подчеркнутыми одеждой. У нее пухлые губы, покрытые сияющим блеском, тонкий нос и выразительные карие глаза, подчеркнутые пышными ресницами. Красивая, уверенная в себе азиатка, не уверена, что японка, она больше смахивает на кореянку или китаянку, что сейчас грозно смотрит на молодого человека, который, по итогу, еще отступает и совсем разворачивается, чтобы нас покинуть.       Спасительница выдыхает и поворачивается ко мне, обеспокоенно осматривая и стирая большим пальцем выскользнувшую слезинку с моей щеки. Сил дернуться, упрекнуть в нарушении личных границ просто нет, я лишь прикрываю глаза и глубоко дышу, усмиряя эмоции и прогоняя воспоминания. Ненавижу, как же я ненавижу эту тварь. Полноценной жизни после него нет, лишь страхи, болезненные воспоминания, кровь, боль, дрожь. Сглатываю вязкую слюну и открываю осторожно все еще влажные глаза, смотря на иностранку.       – Спасибо… – слабо тяну, после чего резко сгибаюсь, так как желудок начал сокращаться, а к горлу подступила тошнота. Стараюсь дышать ртом, но приступ повторяется, и я начинаю издавать какие-то непонятные звуки.       – Так-так, – засуетилась блондинка, подхватывая меня за талию и запихивая в туалет, тут же коленом открывая ближайшую кабинку и помогая мне опуститься на колени перед унитазом.       Хватаюсь дрожащими руками за ободок и выташниваю алкоголь с какими-то кусочками пищи. Горло саднит, по вискам течет пот, а из глаз брызгают слезы, но я не могу остановиться, пока из меня по крупицам выходят какие-то остатки обеда, вплоть до того, что начинаю отхаркивать противную липкую слюну. Только тогда спазмы прекращаются, и я обессиленно откидываюсь на одну из стенок туалета, пустым взглядом смотря на все еще остающуюся со мной девушку. Она опускается передо мной на корточки и протягивает влажную салфетку. Нахожу в себе силы кивнуть и беру предмет гигиены, чтобы стереть слюну со рта и подбородка.       – Нехило тебя так пополоскало, – ее голос хриплый и низкий, от него по телу скользят непонятные мурашки.       – А пила всего ничего, – невесело ухмыляюсь и кидаю в мусорку салфетку, после чего начинаю массировать виски.       Во рту отвратительный вкус, будто кошки насрали, и мне хочется выпить минералки, которая, уверена, сейчас будет слаще всех нектаров. Прохожусь языком по зубам и пытаюсь встать, меня подхватывают и позволяют опереться, пока я, наконец, не нахожу равновесие.       – Спасибо тебе… – слабо тяну, отбрасывая формальности, ведь, находясь в таком положении, понимаю, что мы уже знакомы даже ближе, чем нужно, всего за несколько минут.       – Я Хоши, – улыбаясь, представляется моя новая спутница, – Ким Хоши.       – Кобаяши Чие, – шире улыбаюсь, пожимая протянутую узкую ладонь, после чего осторожно выхожу из кабинки и направляюсь к раковине, чтобы помыть руки и посмотреть на себя в зеркало.       Слипшиеся ресницы, дрожащие, чуть смазавшиеся у уголков губы, что просто удивительно, я думала, такими темпами мой рот будет похож на рот клоуна. В этом освещении я напоминаю себе призрак какой-нибудь панк-герл, которую неудачно на сходке пристрелили, перепутав в игре с холостыми настоящие патроны. Только не хватает кровавой зияющей дыры в груди, и просто полный комплект.       – Пойдем на улицу, – зовет меня Хоши, и я даже не думаю, просто сразу соглашаюсь, лишь по пути набираю сообщение Кубо, что меня можно не ждать обратно.       Мне прилетает игривый смайлик, но желудок лишь опять крутит, отчего я хочу удариться головой о стену до звона в голове. Лишь бы вышвырнуть ненужные образы.       Выхожу за Ким через черный ход, замечая нескольких людей, которые разбились по разным темным уголкам, куря и наслаждаясь относительной тишиной, лишь прислушиваясь к приглушенным басам музыки. Запрокидываю голову, но за светом от ночного Токио звезд на небе не видать. Вздыхаю и спускаюсь медленно по ступенькам, придерживаясь Хоши, которая вытянула тонкую сигарету из пачки и прикурила, блаженно прикрывая глаза.       – Я бы с тобой поделилась, малышка, да не стоит тебе после сеанса у белого друга курить, – мурчит она мне, выпуская дым и наблюдая за тем, как он легко растворяется в тьме.       Я киваю и позволяю себе улыбнуться, пока опираюсь о стену спиной и прикрываю блаженно глаза. В клуб я сегодня не вернусь – это точно. Вызову себе сейчас такси и помчусь домой, к мягкой постельке, любимой тишине и одиночеству. Внезапно, именно желание остаться сейчас одной, захлестнуло меня с головой.       – Тебя проводить, котенок? – заставляет меня слегка вздрогнуть от низкого голоса Ким, и я открываю глаза, поворачивая к ней голову.       – Спасибо, но не нужно, – растягиваю слегка гласные, разглядывая ее красивое лицо и подмечая, как же гармонично сочетаются выбеленные волосы со смуглой, ровно загорелой кожей.       – Ты уверена? – хмурится девушка, – Вид у тебя больно неважный.       – Все хорошо, – я улыбаюсь мягко, ласково, после чего округляю глаза в энтузиазме, – давай обменяемся номерами!       Может, потом, я пожалею о минутном порыве, но сейчас, эта блондинка кажется мне таким надежным, даже, можно сказать, близким, чуть ли не родным, человеком. Хочется иметь возможность еще услышать этот удивительный голос, увидеть красивую кожу, сияющее, тонкое лицо и эти непозволительно-чувственные губы. Видимо, во мне все еще играет алкоголь, приукрашивая и без того яркий образ передо мной.       Хоши кивает и протягивает мне телефон, куда я быстро вбиваю свой номер и делаю дозвон. После чего отдаю мобильник ей в руки и открываю приложение, чтобы вызвать такси. Она остается со мной, махая рукой на мои слова о том, что может вернуться в клуб, ведь мне только машину дождаться, да укатить домой.       Как настоящий джентльмен, моя спутница провожает меня до автомобиля и усаживает на переднее сидение, любезно открыв дверь и позволив себе усмехнуться на проступивший на моем лице румянец, заметный под светом одного из уличных фонарей. Давно я не чувствовала себе так неловко. В животе словно ожили те самые бабочки, которые еще полчаса назад варились в кислоте желудка, скрипя хитином. Обещаю написать по прибытию домой и еще долго следу за высоким, стройным силуэтом в зеркало заднего вида, любуясь тем, как легкий ветерок трепет белые локоны. Ким выскочила без верхней одежды, да и я сама оставила свое пальто в клубе.       Точно, пальто! Спохватившись, уже думаю попросить таксиста развернуться, но затем вновь падаю на сиденье, расслабляясь. Сил входить в это задымленное, грохочущее помещение, просто нет. Их просто уже ни на что нет, сейчас бы в квартиру подняться, да туфли скинуть. Загляну завтра днем, благо, большинство клубов открыты для персонала, проводящего там уборку и готовящегося к очередной смене в толпе жарких, жаждущих танцев и веселья, тел.