Без звука

- Черт!.. Хлоя, прине... в шкафу... Что-то отрывками доносилось до Коннора, будто извне, словно он был скрыт под толщей воды, на самом дне реки Детройт, что разливается возле дома Камски. Точно, он же сейчас у него в операционной, в той, что находится прямо в его загородной раскошной вилле, лежит наверняка полумертвой тушкой, и губами не шевельнет. Возможно, что это последний раз, когда он может хотя бы думать, оставаясь на этом свете, поэтому Декарт решился зацепиться за эту возможность последними остатками самосознания. Интересно, как там Хэнк? Будет ли тот счастлив с Перкинсом? Очень жаль, что парень так и не рассказал старому доброму копу перед своей вероятной кончиной, что любит его и, в глубине души, идет в черные костлявые руки смерти только потому, что надеется, что выживет и будет слышать, как прежде. Надеется, хоть это и безбожно наивно, что Андерсон при раскладе таких событий, хотя бы ответил на его чувства. Уже все равно, если не взаимно, это и так понятно. Было бы просто в радость, услышать отказ любимого до дрожи человека. А что же Коул? Примет ли тот в качестве второго отца этого фбровца? Придаваясь воспоминаниям, где мальчик говорил, что Коннор для него важен, он знал, что тот с легкостью проникнется к новому члену семьи симпатией, будет к нему добр и вежлив, точно также, как и к Декарту. А последний знает, что неправильно завидовать, что ужасно - не радоваться за них. Тем более, что это лучшее, что он может в той ситуации, в том состоянии, в котором сейчас находится. А оно какое-то странное и довольно жуткое. Глаза бывшего полицейского точно были закрытыми, но было ощущение, будто тот прожигает дыру взглядом, смотря во все очи на солнце, которое, между прочим, было белоснежным. Пальцем на ноге даже не дергнешь, всё тело застыло, как статуя. Честно сказать, он ничего не чувствовал. А нет, враньё. Пустоту внутри ведь можно чувствовать? Будто забрали не только внутренние органы, но и всю палитру чувств, даже мысли и обрывки картинок с счастливым Хэнком и Коулом начали рассеиваться, застилаясь туманной пеленой. С одной стороны, это неприятно, всё же, Коннор хотел ещё хотя бы на мгновение перед, судя по всему, неизбежной и полной отключкой, увидеть дорогих ему людей, да и в целом, хотелось жить. А с другой - стало как-то необычайно легко, даже воздушно, некий сквозняк теперь гуляет по краям этой дыры. Конечно, он не мог догадаться, что всё это - побочные эффекты от слишком обильного наркоза. Пока он находился в этакой нирване, что-то пошло не так и, чтобы тот не умер от внезапного болевого шока, пришлось вколоть двойную дозу. Элайдже и Хлое потребовалось применить все знания, которые имели, стараться, как в последний раз. Основная сложность была ведь даже не в том, чтобы засадить этот инновационный аппарат в голову и, грубо говоря, подсоединить его к мозгу, а в том, чтобы поддерживать во время установки жизнедеятельность Декарта. И лишь к шести утра они, кажется, закончили. Осталось узнать, насколько успешен результат. В какой-то момент Коннору стало немного холодно, а в нос вновь ударил запах одурманивающей стерильности. Что ж, есть два варианта: либо он каким-то чудом остался жив, либо так пахнет в загробном мире. Его веки медленно открываются, и действительно - он всё это время пялился на белое солнце. Или это просто операционная лампа... Знакомые серые стены, кушетка, на которой лежит его, казалось, неподьемное тело, шкафы с всякими врачебными приспособлениями и аппараты для отслеживания наличия жизни, к которым он подключен... Да, это точно мир живых. Немного прищурившись, получилось рассмотреть перед ним Камски и Рэйт, снимающих медицинские маски. Поняв, что Коннор очнулся и обратил на него внимание, зашевелил кистями рук. "Операция прошла успешно, но мы неуверенны, слышите ли Вы. Поэтому сейчас будет короткий тест, если Вы не против." Парень, сглотнув несуществущий камень, выдававший его волнение, кивнул. Хлоя тем временем достала телефон, улыбнувшись черноволосому мужчине. "Какую мелодию хотите услышать первой?" - спросил он, тоже подняв уголки губ, пока его внутреннее "я" скрещивало пальцы на удачу. Всё же это будет мировым прорывом в медицине, если всё получилось так, как задумывалось. Лежащий на операционном столе устало поднял ладони, сказав жестами следующее. "Любую песню от Рыцарей Черной Смерти, если можно", - на его губах отразилась грустная улыбка. Элайджа покачал головой: "Это ведь дарк хэви метал, может быть немного неприятно от резких звуков, может что-нибудь по-спокойнее?" "Тогда Katty Perry - Hot N Cold. Я просто.. люблю времена начала двухтысячных." Камски кивнул, а Рэйт уже вбила в поисковую систему выбранный трэк. Нажав на иконку со старым клипом, песня полилась из динамика смартфона. Коннор никогда не думал, что будет плакать самыми горькими слезами под Кэтти Перри.