Февраль 2015
Звук упавшей на пол, затем разбившейся бутылки и последовавший за ним громкий «да ёб твою ж налево» был первым звуком, отчетливо услышанным молодым парнем. Гул в голове, очень неприятное ощущение, знаете ли; во рту противный кислый вкус. Ярослав открыл один глаз, затем попытался открыть второй. Слипшиеся ресницы не позволили сделать это без помощи пальцев. Взгляд уткнулся в стену с старыми обоями, глазами Ярослав медленно скользнул по стыку полос снизу вверх и остановился на потолке, где обои уже давно начали отставать от стены. Херня какая-то. От амбре, исходящего от него, куролесящего на вписке который день подряд с друзьями, наверное, дохли бы все комары и мухи, будь эта тусовка летом на даче или хотя бы поздней питерской весной. Но за окном февраль, тусили они в Автово, на промышленной окраине Санкт-Петербурга, на столе, а так же под столом и вообще практически на всех горизонтальных поверхностях бутылки, стаканы, куски хлеба, снова бутылки, уже, правда, наполовину пустые…. Ярослав, кряхтя, перевернулся на шатком диване и попытался принять вертикальное или хотя бы полусидячее положение и обвел взглядом комнату, где он вчера вырубился на поспать. «День святого Валентина», стало быть, прошёл. Вчера было хорошо. Сегодня, стало быть, расплата за вчера. За прекрасно проведенное (читай, пропитое) время. И на этом «Дне…» – чёрт, как же подходит сюда это слово во всех смыслах, где Ярослав оказывается в очередной раз, – друзья снова косвенно заставили себя почувствовать человеком третьего сорта. Точнее, не то, чтоб прям «третьего», но…. Разговор обязательно скатывался на сексуальные темы, и друзья-парни, гогоча, наперебой рассказывали, читай, хвастались, своими сексуальными победами. Ярославу же было хвалиться нечем. Точнее, ему совсем нечего было рассказать. Ну что он мог противопоставить высоким друзьям-парням, которые с шестнадцати лет уже ходили по дискотекам, даже барам, знакомились с девчонками, красивыми и не очень, «нарабатывали опыт общения» так сказать? Ярославу с его средним ростом, подростковой, даже девичьей худобой, болезненной бледностью и неровными зубами, улыбаться из-за которых ему всю его сознательную жизнь было стрёмно, с его попытками в отношения никогда не везло. Очень редко, и то, разве что по пьяни, разве что мимолетом – девчонки одаривали парня поцелуем в щеку или смазанным поцелуем в угол губ. Секс? О, не будем о грустном. Хотя… первый раз он у всех грустный и немного постыдный. Или у кого-то из вас было по-другому? Ярослав зевнул и покосился на дверь. Какого хрена, он же вроде закрывал её, когда заползал в комнату. Или нет…. А он вообще один был? Судя по тому, что он проснулся в одежде и в принципе, в той же позе, в какой вчера лёг, засыпал он один. Впрочем, как и всегда. Он встал, не без усердия, пнув ногой стакан и расплескав воду. Ага, значит, кто-то позаботился о нём, принес стакан воды, чтобы «сушняк» при пробуждении не был таким невыносимым, и забыл закрыть дверь. Спасибо, заботливые друзья, но дверь на будущее надо закрывать. И вообще, можно было бы и на табуретку стакан поставить, и аспирин бы не помешал, раз до воды додумались. Он добрёл до окна и выглянул во двор. Низкое серое небо, нависшие облака, того и гляди, снег пойдёт, трубы ТЭЦ, которая пашет двадцать четыре часа в сутки, чтобы этому району хватало тепла и горячей воды. Девятнадцатилетний Ярослав прислонился лбом к стеклу и закрыл глаза. «Доброе, мать вашу, утро, родной Питер!» Утро редко бывает добрым. А если еще не сам проснулся, а разбудили, да не вовремя, то к чёрту такое утро. Ярослав зашел в кухню, прошел мимо закрытой двери в комнату, за которой угадывались владельцы двух курток, висящих в коридоре, мимо Макса, друга, молча проследившего за ним глазами, взял с подоконника единственную оставшуюся банку пива, вскрыл ее привычным движением двумя пальцами и выпил в несколько глотков. Зажмурился. – Чё, чувак, с добрым утром? – Макс, усмехнувшись, поприветствовал вошедшего. – Иди ты, нахрен! – вместо ответного приветствия, открыв глаза, ответил Ярослав. Макс умный и добрый. Макс простит. Он не обижается на Ярослава. Ну, или делает вид, что не обижается. Друг все-таки, единственный, со школы ещё. – Что, не «дала» что ли? Опять? – Макс выходит на опасную дорожку и начал снова подтрунивать над Ярославом. Только он имеет право беззлобно переводить всё в шутку. Только ему Ярослав еще ни разу не попытался прописать в челюсть за такие подколы. Яр беззлобно зыркнул на друга и улыбнулся: – Да я и не взял. Нахрен оно мне надо? – Ярослав развернулся лицом к Максиму и оскалился. Иначе как «оскал» его улыбку не назвать. Макс не реагирует. Привык, за годы дружбы-то. – У меня таких как она, еще дохрена будет. Мне девчонки не нужны. По крайней мере сейчас, Макс. Толку-то от них. Еще забеременеет, вся жизнь через жопу пойдет. – Ой, только не говори, что тебе мальчики нужны, – брякает Макс, не понимая в очередной раз, на какую скользкую тему начал разговор. Ох, не будь он лучшим другом, давно бы Ярослав на такие подколы при его-то субтильной внешности среагировал и дружбе кирдык пришёл бы. Болезненно, ох болезненно реагирует он на подколки с гомосексуальным подтекстом, хотя то, куда он всё пытается пролезть такая тема, а точнее, такая жизнь – явление обычное. Ярославу придется научиться жить в этой среде. И он, как Макс видит, неплохо начинает с этим справляться. Раз он сразу не взорвался на его дерзкое замечание. Ярослав колко посмотрел на друга, моргнул и сел на ближайший стул. Какого…лешего тот провоцирует с утра на такие разговоры. Знает же, что Ярослав легко на такие темы разговоры поддерживает и еще смеется над ними, подтрунивая над окружающими. Пытается казаться открытым, пытается сойти «за своего», пытается, именно пытается, старается, да не получается. Еще не совсем отошёл от провала на кастинге, на первом же туре, блин, на «Онегина», его там быстро завернули с формулировкой «недостаточно шарма, артистизма и фактуры». Шарма.… Да что такое «шарм», в общем понимании? Ярославу всегда казалось, что шарм – это что-то чуть ли не из области природной магии, возможность очаровывать окружающих. Ярославу никогда не удавалось надолго «держать публику», он не умел нравиться красивым девчонкам, именно тем, кому он хотел понравиться. Или вот как сейчас, на комиссии, на кастинге. Ярослав тогда вышел из театра, продолжая улыбаться новому знакомому, а внутри разгорался огонь зависти и обиды. Как так, блин, этого…. длинноволосого пропустили на следующий тур, а на него просто даже на этапе подачи анкеты уже косо смотрели. Хотя, ещё ничего не ясно до конца: то, что человек прошел во второй тур еще не значит, что его возьмут вообще в постановку. Посмотрим. Но Сашка…. Этот новый знакомый с по-женски длинными волосами, и пухлыми губами, и такими изящными, но всё же чисто мужскими руками с часто вздувающимися венами, когда волнуется, когда поправляет волосы…. Да на него половина зала тут же внимания обратила, вкупе с членами комиссии. У него прямо магия какая-то, держать зал, да и девчонкам он всем понравился, в отличие от Ярослава. Чёрт, ну почему одним всё, а другим – ничего? Как бы и ему очень хотелось бы хоть немного, хоть одним глазком увидеть, или понять, как это работает, и себе бы ну хоть немножечко этой магии, ну что, Господи, что тебе, жалко, что ли? Хотя, справедливости ради, не только у признанных красавцев есть шарм – взять того же Брюса Уиллиса, да что далеко ходить, вон, Сэрич, далеко не красавец, а брутальная красота такая, и шарм, и залы собирает… Сашке природа отвалила и рост, и внешность, и голос, даром, что с периферии парнишка. А ведь он даже упоминал как-то этот Богом забытый город. Не помнит. Ярослав, как рыбка, не запоминает ненужную информацию, которая ему ну совсем никуда не пригодится. Хотя… может быть, уже нужно начинать? Начинать присматриваться к людям, даже если сейчас они для тебя не представляют интереса или выгоды, наступив на горло своим предпочтениям. Когда начинать заводить полезные знакомства, как не в этом возрасте? А с Сашкой надо дружить. Он пробьется, он-то обязательно пробьется и добьется. А там уже и Ярослава протащит. По-любому протащит, провинциалы они такие, они своих тоже пристроят. Ярослав поставил банку от пива на стол, и память постепенно начинает возвращать парня во вчерашний угар. Да, он вспоминает, что на вписке были девчонки, да, даже по штуке на каждого парня, но девчонка его совершенно не заинтересовала. Да и спать с ней, а точнее, она с ним, не стала бы. Ярослав дотянулся до упаковки чипсов, вытащил оттуда три оставшихся кусочка картофеля и отправил себе в рот. Приятного аппетита тебе, мальчик! Ярослав поднялся, взял полупустой стакан с выдохшейся колой, опрокинул залпом и повернулся к двери. – Яр, а что, ты уверен, что с кастингом снова облом? – Макс обеспокоенно прошел за другом в коридор. – Более чем. Я снова в пролёте, Макс. – Ярослав сделал попытку улыбнуться. Выходит криво и натянуто. Хреновый из тебя актер, Яр, старайся лучше. – Но, – снова улыбка, уже более открытая, – я не унываю, буду ходить дальше на кастинги там, затусить с актерами можно… На служебках тоже потереться можно, там иногда такие новости узнать можно про новые кастинги и вообще. Да на худой конец, на завод вон пойду, близко и ездить никуда не надо. «Кому ты врешь, Ярослав, ну какой нахрен завод?» Макс недоверчиво посмотрел на Ярослава, глазами наблюдая за тем, как тот натянул куртку, обул стоптанные ботинки, и выпалил: – Яр, да всё у тебя получится! Ты же – вон какой! У тебя голос охренительный, в ансамбле у дедушки поешь, блин, да пролезешь ты, будут у тебя еще дофига кастингов, какой-то да выстрелит! Забей ты болт на «Онегина». И на парня этого забей, подумаешь, выскочка, ты же вчера мне мозг вынес им, жалобами на то, что кому-то мол, всё, из-за внешности или еще из-за чего, а тебя снова прокатили. Откуда кстати он, ты ведь ещё вспомнил! Пор…пох… Ярослав развернулся и положил руку на плечо Макса. Друг всегда находил слова поддержки. Нашел и в этот раз. Ярослав усмехнулся: – Пох. Правильно, Макс. Пох. Всё у меня будет. И у тебя. И вышел из квартиры. Ему требовался совет взрослого. Очень взрослого человека, к которому у Ярослава никогда не возникало претензий. Спускаясь по лестнице, он набрал номер и, улыбнувшись, прикрыл глаза, услышав в трубке родной голос. – Деда... мне бы поговорить… Ярослав не заметил, что лестница в пролете еще не кончилась, оступился, и чуть было не упал. – Да нет, дед, всё нормально. Правда. Ну…. Ну деда…. Ну я знаю, да. Что мне нельзя пить, нельзя курить, что голос испорчу. А ты….. Голос в трубке отчитывал парня, но этому голосу Ярослав позволял это делать. Уважение к деду никогда не пропадет. – Да, давай, я тогда через пару дней подъеду. Да, соскучился, деда, да и поговорить…. Нет, никто от меня не беременный, и не беременная, деда. Да, остальное всё можно пережить. Ярослав впервые за утро улыбнулся искренне. Дед был с ним на одной волне. И всегда найдет правильные слова. И поддержит, и научит. Вот, кстати у деда и можно узнать, как работает эта магия, которая зовется шармом. Может, научит и в этом случае. *** Три дня спустя он сидел с дедом в кафе. За два часа неспешной болтовни с дедом, Александром Николаевичем, Ярослав вынес для себя главное: магия магией, а шарм у него есть, пусть слабенький, но есть. Дед надоумил: – Ярослав, да не в магии как таковой дело. Ну, в смысле…. Ты по сторонам-то смотри, и тренируйся на девушках, флиртуй, улыбайся. И не забывай про комплименты. Даже если не нравится тебе ничего в оппоненте, заставь себя найти что-то в нём привлекательное. На худой конец, просто скажи что-либо приятное собеседнику. Тебе ничего не стоит, а ему приятно будет. А вот когда время настанет, опыт-то и пригодится. А магия, энергия… – придёт ещё к тебе. Ярослав оглянулся. Кроме не слишком-то симпатичной официантки вокруг никого не было. Эх, была не была. Он поднял руку. – Дев…. – несмело пробормотал он. Официантка даже не услышала. – Смелее, смелее, сынок, – Александр Николаевич ободряюще улыбнулся, смотря на внука. Большой уже вырос, совсем уже взрослый. Ну, с возрастом придет и шарм, и поклонники и поклонницы, ишь ты, как загоняется, малец, что с кастингом так получилось. Ярослав прокашлялся. Снова поднял руку и уже с силой в голосе снова подозвал официантку: – Девушка, а можно…Вас…? Официантка, обернувшись, подошла к их столику. Она обвела взглядом обоих, задержала его на Ярославе и перевела взгляд на деда. Ярослав не сдавался: – А…. а какие у вас десерты вкусные есть? – Ярослав улыбнулся одними губами. Неправильного прикуса и неидеальной линии улыбки он очень стеснялся. Официантка на секунду задержала взгляд на парне, внезапно улыбнулась и ответила по-простому: – Наполеон привезли. Свежайший. Хочешь? Ярослав кивнул. Неужели…. Неужели у него впервые получилось заинтересовать незнакомую девушку, женщину даже, пусть даже это всего лишь официантка. Но, начинать-то с чего-то нужно. А для тренировки и официантка сгодится. – Да…давай…те, – запнулся Ярослав и перевел взгляд на деда. Тот улыбался. Внук вырос. А с магией в жизни он еще успеет столкнуться. – Ну вот видишь, а ты боялся. Пройдет время, за тобой толпы бегать будут, не, не толпы даже, залы! Ты, главное учись и «хвосты» сдай. Сколько тебе пересдавать нужно, чтобы к сессии допуск получить? – Александр Николаевич строго посмотрел на внука и отпил чай. – Ну, деда.., – поморщился Ярослав, демонстративно закатывая глаза и отодвигая свою чашку, освобождая место под так вовремя подоспевший «Наполеон». – Давай поговорим о чём-нибудь более приятном, чем мой запоротый колледж. – Ярослав чуть улыбнулся официантке, и та так же ответила ему улыбкой. Неужели! – Как скажешь! – Александр Николаевич улыбнулся, когда Ярослав попытался отломить ложечкой десерт и сломал половину пирожного. – Как дела в общем? Про кастинг не спрашиваю, раз сам почти ничего не рассказал, значит, не взяли? Ярослав облизнул ложечку, посмотрел на деда и, подумав, сказал: – Да, походу снова прокатили меня. Не понравился я им. Артистизма и фактуры не хватает мне, дед. А вот Саша… Александр Николаевич внимательно смотрел на внука. Обида говорила в ребёнке, в данный момент перед ним сидел такой еще ребёнок. И эта обида на комиссию на кастинге сейчас поднялась из глубины души. – Какая Саша? – не понял дед. – Не «какая», а «какой», дед, – буркнул Ярослав и пересказал ему кастинг, и знакомство с Казьминым. О том, что он познакомился с Сашей за пару дней до кастинга в баре, где они обмывали знакомство и пили за успех кастинга, Ярослав благополучно умолчал. Но от Александра Николаевича не укрылось, с какой горечью и обидой внук рассказывал про нового знакомого. Не выдержав, он прервал Ярослава: – Послушай, хватит завидовать. Тебе, в отличие от него, не нужно думать насчет крыши над головой, ты мальчик питерский, столичный считай, а он…. Ну, внешность ты не изменишь, а вот насчет всего остального – дай время, внук. Как было написано внутри на Кольце Соломона «И это пройдёт». Жди, Ярослав. И учись. Всё постепенно придёт. Главное, не страдай ерундой, как ты любишь, то в запой уйти, то в проблемы закопаться. Что думаешь, я не знаю, что у тебя мысли о самоубийстве с четырнадцати лет проскакивали? Родители не виноваты. Никто не виноват. А насчет Саши, мой тебе совет сейчас и на будущее – подружись с этим парнем, он тебя на репетиции, на спектакли гостем будет брать, а там ты уже в театральную тусовку вольешься, «своим» в ней станешь, и проще будет на кастингах. Вот потом и посмотришь, как по накатанному всё пойдет и завертится. Тебе главное сейчас в мюзикловую и театральную жизнь залезть. И всё будет. Это я тебе гарантирую. Ярослав смотрел на деда и молчал. Конечно, тот был прав, он взрослый, он знает, о чем говорит. Но как же хочется иметь всё и сразу. Проходить кастинги, а лучше, чтобы его без кастингов брали, только потому, что он – Ярослав Баярунас, а не унижаться, бегая по кастингам. Ладно, и это пройдёт. Они допили чай. Александр Николаевич поднялся: – Ладно, не переживай, Яр, всё у тебя будет отлично, нужно только подождать. Поеду я. Отцу привет передавай, давно не звонил. – Угу, я еще доем тортик, – Ярослав не хотел выходить из тепла под дождь. – Свидимся, внук! Держи нос по ветру! И не вздумай в запой уходить! Александр Николаевич потрепал Ярослава по макушке, оделся и вышел. Ярослав посидел пару минут и потянулся к мобильнику. Они с Сашей обменялись телефонами еще на первой встрече, и Ярослав, приняв совет деда, решил брать быка за рога. Наспех набив сообщение о возможности встретиться и получив ответ, что занят на репетициях, Ярослав уткнулся в «Инстаграмм». Внезапное сообщение, что Саша может с ним пересечься в центре после репетиций, Ярослав расценил как подарок с небес и, немедленно согласившись, стал ждать вечера….***
Осень 2015
Следующие полгода прошли как в тумане. Парни не виделись. Саша пропадал на репетициях, Ярослав – на учебе и лишь несколько раз они пересеклись в театре. Ярослав наблюдал затем за Сашей, буквально, издалека. Он ездил с гастролями театра «Рок-Опера» и, наконец, несмотря на все закидоны, ему дали шанс и Ярослав вышел на сцену в роли Петра. Успех настолько окрылил парня, что он одним из первых написал об этом Саше. Ответ пришел только на следующий день, что не смог не заметить Ярослав. Он впервые обиделся на приятеля и не отправил привычного шутливого ответа. Пусть знает! Саша по осени иногда мог достать «проходки» на свои спектакли, рассказывал Ярославу интересные события с репетиций, а Ярослав это всё впитывал. На «служебках» с артистами он частенько появлялся как преданная фанатка, ждал Александра, и потом они, взяв кофе в больших стаканчиках, гуляли по Невскому. Александр, первое время совсем не понимавший такого проявления внимания от фактически незнакомого чужого человека, да еще и одного с ним пола, постепенно привык к тому, что Ярослава в его жизни стало не просто «много» а «неприлично много». То Ярослав осыпает Сашу комплиментами, то смотрит на него таким взглядом, что непонятно сразу, то ли это взгляд побитой собаки, то ли влюбленной девчонки. Саша уже и сам не мог разобраться, кого Ярослав сейчас изображает. Ему очень льстило такое проявление эмоций, поэтому он просто перестал каждый раз спрашивать Ярослава, что означает та или иная фраза. Первое время Казьмину на полном серьезе хотелось сделать словарь «Баярунас – люди – Баярунас», потому что понять, что на самом деле имел в виду Ярослав было не просто сложно, а очень сложно. Уровень юмора, знаете ли, у каждого человека свой. Да ещё дебильная привычка Ярослава то хватать Александра за руку или просто прикасаться, то сыпать комплиментами по поводу и без. Саша потом просто попытался, как говорится, забить, но однажды в ноябре не выдержал. Они как раз вышли из метро и свернули на Невский в сторону Казанского собора, когда Саша осторожно начал разговор: – Яр, ты чего постоянно комплименты мне отвешиваешь? Влюбился что ли, или ты на мне тренируешься, чтоб потом перед очередной девушкой стыдно не было? Ярослав внимательно посмотрел на друга. Друга ведь? – А ты сам-то какой ответ предпочёл бы услышать? – и улыбнулся в сторону Саши. Полгода «тренировок» по совету деда не прошли даром. Даже несколько девчонок умудрился закадрить. Чудеса. Только недолго действуют эти чудеса, в отличие от того же Саши. Когда Ярослав напрямую спросил Сашу, в чем же секрет, тот просто пожал плечами: – Шарм, наверное, Яр, я не знаю. – Он вытащил перчатки и медленно натянул их. Зябко. – Всегда так было. Никогда не жаловался на отсутствие внимания. Даже иногда тяготился этим. А что, разве у тебя не так? Ярослав застегнул куртку и засопел: – Не так, иначе бы я тебя не спрашивал, – Ярослав бросил на Сашу взгляд исподлобья, и впервые не «удержал лицо». Зависть? Эту перемену тут же заметил Саша: – Ты чего? – Да нет, ничего…. Сашк, научи меня, а? – Ярослав впервые попросил Сашу сделать что-то не в шутку, а всерьез. И просил Ярослав непривычно тихо, заглядывая прямо в глаза. Александр оторопел. Парень просил то, что Саша не знал, как научить. Ярослав же, в свою очередь, даже не узнавал себя. Он не играл, не притворялся, не вел себя в соответствии с ситуацией, а просто… с Сашей, с этим новым другом даже банальные смски или сообщения «вКонтакте» были чем-то, отличающимся от сотен тех сообщений, которые он посылал Максу, друзьям, да даже своей девушке. Он использовал Сашу для того, чтобы быть ближе к миру театра, той стороне мира, в которую он еще не имел доступа самостоятельно, но с каждым разом, с каждой встречей он понимал, что его натянутая маска заинтересованности Сашей начинает трескаться и перерастает в нечто большее. Грозило перерасти, по крайней мере. Один раз Ярослав так раздухарился, что в своем же Инстаграмме опубликовал фотографию Саши из какого-то бара и подписал «Этот Александр пьянит не хуже вина». И ощущение это было настолько искренне, что Ярослава это начало озадачивать. Дружба? Привязанность? Любовь? В конце-то концов, мы в Питере, в свободной стране, а театр - это такая расслабленная атмосфера…. – Яр, я не понимаю, что ты от меня хочешь, – попробовал возразить Саша и внезапно ощутил мягкое прикосновение руки Ярослава на своем плече. – Ты чего? – Саша вопросительно посмотрел на приятеля и замедлил шаги. – Я же правда не знаю, как этому научиться! – Ты что, с другом поделиться не хочешь? – от отчаяния Ярослав не выбирал слова и сам того не желая, повысил голос на спутника и буквально вцепился в Сашину куртку. – Да чем делиться-то? – Саша скосил глаза на руки Ярослава, держащие куртку. Он не хотел понимать, что Ярослав имел ввиду. – Ну как, поклонницами, подарками, тебя же превозносят вон! – Ярослав расцепил руки, отпустил Сашу, бросил фразу и зашагал дальше. – Яр, ты чего? – изумился Казьмин, нагоняя того. – Как я могу поделиться тем, чем я даже не знаю, как уметь пользоваться? Я всегда относился с уважением к людям, очень ценю внимание поклонниц, и я стараюсь выкладываться «по полной». Ну, я так воспитан, Яр! – Ну-ну. Тебе просто жалко поделиться способностью с другом. А ведь то, чем ты, чем вы все, артисты, владеете, это чудо. Магия! Саша опешил. Ярослав остановился, сошел с поребрика, перешёл дорогу и подошёл к каналу. Вода замерзла, лёд был в некоторых местах треснувшим. Тоска. – Да блин, Яр! Какая магия, ты о чём? – Саша подошел сбоку и встал рядом с Ярославом. – Саш! – Ярослав зашептал, смотря в глаза Саши. – Я тоже, понимаешь, тоже хочу стать таким же крутым, как ты! По крайней мере, не хуже чем ты, так же собирать подарки от фанаток, чтобы меня любили, вот, просто, безусловно, чтобы за мной тоже толпы поклонниц бегали, подарки, цветы дарили. Я..., – он отвёл глаза от Саши и снова уставился на лёд, затем продолжил: – Я до одури хочу стать таким же, как ты. Я смотрю на тебя, и.... – Ярослав провел пальцами по руке Саши от пальцев до локтя и Саша дёрнулся, как от ожога. Ярослав замолчал, поднял глаза к небу и быстро заморгал. – Ты чего, Яр, плачешь что ли? – Саша не знал, как реагировать на это недоразумение, лежащее уже у него буквально на плече. – Да нет…. – Ярослав неспешно начал разговор. – Саш, ну я же вижу, как ты с людьми общаешься. Ты их буквально гипнотизируешь, к себе располагаешь, люди к тебе тянутся. А я.… У меня даже в детстве не было такого, чтобы мои и те немногочисленные друзья ко мне прислушивались. Я старался, очень старался, сначала, чтобы родители на меня обратили внимание, но они не сделали этого. Развелись, и я рос с дедушкой. Нет, у меня мировой дед, я его очень люблю, он один из самых близких мне людей, кто никогда не предавал меня, помогал и поддерживал. Ещё у меня есть один лучший друг, со школы. И всё. Остальные – так, друзья-приятели, с кем мы тусим, бухаем там…. Отец ещё есть, но мы стали общаться относительно недавно. Мои загоны он не понимает. Хотя, вот я татуировку захотел, он меня поддержал и со мной поехал, чтоб мне сделать её. – Ярослав улыбнулся, наверное, вспоминая то беззаботное время. Опомнившись, он продолжил: – Так вот, понимаешь, я никогда ни у кого не был в центре внимания. Меня игнорили, можно сказать. Я даже, честно сказать, думал даже жизнь закончить свою. Потому что не нужный был никому. Ну, посмотри на меня, Саш. Ну, кому я понравлюсь? Я стараюсь, учусь, но на всех кастингах меня «заворачивают». Я благодарен…. – Ярослав запнулся. – Просто благодарен, что меня в «Рок-опере» заметили и вот я теперь Петра в своём любимом спектакле играю. Хочется, конечно, Иисуса, чтобы за мной толпа поклонниц шла, но мне не везёт. Хотя, я надеюсь, что может быть, это вопрос времени. – И с чего ты взял, что я обладаю каким-то чудом или магией, как ты это сам называешь? – Саша постепенно начинал понимать, что имел в виду Ярослав, но хотел выслушать и его доводы. – Ну… – Ярослав уловил нотки сомнения в голосе Саши. – Я понимаю, что артист должен обладать шармом, обаянием, харизмой. А что делать таким, как я, которым Бог кроме таланта ничего не дал? Саша крякнул, но быстро взял себя в руки. Талант это немного другое, Ярик. Это не просто попытка пролезть и зацепиться, это именно то зыбкое, на чем строится весь твой концепт как артиста. В институтах и на курсах актерского мастерства, в театральном ВУЗе учат этому, а Ярослав не имел высшего образования. У него был еще неоконченный колледж, да и тот, окончил бы уже, худо-бедно. Учеба Ярославу давалась не то, чтобы тяжело, он не любил учиться. Понабравшись по верхам основ актерского мастерства, вспомнив свои подростковые годы, проведенные с дедушкой в его ансамбле, Ярослав решил, что он – гениальный актер и без профильного высшего образования и такому как он совсем не нужно обучение. И так сойдёт. Игра на грани, когда отдаешь зрителю себя всего, выкладываешься полностью – такая игра в Ярославе была, но она была настолько неощутимой, настолько неправильной, настолько искусственной и театрально-наигранной, что тут уже не то, чтоб Станиславский, усмехнувшись, пробормотал бы в кулак свое бессмертное «не верю», но и более-менее опытный, искушенный зритель скривился бы, услышав, что это сейчас зовется талантом. Нет, Ярослав, талант в твоем случае был синоним везению. Очень большому везению. Саша медленно развернулся и направился назад, по направлению к Невскому проспекту. Надо еще успеть положить деньги на телефон, иначе завтра никто не сможет до него дозвониться. – Пойдём, холодно уже капец, мне еще денег кинуть надо. – Саша поежился. Они дошли до салона сотовой связи, Саша закинул денег на телефон и они медленно двинулись в сторону метро. – Так ты мне поможешь, Саш? – Рука Ярослава скользнула по предплечью, пальцами сжимая руку выше локтя. Саша был в теплой куртке, но даже так почувствовал, как будто бы разряд тока пробежал между обоими парнями. Он остановился и, глядя с тоской на Ярослава, медленно кивнул. "Чёрт с тобой, ты же вцепился, и хрен отвяжешься, Баярунас. Тебе проще дать, чем объяснять, почему нет." Глаза Ярослава загорелись огоньком ожидания... Они расстались на «Маяковской». Ярослав поехал на юг, Саше же предстояли несколько остановок на троллейбусе, но он решил пройтись. Предстояло обдумать многое. Взяв капуччино на вынос, Саша обхватил стаканчик руками. Тепло. Он надел перчатки и вышел на улицу. С вечернего питерского неба начинал сыпать снег. Не редкость в ноябре. Саша поправил шарф и зашагал к дому. По правде сказать, насчет магии Казьмин слукавил. Когда он только услышал от Ярослава про шарм и магию, внутри него все перевернулось. Неужели этот малец догадался, что и в его случае без магии не обошлось? Да ну, бред, Сашка был очень осторожным. Никому никогда он не проболтался бы о том, что он достиг таких высот в своём возрасте не только благодаря упорству и своему таланту, но и с помощью других помощников. Он был родом с Поволжья, где в своё время сосредоточение знахарей, колдуний и ведьмаков на квадратный километр превышало допустимую концентрацию. Его мать и бабка владели тайными сакральными знаниями и в свое время водили Сашу, ещё совсем ребёнком, за город, в лес; там они аккуратно готовили мальчишку к тому, что ему придется изредка пользоваться не совсем честными методами для достижения желаемых целей. Передав парню нужные для него знания, его со спокойной душой выпустили во взрослую жизнь. В детстве, получая новогодние подарки под ёлкой, он на вопросы взрослых, Дед Мороз ли принёс подарок, ничтоже сумняшеся и на полном серьезе отвечал, что это «ёлка колдует». Благо, никто не воспринимал эти слова всерьез. Когда Саша подрос, он уже не разбрасывался такими словами, а тайны и события, происходившие в его семье, Саша уже не выдавал. Так он, особо не парясь, окончил школу, затем колледж, затем, поняв, чем хочет заниматься в своей жизни, поступил на актерское отделение и практически с отличием закончил его, став профессиональным драматическим актером. С пяти лет, просиживая в свободное время за компьютерными, а до этого «Sega» и «Dendy»-играми, параллельно посещая «музыкалку», он оттачивал свое мастерство, которое большинство обычных людей называет красивым словом обаяние. Девчонок он, после пары-тройки таких «уроков», «снимал» на раз-два, да и с учителями и оценками проблем не возникало. Идеальная жизнь, казалось бы. Ан нет. Нельзя всегда быть лучшим и занимать только лишь первые места. Это ему еще мама до отъезда в Петербург говорила: – Сынок, не пытайся стать самым лучшим. Нужно уметь проигрывать, нужно уметь вовремя отступить. Чтобы окружающие не задавали ненужных, странных, но таких резонных вопросов, почему тебе, Александру Казьмину, всё удается с первого раза. Поэтому, ходи на кастинги, но реши для себя, что для тебя важнее, расставь приоритеты, и пускай на самотёк тот кастинг, который для тебя не такой уж и важный. А основные силы бросай на действительно стоящие проекты. И Саша запомнил это. Поэтому проваленный кастинг на «Демона Онегина» он забыл, как забывают о том, куда он вчера выбросил стаканчик из-под кофе. Как и сейчас, выбросит стаканчик из-под капуччино, не глядя. Сотрёт из своей памяти как ненужную информацию. Но сегодня, в этот вечер, приятель нехотя отправил Казьмина в его прошлое, в его закрытый мир, куда он зарёкся кого-либо пускать. Но…. Мальчишка ведь прав. Бог не дал тому ни внешности, ни особого таланта, даром, что в принципе из актерской среды, дедушка вон заслуженный артист, а ему и малой толики артистизма и пресловутого шарма не досталось. Саша был жалостливым, и если бы не аллергия на животных, таскал бы домой всех встречных котов. Так и тут, Яр иногда походил на такого бродячего взъерошенного кота, голодного до ласки. Да, надо помочь, подтолкнуть, а там, если ум есть, то и сам выплывет. Стаканчик с еще не до конца опустившейся пеной остался стоять на плевательнице возле остановки.*** два месяца спустя ***
– Сааааш! – тянет Ярослав в трубке вместо приветствия. Ему не терпится поделиться с другом новостью, срок жизни которой всего семь минут после объявления результата. – Представляешь, меня утвердили на роль Иисуса! Это же роль жизни! Мечта! Мне еще двадцати нет, а мне уже эту роль доверили! Саш, ну не молчи, скажи что-нибудь. Ну, хотя бы поздравь, раз ты за меня не рад. Ярослав, наконец-то замолк, и абонент смог прорваться сквозь поток слов звонившего: –Яр, ну ты же тараторишь без умолка, тебя же не переговорить. Я очень рад за тебя. Поздравляю! Правда. Ты молодец! – говорит Саша на том конце провода. Он только что буквально выполз из театра, голова от духоты просто сейчас взорвётся, а глаза, неистово чешущиеся от пыли, кажется, уже превратились в щелочки. Аллергия. Саша привык всю жизнь жить с ней как расплата за тот магический дар, которым его щедро одарила природа. Он пытался лечить аллергию, проходил уйму тестов, и выяснил, что из всего списка аллергенов у него нет аллергии только на воздух. Да и то, если тот не в Китае. Антигистаминные препараты всегда шли рука об руку с таблетками от головной боли, только именно сегодня и именно сейчас ни того ни другого в рюкзаке Саши не оказалось. Круглосуточная аптека была для него сейчас единственным спасением, куда он и направился, отвлеченный внезапным звонком Баярунаса: – Я, правда, очень за тебя рад! Рассказывай, как кастинг прошёл? – Кастинг? Какой кастинг? – А, тебя без проб утвердили? Ну, круто, поздравляю! Ярослав засопел. Он-то надеялся, что Саша за него порадуется, или хоть как-то более активно отреагирует на такую новость. Это же такая удача! Иисус! Роль мечты! Да, чтобы получить эту партию ему пришлось изрядно потрудиться, он, постоянно тусил с Биндером, организатором гастролей, но тот всё сомневался в целесообразности. Предложил Ярославу партию Иуды, но вокально её Ярослав не вытянул, закосячив ещё в процессе прослушивания. Перед Ярославом оставалась последняя партия, партия Иисуса, и, он, вложив в эту арию всю свою силу голоса и попытку обаять окружающих, – о, удача! – услышал одобрительный вердикт. Он смог! У него получилось! – Спасибо тебе, Сашка! – шепчет Ярослав в трубку. Ему важно, чтобы Саша услышал это. Сейчас. Саша толкнул дверь в аптеку, и незамедлительно над головой раздалась переливчатая трель, возвещающая о том, что в помещение вошел посетитель. Белый холодный свет мешал Саше, в глаза будто бы песка насыпали. – За что? – Саша направился к витрине с различными упаковками лекарств. Не найдя глазами искомое, повернулся к пустому окошечку. – За то, что ты рядом. – Баярунас уже почти шептал в трубку. – Не за что, Яр. Я тебе сейчас перезвоню, я в аптеке. – «Резинки» покупаешь, чтоль? – Яр, если ты стесняешься купить презервативы, то я не стесняюсь. Но у меня просто болит голова и закончились таблетки от аллергии. – Ладно, выздоравливай, Саш! Но я, блин, это же так круто, такая роль…. Саша отключил звонок и потер переносицу. Глаза болели. – Я слушаю Вас, молодой человек! – голос по другую сторону стекла вернул Сашу в реальность. – Презервативы… – он чертыхнулся и тут же поправился. – Супрастин и парацетамол, или что-то от головы дайте, пожалуйста. Аптекарь пробила требуемое, и, будто бы решившись, спросила: – Презервативы надо? Если Вам не пригодится, может быть, другу? Саша устало посмотрел на провизора. Идиотка. Он медленно покачал головой в отрицательном ответе, расплатился и улыбнулся, хоть она и не заслужила и секунды его внимания: – До свидания!