Сентябрь 2017
Олешкевич решил дать Ярославу шанс. Ну как «дать»….Баярунас просто закидал того сообщениями, звонками, и даже прислал пару «демок», только, мол, прослушай, и составь непредвзятое мнение, продюсер. После такой информационной атаки Олешкевич готов был сам, кому хочешь заплатить, только бы его избавили от всесквозящего Ярослава. Но как назло, на горизонте кроме самого Ярослава подходящих кандидатур не наблюдалось, а сроки поджимали. Презентацию нескольких треков Кирилл нацелился провести на «Хеллоуин». А для этого ему кровь из носа требовался маленький щупленький парень, который и будет его главным героем, его детективом, его Элом. И он сдался. Он сдался, пообещав себе, что это был первый и единственный случай, когда он, буквально, невзирая на сопротивление интуиции, берет человека и начинает с ним работать, начинает его раскручивать, инвестирует в него своё время и, что уж греха таить, энергию и деньги. И он надеется, очень надеется, что этот человек «выстрелит». Ярослав на первых репетициях вёл себя тише воды, ниже травы, на последующих начал вести себя менее скованно, но сутулость и какая-то болезненность во взгляде никуда не делась. Он часто потирал виски и подолгу мог «залипнуть» в одну точку. На вопрос о самочувствии отвечал, что проблемы с давлением и дополнял ответ скромной улыбкой. После первых репетиций Кирилл пригласил Казьмина под благовидным предлогом в офис и сразу перешёл к делу: – Скажи, а Ярослав, он всегда так себя ведет? Ну, шугается от вопросов, даже банальных, сутулится, всем видом своим показывает, что он закрывается от людей? – Да, сколько я его знаю всегда. – Саша убрал руки в карманы джинс. – Непорядок, – цокнул языком продюсер. – Если уж и заниматься им, то всерьёз. А вообще, – он улыбнулся Саше и тот прищурил глаза. – Можно работать с ним. Если он нам тут истерик и сорванных репетиций устраивать не будет, то работать с ним можно. И вообще… – Чего? – Саша вопросительно посмотрел на Кирилла. – Я тут, Саш, подумал, посмотрел на него, на тебя со стороны… – И чего? Ну, говори уже? – Казьмин нетерпеливо перебил продюсера. Ох, не нравится ему игры в «догадайку». – Посмотрел я, говорю, на него и на тебя, – будто бы не слыша, продолжил Олешкевич, – и подумал, а чего бы и правда, не дать парню шанс? Но не только в «Тетради…», а вообще. Короче, он меня убедил, роль Эла его. Я думаю, взять его к себе, пока он молодой, никому не известный особо, в широких-то кругах. И ещё… Олешкевич замолчал, немигающим взглядом посмотрел на собеседника, и внезапно выдал такое, что Казьмин, не удержав лицо, громко выругался. – Я хочу, чтобы вы оба вели себя так, как будто бы вас связывает что-то большее, чем дружба. Саша подумал, что он ослышался. – Ты издеваешься что ли? – Отнюдь, Саш. – Олешкевич направился в сторону окна, налил себе и Саше в высокие стаканы яблочный сок и протянул один стакан Казьмину. Саша взял протянутый стакан, отпил глоток, скрестил руки на груди и уставился на Олешкевича. Кирилл сел на соседнее кресло и продолжил: – Помнишь тот наш разговор в машине, когда ты сказал дать Ярославу шанс? Точнее, сказал прослушать и составить мнение. Так вот. Ты-то в Турцию отдыхать улетел, – и, видя, как Саша хотел было что-то вставить, поспешно добавил. – Нет-нет, имеешь право! Я просто к тому, что ты-то отдыхал, а у меня отдых так себе получился. Давай-ка, я не буду ходить вокруг да около, а расскажу тебе, что я хочу сделать, создать, чтобы ты понимал, с чем ты будешь работать. Если согласишься на мои условия, – тут же уточнил Кирилл. Саша молчал. То, что Олешкевич пять минут назад, буквально, предложил ему сыграть на публике в однополые отношения с Баярунасом, не укладывалось в его голове. Он, профессиональный актёр, за спиной которого десятки ролей, должен ради пиара этого мелкого пацана рисковать своей репутацией? – Ну, валяй, чо. Ты хочешь взять Ярослава, и не знаешь, как подступиться? Ну, это же ты специальные университеты для этого заканчивал, мы люди простые, из провинции…. – Саш, да я ведь не про это! – Олешкевич крутил стакан в руках, будто бы раздумывая, посвящать ли Сашу в свои планы, и если посвящать, насколько он может доверять этому человеку. По всему выходило, что Саша умеет держать язык за зубами, сам понимает, что дар его это уникальный козырь в его руках. Ну, что с того будет, если кто-то про этот дар Сашкин, про возможность наводить чары и быть всеобщим любимчиком, узнает? Кто-то посмеётся, а кто-то ведь и средневековую «охоту на ведьм» открыть может. И не просто там высмеять, а чёрный пиар в тусовку запустит, и не факт, что там не переврут чего, и что сыграет этот пиар на руку. Поэтому неудивительно, что Саша никому ничего не говорит. Но ведь таких, как он, немало. И все, как один, молодые талантливые актеры, прибывшие из провинциальных городков, покорять столичные подмостки. Что ж, удачи. – Ты же не думаешь, что я, услышав твою фамилию, побежал за тобой, роняя тапки, и молился небесам, только чтобы ты снизошел до меня, Кирилла Олешкевича, и принял моё предложение о сотрудничестве там, на служебке? Я присматривался к тебе, Саш. Хотел убедиться, что ты в мою команду подойдешь. – Команду? – Казьмин непонимающе уставился на продюсера. Олешкевич поднялся с кресла, подошел к столу, вытащил из него неприметную серую папку и вернулся обратно за стол. – Я хочу собрать группу настоящих профессионалов. Тех, кто обладает определенными способностями и будут выступать ради одного общего дела. Я хочу ставить спектакли и мюзиклы, проводить концерты в России, со своей командой. На вас будут ходить зрители, и вы станете главными кумирами театральной публики. Мой продюсерский центр будет получать лицензию на постановку иностранных мюзиклов, а роли – будут ваши. Аншлаг, распроданные на недели вперед залы, поклонницы будут биться за билеты на мероприятия. Ну и, как ты понимаешь, финансовая составляющая не заставит себя долго ждать. Денежная стабильность она всегда ценилась. – улыбнулся продюсер кошачьей улыбкой, неосознанно, впрочем, включив режим «нравиться всем». Саша вздрогнул, впервые ощутив себя на месте «жертвы», на месте того, на ком он, Александр Казьмин, обычно применял обаяние. «Чёрт, Олешкевич и сам кому хочешь фору даст в способностях. Не удивительно, что он ищет себе подобных!». Но вслух спросил: – А почему тебя интересуют только люди с определенными способностями? – Саша задал, как ему показалось, логичный вопрос, но Олешкевич только хмыкнул: – Ну, если вкратце, ты же замечал за собой, что даже когда ты, например, болеешь, и чувствуешь себя хреново, то при общении с какими-то людьми тебе легко, ты прямо выздоравливаешь на глазах. А иногда бывает, что другие люди требуют от тебя усиленной отдачи, тебе прямо физически неприятно с ними находиться в одной плоскости, бывало, не так ли? Есть люди, с кем ты априори поссориться не можешь, они тебе как будто бы новое дыхание дают. Было такое? – Ну, было, а что? – буркнул Саша, не понимая, к чему клонит Кирилл. – А то, что я собираю энергетически идеальную команду. С кем каждому из участников будет идеально работать. В синергии, так сказать. Где никто не будет завидовать друг другу, не будет фальши, где каждый артист будет на своём месте, поддерживать отлаженный механизм. Саша не знал, что ответить. С одной стороны, ему польстило, что Олешкевич выделил его, молодого артиста и предложил присоединиться, влиться, так сказать, в труппу. С другой стороны, интересно, чем и как он будет руководствоваться при организации концертов, выборе постановок и как это всё будет соотноситься с его основной занятостью в театрах. Сложнаааа… – Я могу узнать, по какому принципу ты отбираешь людей и кого ты уже взял, с кем чисто теоретически мне придётся работать? – Да пожалуйста! – Кирилл улыбнулся, открывая папку, которая всё это время лежала на столе. – Фамилии эти, я думаю, тебе прекрасно знакомы: Кирилл Гордеев, Лена Газаева…. Продолжать? – Да ладно?! – от удивления Саша подался вперед, но, взяв себя в руки, откинулся на спинку удобного кресла. Спина тут же отозвалась тянущей болью. Продюсер вытащил несколько листов из папки и протянул их парню. На них были расчерчены различные таблицы и диаграммы. Фазы луны и изображения кельтских рун соседствовали рядом с длинными уравнениям, в которых Саша так и не смог разобраться. С удивлением, в каждом «досье» Казьмин узрел космограммы и натальные карты, неизменно наложенные на шаблон звезды. Везде были какие-то формулы, цифры. Саша быстро пробежался глазами по страницам, ища свою «анкету», а найдя, впился в неё глазами. «Какой-то ковен он собирает, честное слово» промелькнуло в голове у Саши. – Ну да. – Олешкевич посмотрел на Сашу. – Сам не догадался, что ребята непростые? – Не задумывался, если честно. Думал, что в «Бале» такая атмосфера располагающая сама по себе, что мы сдружились, а оказывается… – Ну, Корнелиус это легенда в мире мюзиклов! Ему хватает взгляда, чтобы оценить потенциал актёра и решить, достоин ли этот артист быть в его постановках. И он не изменяет своим принципам. Он собрал отличный каст, поэтому «Бал вампиров» с успехом идет уже который год. Правда… – Кирилл замялся. – Что? – удивился Саша. Кирилл замолчал и принялся оценивающе рассматривать Сашу, как будто бы видел впервые. Наконец, решился: – Да «Стейдж» скоро уйдет из России, поэтому ниша освободится. И я надеюсь, не без вашей помощи, её занять. А там, сам понимаешь, абсолютно другой уровень будет. Саша хмыкнул. Однако, планы у Кирилла Игоревича, это тебе не хухры-мухры, прям план по захвату мира, не иначе! Саша перебирал листы, иногда сравнивая разные анкеты, а Кирилл внимательно следил за мимикой парня. Чудной Сашка! Как будто бы он до конца сможет понять принцип, по которому Олешкевич производил отбор людей, глупец! Олешкевич и сам не промах был, недаром он не только постоянно повышал свою квалификацию и разбирался в психологических тонкостях ведения бизнеса, так ещё и обладал хорошими знакомствами в околомистической Москве. Он запросто обращался к таким корифеям как Глоба, которые выстраивали ему гороскопы на заинтересовавших его людей, а сам, благодаря интуиции и своему уровню, легко мог рассмотреть каждого артиста. – Что, стало интересно, чем же ты меня зацепил? – продолжал тем временем продюсер. – Всё дело в энергии, а точнее, комбинации цифр. Я, когда мне тебя Гордеев сосватал, проверил, стоит ли мне на тебя своё время тратить, ведь не зря, как ты сказал, в университетах учился. Я тебя через многие линзы, так сказать, просмотрел, через несколько тестов прогнал. Ты – идеальный исполнитель, работоспособный, ответственный, симпатичный, чего уж греха таить. Лакомый кусок для поклонниц. Внешность твоя это вообще отдельная тема для разговора. Если тебя со стороны аниме рассматривать, ты же идеальная картинка для девчонок, большие глаза, милые ямочки на щеках, когда улыбаешься, ну и всё такое. Саша уставился на цифры, написанные от руки на каждой из анкет, и сглотнул. В конце длинной непонятной формулы на каждом листе, стояла цифра, от одного до пяти. Он вернулся к другим анкетам. У Кирилла гордо возвышалась «единица», у Газаевой – «четверка»… Напротив анкеты Баярунаса, правда не было красной цифры, был лишь перевёрнутый вопросительный знак. Но анкета была заполнена и даже космограмма была разобрана по всем пунктам, так же как и у других подопечных продюсерского центра «Пентаграмма». – А….– начал Саша, но Олешкевич будто бы знал вопрос, который хотел задать Саша и ответил сам: – А вот с Ярославом у меня заминка, проблемка, так сказать. Он сам по себе интереса не представляет, так, среднестатистический не особо запоминающийся парень. Но если я соединю тебя и его в дуэт, то это буквально взорвет театральную тусовку. Новую информацию следовало переварить. И, желательно, в одиночестве. Он допил сок и заговорил: – Ну, допустим. Допустим, я соглашаюсь с тобой работать. Зачем ты хочешь, чтобы я и Ярослав играли «голубую любовь»? Олешкевич поморщился, тоже допил сок, посмотрел на Сашу и уточнил: – Я не предлагаю тебе играть «голубую любовь», как ты выразился. Я предлагаю тебе вести себя так, как будто бы у тебя с Баярунасом что-то большее. Не просто приятельские отношения. Тут чуть дольше взгляд задержал, там рукой чуть выше провёл, на шутку двусмысленно ответил или наоборот, промолчал. Саш, ну, камон, ну, вспомни «Тату». Там тоже была легенда о двух девочках и запретной любви. Только прошло уже пятнадцать лет, а ниша со «сладкими мальчиками» так и не занята. А у вас… – Что у нас? – Реакция Саши, слишком уж поспешная и громкая, не укрылась от продюсера. Он усмехнулся, забирая у Саши воистину магические листы, непонятные непосвященному, и, как будто бы решая, спрашивать или нет, решился, глядя, улыбаясь на парня, сидящего напротив: – Я тут один концерт твой в интернете накануне посмотрел. Так, ничего особенного. Там, где ты с Яриком выступаешь. И не говори мне, что то, что между вами проскальзывает, что это наигранно, и ты делаешь это, переступая через свои принципы. У вас двоих на сцене офигенная «химия», взаимодействие на уровне подсознания, и надо быть полным идиотом, чтобы упустить такой шанс. Увидя, как у Казьмина глаза от удивления становятся еще больше, чем у рисованной куклы из аниме, Олешкевич рассмеялся: – Расслабься! Никто тебя в постель насильно к нему засылать не будет. Если только сам инициативу не проявишь. И помни, девушки любят такие недосказанные отношения между двумя симпатичными мальчиками. Это аксиома. Технологии шоу-бизнеса, применяемые в Азии. А я предпочитаю работать с инновациями и брать для своих проектов только лучшее. Казьмин сглотнул, потер переносицу, посмотрел исподлобья на продюсера и, усмехнувшись, кивнул. Ох, что будет, когда Ярик и остальные узнают об этом, позора же не оберешься. Словно прочитав Сашины мысли, Кирилл тихо произнёс: – Я тебе не советую ни с кем делиться. Иначе про эту тему будут вскорости знать те, кто по умолчанию должен верить в вашу «чистую и светлую любовь» в этой стране. И тогда вся легенда, а с ней и фишка вашего с Ярославом дуэта пойдет под откос. Саша поднялся с удобного кресла. Представил вытянувшееся лицо Ярослава от осознания перспектив и улыбнулся: – Значит, всё-таки он и тебя достал своими просьбами. Ну да, это Баярунас. Мертвой хваткой вцепляется. Ладно, посмотрим, как будет выглядеть этот…. – он замешкался, ища подходящее слово. – Фансервис. Всё для поклонниц. Всё ради искусства!Весна 2018
Саша, натянув капюшон и поправив шарф, направлялся к двухэтажному зданию в центре Старой Москвы. Ничем не примечательное двухэтажное здание в стиле классицизма, которых много в этом районе, смотрело на улицы широкими окнами. Саша, когда переехал в Москву, первое время просто гулял по улицам, пытаясь надышаться московским воздухом. Конечно, пока аллергия не вступала в свою активную фазу. Аллергия давно превратилась в постоянную спутницу парня, причем на сто процентов никогда нельзя было сказать, на что конкретно у него через пару часов могла бы проявиться реакция. На пух и кошачью шерсть аллергия была само собой разумеющейся, а вот на безопасность различной еды, из-за используемых специй на фудкортах, Саша полагаться не мог. Цветочная пыльца, тополиный пух, цветение растений весной и летом, домашняя пыль – Саша давно смирился, что из дома он не может выйти без целой мини-аптечки. Один раз он ради смеха сравнил свою «мобильную аптечку» с набором лекарств подруги и сравнение было не в его пользу. Казалось бы, девушки страдают больше и набор лекарств в «девчачьей» аптечке должен быть не в пример шире. Отнюдь. Сашин набор необходимого минимума в рюкзаке был ровно в два раза больше среднестатистической «портативной косметички» любой девчонки из его окружения. Это не могло не удручать. Саша многое бы отдал, чтобы не так остро реагировать на различные аллергены в своей жизни. Но, мечты мечтами, а жизнь текла дальше. Саша выпивал таблетку перед выходом из дома, закидывал блистер в рюкзак и мог вполне сносно гулять по Садовому кольцу. Ничего страшного, просто рядом всегда худший компаньон в его отношениях с жизнью. Дойдя до двухэтажного желтого здания во дворах, Саша помедлил. Сейчас он должен зайти туда, где, возможно, всё повлияет на его дальнейшую жизнь. И не только его. Он уже занес ногу на ступень как сзади на него буквально напрыгнул человек с удушащим запахом сладкого парфюма. – Казьмиииин! Какая встреча! – Голос Веры Свешниковой он бы не спутал ни с одной другой актрисой. Москвичка, а такое характерное московское «аканье» не слышно. Она всегда тепло заигрывала с ним, поддерживала, когда он переехал в Москву, а вот сейчас, как он уже знал, была одним из них. Казьмин чуть было не дал определение «иная», как в небезызвестных «Дозорах» Лукьяненко, но вовремя спохватился. Он не должен считать себя и других людей со сверхспособностями «иными». Неправильно это. Он ничем не лучше того же Ярослава, он просто…другой, или? Надо спросить Олешкевича, он в любом случае знает ответы на все вопросы новичков. Тем более, если уж честно сказать, Саша был рад, что он не остался один на один со своими вопросами относительно своего дара, поскольку мать далеко, да и дергать родственников по таким темам он не любил. Взрослый мальчик, сам должен с проблемами разбираться. – И тебе здравствуй! – Саша обернулся, подставляя щеку для поцелуя, и не зная, как по-другому поприветствовать коллегу. Вместе они пересекались только в театре; в этой ситуации он с Верой оказался впервые и вовсю пытался «прочитать» её реакцию на встречу, считать её эмоции под этим углом. Не особо удалось. Радость и простота скользили вперемежку с недоверием в её взгляде и такой привычной, дежурной улыбке. – Ты к Кириллу? – спросила девушка, продолжая улыбаться. – Угу. – Да ладно, расслабься, Олешкевич тебя не съест. Кирилл тебя посоветовал, а он слов на ветер не бросает. Мы же одна семья. – В смысле «одна семья»? – удивился Саша. Вера рассмеялась. Повернув правую руку к Казьмину, она пошевелила пальчиками в воздухе, и на солнце блеснуло аккуратное колечко. – Кирилл мой муж. Гордеев, естественно, не Олешкевич. – уточнила девушка. Казьмин не наигранно удивился. То, что у одного, что у другой были толпы поклонников, он видел. То, что у Гордеева были атакованы «служебки» и фанатки выстраивались в очередь в «Музкоме», а КирБорисыч, как его с любовью называли поклонники и даже некоторые люди в театре, всегда очень учтиво и даже с любовью относился ко всем, кто приходил на спектакли, обязательно позволял всем сфотографироваться с собой и дать автографы, Саша знал. И он видел, как Вера и Кирилл уходили из театра. Всегда раздельно. Никто бы не мог заподозрить их в том, что они пара, и уж тем более, что они муж и жена. Вот же конспираторы! – Ничего себе. Я не знал. Поздравляю! Вера хмыкнула. – Да уж, Казьмин. Я думала, ты с твоим талантом уж точно догадался, что мы спим вместе. – Спать вместе еще не значит, что вы женаты. – возразил Саша. – Да и кольцо ты в театре не носишь. – Ну, естественно, – фыркнула Свешникова, направляясь к двери. Саша пошел следом. – Ты же не хочешь, чтобы сцена лишилась такого артиста как Гордеев? – В смысле? – не понял Саша. Вера обернулась и посмотрела на Казьмина изучающим взглядом. – А я была о тебе лучшего мнения. С логикой, Сашка, ты что-то совсем не дружишь. Ну, подумай, у кого поклонниц больше, – она поправила на Саше воротник куртки и пригладила шарф. Саша дёрнулся от такого проявления внимания, но взгляда от Веры не отвёл. А она, закончив поглаживания, объясняла, как будто бы Казьмин был не практически её ровесником, а несмышлёным маленьким ребенком. – У молодого, симпатичного, а главное, неженатого артиста, когда каждая поклонница может втайне мечтать о том, что она чисто гипотетически может занять место рядом с кумиром, или же у молодого, симпатичного но, вот жалость, уже давно и прочно окольцованного? Пойдём, Олешкевич ждать не любит. Александр, всё еще не отошедший от потока информации, полученной от Веры, поднимался вслед за ней. Приторный сладкий запах духов, казалось, пропитал всё вокруг. «Как можно так обливаться духами?» – Я их люблю, Саш. Это Кирилл на «восьмое» марта подарил, – внезапно, будто бы прочитав мысли, ответила девушка. Саше стало стыдно. – Извини. У меня…. – Аллергия, я знаю. Не думала, что прямо вот так вот на всё. Ты прав, я в театр практически не надеваю духи. Буду знать, что иначе тебя от меня тошнит. – Вера усмехнулась. Они дошли до двери. Казьмин хотел было постучать, но Вера по-хозяйски дернула дверь на себя. – Заходи. Тут все свои. Чужие не пройдут. Саша обернулся. С момента его последнего посещения офиса тут что-то поменялось, но, хоть режь, Саша не понимал что. Вроде бы всё, за что мог зацепиться глаз, было на том же месте, что и в прошлый раз. Но сама атмосфера была другой. Более «домашней», более «родной». Хотя, как можно ассоциировать понятия «домашний» и «рабочий», Саша плохо понимал. Их сразу пригласили в кабинет. В кресле уже сидела рыжеволосая девушка и листала журнал. Когда она подняла голову, Казьмин с удивлением и даже какой-то радостью узнал в девушке Лену Газаеву. – О, привет! – Лена поднялась с кресла и обняла подбежавшую к ней Веру. – Я уж думала, только в следующем блоке увидимся, пока Олешкевич не сообщил, что Свешникова сюрпризом в концерте будет. – Да, фокус со шляпой удался как нельзя лучше, – улыбнулась Вера. – А где Кирилл? – Наш или общий? – спросила Лена, переводя взгляд на Казьмина. – Привет, Саш! – Да хотя бы и наш, но ведь два лучше, чем один, – засмеялась Вера и Лена, не сдержавшись, присоединилась к смеху. Со стороны двери послышались мужские голоса, и в помещение вошёл Олешкевич, неся в руках черную коробочку. За ним вошел Гордеев. Олешкевич поставил коробочку на стол, обернулся и радостно произнёс: – Ну, не слышу поздравлений, команда! У нас есть крутой мерч на нашу творческую встречу! Кстати, кого не видел, всем привет! Саша хмыкнул про себя. Ох, не так он себе представлял продюсерскую работу, ох не так. Не думал он, что этот человек с запалом ребёнка будет радоваться мелочи, и вообще так неформально вести дела. Вот, например, сейчас. Вроде бы о серьёзных вещах разговор, а он шутки шутит. – А что это? – Газаева аккуратно показала пальцем на принесенную коробочку. – Это крутая фишка. – Глаза Олешкевича, карие в обычные дни, сейчас казались чёрными. – Такого мерча еще никто не делал. Надо на вооружение взять, для будущих мероприятий. Значки и плакаты это прошлый век, ну. А это – новое слово в индустрии. Он обернулся, взял коробочку со стола и вытащил из нее небольшой флакончик. Сняв крышечку, он несколько раз распылил содержимое в воздухе. По комнате поплыл аромат цитрусового, свежего парфюма. Реактивно на всё реагирующий Саша немедленно чихнул. – Будь здоров, – сказал Гордеев. – И что это? – «Один на один». Ребята переглянулись. Общением наедине их мини-собрание на пятерых ну никак не выглядело. Олешкевич, увидев их заминку, поспешил пояснить: – Парфюм это. Называется как песня из «Тетрадки» – «Один на один». Универсальный, как мужской и как женский. Нравится, девчонки? Олешкевич снова распылил аромат в воздухе. А ничего так, приятный, в принципе. – Это типа ты нам сейчас намёк, что нам бы душ почаще принимать? – схохмил Гордеев и шутливо принюхался к себе. – Я вроде не вспотел. – Так, это не обсуждается. – Олешкевич сел за свой стол, продолжая крутить плоский флакончик в руках. – Я придумал крутую штуку, которую до меня еще ни один не додумывался воплотить их в жизнь. – Он посмотрел на стоящих перед ним людей. – Ну, рассаживайтесь, чего стоим. – И показал на кресла. Ребята расселись и уставились на продюсера. – По крайней мере, в нашем российском шоу-бизнесе, такой мерч ещё никто не предлагал. Хочу сделать традицией, если «выстрелит» сейчас. Необычно и практично, не находите. Вера кивнула. Она, казалось, быстрее всех поняла, что продюсер хотел сказать всей группе. – Ты хочешь, чтобы все на концертах пахли одинаково? – И это тоже. Считаю, что люди, приходящие на концерты и покупающие такое, будут как бы «на одной волне» концертного вечера. И все будут в одинаковом положении, аромат будет объединять поклонников, и это будет милым напоминанием о событии, которым еще и можно будет пользоваться. Ну как, круто я придумал? Саша снова чихнул. Проклятая аллергия. Олешкевич внимательно посмотрел на Сашу, и спросил: – А ты «противоаллергенное» пил сегодня? Саша удивился второй раз. Он что, в группе магов самый бесполезный что ли? Он не может ни мысли читать, ни с аллергией своей надоевшей справиться. – Пил. У меня бывает внезапный чих. Не заразный, и ладно. Олешкевич слегка кивнул и продолжил: – Я вас сегодня собрал, чтобы обсудить концепт концерта. У нас два хедлайнера и сюрприз. Сюрпризом стала Вера, а вот программу я ещё дорабатываю. Саша, – продюсер обратился к Казьмину, – сообщи Ярославу, что его ждут через два дня на фотосессию. – А… – начал, было, Саша, но Гордеев опередил его: – Ну, Саш, тут только «свои». Саша молча кивнул. Ему ещё предстояло разобраться, что и как происходит в этой команде. Но, черт побери, несмотря на все странности, которые он тут увидел, ему хотелось остаться вместе с ними. – Так вот. Всем нравится? Я жду предложений по делу, по концерту, и ваши ощущения от аромата. Еще час они обсуждали состав концерта. По итогу, когда уже всё было обговорено, и более опытные товарищи направились к выходу, Олешкевич задержал Сашу. – Саш, останься ненадолго. Саша замер. – Я хотел спросить тебя, лично, о твоих ощущениях сегодня. Ты новенький в команде, мне интересно твоё мнение. – Честно? – Саша задумался на пару мгновений. – По-домашнему. Уходить не хочется. Не понимаю, что тут изменилось, но у меня ощущение, что здесь что-то поменялось, нет? Олешкевич улыбнулся. – Ты прав. Дело в аромате. Он очень расслабляющий с одной стороны, и современный, бодрящий – с другой. Я распылил его перед вашим приходом, хотелось проверить, насколько аромат может влиять на настроение непосвященных людей. – Непосвященных? – усмехнулся Саша. – Ну, вы же не знали изначально, в чем тут соль. Вы просто пришли, а тебе сразу стало в этом помещении уютно. Значит, тебе неосознанно приятно здесь находиться. В этом и есть смысл аромата, который мы хотим презентовать на творческой встрече. Чтобы поклонники, пользующиеся им, вспоминали эмоции и энергию, полученные на концертах «Пентаграммы», и хотели бы посетить следующие мероприятия. И если поставить это на поток, то все поклонники будут всенепременно хотеть достать билеты на концерты и, в будущем, на мюзиклы. Профит в чистом виде. Саша улыбнулся. Олешкевич бизнесмен, не поспоришь. Находит варианты, из чего сделать деньги на ровном месте. Превосходно же! – Передай Ярику, что вы - желанные новички на апрельской встрече. Я в нем заинтересован, и там как раз увидим, насколько его поклонницы будут любить. Я, кстати, помню, что ты аниме любишь. А Ярик? – Тоже. – Саша ответил быстро, как будто самой собой разумеющееся, и Олешкевич заметил это. – Прекрасно. У нас в Воронеже затем второго мая фестиваль аниме. Значит, апрельская встреча это будет, считай, «боевое крещение» после презентации «Тетради смерти», туда тоже эти песни включим. Затем вот этот фестиваль на Белтайн… – На что? – у Саши шла голова кругом, а еще чесались глаза. Аллергия! – Майские праздники, – отмахнулся Кирилл, поняв, что сболтнул нечаянно лишнего. – Я часто еще альтернативный календарь использую для обозначения временных отрезков. Прикольно и необычно. Привыкай. Или не реагируй, посмотри, что для тебя удобнее будет. Кирилл улыбнулся. Ну, Саша может и не заметит. Надо быть осторожнее! – А летом у нас годовщина создания продюсерского центра, я собираюсь на корабле провести концерт, по реке, – как ни в чем не бывало, продолжил Олешкевич. – И я думаю, ты с нами скучать не будешь. Единственное, что тебя попрошу, это твое расписание спектаклей, в которых ты на эти четыре ближайших месяца задействован будешь. Чтобы накладок не получилось. Ну и чтоб стабильность, как-никак была. – Да, я понимаю, – Саша поднялся. Ему было спокойно и ощущение, что Кирилла он знает уже очень давно, не покидало Казьмина. – Я пришлю тебе по «электронке». Только не уверен, как насчет четырех месяцев. У нас бывает, что в конце месяца еще даже не успевают расписание выложить, а мы потом "на подмениться" ищем. – Не страшно. Мне будет хватать того, что ты присылаешь и своевременно сообщаешь о своих планах или изменившемся расписании. Свиданий и отпуска это тоже, кстати, касается. – ответил, поднимаясь, продюсер. Можно считать, что внимание Казьмина он усыпил. – Тогда, увидимся!