День, 25 июля 2018
Олешкевич смотрел на разложенные перед ним листы бумаги, испещренные различными цифрами и графиками. Положив голову на руки, он в очередной раз просматривал так называемые «досье», которые он собирал на своих подопечных. Пять артистов. Пять хедлайнеров продюсерского центра. Кирилл взял со стола лист, лежащий отдельно, незадолго до этого вытащенный из папки и отложенный в другую сторону. Мерцедес. Мерцедес Чампаи была его любимицей, жаль, что из-за гастрольных графиков и бюрократических проволочек не получается работать вместе, как бы не хотелось. Она была «живительной водой» для всей команды, генератором оптимизма, лучиком света и просто идеальной «батарейкой», которая подзаряжала всех вокруг. Вместо неё Олешкевич каким-то чудом – кроме как «чудо» это не назовёшь, – в короткие сроки нашел другую «батарейку». Вера. Веру привёл Гордеев. Многозначительно посмотрел на неё и оставил на произвол судьбы, так сказать; поговорить с продюсером с глазу на глаз и обсудить контракт он почитал. Скромная девушка с чертовщинкой в глазах. Чуть позже Олешкевич понял, что хрупкая и миловидная девушка на самом деле фурия в человеческом обличии, держащая Кирилла в ежовых рукавицах, и всплывшая не вовремя информация, что она замужем за Гордеевым, этим «Гербертом всея Руси» стало бы потрясением для всех поклонников этого вампира. Анкету Мерцедес он без зазрения совести выбросил в ведро. Олешкевич умел, без сожаления, расставаться с людьми, исчерпавших свою силу и пользу для проектов. Совсем другая ситуация сложилась с единственным «обычным» человеком в команде. Его неуверенность и отрешенность, да и неканоничная внешность новенького вкупе с обесцвеченными волосами и брекетами на зубах, вызывала у Олешкевича массу вопросов, прежде всего к себе. Сомнения в том, что проект «выстрелит» с Ярославом всё ещё посещали Кирилла. У парня не было мужского начала, мужественной стати, как у Гордеева, или просто харизмы любимчика девушек, как у Казьмина. Щуплый, худой, с бегающим взглядом и огромными глазами на бледном лице и отсутствие контраста с темными волосами, по сравнению с Элом из «Тетради смерти» – ну, какой из него покоритель сердец? Нет, его роль он определил правильно – мальчишка, который будто бы младший брат тянется к более старшим товарищам. На такого тоже найдутся любительницы. И любители. Кирилл Олешкевич быстро смекнул, что женоподобный парень станет центровой фигурой, декоративной куклой в его проекте, на который будут ходить не только подростки с яркими волосами, но и представители нетрадиционной ориентации. Концепт «маленький мальчик, которого хочется обнять и накормить» имел все шансы стать успешным и идеологически новаторским. Когда Олешкевич впервые увидел Ярослава осенью, этого нескладного угловатого парня с нездорово большими глазами, он (не без внутренних споров с самим собой) согласился на то, чтоб взять его в «Тетрадь Смерти». Но первый же выход принёс успех. Ярослав идеально вписался в образ Эла, и Кирилл, скрепя сердце, взял его в свой продюсерский центр. Наблюдая за Ярославом со стороны, за его поведением и состоянием, он тут же сообразил, что именно с помощью этого парня можно будет охватить аудиторию андеграунда, неформалов и всех других неэлитарных слоев населения, которые смогут «прикоснуться к прекрасному» и ощутить себя причастными к культурным мероприятиям мирового уровня. А мероприятия он планировал нестандартные. Вспомнить, например, творческий вечер артистов «Пентаграммы» в апреле. Гениальный ход – создать мерч с «молекулами праздника». Позволь себе унести с собой немного волшебства! И ведь уносили! Тираж продан, новый будет заказан, но в абсолютно других масштабах, бизнес-план на подобный проект Олешкевич просчитает позже. А карты? Это же просто песня! Карты для настольной игры в «Мафию» смели в момент! Художник, кстати, как в известном мультфильме – Олешкевич посмотрел на её космограмму, очень слабенький эльф, очень. Но, не без Божьей искры, не обделил тот художника. Карты преотличнейшие получились, жаль, что мало заказали… Олешкевич знал биографию Ярослава. Что-то рассказал он сам, что-то, самые основные пункты, он прочитал по натальной карте. Саша тоже поделился наблюдениями. И по всему выходило, что «Пентаграмма» для парня чуть ли не единственный реальный шанс выбраться на уровень чуть больше, чем массовка в театрах. Бесспорно, партия Иисуса в театре «Рок-опера» была определенным уровнем для любого артиста, Баярунас вышел на сцену в ней в свои девятнадцать, но было видно, что Ярослав хочет большего. Хочет разноплановости. Хочет петь. Быть задействованным на разных площадках, в разных постановках. А пока… пока что вот. В дверь постучали. Кирилл посмотрел в сторону, откуда раздался звук, слегка прищурился и ответил: - Заходи! В кабинет вошла полноватая чернявая женщина средних лет с короткой стрижкой. Её темные глаза, подведенные черным карандашом, и оттеняемые черными волосами, уложенными в стильную короткую стрижку, казались черными. Незамедлительно в помещении почувствовалось изменение энергетики. - Приветствую, Маш! – Олешкевич встал из-за стола. – Какими судьбами? - Да, дела московские, как обычно, – улыбнулась та. – Вот, решила старого друга навестить, да, смотрю, прямо, как нельзя вовремя зашла. – Большакова движением головы показала на стол с разложенными на них анкетами. – Новеньких тестируешь? Кирилл хмыкнул, ничего-то от неё скрыть не получится: - Ну, как «тестирую». Скорее, перепроверяю свои ощущения, помноженные на полученную из космоса информацию, это более правильным будет. – ответил тот с улыбкой. - И как твои ощущения? Кстати, мне тут нашептали, ты одного нашего к себе переманить хочешь? Ох, без разрешения, да внаглую…. – Она шутливо погрозила продюсеру указательным пальцем. – Кого, кстати, если не секрет? Кроля? Или Гордеева? - Матушка, да вы что, побойтесь черта! – Кирилл рассмеялся и повернулся к столу. – Кроль не по моей части, это Ваша вотчина, а Кирилл Борисович, кстати, уже более полугода со мной работает, а Вы и не заметили? Нет, у меня на примете другой вариант. Интереснее. Смотри! Он выхватил со стола анкету Ярослава и протянул ее Большаковой. Она, бегло посмотрев на значения цифр, недоумевающе подняла глаза на продюсера. – Ты с этим собираешься работать? – казалось, она не верит тому, что держит в руках. Олешкевич явно что-то либо не до конца понял, не так просчитал, что-то упустил – в общем, человека, досье на которого Маша держала в руках, назвать «подходящей кандидатурой» для «Пентаграммы» в целом, и Кирилла Олешкевича - в частности, было нельзя. От слова совсем. – Ты не понимаешь, – он осторожно забрал анкету из ладони Большаковой. – Я прогонял его по различным тестам. Ты посмотри на его космограмму! Это же песня! Образцово-показательная космограмма… - Неудачника! Кирилл, ты не заболел, нет? — Большакова буквально вскрикнула. - А натальная карта! Нет, ты посмотри на них, - Олешкевич, будто бы не слыша возражений, взял со стола очередную анкету, теперь уже Казьмина и вложил её в руку собеседницы. – Это же такое редкое везение! Большакова подняла глаза на продюсера. Взяв обе анкеты, она прошла к окну рядом с маленьким стеклянным столиком, положила оба листка на столешницу рядом и внимательно стала изучать распечатки. Олешкевич, подошедший к ней, загадочно улыбался. - Ничего не понимаю. В этом парне нет ничего, что могло бы заинтересовать тебя, как имеющего репутацию самого необычного продюсера России. – Мария стояла в замешательстве. – Он - посредственный артист, без профильного образования, без должного воспитания; у него не благородное происхождение, даром, что фамилия литовская запоминающаяся. В нем не то, чтобы силы, в нем даже харизмы наипростейшей нет. Я на одном квартирнике с ним познакомилась, у Штыпсов. Как ты с ним работать будешь? - А я и не буду. Саша будет! – Кирилл кивнул на второй, лежащий перед Марией лист. Теперь та рассматривала обе анкеты более внимательно. Не выдержав, Олешкевич забрал у нее обе анкеты, поднёс листы к окну и наложил их друг на друга. На просвечивающих графиках с объединенными, а точнее, наложенными друг на друга космограммами, отчетливо проявилась перевернутая звезда. Такая же, как эмблема «Пентаграммы». Только вершиной, смотрящей вниз. В наступившей тишине Мария тихо ахнула. - Да ладно? Анти…христ? Антихрист, гениально исполняющий роль Иисуса? - Почти, - Кирилл убрал анкеты от окна и направился к столу. Он бросил листы в кучу подобных «досье» и сел в офисное кресло. Около минуты оба, московский продюсер и питерский организатор «Славной квартиры», все ещё стоящая у окна, не сводили друг с друга глаз. Женщина начала первая: - И что ты… - Я хочу попробовать. Мальчишка без помощи со стороны ничего не сможет. А разобраться в этом, - он обвел рукой стол, - ему не под силу. А я смогу вытащить на нём весь мюзикл. Все мюзиклы и все проекты. У него же такой чертовски притягательный бэкграунд! Да на него все молодые рокерши и неформалки ходить будут. Кстати, насчёт Христа, — Олешкевич поднял указательный палец вверх, будто бы что-то вспомнив. — в Европе этот мюзикл нетрадиционно-ориентированным гражданам во всех смыслах очень заходит. Такая как бы подмена понятий - падение нравов, Иисус не совсем Иисус, скорее рок-звезда, Иуда не просто ученик...ну и всё такое. Заставляет задуматься! - Ну, ладно, с пацаном мы разобрались. Но ведь он представляет ценность только в паре с этим, с Кузминым! - Казьминым. Александром Казьминым. Ох, Маш, какая там энергия. – продюсер сбавил тон голоса, мечтательно тянув слова и наблюдая за реакцией Большаковой. - Химия между ними сплошная на сцене. Посетительница кинула взгляд на стол. Чертовщина какая-то! - В смысле «химия»? Они же не геи ни разу. Один так вообще боится и даже бесится, когда его с «заднеприводными» сравнивают. - Да в курсе я, что они не геи, - отмахнулся продюсер и встал из-за стола. – Они на сцене взаимодействуют вместе хорошо. Я за ними на нескольких прошедших концертах наблюдал. Годный материал, а главное, поклонницам заходит. Я Казьмина предупредил, чтобы он этой «линии партии» придерживался, осталось только раскрутить в правильное русло. У меня вечером «Неожиданный концерт» кстати, мы по реке пойдем на кораблике. Присоединяйся, посмотришь, как раз, на них вживую. Большакова медленно направилась к столу. Пройдя мимо стеллажа, она пробежалась пальцами по черной коробке, в которой находился реквизит, заготовленный для вечернего концерта. Рядом лежали баббл-спичи - флажки для фотозоны. Выбрав один из них с говорящим слоганом «Гений зла», она показала им в сторону Олешкевича и усмехнулась: - Не могу, поезд через три часа. А ты хорошо подумай, стоит ли в него вкладываться деньгами и силами. - Спасибо, Маш, за заботу о моих деньгах, я ценю твои советы. – Кирилл, улыбнувшись, вытащил телефон и сделал «селфи». Удачный кадр, очень говорящий сам за себя. Он переслал его Большаковой. – На, я тебе скину, на память о сегодняшнем разговоре. Насчет Ярослава я уже всё решил. Мария только вздохнула. Внутри женщины бурлило недоумение.Вечер 25 июля 2018
Теплоход, курсирующий по Москве–реке, отправился с тринадцатого причала. Провести несколько часов в компании молодых артистов – звёзд мюзиклов хотели многие, все билеты были раскуплены. Как не крути, не каждый день видишь всех пятерых на одной сцене, пусть даже эти пятеро дурачатся и не знают сценарий. По факту, строгого сценария не было. Просто местная самодеятельность. Разномастные песни, что-то из мюзиклов, что-то просто по тематике мероприятия, несколько конкурсов, пиньята с подарком-сюрпризом внутри… Олешкевич просто хотел посмотреть, как все пятеро могут «держать» маленький зал. Ну, худо-бедно они справляются, но это и не «Олимпийский», а можно сказать, фанатская встреча: публика сплошь женского пола от пятнадцати и старше. Кто-то поддержал флешмоб и пришел в карнавальном костюме. Много было девушек с необычным цветом волос, такое ощущение, что находишься в лавке питерского художника, а не в Москве на середине реки. Больше всего его беспокоил Ярослав. У парня явно творилась какая-то херня в жизни, он был очень дерганый, а руки, держащие микрофон, выдавали волнение. На прямой вопрос продюсера крашеный блондин отшутился, что всё нормально, просто он боится качки, и перевел тему на музыкальное сопровождение. Совсем не вовремя всплыли в голове слова Большаковой, сказанные Кириллу сегодня днём о том, что парень непрофессионал и не вытянет ту планку, которую продюсер обычно ставит своим подопечным. Посмотрим! Олешкевич, голосование по костюму которого почти единогласно выбрало вариант, предложенный Яриком, вышел одетый в наряд японской школьницы. На голову был надет парик с синими волосами. Прямо ундина московского разлива. После приветствия и появления на сцену Ярослава в подобном костюме в знак мужской солидарности, Кирилл остался наблюдать за взаимодействием команды на сцене из рубки капитана. Ох, учить и учить еще ребят обмену энергией. Паузы, заминки – ну не должно быть этого! Шутки – самосмейки, бросаемые Леной и Верой, не могли вытягивать полностью концерт, а Кирилл вообще, казалось, приехал не выспавшимся, и только литр кофе смог вернуть его к жизни. Вброшенная Казьминым шутка про «смешки-грешки» заставила Олешкевича подняться со стула и подойти к двери каюты-рубки. Ну, да, потенциал есть у мальчика. Разовьем, что уж…. Для начала надо, чтобы публика Ярослава приняла. И захотела. А для этого нужно интерес к нему подогреть. А не использовать как мальчика для битья. А ведь в дуэте с Сашей он хорош, чертяка, глаза синие прямо гореть начинают. Не зря, ох не зря он уже имел осенью с Казьминым разговор о том, чтобы ради пиара и продвижения Ярослава Саша должен представить их отношения как «немного больше, чем дружба». Такая благодатная почва сейчас, брутальный, по сравнению с Баярунасом Саша и такой несчастный, с брекетами и стеснительной улыбкой, Ярослав. Ох, надо ковать железо пока горячо. Олешкевич стоял возле лестницы на палубу, как его внимание привлек разговор двух молодых девушек. Из-за ветра и шума мотора, до его ушей долетели сначала лишь обрывки фраз, так что он, вытащив для отвлечения внимания смартфон, переместился к девчонкам поближе и обратился в слух: …. – И ведь про таких мальчиков ничего нет, странно! А они такие няшные, милые, особенно Ярик. Картина маслом, называется. Прямо хоть бери и самой пиши. - Ну, так они только – только появились, ещё пара-тройка месяцев и их не узнать будет. Кстати, ну нет и нет фиков, ты же сама пишешь, что, неужели первопроходцем не хочешь стать? Девушка достала телефон, потыкала в дисплей и произнесла: - Действительно, ни одного вменяемого фанфика по им двоим нет. Надо это исправить. – и улыбнулась одними губами. Олешкевич обратился к девушкам: - Ну что, нравится концерт, девчонки? – как можно невозмутимее спросил он подружек. - Да, супер! Спасибо! – пробормотала девушка-блондинка с длинными волосами, с опаской глядя на Олешкевича. Как будто бы почувствовав себя неуютно в компании самого «хозяина» вечеринки, она скомкано, то ли извинившись, то ли попрощавшись, отошла от него. Кирилл, даже толком не успев улыбнуться, пристально посмотрел на вторую, оставшуюся девчонку, которая, будто бы не обращая на него внимания, продолжала копаться в смартфоне. - Так чего, говоришь, нет? – начал разговор продюсер. - Фанфиков. Рассказы, выдуманные про людей и героев. – просто ответила девчонка, открывая сайт и тыкая дисплеем буквально под нос Олешкевичу. Он скосил глаза на телефон и улыбнулся. - И ни одного нет? - Ну, почему, есть. Штук десять. Но это просто работы. Бестолковые, как на мой взгляд. Скучные, однотипные. А ведь ребята талантливые. Странно, что после «Тетрадки» не появились сразу. На этой теме так раскрутиться можно… Олешкевич смотрел на девушку. Невысокая, симпатичная, наверное, школу недавно закончила, а гляди-ка, разбирается в модных течениях. - Ну-ка, пойдем. Где чуть потише. – Кирилл направился на заднюю палубу, где, как по мановению волшебной палочки, освободилось пространство. Девчонка же, будто совсем не удивившись, проследовала за ним, не особо, впрочем, заботясь, как это выглядит со стороны. Олешкевич сразу вернулся к интересующей его теме: - Ну, а теперь объясни мне, взрослому человеку, тридцати лет, чем хороши эти фантики? - Фанфики, – начала девушка, глядя на воду. – От английского «фан-фикшн» – произведения или маленькие рассказы от поклонников, фанатов, не имеющие ничего общего с реальной жизнью. Фанфики дают больше воли. Это как, не знаю, играть в Симс, или в кукол в детстве. Ты даешь им имена и погружаешь в любой мир, делаешь с ними, что хочешь. Люди любят, когда им дают волю, особенно в самовыражении. А ещё люди любят обманываться. Они сводят разных персонажей и начинают сами верить в их чувства. Сложнее только с теми, кто любимого героя с кем-то сводит, потому что случается синдром «Люби его, нет, люби меня, а, нет, люби его». Это странно.… Но оно бывает! Олешкевич слушал монотонный спич девчонки, а в голове уже крутился превосходный план, который мог не то, чтобы просто ускорить претворение в жизнь коварное пожелание продюсера, но и просто быстрее вывести или даже «подготовить» парней к этой неоднозначной репутации. Сомнительный имидж Саше был не сказать, что нужен, а вот Ярослав вкупе со своим прошлым и более открытым настоящим, являлся бы такой лакмусовой бумажкой для различных представителей молодежи. Вон, даже на теплоходе, от обилия разноцветных волос рябило в глазах. Тут и лесбиянки, и толкиенистки, и любительницы мюзиклов, и просто несчастные девчонки, разочарованные в жизни, как в общем, так и в любви в частности. И это всего лишь на небольшом концерте на середине Москвы – реки. А что будет, когда они станут снимать концертные залы! - Так ты, значит, знаешь, как нужно написать, чтоб люди, читающие эти фанфики, поверили? - Поверили в то, что у них любовь? Могу написать. Если нужно. – Девушка говорила о таких вещах вполне буднично, будто бы это не означало клевету на людей. - А как это будет расценено с точки зрения… - А никто ничего предъявить не сможет. Это вымышленный мир автора, - будто бы прочитав мысли о правовом и моральном аспекте написанных текстов, ответила девушка. – Я же автор. Я так вижу. Вот и ответ. Олешкевич хмыкнул. Неплохо. Девочка сейчас сама того не ведая, подстегнула создание «вымышленного мира» для его подопечных. Он посмотрел на нее и включил режим обаяния, самый теплый взгляд, на который только был способен. Рот расплылся в одобряющей улыбке: - Ну, вот и отлично. Сделаем вид, что этого разговора не было, а ты сама пришла к этому решению. Ведь ты умная, смышленая девушка, это круто, когда такие идеи появляются у умных людей. И писать ты будешь красивыми, правильными словами, чтобы все поверили. Парням просто необходимы – он специально выделил это голосом – такого плана рассказы. - Фанфики. Это называется «фанфики». - упрямо повторила красавица. Олешкевич улыбнулся ей в последний раз. Девчонка убежала к своим подругам, а Кирилл остался на палубе, смотря вслед. Разговор-то она забудет, уж об этом он позаботился, а послевкусие после него, как и буквальную команду, что нужно писать, - нет. Ох, не зря он современные информационные технологии использует. И парни «выстрелят». Нужно лишь немного подождать. Еще немного, и он будет единоличным владельцем абсолютно нового, уникального продукта, который до него в российском мюзикловом бизнесе никто не додумался применять. Он снова будет первым. Впрочем, как и всегда. Мероприятие постепенно подходило к концу.***
Апрель 2018
Саша открыл полученное от Олешкевича сообщение. «Я заеду в театр вечером». Коротко и по делу. Кирилл всегда был немногословен в текстах, его сообщения и е-майлы не изобиловали эмоциями. Зато в личной встрече продюсер всегда охотно отвечал на все вопросы и терпеливо и пространно рассказывал по теме. Лектор от бога, честное слово. Его лекции студенты любили, да и как можно было не любить такого преподавателя, который, заходя в аудитории университета, молниеносно перетягивал всё внимание на себя. Его хотелось слушать и не отвлекаться ни на что. Магия! Ну, что ж, посмотрим, что Кирилл припас Казьмину сегодня. – Привет! – поприветствовал Олешкевич парня, когда тот плюхнулся на заднее сиденье в машине. – Боишься что ли, на пассажирское спереди садиться? – Да есть немного, – отшутился Казьмин и, посмотрев на продюсера в зеркало заднего вида, спросил: – Мне пересесть? Разговор серьезный? Кирилл кивнул. Не любил он общение через зеркало. Собеседника он предпочитал держать в поле видимости прямого зрительного контакта, независимо от того, был он обычным человеком, или же, как и Саша, обладал магическими способностями. Бережёного Бог бережет, как говорится. Саша пересел на переднее сиденье и замер, не смотря в упор на продюсера. Машина тихо тронулась из театрального переулка. – Скажи мне, Саш, ты доверяешь Ярославу? – начал Олешкевич, выруливая с тихой улицы на проспект. – Можно сказать и так, – осторожно ответил Саша, удивившись такому началу разговора. – Я сейчас сделаю тебе, наверное, самое странное предложение, от которого очень тяжело отказаться. Я делаю ставку на тебя и на Ярика. Но для того, чтобы ваш проект «выстрелил», нужно, чтобы у Ярослава тоже была эта искра, этот шарм, что есть у тебя. Харизмы у него почти нет. Поэтому я хочу понять, – он резко затормозил перед перебегающим пешеходом, срезавшим себе путь на светофоре, и тихо выругался. Саша усмехнулся. Продюсер-то, оказывается, из плоти и крови, умеет и крепкое слово ввернуть. А то ему уже казалось, что этот чеширский кот изъясняется только правильным литературным языком, не повышая голос ни на децибел. Ошибся, значит, Саша. Кирилл посмотрел на Александра в упор, нажал на педаль газа и продолжил: – Захочешь ли ты поделиться своим шармом и харизмой настолько, чтобы Ярослав не терялся на фоне тебя, не был «второй скрипкой», а был самостоятельным артистом, со своими будущими поклонницами, своей аудиторией? Сейчас он не представляет из себя ничего, так, третий лебедь в десятом ряду. У нас впереди презентация парфюма и годовщина создания центра «Пентаграмма», но даже там я не уверен, что Ярославу хватит уже полученного от тебя количества шарма, чтобы удержать публику. А он хочет сольный концерт. – Сольник? Ничего себе, запросы у Ярика, – вырвалось у Саши. – А почему я ещё про это не знаю? – А никто не знает. Я просто мысли его считал, когда в феврале у нас «Тетрадь смерти» в «Вольте» была. – усмехнулся продюсер, всем видом показывая свое превосходство над Сашей в плане магии. – И тогда у него были мысли собрать себе сольный концерт, с масштабом как «Вольта» или ещё круче. Амбиции, знаете ли-с. Саша молчал. На желания Ярослава ему было в данный момент, если честно, по барабану. Это получается, что Олешкевич может запросто и в его голову влезть, и…. – И прочитать твои мысли, да, Александр. Только мне это не нужно. Я привык доверять людям, особенно проверенным людям. - как ни в чем не бывало перехватив Сашины мысли, сказал Олешкевич. – Вы так во мне уверены, что я – проверенный? - опешивший Казьмин не нашел других слов. – У тебя есть способности, Саша, – помолчав, добавил Кирилл. И, усмехнувшись, добавил, – И семья, которой ты дорожишь. Думаю, не стоит углубляться в причины и следствие, почему я собираю в команду только определенных людей. И дело не в шантаже, как таковом, мне это неинтересно. Нас, обладающих способностями, мало. Поэтому есть смысл инвестировать свою энергию только туда, откуда ты в итоге эту энергию получишь в десятикратном объеме. – И что это значит? Какую энергию собирает «Пентаграмма»? – Позитивную. От зрителей. От фанатов. Мы собираем эмоции, выплеснутые на концертах и после. Это радость, желание обнять рядом сидящего, подарить улыбку, прийти на следующий концерт. А тут уже вступает в дело финансовый аспект. Тут и проданные подчистую билеты, и сметенный с прилавков мерч. – И куда идет эта энергия? Мне ведь и правда интересно, – не унимался Саша. – Она… – Олешкевич перестроился в другой ряд. – Она идёт на другие проекты, на развитие бизнеса, на привлечение новых спонсоров. Ну, что далеко ходить, я же не резиновый, одной моей энергии скоро не хватит, чтобы вытягивать весь продюсерский центр. А он будет разрастаться. И энергия других участников «Пентаграммы» направлена на поддержание работоспособности коллектива, его позитивного настроения в общем и желания творить, участвовать каждого артиста в жизни «Пентаграммы», в частности. Олешкевич замолчал. Нужно было дать время, чтобы Казьмин успел переварить всю новую информацию. Не каждый день, понимаешь ли, происходит сие чудо. – Ну, допустим. Я понимаю, что я нужен «Пентаграмме» для усиления мощности отъема энергии, – начал было Саша, но Кирилл оторвал ладонь от руля и мягко поднял её вверх, как бы прося того замолчать: – Не «отъема», а сбора добровольно отданной. Добровольно подаренное, да ещё и в открытую, не является отнятым. Ничего не напоминает? – Статья 158 Уголовного Кодекса Российской Федерации? – рассмеялся Саша. – Как Вы ловко тему переводите, Кирилл Игоревич, с магического, на материальное с криминальным уклоном. – Ну, кому, как не тебе знать, что есть кража в общегражданском смысле, не так ли? – Олешкевич посмотрел на Александра и тот осёкся. О том, что он в детстве из киоска воровал чупа-чупсы, он ему не рассказывал. Он никому не рассказывал. Или… – Вот видишь, в твой разум я влезть могу, и нужную информацию достать не представляет большого труда, – продолжил Кирилл. – Поэтому, объясню еще раз, как своему студенту. Ты нужен мне и «Пентаграмме». Но в коллаборации с Яриком ты принесешь ещё больше энергии, и как следствие, ещё больше денег. И намного. – Почему Вы так думаете? – спросил Саша. – Казьмин, хватит уже «выкать», я чувствую себя старым, а мне всего тридцать. – Олешкевич поморщился. – Я тебе полгода назад что, зря космограммы показывал? Я посмотрел, что если к тебе добавить недостающий элемент, то вы взорвете тусовку. А если этому элементу да мозги правильные, в смысле, энергии твоей передать, хоть немного, то вообще красота будет. Не подкопаешься. – Я понял осенью, что ты хочешь видеть меня и Ярослава в виде таких сладких мальчиков, которыми кишит азиатская поп-сцена, так? – уточнил Казьмин. Олешкевич въехал в знакомый двор «сталинского» дома. Любит себя Сашка, ох как любит, готов в угоду удобству и комфорту жизни в центре взваливать на себя новые роли и проекты. Идеальная рабочая лошадка, идеальный исполнитель для продюсерского центра. Припарковавшись, он продолжил, шаря рукой за спинкой водительского кресла. – Угадал. Кей-поп вообще благодатная тема, работать с ней в России ещё никто не пытался, а имидж сладкоголосых мальчиков у нас не так сильно обкатан, как например, в той же Корее или Японии. Соглашайся, Казьмин, это твой шанс. Ну, заодно приятелю твоему поможешь вкусить, так сказать, манящий плод славы и денег. С этими словами он протянул Саше, вытащенное из-за спинки кресла среднего размера красное яблоко. Саша удивился было, и посмотрел туда, откуда Кирилл мог взять фрукт. На полу стоял картонный ящик с яблоками. Никакой магии. Саша взял яблоко, крутя его в руках. – Манящий плод, говоришь. И что же я должен буду отдать взамен? – Сущую безделицу, всего-навсего, повторить то, что ты уже один раз сделал с Баярунасом. Ты же уже давал ему немного магии, я прав? Ты добрый парень, Сашка, поэтому пожалел Ярика и поделился с ним тем, чем природа его не наградила. И как, стало ему проще? Саша слегка кивнул, рассматривая яблоко. О том, что Ярик буквально измучил его тогда, несколько лет назад, просьбами поделиться «шармом», он предпочитал не вспоминать. Единственный раз, когда Саша дрогнул и решил помочь другу, обернулась для него тяжким трудом. Даже небольшая передача этого «шарма» Ярославу потребовала от Саши колоссальных сил и несколько дней он вынужденно жил на таблетках от головной боли. Не был он готов к тому, что трехминутный ритуал высосет у Саши всю энергию, и он просто падал тогда от усталости, успевая доползти до кровати. Это-то он и вспомнил в первую очередь, и уже хотел было упомянуть этот факт, как Кирилл продолжил, снова оставляя Сашу в удивлении: – Саш, ты просто сделал ритуал передачи энергии немного неправильно. Ты, буквально, отдал ему свою энергию, и не восполнил для себя. Так быть не должно. Поэтому такие вещи нужно делать при наличии «подкачки» ну, и с соблюдением еще пары моментов. А это как раз толпа восторженных поклонниц на концерте, заходящихся в эйфории и радости от созерцания своего кумира. Они и не заметят, что с них взяли немного больше, чем нужно, а тебе – не нужно тратить свою. Всё честно и, считай, почти бесплатно. Саша молчал. Он крутил яблоко в руках, раздумывая, стоит ли есть немытый фрукт. Решившись, он вонзил зубы в сочную мякоть, откусил приличный кусок и захрустел. – Ну, допустим, – прожевав кусок, начал парень. – А что мне-то с этого? Почему энергией не можешь поделиться ты, как старший и опытный, например? – Ну, потому что, для начала, это твой друг, а не мой, не так ли? А во-вторых, максимальная выгода от обмена энергией получается у непосредственных активных участников процесса, так сказать. Это как секс. Смотреть и участвовать не есть одно и то же. Саша поперхнулся. Однако, Олешкевич умеет подобрать отличные примеры для сравнения. – Я тебя понял, Кирилл. Ты хочешь моими силами, через меня, привлечь Ярослава в «Пентаграмму». – Не совсем. Я хочу получить больше энергии в общую копилку, а Ярослав в этом нам поможет – новая аудитория, новые люди на концертах, свежая кровь, все дела. Саша снова чуть не подавился яблоком и поднял глаза на продюсера. Он серьезно сейчас? – Ну, так говорят, – Кирилл улыбнулся Саше, обнажая белоснежные зубы. – Ничего не имел в виду. – Ну, так как, соглашаешься помочь другу? – И когда? Завтра? - Саша обреченно подумал о том, что единственный выходной будет похерен на Ярослава. – Нет, – Олешкевич достал телефон и открыл календарь. – Вот как раз на концерте Ярослава и займешься. До этого пусть пока на виду примелькается с тобой, чтобы фанатки вас по отдельности не воспринимали. Для пиара хорошо. За несколько месяцев он освоится, ребята ещё помогут, а в августе ты ему добровольно немного «шарма» отсыпешь? – В добровольно-принудительном порядке ты хотел сказать? – усмехнулся Саша. – Ну, если ты считаешь, что это нам принесет больше денег, то, давай попробуем. А почему не в апреле, ни в июле? – Там я ему сам сначала помогу, его ещё учить надо, а за три месяца он пообвыкнется, крылья, как говорится, расправит, может, стесняться не будет, толпы фанаток-то. – добавил Кирилл. – Ладно, спокойной ночи, приятного вечера! – Спасибо! – Саша выбрался из машины, и махнул отъезжающему автомобилю. Огрызок яблока он кинул, не глядя в урну. Попал, гляди ты, с его-то зрением, хоть он и в линзах! Олешкевич вырулил со двора. Не стоит этим парням знать принципы работы «Пентаграммы» в общем, и Кирилла Олешкевича в частности. Он, выбирая даты проведения крупных и стратегически важных мероприятий для «Пентаграммы», старался учитывать все сопутствующие моменты, которые могли увеличить приток энергии, и, как следствие, финансов. Рассчитывая гороскопы, сверяясь с картами, лунным и скандинавским календарями, а так же делая краткосрочные прогнозы, продюсер вычленил для себя важные даты, на которые он назначал масштабные мероприятия и деловые встречи. А уж когда он развернётся на широкую ногу, то удача будет на его стороне. Осталось только немного подождать, пока все ключевые артисты наберут мощь и силу. Ну, вот, например, презентацию «Тетради смерти» он делал на Хеллоуин - Самайн по скандинавскому календарю. В апрельское новолуние у него будет презентация аромата «Один на один» на творческой встрече. Затем, на Белтайн, в начале мая у них запланирован фестиваль японской анимации в Воронеже. Годовщина создания «Пентаграммы» двадцать пятого июля почти вписалась в этом году, но Олешкевич мастерски добавит энергию воды, проведя мероприятие на корабле, и нивелирует недостаток энергии. И «сольник» Ярослава он приурочит к полнолунию. А там и ритуал Саша проведет, хороший мальчик, сделает в этот раз всё по правилам. Осталось убедить Ярослава перенести концерт на выходные. Ну, это небольшая задача, Кириллу не привыкать воздействовать на людей с помощью шарма. Невелика проблема. Оставалось совсем малость – ждать.