Endspiel за чёрных

      Олешкевич вбежал в офис, ставя пластиковый стаканчик с кофе на стол секретарши. Сентябрь в Москве, сухой и достаточно пасмурный, не сравнить с Санкт-Петербургом, с его низким небом. Наверное, Ярославу не привыкать почти весь месяц провести в своем родном городе – есть работа, есть новые проекты. Разве что негласный запрет на московские «гастроли» сковывал передвижение. Но они находились на связи и Олешкевич знал о всех передвижениях подопечного. Энергия, переданная Ярославу от Саши, конечно, не могла ничего сгенерировать для «Пентаграммы», да и самому Ярославу, насколько Кирилл мог судить, не хватало энергии на то, чтобы покрыть свои потребности. Постоянная головная боль, сопутствующая Ярику на всех концертах стала не гостем, а уже спутником на всё время, которое Баярунас даже не проживал – переживал. Он возвращался домой, выжатый как лимон, отвечал невпопад на сообщения всех, кто писал ему и падал в кровать. Снова выключал будильник и шёл на репетиции. Кирилл пару раз созванивался с Ярославом, просто чтобы понять, как парень себя чувствует, и не посещают ли его депрессивные мысли. К середине месяца голос Ярослава из довольного постепенно стал уставшим, и Кирилл искал попытки энергетически помочь парню. Олешкевич прошел в кабинет, проверил почту и текущие задачи, и, задумавшись, вздрогнул, когда забытый пластиковый стакан с уже остывшим напитком приземлился на столешницу перед его носом. Подняв глаза, обнаружил стоящую перед ним секретаршу. – Кирилл, на тебе лица нет, ты еще и кофе пьешь. Что случилось? Дома всё в порядке? – участливо спросила помощница. – Да так… – Кирилл взял стаканчик в руки, снял крышку и перелил остывший кофе в стакан из-под воды, стоящий на столе. – Думаю, откуда нам помощь для молодого поколения взять. – Ты про Штраф? – молодая женщина сразу поняла, о ком речь. – Не справляется? Тебе «питерские» пожаловались? – Нет, никто из Отделения не жаловался. Я сам чувствую, что Баярунас из последних сил пашет, а ему до «Братьев по музыке» еще несколько дней как-то просуществовать нужно. – А что будет на «Братьях»? – не поняла секретарша, и Кирилл поднял на нее взгляд. Ещё чего не хватало, новую помощницу искать сейчас? Екатерина пришла взамен Натальи, ушедшей в декрет и снова устраивать отсев секретарш, когда дел невпроворот, совсем не хотелось. – Казьмин вторым бэк-вокалистом будет, Сашка его энергией подкачает, как приедет, а до этого надо как-то его поддержать. – Или списать всё на самотёк, – пробормотала девушка, забирая использованный стаканчик, и поворачиваясь в сторону приемной, чтобы уйти. – В смысле, не понял? – спросил Кирилл, смотря на девушку в упор. Он быстро подскочил из-за стола и, ухватив девушку за запястье, остановил её. – Что такое произошло, почему ты так сказала? Катя с вызовом посмотрела на продюсера: – А Вы сами не понимаете? – тихо сказала она, высвобождая руку из пальцев мужчины. – Он же не маг по рождению, зачем Вы с ним возитесь? От того, что Казьмин с ним шармом поделился, ничего не меняется. Он не станет сильным магом, и инвестировать в него нервы и силы… Олешкевич смерил её взглядом: – Позволь мне решать, в кого инвестировать мои нервы и мои силы, – сказал, как отрезал, Кирилл. – В данный момент артист моей «Пентаграммы» отрабатывает Штраф в другом городе, а я ничего не могу сделать, ни помочь, ни поддержать. – Это не Ваша забота, Кирилл Игоревич. Он должен сам понять, сам прожить эти недели. Это же «боевое крещение», Вы же сами нас на тренингах учите, что каждому дается по возможностям, и нет неразрешимых проблем. А так, получается, что Вы не растите самостоятельного артиста в «Пентаграмме», а решаете его проблемы. Ярославу выпал уникальный шанс, из-за Саши он стал носителем шарма, да, это небольшой объем, но процесс был! Я же не прокачиваю свою силу с помощью наших же девчонок или Вас… – А хотела бы? – усмехнулся Олешкевич, не сводя с Екатерины глаз. Возможности девушки был скрытыми даже для нее; она была уверена, что ничем не обладает, и была удивлена, когда её резюме рассмотрели в «Пентаграмме» и позвали на работу практически без испытательного срока. Кирилл отвернулся от секретарши к окну. Девушка осеклась и едва слышно пробормотала, перекатывая стаканчик в руках: – Это неправильно, Кирилл Игоревич. Я же понимаю, что мой энергетический потенциал не настолько важен для общества, как, например, вот, Саши, или Леночки Газаевой. Нет, я рада, конечно, что…он у меня вообще есть, но, по факту, я не могу использовать и собирать Энергию настолько, чтобы в одиночку питать весь офис. – А от тебя это и не требуется, – Кирилл заметно успокоился, крамольная мысль о предательстве улетучилась. За его спиной стояла молодая девушка с вьющимися волосами с вполне земными желаниями найти мужа, родить детей. Энергия ей и правда, ни к чему, но работу она свою выполняет хорошо, зарплату вот получает, плохо разве? Нет. Для Кирилла было важно, что его окружают определенные люди, даже не так – посвященные в тему люди, от которых не нужно прятаться или говорить загадками. – А Ярославу этого мало, – между тем продолжила девушка. Олешкевич вздрогнул и повернулся к ней лицом. – Он будет искать способы получить Энергию, взять, выклянчить, может, даже, незаконным путём. И поэтому пусть сейчас сам пытается выплыть из этого Штрафа, со своим объемом Энергии, если хочет чего-то достичь. Помните, Вы нас учили, что нужно рассчитывать свои силы, чтобы всегда был резерв. Что если ты что-то планируешь, нужно обязательно оставлять Энергию на «непредвиденные расходы», так сказать. Пусть учится сохранять Энергию, накапливать её и не тратить всё сразу. Кирилл смотрел на неё. Катя была одной из немногих, кто скрупулезно записывала его лекции и даже на работе не гнушалась переспросить какой-то особо интересующий его вопрос. Её потенциальные возможности лежали в сфере медицины, она могла лечить руками и уже сейчас легко снимала головную боль у обратившегося к ней. И эта девушка понимает опасность неконтролируемой Энергии, и пытается донести до него, Кирилла Олешкевича, что с Ярославом нужно быть очень осторожным и безгранично поддерживать молодого артиста не считает нужным. Удивительно, ни разу Олешкевич не усомнился в способностях своих людей в «Пентаграмме», и то, что Катя так рьяно отговаривает его от помощи Баярунасу, о чём-то должно было сказать. – Ну-ка, присядь, – Кирилл жестом пригласил девушку сесть за свой стол, и достал досье участников «Пентаграммы». Имён на распечатках не стояло, только даты рождения. Разложив перед ней несколько космограмм, умышленно не выкладывая документы Ярослава, он приготовился к долгому ожиданию вердикта от своей студентки про всех артистов. – Что ты можешь сказать про людей, кого мне нужно опасаться, по твоему мнению? Или даже не опасаться, а быть аккуратным. Ну, ты меня поняла. Катя оглядела многочисленные графики. Скучно. Вот она узнала космограмму Гордеева, она была примером на прошлом зачете. Она подняла глаза на Олешкевича: – Это средние графики. В смысле, это космограммы не простых людей, но и не гениев. Этого уровня в принципе хватит, чтобы стать певцом, артистом или бизнесменом, то есть начать зарабатывать другие деньги, не как учитель или рядовой инженер, но этого не хватит, чтобы стать вторым Паваротти или Меркьюри. Олешкевич хмыкнул, и вытащил другую папку с заготовленными диаграммами. Пока девушка рассматривала первую серию, стараясь понять, какой график соотносится с каждым артистом «Пентаграммы», продюсер ловко поместил космограмму Ярослава и Саши ко второй папке и выложил стопку перед носом Кати. – Кирилл Игоревич, Вы меня экстерном тестируете, что ли? Я Вам так на тренингах надоела, что сейчас Вы ошибки будете искать, чтобы меня исключить? – зеленые глаза поднялись на продюсера. Олешкевич усмехнулся. – Нет, конечно. Мне мнение твое интересно, раз ты считаешь, что мне нужно держаться от Баярунаса подальше, – в чём же может быть подвох от него? Он же не по рождению маг, еле-еле шарма наскребли на концерт двухнедельной давности, ты же видела. Вот и пытаюсь понять, чего мне бояться. А космограммы – ну так это интересно, про людей узнавать по дате их рождения. Катя взяла первый лист. Задержалась на нем взглядом и отставила его в сторону. Взяла второй. Продюсер цепко следил за мимикой девушки, сев напротив нее в кресло посетителя. Эту папку он держал для особых случаев, и сейчас, как оказалось, настал именно такой. Через полчаса Катя взглянула на Олешкевича: – Всё. – Что можешь сказать? – с интересом спросил Кирилл, уже догадываясь об ответах девушки. – Честно? – она взяла несколько листов. – Естественно. – Кирилл встал и подошел к ней. – Вот этот человек – потенциальный революционер, а в кармане пусто, то есть он не из-за денег революцию затеет, а по убеждениям. Вот это – человек с большим сердцем, я бы назвала его «Мать Тереза», но по дате рождения не совпадает, она уже умерла, а это относительно молодая женщина. Причём, она ничего не делала специально, так получилось, и народ её любит, она небогатая была, бедная даже, но стала благодаря своему труду известной. И шарма у нее очень много, прямо удивительно, как можно было одному человеку столько отсыпать, по рождению. – Не завидуй, – напомнил ей Кирилл. – Да знаю я, – вздохнула девушка, откладывая лист в сторону и беря следующий. – Вот эти два я объединю в один, они очень похожи между собой именно по стилю ведения дел, оба просили помощи у демона, у потусторонних сил. Причем, по всем параметрам, люди были далеко не красавцы, как по внешности, так и по харизме. Не было красоты внутренней, не было шарма. Но к этим двум графикам я присовокуплю третий, я про него потом дополнительно скажу пару слов. Так вот, один человек из первых двух, он как бы был призван спасти народ, а второй – наоборот, утопить его в крови. – В смысле? Поясни, я тебя не понимаю, – нарочито-рвано отреагировал продюсер, опираясь руками на столешницу и нависая практически над разложенными листами. – Ну, смотрите, – девушка ткнула ему один лист буквально под нос. Он сразу узнал космограмму одного очень известного политического деятеля. – Оба человека, и этот и другой заигрывают, можно сказать, с нечистой силой. Этот человек пытается призвать Энергию на помощь не себе, а народу, ну, допустим, всей стране, или, я не знаю, большое количество людей. И это ему удавалось, причем очень хорошо удавалось. У него прямо всё по расписанию шло, как будто бы он сидел с кабинетом министров, или просто друзьями, и очень четко всё делал, по плану, буквально. И, в конце концов, ему удалось сделать то, что он хотел изначально. Ему очень помогали, как будто бы советовали, буквально, как поступить и что сделать, и в какой конкретно из дней. Ну, мне так кажется. – Катя перевела дух, и посмотрела на Кирилла. Он молчал. Решив продолжать, она взяла второй лист. – А вот тут, – она понизила голос, как будто бы её мог услышать кто-то другой, не только Олешкевич. – Тут человек тоже хотел власти, и пришел к этой власти. Он так же, как и первый, не чурается магии, но он, как бы Вам сказать, он берёт эту Энергию у Мира взаймы, чтобы стать великим, известным, а отдавать пришлось кровью. Не только своей, но и своего же народа. И расплата была намного сильнее, чем у первого. Я не знаю, как это объяснить Вам, Кирилл Игоревич, но вот оба человека, если бы не их, я не знаю, – она замялась, ища подходящее название, – пусть будет так называемый Контракт с демоном, – не смогли бы никак стать тем, кем стали. Они вообще сначала не тем занимались, чем к концу своей жизни, и их жизнь круто изменилась после того, как с ними поработали нужные силы. Олешкевич вышел в приемную, привез второй стул и подъехал на нём к своему столу. Интересная девушка, может, её на другой уровень определить, в экстрасенсорику, а не в медицину? Могла бы карты составлять на заказ, бизнесмены бы косяками ходили, там, глядишь, и личную жизнь бы устроила. –… вот тут странно, если честно, я не понимаю, зачем вы этого человека в эту стопку определили, может быть, по случайности попала, но я не вижу в нем гениальности, вот, совсем, – продолжала тем временем девушка. Олешкевич вынырнул из своих мыслей, и вернулся к Екатерине. – Я вижу здесь заурядность, очень средние способности, и не понимаю, что должно было произойти, – она посмотрела на дату рождения и добавила, – что должно произойти, чтобы этот человек попал вот в эту пачку космограмм. Но, я этого человека всё равно отнесу к первым вот этим, отложенным листам. Олешкевич усмехнулся. Естественно, должно что-то произойти, прежде чем этот человек станет кем-то великим. – А если он будет не один, и ему помогут? – Ну, тут заебё… – она спохватилась, – задолбаешься ему помогать. Тут нужно очень много времени посвятить на то, чтобы человека хотя бы немножечко раскрутить. А представляете, сколько денег и Энергии на это нужно будет? Катя замолчала, взглянула на шефа и продолжила: – Ну, это если Вас моё мнение интересует. Если сюда инвестировать Энергию, неизвестно, будет ли отдача этой Энергии, не будет ли это всё сливаться, как в воронку, эгоистично и для себя. Помните, у нас в «Договоре» чётко прописано, что мы не имеем права для себя Энергию откачивать. Так вот, этот человек, дай ему волю, будет только для себя всё забирать. Хотя, я всё равно не понимаю, как бы он в одиночку всё вытянул. «А он и не в одиночку, красавица!» подумал Олешкевич, а вслух сказал: – Ну, тут ты права, сырой материал. Он собрал документы со стола. – А Вы не скажете сейчас, чьи это натальные карты были? – Катя не выпускала бумаги из рук. – Эти? Да не помню я уже, – деланно отмахнулся продюсер. – Вроде Наполеон тут, плюс несколько певцов, принцесса Диана в стопке точно была. Давай сюда, – он протянул руку, и Катя нехотя отдала три листа. Олешкевич собрал все космограммы в стопку и убрал в папку. Потом разберёт, что куда. – А вообще, ты молодец, – похвалил девушку Кирилл. – Не думала, кстати, развивать свои способности? Я бы тебе очень советовал. – Вы правда так думаете? – не веря похвале в свой адрес, удивилась Катя. – Да, вполне. И я не шучу, на тренингах я с удовольствием тебя наблюдаю, люблю умных людей, которые ещё и дальше развиваются. Так что жду на следующем, двадцать пятого сентября. – А… – Катя запнулась, но всё-таки решилась спросить. – А новенькие тоже будут? – Конечно, тренинги же для всех. – Кирилл допил горький остывший кофе и посмотрел на девушку. – Сделай чай, пожалуйста, давлюсь тут ледяным кофе уже час. Зеленый. Девушка поспешно встала из-за стола и, захватив стул, ушла в соседнее помещение. Через пять минут она вернулась с чашкой чая и поставив перед Олешкевичем чашку, развернулась, чтобы уйти. – Слушай, помнишь на концерте, на корабле у нас списки гостей были, – внезапно позвал Екатерину продюсер. – Да, конечно, у меня остались документы с июля. Я сейчас найду. Катя принесла пухлую папку и оставила её на столе. Олешкевич оценил тактичность секретарши и углубился в чтение. Лист со «своими» гостями на том летнем концерте он нашел быстро. Пробежавшись глазами по списку, он одобрительно хмыкнул и открыл ноутбук. Через несколько минут в одной из многочисленных групп «ВКонтакте» он нашел большинство из гостей с того концерта. Еще через несколько минут, отметя ненужных, он открыл диалог с той девушкой, которая на теплоходе подала идею написания фанфиков. >Привет! Я надеюсь, концерт в июле тебе понравился! Я помню, мы разговаривали про фантики…. Кирилл Олешкевич< Через десять минут в «личку» упал ответ: >Концерт в «Космонавте» тоже был волшебный! Ярослав – душка!< И тут же следующее: >Фанфики. Fun Fiction< Это удивило Кирилла. Энергетику этой необычной девушки на концерте он бы почувствовал. >Я тебя не видел там, жаль, но концерт и, правда, был волшебный, мы старались! Кирилл< >Меня там не было. Я видео в YouTube посмотрела< И вдогонку: >Фанфики пишутся. Несколько уже опубликованы< Ага, значит, ощущения его не подвели. Не было её в Питере. >Я хотел бы поговорить с тобой о возможном сотрудничестве. У меня есть идеи, как бы ты могла помочь любимым артистам. Тебе еще интересно? Кирилл Олешкевич< Сообщение было прочитано сразу же, но ответа долго не было. – Чёрт, подумала, скорее всего, чего не особо приличное, – выругался Олешкевич вполголоса и отвлёкся на электронную почту. Через пару часов «ВКонтакте» пришло оповещение. Кирилл поспешил открыть диалог. >Интересно< Кирилл скрипнул зубами. По одному слову в час из девчонки выдавливать никак не улыбалось занятому продюсеру, поэтому он, немного подумав, написал: >Если ты из Москвы, я приглашаю тебя в офис. Если ты не из Москвы, можем созвониться< >Можете писать тут. Я освободилась. Вы, скорее всего, хотели бы узнать, как помочь Ярославу, я права?< Олешкевич замер. Откуда она…? >Угадала. Я видел, как ты смотрела на парней, и мне показалось, что тебе не безразлично. И на корабле ты подала несколько интересных идей. Хочу раскрутить мальчика< >Я не угадываю. Я вижу это< Да ну не может быть! Олешкевич бы почувствовал тогда, на концерте, что она чем-то владеет, а тут – пустота! Следующее сообщение пришло через пять минут. >Вы не смогли бы почувствовать, потому что не ожидали, что среди подростков будут такие, как вы< Интересное кино! Она что, мысли его читает? Олешкевич украдкой посмотрел на дверь. А ну как Катя причастна ко всему этому? Пусто. Надо узнать, где учится сиё дарование и присмотреться. Олешкевич допил – снова! – остывший напиток и написал ответ. >А что значит такие как мы? Я тебя не понимаю< Ответное сообщение пришло через пару минут. >Вы – продюсер, который берет в команду только артистов со своеобразной магической энергетикой. Но и не только артистов, но и просто любите работать с людьми «на одной волне». Я права?< Олешкевич нечаянно задел локтем пустую чашку из-под чая, и та со стуком упала на пол, разбиваясь на несколько фарфоровых осколков, но ему было плевать. Он прилип к монитору. Да ну не может быть! >Права. Тогда мне тебя и просить не придётся, ты знаешь, что делать< Ещё через пять минут количество непрочитанных сообщений увеличилось на два: >Я же не могу по собственной инициативе написать ему «Привет, а тебе моя помощь случайно не требуется? Я тут мимо проходила< >Как это будет выглядеть?< Олешкевич побарабанил пальцами по клавиатуре. Ну, а почему бы и нет, кто не рискует, тот не пьет шампанского, как говорится: >Ну, предоставь это мне. Мне на данном этапе важно было услышать, что ты согласна и готова помогать< Кирилл вытащил телефон. Надо внушить Ярославу, что ему нужна помощь, а как это сделать сейчас, когда парень далеко, неизвестно. Вербальный и невербальный контакт очень различаются, и магия очарования работает лучше всего при личном, непосредственном участии людей. Олешкевич скинул Ярославу короткое «Позвони». Этот перезвонит, как только сможет. Без Энергии извне он долго не продержится. Как и без поддержки близких людей. Это только кажется, что артисты всегда в окружении людей. Когда расходятся основной поток зрителей, завершается получасовая «служебка» большинство артистов едет на метро домой, закрывают тяжелую скрипящую дверь и остаются один на один с собой. Очень немногие счастливы в семейной жизни, не каждый и не каждая выдержит сумасшедший график репетиций, спектаклей, зашкаливающую ревность и бессонные ночи. Поэтому продюсер был рад стабильному браку Гордеева и Свешниковой, не афиширующих свою личную жизнь и добирающихся разными путями домой после всех мероприятий. Ярослав же хоть и был в своём родном городе, сейчас как никогда требовал иной поддержки. Которую мог дать только Олешкевич. Или Саша. Саша…. Кирилл понимал, что поступок, который совершил добрый провинциальный мальчик нельзя назвать правильным или этичным. Он облегчил Баярунасу сбор девичьих сердец и, бесспорно, продажу билетов на концерт, но тем самым он, не осознавая, приоткрыл тому гипотетическую дверь на развитие этой магии, полученной не совсем честным путем. Катя, добрая душа, не понимая, чьи космограммы держит в руках, отнесла их все в одну стопку, но ведь Ярослав не Сталин и не Гитлер. «Пока что, Кирилл. Это пока!» напомнило подсознание. Он вспомнил свой экзамен, к которому с одной стороны, готовился несколько месяцев, а по факту, пришлось сдавать без подготовки – его старенький, восьмидесятилетний профессор, очень уважаемый на потоке и так легко рассказывающий про исторические события, очень не любил вспоминать историю ХХ века, а на прямые вопросы, касаемые некоторых личностей в Мировой Истории Энергии, отмалчивался и кротко вздыхал. Лишь под конец курса Олешкевич с ужасом увидел семизначный номер, вытатуированный на руке учителя. В момент, прочувствовав весь ужас и боль момента, он, полностью позабыв о том, что учил, стал читать мысли старого профессора, и перед экзаменом просто получил зачет автоматом. Как знать, если бы в далеком восьмом году двадцатого века в Венскую художественную академию зачислили невысокого сутулого подростка, не было бы ни Холокоста, ни Второй мировой войны. Кирилл открыл папку с фотографиями и стал медленно щелкать курсором. Нет, далеко Ярику до Адольфа, далеко… Ему нужно будет не только пропустить через себя, но и впитать столько Энергии, сколько хватило бы на подпитку средней электростанции. А никто не даст ему это сделать. По крайней мере, Олешкевич не даст. Пока он артист «Пентаграммы» Олешкевич в ответе за него, и не позволит качать энергию из людей невозбранно. Звонок Ярослава отвлек Кирилла, когда он залип на фотосет с «Тетради смерти». – Кирилл Игоревич, Вы хотели, чтобы я Вам позвонил, – без приветствия, отрывисто, как будто бы запыхавшись, выпалил Ярослав. Олешкевич закрыл глаза и поёжился. Вроде бы в культурной столице парень родился и живет, а воспитания нет. – Как дела, Ярик? – Кирилл сделал вид, что не заметил отсутствие приветствия. – Силы ещё есть? – Вашими молитвами, Кирилл Игоревич, Вашими молитвами, – тихо пробормотал в трубку Ярослав. – Я что звоню-то, тебе бы помощь организовать, какую-никакую. – Гуманитарную? – хихикнул Баярунас. – Если бы. Энергетическую. Есть у меня кое-какие задумки, Ярик, и я думаю, что ты не откажешься от такой помощи. – Интересно. А откуда она будет? – А она к тебе сама постучится. – Сама? Девушка? Женщина? А как же фансервис и вот это вот всё, что я должен делать вид, что я с Казьминым…того. А кстати, меня тут спрашивают, про личную жизнь, и что, мне совсем-совсем нельзя, что ли ни с кем встречаться? А как же мои физические потребности? – Ярослав, – Олешкевич перекинул пару документов на флешку, и встал из-за стола. – Ну, увидят тебя обнимающегося с девушкой, и всё, вся легенда псу под хвост. Ты только-только стал себе имя нарабатывать, зачем рисковать карьерой? Тебя же фанатки не будут жалеть и любить, не будут «служебки» осаждать, подарки и слава мимо пройдут. Ярослав засипел в трубку. – И сколько мне это терпеть? – Ну, почему терпеть? – спросил продюсер; – Кирилл Игоревич, ну я вижу, что Сашке со мной тяжело, и вообще… Мне кажется, он реально пожалел уже десять раз, что меня к Вам привёл и силой поделился. – Ну, ты же так просил, упрашивал. – А, ну да, но я всё равно вижу, что ему некомфортна эта роль. Я к нему прикоснуться боюсь, лишний раз, прямо видно, как ему противно, и он, как хороший актер, когда без камер, подрывается и сбегает. – Например? – Ну, было же и на стриме, что он высмеял меня тогда, все мои косяки, и то, что ему неловко, считай, играть в это. – Ну, зато вспомни «Караоке камикадзе», – усмехнулся Олешкевич. – Там же Федя просто как зашел с удивлением, так и вышел, с открытым ртом. А он профессиональный актёр, значит, вы оба играете натурально. – Натурально ненатуральная любовь, ага, – добавил Ярик. Олешкевич вздохнул. Прикалываться Ярослав любил, и на всех квартирниках, мероприятиях вел себя как няшная девочка. – Ты скажи мне, как ты справляешься? Тяжело тебе? Тишина. – Да нет, Кирилл Игоревич, терпимо. Но домой прихожу и спать. Вот пока в Москве у Сашки был, он мне помог… ну, в энергетическом смысле, немного вытащил меня. На этом пока держусь. Я так понимаю, я ничего не могу получить с этих концертов, в Питере, да? Олешкевич усмехнулся в трубку. – Ну, энергетически, к сожалению нет. Только деньги. И радость зрителей. Но тебя это ведь раньше не волновало, ты же просто радовался, что люди приходят на твои концерты, а теперь хочешь Энергию? Тишина. Кирилл слышал, как Ярослав развернул что-то шуршащее. – Аппетит приходит во время еды, Кирилл Игоревич, – ответил Ярослав, прожевав что-то. – А вообще, мне Сашка сказал пытаться запомнить ощущения, когда я на сцене, и впитывать ту энергию, которую даёт зал. Но у меня не получается удержать что-то для себя. Голова после концертов болит, и я не ощущаю этой легкости, о которой Вы говорили, что это должно приносить облегчение. Может, я что-то делаю не так? Кирилл наклонился и поднял пару крупных осколков от чашки. – Ярик, ты оштрафован, поэтому Энергии для себя и уж тем более для «Пентаграммы» тебе просто не остаётся, поэтому ты её не ощущаешь, она сразу же уходит «питерскому» Отделению. Пройдет этот период, будет легче. Обещаю. – А мне, как новенькому, никаких даже поблажек не дадут, да? – обреченно спросил Ярослав. Стало на секунду жалко этого парня, которому, в сущности, не было понятно ничего, что касалось области магии и уж тем более Энергии. Мальчик совершенно случайно оказался втянутым в энергетический мир, и теперь тыкался, как слепой котёнок, пытаясь понять азы и принципы получения Энергии для себя и других. – Нет, Ярослав, даже тебе, даже как новенькому. Боевое крещение, так сказать, – процитировал он помощницу. – Но, я тебе могу сказать, что это скоро пройдет. До «Братьев по музыки» осталось несколько дней. Ты справишься. Главное – не пей. – Совсем? – удивился Ярик, и удивление в голосе не было наигранным. – Совсем. Ты с алкоголем в крови теряешь способность удерживать Энергию для себя. Даже если тебе эту Энергию целенаправленно отдают. Безвозмездно, так сказать. А вот молочные продукты наоборот, помогают. Пейте больше йогуртов, молодой человек, а также другие кисломолочные продукты! И воды чистой, негативная энергетика быстрее выходит, ненужная, не цепляется всякий сглаз, – Кирилл объяснял азы сохранения Энергии для личного пользования, собирая оставшиеся осколки с пола. – Чёрт, а я пива взял, думал сегодня вечером расслабиться. Ладно, оставлю на другое время. Так что там насчёт помощи, Кирилл Игоревич? – А, да, – спохватился продюсер, избавившись от маленького беспорядка, устроенным им же. – Я просто хочу попробовать найти тебе помощника, или помощницу, из числа фанаток, которая была бы тебе полезна. – Чтобы я не сошёл с ума и не изнасиловал Сашку? – Баярунас, в своей личной жизни ты можешь делать всё, что тебе будет угодно, и с кем тебе будет удобно, – прошептал Кирилл в трубку, и его голос был настолько жестким, что он сам удивился это перемене настроения. Какой-то парень абсолютно не понимает коммерческого успеха от того, что он будет соблюдать нехитрые правила этого бизнеса. А Ярик, в силу своего возраста и практически подросткового склада ума, ещё не врубается в скрытый финансовый смысл этих правил. – А сейчас, пожалуйста, будь добр соблюдай правила. И моральные, и этические, и – Энергетические. Насиловать Сашку смысла тебе нет, он тебе и не даст. Хватит уже, два раза дал, за второй раз теперь Штраф вот отрабатываешь. Ещё хочешь? Какая-то мысль промелькнула в голове, но Кирилл не успел зафиксировать её содержание. – Ну, я же не в том смысле, Кирилл Игоревич! – попробовал было, возразить Баярунас, – Ну не ради сбора Энергии, а ради сбрасывания напряжения, ради разрядки. Олешкевич застонал в трубку. Невозможно. Ярослав всё переводит в двусмысленную плоскость. Воистину говорят, когда работает одна голова, отключается вторая. Сквозь зубы он процедил: – Если тебе всё ещё непонятно, помощница тебе нужна именно со стороны сбора и аккумуляции Энергии. А в личной жизни ты уж сам, как-нибудь, разберись, чай, не мальчик уже, соображаешь, что куда. – Я понял, Кирилл Игоревич, – услышал продюсер тихий голос в трубке. – Извините. Просто… устал очень. От помощи не откажусь в любом виде. Один я просто не справлюсь. Нет, я справляюсь, пока что, но… Трудно. Жду Сашку. – Ну, вот и посмотрим, что получится. Всё проходит, и это пройдёт. Не забудь, я жду тебя двадцать пятого на тренинге. Хорошего вечера, Ярослав. – Олешкевич попрощался и, дождавшись ответа, отключился. Что-то зацепило его в этом разговоре, но вот что конкретно, хоть убей, Кирилл не смог вычленить. Он поднял влажной салфеткой остатки осколков и выбросил её в мусорное ведро. Чёрт, надо вспомнить, что же это была за мысль… *** …Ярослав посмотрел на замолчавший телефон и открыл календарь. Двадцать пятое сентября у него был пустой, ещё не занятый день, и он втайне надеялся проваляться весь день с компьютерной игрой, и выспаться, выспаться наконец-то. Но придётся вносить изменения и в эти несбывшиеся планы. Семинар или тренинг, что-то такое Олешкевич сказал, неясно еще. Он автоматически кинул взгляд на календарь. Полнолуние. Опять? Вот ведь концерт на полнолуние делали, и снова – привязка к Луне. Хотя, может, просто совпадение, надо будет спросить. Значит, поехать к Сашке накануне, опять выслушивать нотации за оставленные на диване крошки и чашки в раковине, и ощущать себя младшим братом под надзором старшего. Казьмин не пил, списывая всё на аллергию, но теперь Ярослав понимал ещё одну причину, по которой Саша практически не дотрагивался до алкогольных напитков во время мероприятий. Умнó, чёрт побери, неужели он это сызмальства уже знал, или Олешкевич ему растолковал? Хотя, не важно, они ведь иногда баловались напитками покрепче, чем сок или кофе, поэтому Ярослав пытался вспомнить, были ли у Саши «алкогольные забеги» во время работы – и не смог припомнить. Значит, Казьмин в курсе про то, что алкоголь снижает чувствительность к восприимчивости Энергии, и целенаправленно отказывается от алкоголя, мотивируя это тем, что наутро встанет опухший, как китаец. А истинная-то причина, вот она… И понятны теперь вечные кефиры и йогурты в списке покупок Казьмина. И ведь ни разу не сказал, что это помогает Энергию держать…ну ок, если по-честному, Ярик как бы и не особо спрашивал, зачем Сашка каждый божий день белок в таком количестве потребляет, но теперь постепенно становится понятно. И воды, Сашка вообще чистый водохлёб, ему бы не человеком, а рыбой родиться нужно было, и его вечная жажда с лихвой бы покрывалась неограниченным количеством морской воды. Интересно, а если он подписал контракт с «Пентаграммой» и де-юре принадлежит московскому Отделению, значит ли это, что он совсем не может сотрудничать с питерскими? Он же вообще прописан как бы в Питере… Надо прояснить этот вопрос, может, получится подоить обе стороны на предмет Энергии. Ярослав усмехнулся, закинул конфету и зашагал в сторону метро. Олешкевич обещал помощника, значит, будет ждать, а пока что – домой и спать. Хотелось тупо спать.