сентябрь 2018
Ярослав почти привык к этой постоянной гонке репетиций и спектаклей. Практически весь сентябрь ему пришлось работать в одиночку в Питере, и лишь к концу месяца на «Братьях по музыке», завидев Сашу и буквально падая ему в объятия (как это выглядело для других), он понял, что дико, смертельно устал. Как же справляются обычные артисты? В голове смешивались обрывки фраз из ролей, мысли о будущем, и, черт побери, накопилась куча вопросов по темам, на которые ему мог ответить только Казьмин или Олешкевич. И Саша, такой нужный Саша был наконец-то рядом, он ответит на все вопросы, ну, или же по крайней мере, постарается ответить ему, потому что… Потому что, это Казьмин. – Яр, у нас нет в профессии «обычных» людей, – попытался в очередной раз объяснить ему Саша, когда они закончили концерт и выехали из клуба. – Все более-менее обладают магией. Кто-то больше, кто-то меньше. Но по факту, без Энергии, получаемой извне, выдержать бешеный ритм гастролей, спектаклей и репетиций почти нереально. Либо наркотики. – А я пробовал!.. – похвастался, было Баярунас, но, заметив Сашин взгляд, быстро оправдался. – Ну, я еще подростком пробовал, ты не думай, не вчера это было. Саша устало закрыл глаза. Нашёл место и время, как говорится. Благо вокруг народа мало, и никто не вслушивается. – Ты на тренинг идешь? – запоздало поинтересовался Саша. – Или считаешь, что не нужно? – Да приду я, куда мне деваться. Штраф ведь закончится, и я снова смогу к тебе приехать, – Ярослав сверкнул глазами в сторону Саши, пытаясь применить на нём немного шарма. Не особо получается, чёрт. – А ты меня будешь ждать? Саша скривился. Этот фансервис, который так хочет видеть Олешкевич везде, где появляются они вдвоём, уже начал порядком доставать Казьмина. Он даже пару раз после общих мероприятий высказывал Ярославу и самому Кириллу всё, что он об этом думает. С Ярославом такие разговоры не помогали. Он словно забывал, что сцена закончилась полчаса назад, что поклонниц рядом нет, и не нужно уже употреблять в их общении эти слащавые двусмысленные фразы. Он сжал зубы и выдохнул: – Олешкевич нас будет ждать, Яр, – сказал Саша, сделав упор на продюсера. – Он же каждый месяц однодневные лекции в полнолуние устраивает. Только в прошлый раз в августе ты с нами не был, после концерта Кирилл решил тебя в покое оставить, думал, ты выспишься, а ты хернёй страдал, даже не спал. Нельзя так, Яр, если босс говорит «надо», значит, надо слушать, что он говорит. Он опытнее, он знает, что делать. Ярослав фыркнул, пиная листья под ногами, и спросил: – Знает он... Всё-то он знает. Кстати, а ты давно с ним сотрудничаешь? Ну, мне чисто понимать, можешь ли ты мне что-то объяснять, или мне с каждой фигнёй к нему лезть. – Ну, конечно, что-то я тебе могу рассказать, но если что-то серьёзное, лучше спрашивать его, как нашего непосредственного начальника. Кирилл всё-таки столько лет занимается этим, считай, жизнь стала профессией, и он любит своё дело. Он не кусается, всё объясняет, как надо, чего бояться, – улыбнулся Саша и вытащил из кармана вибрирующий телефон. Вечером начинал дуть совсем уже осенний ветер, и уже чувствовалось, что лето заканчивается. Ответив на сообщение, Саша спросил Ярика: – Ну, а как тебе в Питере? Ты же с Большаковой много времени тусил? Как с ней работается? Ярик удивился вопросу и посмотрел на Сашку: – Да нормально. Знаешь, она как мамочка, всегда поможет, подкормит, что-то сделает, чтоб ты ни в чем не нуждался… Но и требует тоже, чтоб не опаздывал там, или чтобы долго не засиживался с репетициями. И… – Ярослав хотел что-то добавить, но в последний момент заткнулся. – Энергией делится? – внезапно спросил Саша. Ярослав задумался. – Нет, ни грамма, я бы заметил, наверное, или? Но я же после всех мероприятий просто убитый был, – Яр догадался, к чему клонит Саша. – Она соблюдает Договор, да? – Походу. Блин, жаль, принципиальная попалась, – вздохнул Саша. – А что? Ты ищешь альтернативные источники бесперебойного питания? – засмеялся Ярослав, но, увидев задумчивые и даже серьезные глаза приятеля, замер на полуслове. – А зачем тебе? – Ну, представь, – ответил ему Саша. – Если ещё раз Штраф повесят, он не пару недель будет, и придётся реально же много месяцев на голодном пайке в виде денег только сидеть. Это тебе не привыкать, ты хватаешься за любую работу, главное, чтобы заплатили, а я так не могу. Я, если меня без Энергии оставят, на стены лезть начну. – Ещё скажи, и на людей бросаться вздумаешь, – снова рассмеялся Ярослав. – И высасывать из них Энергию. Они двигались в сторону метро, не узнаваемые прохожими. – Не начну, – на полном серьёзе ответил Казьмин. – Но настроение будет в заднице. Мне нужна публика, понимаешь? Я без нее чахну. Как Кащей, помнишь в русских сказках. Только тот чах над златом. А я – просто как цветок зачахну без зрителя и публики. – Ну, так она же всем нужна, артисты народ нежный, – Ярослав крутил в пальцах фантик от конфеты. Не увидев поблизости мусорки, просто отбросил в сторону. Саша неодобрительно тихо цокнул языком. – Не скажи… – Саша замолчал и, немного помедлив, продолжил. – Знаешь, мне не так важно получать Энергию от публики, как отдавать свою Энергию и видеть, что я, как артист, нужен людям. Что зритель придет на меня, что захочет снова окунуться в мир… не знаю, того же вампирского очарования, сопереживать моему Альфреду или же Альберу или другим героям. Это один из моих самых страшных кошмаров – ощущать, что твое ремесло, которому ты посвятил всё свое время и даже жизнь, станет невостребованным. Я, наверное, загнусь, если в один из дней просто всё исчезнет, – добавил Саша тихо. – Ой, да что ты, с чего бы ты загнуться должен? У тебя вон, ролей на пару лет вперёд, я тебе завидую даже, белой завистью, – беспечно ответил Баярунас. Он всё не понимал, откуда у Казьмина взялись такие мысли в голове. – Не завидуй, не нужно, Яр, – помолчав, будто бы обдумывая, сказал Саша, поворачиваясь к дверям метрополитена. – Это в любую минуту может просто исчезнуть. – Что, шарм? – не понял Ярослав. – Как это может у тебя исчезнуть? – Я про зрителей. Они сегодня есть, а завтра могут просто перестать ходить в театры. Или на мероприятия, типа «Караоке Камикадзе». Просто потому что этого не будет ничего. Всё можно будет по интернету смотреть, как кино. – Ой, страху нагнал. Всегда будут люди, желающие посмотреть спектакль вживую. Для этого мы и играем на сцене, – отмахнулся Ярослав. Сашка прикалывается, походу, раз такие мысли в голову лезут. Переутомился, или фильмов про апокалипсис пересмотрел. Как может настолько наскучить театр, чтобы публика не ходила на спектакли? Немыслимо же. – Да и стримы есть, ты же видишь, как народ круто на стримах радуется, донаты капают. – Не факт, Ярик, не факт, – грустно ответил Казьмин. – Поэтому – цени момент, цени то, что есть сейчас, учись сохранять Энергию, полученную на концертах. Стримы это хорошо, с голоду не сдохнешь под забором, но всё-таки, не та Энергия, что нужна. А ты к Олешкевичу приезжай на тренинг, не клади болт, как ты любишь, на учёбу. Он крутые вещи рассказывает. Увидимся, в общем. Спокойной ночи! Саша растворился в толпе пассажиров, а Ярослав поехал в другую сторону. В голове некстати вспомнился разговор с Большаковой, который состоялся в Питере на «Славной квартире». Он уже собирал свои вещи в рюкзак, когда в комнату вошла Мария. Пару лет назад, еще совсем молодым пацаном, увидев её в первый раз, он и подумать не мог, что она, как и Олешкевич, не просто организатор мероприятий, а, как и «Пентаграмма», тоже участвует в сборе Энергии. Да что там, он пару месяцев назад не думал, что сам активно сможет участвовать в этом. И когда она показалась в проёме двери он, не ожидав её увидеть, выронил зажатый в ладони шнур. – Хороший вечер был, Ярик, не так ли? – спросила она. – Ну…отличный даже, – он подобрал шнур и кинул его в рюкзак. – Вам тоже ведь понравился. Аншлаг, как-никак. Большакова улыбнулась, глядя на парня поверх очков. Хороший мальчик, несмотря на неопытность. То, что Казьмин с Ярославом шармом поделился, не поставив питерское Отделение в известность, было, конечно, удивительно – Олешкевич кичится соблюдением всех правил, а сам, поди ж ты, наплевал на формальности и не предупредил никого. Надеялся, что всё сойдёт с рук, а не вышло. За всё в этом Мире нужно платить, вот и расплачиваются «московские» сейчас в качестве Штрафа Яриком. Он пытается, тянет изо всех сил, но неопытность сказывается, ой как сказывается. Энергии питерское Отделение смогла собрать чуть больше половины от ожидаемого объема, и это немного расстраивало Марию. Она была уверена, что молодому человеку хватит того количества харизмы, полученной от Казьмина в августе, и с неудовольствием констатировала тот факт, что его посильный вклад в проводимые мероприятия тянет лишь на хиленькую «троечку», и, по-хорошему, ему самому необходима двойная порция Энергии, чтобы дотащить себя до конца штрафного срока. И повлиять на решение Управления она не могла, раз решили, что отрабатывать Штраф будет Баярунас, значит, будет Баярунас. Ни помощи, ни замены. Ничего и никого, кроме Ярослава, каждый раз работающего буквально на износ. – Могло бы быть лучше, Ярик, если ты понимаешь, о чём я, – добавила Большакова, присаживаясь на ближайший стул. Ярослав не сводил с неё глаз. – Я понимаю, – тихо пробормотал парень, сжимая до белых костяшек пальцами одной руки другую, что выдавало в нём нервозность от разговора. – Но у меня пока что не получается. Я очень стараюсь, Вы же видите. – Вижу, – ответила Мария, доставая из сумки шоколадный батончик и протягивая его Баярунасу. – Ешь, тебе нужно восполнить калории, а то на ходячую тень уже похож. Энергии тебе не дам, а глюкозу – пожалуйста. Ярослав развернул «Марс». Да, он чертовски голоден, а ещё ехать домой в другую часть Питера. Он с благодарностью хотя бы за сладкое посмотрел на организатора, прожевал первый кусок и добавил: – Спасибо! – Считай, спасибо за концерт в машине. Хоть и заехали сначала не туда, увлеклись твоим голосом, – улыбнулась Маша и внезапно спросила. – Я, кстати, хотела бы знать, почему именно Москва? Ты же в Питере родился, почему же тогда Договор подписал с Олешкевичем? Ярослав от удивления не нашёлся, что ответить. – Ну, я не знаю, – наконец, вымолвил замешкавшийся парень. – Как бы это, меня же Саша… того. – Но ведь произошло это в Питере. Почему же ты всё равно решил работать с Олешкевичем? – А с кем? Меня Саша к Кириллу Игоревичу привёл, я тогда ещё ничего не знал, не умел. И никого не знал. Вообще ничего не знал, что есть разные Отделы, что «Пентаграмма» не единственная, кто предпочитает необычных артистов. Большакова пристально посмотрела на Ярослава, и тот опустил глаза. – Ярик, Саша ведь тебе не впервые шарм передаёт, не так ли? – негромко, но утвердительно спросила Мария. – И первый раз был тоже, в Питере, или я ошибаюсь? – В Питере, – подтвердил Ярослав и поднял на Большакову взгляд. – А кто Вам сказал? Кирилл Игоревич? И теперь Вы меня ещё раз оштрафуете? Большакова поморщилась: – Неважно. Можешь считать наш разговор дружественной беседой, так сказать. Штрафовать я тебя за тот раз не имею права, и никто уже не имеет, сроки давности вышли. Просто меня удивило, что два раза совершив прием Энергии в Питере, полученной от Казьмина, не забирая Энергию толпы, ты всё равно соглашаешься и подписываешь Договор с московским Отделением. – Мария …Александровна? – Ярослав забыл отчество, но Большакова махнула рукой, мол, не надо отчеств, все свои. – Я как бы изначально пришёл в «Пентаграмму», и это было, ну, для меня, по крайней мере, само собой разумеющимся, что и после ритуала я там, у Олешкевича и останусь. Да и Саша… – А если бы мы предложили тебе перейти в наше Отделение, ты бы перешёл? – Маша, будто бы не слыша доводов Ярика, допытывала парня. Ярослав задумался: – Заманчивое предложение. А что мне это даст? Мария усмехнулась. Мальчик уже ищет для себя выгоду. Ошибся Олешкевич с выбором Ярика в свою команду, ох ошибся. Не та энергетика у парня, не для «Пентаграммы», не созидательная и накопительная, а разрушительная, эгоистичная. Больше как раз для их Отделения нужная, чем для чопорной консервативной Москвы. Хотя, эпитет «консервативная» к Москве не стопроцентно подходил, всё-таки, не ровня она провинциальным городам, но в качестве энергетического настроя – в отличие от бунтарского Петербурга – Москва была сторонником «классической» закалки. Столица устала от угара «девяностых» и на смену им пришли серьезные концерты, театральные постановки и камерные тусовки, рассчитанные на небольшое скопление народа. Молодежь больше жаловала мюзиклы, чем рок-концерты с большим количеством алкоголя, в то время как Питер всё ещё удерживал негласное звание «неформальной столицы». Рок-тусовки, «квартирники» и просто выступления местечковых групп, коих расплодилось немеряно, и в каждом районе были свои «звезды и звёздочки» давали простор в сборе Энергии всех мастей. Это энергетическое ассорти смешивалось в одной воронке и на выходе выливалось в несравнимую эклектику, столь любимую в богемной среде. Приток новых артистов вносил свежесть и новизну в качество Энергии и Отделения боролись за каждого артиста, кто мог сколько-нибудь разбавить застоявшийся рецепт. И Ярослав с его внутренним состоянием органичнее бы смотрелся в «питерском» Отделении, и, что греха таить, приносил бы ему больше толку, если бы не Штрафы отрабатывал, а устраивал полноценные концерты. – Я тебя пока просто спрашиваю, перешёл бы ты в наше Отделение. Работать на свой родной город, как-никак, наверное, более интересно, чем на Москву, или я не права? – В Москве перспектив больше, да и денег. Там охотнее платят, – нехотя произнёс Ярослав. – Я не говорю о том, что Вы – беднее, я про то, что в Москве у меня как у артиста перспектив больше. – Ну, допустим, про «большие перспективы» ты слишком загнул, – усмехнулась Мария. – У тебя нет профильного образования не то, что высшего – никакого. Так что ты – артист-самоучка. Выскочка, я бы даже добавила, не обижайся. И то, что Кирилл тебя взял под своё покровительство, меня очень удивило. – Ну, значит, ему я понравился, и он увидел во мне что-то, что Вы пару лет назад не увидели! – с вызовом ответил Баярунас. В ту же секунду он осознал, что дерзить Большаковой не стоило. Но та только улыбнулась, проигнорировав откровенное хамство парня. Осмелев, Ярик продолжил: – И вообще, он ко мне долго присматривался, прежде чем согласиться на проведение ритуала через Сашку и подписания со мной контракта. Он ведь тоже должен был сначала всё взвесить, все «за» или «против», и только потом принять решение, ведь так? – Если бы ты знал, чего это ему стоило, – тихо сказала Мария, вставая со стула. – Кирилл не берет людей с улицы. Совсем не берёт. И то, что ты, абсолютно простой, не обладающий изначально никакими магическими способностями, стал членом «Пентаграммы», меня удивляет. «И пугает» мысленно добавила она. Ярослав победно задрал нос. – Значит, не такой я и бездарь, раз Олешкевич всё же решил со мной сотрудничать. А Вы сейчас хотите переманить меня в Петербург, в своё Отделение? – Ну, положим, не сейчас, а в будущем. Ты ещё, между прочим, Штраф не отработал, а способности по изъятию Энергии у тебя еще очень посредственные. Хотя, я догадываюсь, что Кирилла в тебе привлекло. Ярослав замер. Неужели… – Нет, это не гипотетическая постель, Ярик, – поспешила осадить разбежавшиеся мысли парня Мария. – Это гипотетическая, я уточняю, только гипотетическая возможность развития тебя как артиста в тандеме с Сашей. Именно вдвоём с Казьминым ты представляешь для Олешкевича интерес в финансовом и энергетическом плане. Кирилл, скорее всего, уже несколько раз перепроверил всё и всех и составил насчет тебя чёткий план по претворению этого интереса в жизнь, не так ли? И снабдил тебя чёткой инструкцией, что и как делать, а что не делать, я права? Большакова смотрела на парня, пытаясь понять его мысли. Точнее, понять направление хода его мыслей. То, что Ярослав на первый план поставит свое финансовое благополучие, было ясно сразу. Творчество, каким бы уникальным оно не было, не будет в приоритете, если на пятки будет наступать безденежье. Кирилл Олешкевич прекрасно понимал, что вкладываться финансово и энергетически в заранее провального артиста бессмысленно, поэтому должен быть на несколько раз перепроверить, стоит ли овчинка выделки. Но что в действительности тянуло его к этому парню? Неужели именно распиаренный с его помощью дуэт «Казьмин + Баярунас» был тому причиной? Кейс был одной из рабочих версий – а что на самом деле? С другой стороны, Большакова всё не могла понять, зачем Олешкевичу и его «Пентаграмме» такой сомнительный артист как Баярунас. Она посмотрела пристально на худого, почти прозрачного парня с яркими фиолетовыми волосами и мысленно вздохнула. Ох, не для московской публики этот экспонат, в их Отделении он был бы более «к месту»: питерская публика принимает восторженно таких артистов именно по причине того, что в Москве своих фриков хватает, а для Петербурга он – местный, родной. Своя рубашка, как говорится, ближе к телу. И выгоднее, что уж. – Ну, раз уж пиар-кампания насчет меня и Казьмина не представляет тайны, то теперь-то Вы понимаете, почему я остался в московском Отделении? «Казьмин и Баярунас» это уже бренд. И Олешкевич это сразу понял. И понял, что это принесёт больше денег, чем просто «Казьмин». Это же логично. – Мне кажется, Ярик, что ты немного не понимаешь, как это работает, – Большакова попыталась охладить пыл зарвавшегося мальчишки. – «Пентаграмму», как и нас, не интересует только лишь финансовый аспект. Это тебе не «Фабрика звезд», когда продюсер набирает команду поющих мальчиков и девочек и устраивает гастрольный чёс по завершению сезона. «Пентаграмма», в своём роде, уникальный продюсерский центр. В вопросах Энергии тебя ещё учить и учить, конечно. Повисла тишина. Ярослав не решался прервать молчание, Мария была, как-никак, старше его почти в два раза. Наконец, она продолжила разговор: – Я разговаривала с Кириллом, и увидела один прелюбопытнейший факт, связанный с тобой. Но, вот какая штука, это, казалось бы, мелочь, но работает этот факт, к сожалению, или к счастью, именно в дуэте с Александром. Поэтому-то Кирилл тебя и взял. – И что же это за мелочь, ради которой он меня взял, а Вы – хотите переманить в питерское «Отделение»? – Да так, – Большакова решила не раскрывать перед Ярославом до конца все карты. – Просто чисто энергетически ты больше наш, питерский, чем московский, хоть и не маг по рождению, поэтому я и спросила тебя, неужели сам не чувствуешь разницы? Ярослав задумался, но всё же отрицательно помотал головой. – Я же не так давно в это всё упал, – парировал он. – Для меня мероприятия-то эти сейчас тяжелые, а Вы предлагаете различия замечать. – Ну да, ну да, – задумчиво пробормотала Мария. – Повторюсь, я более чем уверена, что в питерском Отделении тебе будет уютнее. Да и перспектив больше. Думаю, к моменту следующего продления контракта с «Пентаграммой», ты подумаешь над моим предложением. И я буду рада видеть тебя в нашем Отделении. – Угу, – неопределенно брякнул Ярослав, собирая оставшиеся вещи в рюкзак и делая безразличный вид. – Я Вас услышал. Я подумаю. Он закрыл рюкзак и боком вышел из комнаты. Времени «на подумать» было предостаточно. Мария проводила необычного парня взглядом. Она сама, когда встал вопрос отработки Штрафа, очень удивилась, когда выбор Главного Куратора пал на Ярослава. Логичнее было бы взять более опытного Александра и не переживать за количество полученной Энергии. Но решения вышестоящих не обсуждались и Большакова следила за молодым парнем как сторонний наблюдатель. То и дело возвращаясь мыслями к тому летнему дню, когда Кирилл показал ей Ярослава и поделился с ней наблюдениями, она ловила себя на том, что Ярик, как бы он не хотел казаться добрым, милым и пушистым, рано или поздно выпустит клыки. Его напускная внешняя мягкость ангела вкупе с голосом очень диссонировали с внутренним содержанием демона, и Мария понимала, почему Кирилл взял этого мальчишку только при условии работы его с Казьминым. Ведь та перевернутая звезда отчетливо давала понять, что питерский мальчишка, будто Антихрист, будет крушить всё на своем пути, только дай волю. И будто бы насмешка и плевок в сторону религии была его роль Иисуса, столь горячо обсуждаемая поклонницами. Его лжеправедность и мягкость с виду ошибочны, а людям свойственно ошибаться. Не обладающий магическими силами с момента рождения, он получил немного шарма от доброго Саши, который, как она поняла, уже не раз пожалел о том, что вообще затащил Баярунаса в этот мир. Оба парня, и Казьмин, и Баярунас, были, так сказать, рождены под несчастливой звездой, только в случае Саши эта точка находилась в состоянии экзальтации, а в случае Ярослава – в низшем положении из возможного. И звезды на этих маленьких натальных картах парней становились активными в своих фазах именно при их взаимодействии, возникновени синергии, взаимодействии этих парней. Только счастья, просто человеческого, эти карты не несли. Как будто бы сам Дьявол столкнул этих парней, подвёл, так сказать, к черте, и Ярослав, став новичком в вопросах Энергии, стал быстро учиться, схватывая основы буквально на лету. И то, что Олешкевич увидел эту удивительную силу и почувствовал потенциал в два, нет, в десять раз круче вытягивать Энергию с помощью этих двоих – это была заслуга именно правильного распределения Энергии в тандеме. Не было божественной искры в этом молодом парне, не поцеловал Господь мальчишку при рождении, и дуэт «Казьмин энд Баярунас» существовал с благословения темных сил, не иначе. Конечно, с точки зрения маркетингового хода, это был выигрыш чистой воды: взять наиболее различных по типажу молодых парней, блондина и брюнета, мимикрирующего под разные образы, как кукла, которые будут заставлять сильнее биться девичьи сердца, расчехлять кредитки и раскупать билеты буквально за час после объявления мероприятия. Весь концепт этой парочки строился на запретных в этой стране темах, так называемой «кальке» с азиатских звезд К-Pop‘а, когда двое симпатичных парней ведут себя настолько естественно в общении друг с другом, когда проскальзывают двусмысленные фразочки, а поклонницы уже представляют в своих мечтах запретные сладкие картинки. Напустить морок на поклонниц? Легко! Это по силам даже такому хлипкому «новенькому», как Ярослав - и яой, и слэш возникнут в мыслях сами собой. Ну и сценическую химию между этими двумя никак нельзя упускать. Саша поделился с ним шармом, поэтому корни этой «химии» были очевидны посвященным в магические учения. Стороны первые два-три года очень привязаны друг к другу, и эта так называемая «химия» между участниками видна зрителю невооруженным взглядом, как ни крути. А девчонки-поклонницы чувствуют, что между парнями есть что-то особенное, вот только объяснить «это» не могут, и стремятся попасть на концерты и спектакли, чтобы увидеть эту «химию» воочию. Единожды побывав на совместных мероприятиях, они с нетерпением будут ждать следующих; в момент анонса мероприятий ощущать прилив Энергии, азарта в битве за билеты и ожидание этой радости. А уж оказавшись в зале и став свидетелем взаимодействия парней на сцене, они становятся целью «Пентаграммы» и ей подобных, собирающих Энергию со зрителя через артистов, теряют часть своей живой Энергии и, что уж греха таить, свои сердца, влюбляясь в образ, увиденный на сцене сквозь наведенный на них морок… Олешкевич - мастер пиара, этого было не отнять. Вовремя на них ставку сделал, когда до него в мюзиклово-театральном мирке до такого ещё никто не додумался. Вот только пара деталей смущала Большакову. Пара-тройка лет, потом «химия» заканчивается, и нужно плавно выводить дуэт на новый уровень. Если, конечно, ты хочешь с ним работать дальше. И второе – не в обиду Кириллу, но Ярик не будет сидеть на заднице ровно и плясать под дудку продюсера. Ему нужен питерский драйв, а не московская чопорность. Быть первым в городе поменьше звучит круче, чем быть последним – но в столице. И без него в столицах есть, кому устроить переполох, в кого не нужно вкладывать ни силы, ни время. И Мария понимала, что Ярик, получив силу, достаточную, чтобы самому работать на отъем Энергии с толпы, не будет делиться ею ни с кем. Тем более, с «Пентаграммой». Разные они, и энергетически, и этически. Казьмин, тот, действительно, больше «пентаграммовский» артист, он дарит себя, отдаёт без остатка, и заслуженно купается в любви фанаток, неся их Энергию дальше, в «Пентаграмму», а Ярик… Эгоистичное отношение к Равновесию Энергии в мире она почувствовала с его стороны сразу же, делиться полученной Энергией он не захочет и не будет, а о дальнейшем развитии событий она предпочитала не думать. Снова пошатнутся многовековые устои, выровненные после «испанки» и Второй Мировой войны, и последствия неконтролируемого Энергетического отъема могут быть фатальными. Большакова достала телефон. На первый порыв позвонить Олешкевичу и предупредить его она не поддалась и снова убрала мобильник в сумку. Сам поймёт, когда нужно будет, не маленький. А если не поймёт – значит, снова получит Штраф. Только не отделение а сам Олешкевич.***
октябрь 2018
Ярослав вспоминал разговор с продюсером. Он ведь обещал помощь, и где она? На тренинге в конце сентября он хотел было задать вопрос о полнолунии и всё такое, но забыл, а потом и не до этого стало. Большое количество новой информации просто сбивало с ног, но в этот раз рядом был Саша. А какую-никакую поддержку и уверенность этот человек Ярославу давал. И вот Ярик решился. Он с успехом показал московской публике «Цветы зла», и на следующий день позвонил Олешкевичу: – Кирилл Игоревич, здравствуйте! А помните, Вы мне помощь обещали, и что-то как-то всё… заглохло? – запинаясь, спросил Ярослав продюсера. – Привет! Как заглохло? А разве у тебя ещё нет помощника? Ярик удивился. Какого помощника? – Н-нет, а кто-то должен был позвонить от Вас? Олешкевич замолчал. Странно, по его ощущениям выходило, что девушка, согласившаяся помочь, давно выполнила свою часть обещания, только вот адресата эта помощь не нашла? Или Ярик не понимает специфику «помощи» в этом вопросе? – Я думал, что ты уже вовсю пользуешься услугами… помощника. – Да о чём речь? – Ярослав слегка занервничал. – Тебе ничего не передавали? – Кирилл не сдавался. – Мне? Нет…– Яр задумался. Вроде бы ничего необычного, никаких сушеных лапок кролика или других магических артефактов ему не дарили. – А что? Олешкевич легко считал его мысли и хмыкнул. Ой, не там ты копаешь, Баярунас, ох, не там… – Тебе, насколько мне ощущения подсказывают, что-то подарить должны были. Ярослав замолчал, а продюсер не торопил. Сложности с логическим мышлением у Ярослава прослеживались, а одной абстракцией тут было не отделаться. – Я… не знаю, честно. Но, я пересмотрю дома всё, если Вы настаиваете… Продюсер хмыкнул. Ну конечно, сладости съел, а подарки, как обычно, все задвинул под стол, до лучших времён. Ищи, ищи, хоть в чём-то самостоятельность проявите, юноша! – Настаиваю. Думаю, ты просто не понимаешь, что нужно искать. Да я и сам не знаю. Ищи, в общем. Тем более, хорошо, что во время Штрафа ты не стал активно искать. А сейчас идеально. Ярик запутался. То плохо, что ещё не нашел, то наоборот, хорошо… Не поймёшь продюсера, хоть тресни. Взгляд упал на бумажный артефакт, настенный календарь, остановивший отсчет времени в позапрошлом месяце. Двадцать пятое августа было обведено фломастером. В соседнем квадратике был указан маленький круглый значок луны. Внезапно Ярослава посетила мысль, которую он давно хотел узнать у продюсера: – Кирилл Игоревич, я может, глупость снова спрошу, но… Это же неспроста, что Вы выбираете дни… определенные, для учёбы, да? На том конце трубки воцарилась тишина. Наконец, Олешкевич ответил: – Ну, скажем так, я стараюсь. И не только для учёбы, но и для мероприятий, концертов. Зачем упускать возможность удвоить, а то и утроить полученную Энергию с людей, не так ли? А ты давай, подарок ищи. Ярик не нашёлся, что ответить. Ему многое ещё было непонятным. И Ярослав через несколько дней нашёл. С усилием, но нашёл. Небольшая фиолетовая коробка, которую он задвинул под кровать, явила на свет рукописный текст и маленький кристалл фиолетового оттенка на черном шнурке. Ярик покрутил безделушку в руках. Это? А как узнать, что это – именно то, что нужно? Ладно, хер с ним, думать некогда. Он нацепил украшение на шею, спрятал, от греха подальше, от посторонних глаз, как нательный крест, и стал читать сопроводительную записку. Не поняв половину, но увидев подпись, решительно открыл «контакт» и нашел ту, кто послала подарок. >Спасибо за подарок! А поясни мне, что значит текст?< Через несколько минут, прослушав восьмиминутное аудиосообщение, он понял, что несёт в себе этот подарок. >А подвеска эта, это типа как крест нательный что ли? Я хоть и не крещённый, но мало ли, на что ты там его заговорила, может, приворот какой сделала, и я теперь буду заговоренный< >Нет, не делала. Для приворотов такой камень не подойдет< Ну, и на том хорошо. А то, как будут потом кошмары сниться или ещё чего похуже. Ярослав не так хорошо ориентировался в магических и энергетических темах, мистические разговоры, естественно, увлекали его, но не настолько, чтобы еще разбираться в каждой букве. Кирилл на тренингах объяснял хорошо, да и Интернет никто не отменял, но ведь столько воды и фигни пока прочитаешь, пока, как говорится, отделишь мух от котлет, жить некогда будет. >Хорошо, а то я уже испугался, мало ли< Ярик добавил несколько смайликов скобочками. Ему лень писать, но раз Олешкевич сказал, что это помощник – значит, не нужно ссориться с девочкой. >Слушай… А можно ещё один текст?< >Да< Парень подумал, и спросил: >А ты можешь сделать такой подарок на другого человека?< >Саше?< Ярослав вздрогнул. Ну, как бы нет… Но следующее сообщение повергло его в замешательство. >У Саши уже есть< Ничего себе! То есть Казьмин ничего не сказал, что у него есть подарок, а Ярослав, как неприкаянный ждал милости от Олешкевича. А ещё друг называется… >Нет, не Саше. Вот этому человеку< Приложив дополнительно ссылку на страницу, Баярунас отправил сообщение. Ответ пришел через пару минут. >Да, легко. Но тогда кристалл не получится< Ярик хмыкнул. Без кристалла перебьется. Только у него будет уникальный подарок. А второй так, просто проверить. >Это не важно< Девушка ответила через полчаса. >Пришлю через пару дней< >Хорошо, спасибо!< Через пару дней, получив желаемое, Ярослав, сам от себя не ожидая, обратился к ней снова. По согласованию с Олешкевичем, Хэллоуин или Самайн было решено провести в этом году в Питере. Ярик выступал ведущим, музыкальное сопровождение было обеспечено Артёмом Пантелеевым, а локация любезно предоставлена питерским Отделением в «Славной квартире». И Ярослав хотел сделать этот праздник хоть немного, но отсылкой к кельтским ритуалам. Поначалу даже продюсера удивил тот факт, что Ярик настолько открыто хочет показать для простых гостей «квартирника» таинства и значение праздника, что он и поспешил уточнить: – Ну, Кирилл Игоревич, Вы же сами говорили, что, мол, хочешь что-то спрятать, оставь лежать на самом видном месте. Нам не хватает Энергии, у нас маленькие локации. – Ты сейчас с прошлого тренинга пытаешься все полученные знания на практике применить? – Кирилла смешила эта детская непосредственность и взрослая настойчивость Баярунаса в претворении своих желаний в жизнь. – Ты не забывай, в какой стране мы живем, тут языческие культы совсем не приветствуются. А ты ещё так в открытую хочешь ритуал провести. Мы-то формальности соблюдём, Разрешение получим, но будет ли толк от этого? Думаешь, на паре тренингов побывал, теперь всё умеешь? Ярослав бросил быстрый взгляд на продюсера: – Да, мне не надо прямо уж всё уметь. К тому же, Вы же мне помощника посоветовали. А она вполне может помочь нам с этим «квартирником». Олешкевич не нашёлся сразу, что ответить. Не думал он, что Ярик настолько быстро найдет помощника, который согласится ещё и во всех концертах участвовать. – Да неужели? – Ну да. Я ей напишу, она быстро сделает, – Ярослав, казалось, ужё всё просчитал на несколько шагов вперёд и был настолько уверен в помощи, что ничто не могло его переубедить в обратном. – И ты так в этом уверен? – переспросил Кирилл. – Более чем, – усмехнулся Ярослав. – На твоём месте я бы подумал, как это сделать более аккуратно, и более…. – он задумался, ища подходящее слово, – нейтрально. Нельзя шокировать простых людей, зрителей, нельзя устраивать игры с разумом, это не этично с точки зрения морали и этики. Не все выдерживают, Ярик. А уж использовать других в достижении собственной выгоды…. – Кирилл Игоревич, я думаю, эта девушка согласится. – перебил он продюсера. – Она, насколько я смог понять по переписке, тоже кое-что может. Я ей накануне учебы, перед тренингом напишу, и посмотрим, что она скажет. Кирилл усмехнулся. Ну да, конечно, Ярослав начинает использовать свои скрытые резервы организма и применять полученный шарм на поклонницах. Хотя, почему бы и нет, все учились, все набивали шишки, у всех были «свои университеты». Но одному ему точно не справиться. А Саша будет на «Караоке Камикадзе» Энергию качать. Конечно, вдвоём бы они лучше справились, но Ярик в Питере уже Хэллоуин объявил, и для «Пентаграммы», в принципе, это будет двойная подкачка Энергии, с двух городов, да ещё в такой праздник, с двух вариантов, считай. – Напиши. Заодно шарм свой проверишь, даже в переписке, – ответил Олешкевич. – Ой, больно надо, – отшутился Ярослав. – Вы же сами требуете, чтобы я с девушками нигде не светился, не появлялся. А это так, ради дела. – Да, требую. А такими людьми, со способностями, не разбрасываются. И не используют направо и налево, Яр, запомни. Ярослав посмотрел на продюсера. Не шутит. Он кивнул. – Я понял. Я просто спрошу хотя бы. Ярослав открыл «ВКонтакте» и замер перед диалогом. Написать в открытую, мол, нужна помощь в организации Хэллоуина или Самайна? А если не ответит? Была не была, кристалл-то она сделала, и вроде адекватная, поклонница-то, с ножом, как за другими артистами их фанатки, не носится. Да и завтра снова к Олешкевичу на тренинг, полнолуние как бы, надо показать ему, что Ярослав смог, выполнил то, чем взял его продюсер «на слабо». >Привет! А ты разбираешься в обрядах там, или что-то такое?< Девушка прислала короткий ответ: >Да, но, опять же, смотря в каких< >Я хочу Самай сделать, через неделю, квартирник будет. Знаешь, что это?< >Самайн. – исправила девушка. – Знаю. Но если я начну подробно расписывать, это долго< >Неважно, мне нужно подробно< Длинный обстоятельный ответ человека, считай, абсолютно Ярославу не знакомого, удивил его. Тут было и описание реквизита, и указание, что нужно использовать, и какие цвета в оформлении, и фрукты… Ярослав усмехнулся: >Ну, соблюдения всех пунктов не получится, это как-никак просто декорация, элемент шоу просто будет< >Если декорация, то тогда да, смысла нет заморачиваться< >Ну просто, я не знаю, ты так подробно всё расписала, а ты что, сама в это веришь?< Ответа долго не было, и Ярослав подумал, что девушка обиделась. Но минут через двадцать она написала и Ярика бросило в дрожь: >С такими ритуалами не шутят, Ярослав.< Он поборол желание написать пару ласковых, но емких слов, и просто добавил: >Я тебя услышал. Но, что-то для декорации я же могу использовать, на квартирнике?< >Конечно. Только тогда не нужно читать ни обрядовые молитвы, не совершать описанное в первом абзаце.< >Ну, просто ты так увлеченно написала, вдруг, для тебя это религия, а я тем, что это «просто шоу», тебя обидел. Не хотел, ты же понимаешь.< >Понимаю, всё хорошо< >Спасибо<ноябрь 2018
По факту, от Самайна осталось одно название. Ярослав, озвучивший идею Артёму, никак не ожидал, что тот на половину его предложений скривит нос, и по итогу всё, что Ярослав планировал привнести в «квартирник» как элемент шоу, просто осталось лежать невостребованным. Олешкевич, загруженный в начале ноября своими вопросами для «Тетради Смерти», только мельком поинтересовался у Ярослава, так удачно заглянувшего к нему, как прошёл квартирник и, получив неуверенное «да там, всё хорошо было», только пристально посмотрел на своего артиста: – Ты что-то делал? Ярослав выдержал взгляд: – Да ничего особенного. Там надо-то было, яблоки и что-то по мелочи. Я не вникал, Пантелеев тем более сказал, что это всё ерунда и не стоит время тратить на это. Кирилл быстро встал, закрыл дверь в кабинет, затем вернулся к Ярославу, схватил парня за запястье и буквально бросил практически несопротивляющегося Ярика в кресло и, не повышая голоса, прошипел: – Ты что творишь, Баярунас? Как это «не стоит тратить время?» Ты сам себя слышишь? Ты работаешь на «Пентаграмму», ты собираешь Энергию со зрителя! Я неделю назад перед кем распинался полтора часа на лекции, объясняя, что такое «Колесо года» и зачем нам всем нужен Самайн? И сейчас ты говоришь мне, что это «ерунда и Пантелеев сказал не тратить на это время?» Ярослав молчал. То, что Олешкевич умеет быть таким, он не знал. Точнее, конечно, любого человека можно вывести из себя, но Кирилл не любой, далеко не любой. – Ну, так Артём же... – попробовал, было, возразить Ярослав, потирая запястье. Захват Кирилла был ощутимым. – Ярослав, тебе Артём начальник, или мать родная, или кто? Ты что, просто так провёл мероприятие, «всухую»? Деньги не главное, понимаешь? Хорошо, Сашка на «Караоке Камикадзе» два дня вкалывал, считай, за себя и за того парня, за тебя в смысле, а ты, получается, бессмысленно время только тратишь. – И добавил. – И я, получается, с тобой, тоже, время только теряю. Ярослав стиснул зубы. Он не хотел говорить Олешкевичу, что «Пентаграмма» недополучила Энергию по другой причине, и ещё больше боялся того, что это вскроется. Разговор с Большаковой месячной давности он не забыл, как и своё желание забирать Энергию с обоих Отделений. По совету Саши, он стал прислушиваться к своим ощущениям после мероприятий, спектаклей и концертов, и к своему удивлению, стал быстро различать и выделять энергетику поклонников, приходивших в зал, а потом выстаивающих возле служебных выходов. Были и постоянные поклонники, энергетика которых быстро опознавалась в потоке общей Энергии. Когда он впервые рассказал про эти ощущения, Саша одобрительно поднял большой палец вверх: – Быстро учишься, не ожидал! Теперь учись сохранять Энергию для себя. Пригодится. Ты не воруешь как бы в общем смысле, ты оставляешь небольшой заряд, для себя. Пока не обнаружат – пользуйся. Получишь кайф, не похожий на кайф от секса. Ярослав посмотрел на друга. Красивый Сашка, пользуется своей внешностью умело, не разбазаривает себя абы на кого. – А ты тоже для себя немного оставляешь, да? Саша молчал. Наконец, мельком оглянувшись и убедившись, что их никто не может подслушать, он кивнул: – Оставляю, естественно. Мне скоро «тридцатник» стукнет, Яр, а я что, выгляжу на этот «почти тридцатник»? Ты думаешь, легко не реагировать на вбросы людей, что, мол, Казьмин пьет кровь ночами, чтоб оставаться «навеки восемнадцатилетним» и улыбаться на это? Энергия продляет молодость. А мне совсем не хочется завтра проснуться дряхлым стариком. Здоровье я вот себе не могу поправить, спина болит, уже много лет, и от аллергии избавиться не могу, равно как и глаза починить. А внешность, пока есть живая Энергия толпы, остаётся дольше молодой. Мне, может, ещё несколько лет хочется молоденьким Альфредом за Сарой побегать, или же вот Даламаром – артисты нужны с молодыми лицами. Тебя в августе же не было на тренинге, а там Олешкевич как раз и говорил о том, что какой-то процент можно оставлять себе, немного, как бы для восстановления сил, только наглеть не надо. Вот, пользуюсь, так сказать, советом старших. И тебе советую. И Ярик пользовался. Потихоньку, но пользовался. А пока это не будет обнаружено, следовало поднакопить «энергетическую подушку». Как знать, сколько он ещё в «Пентаграмме» будет, а Энергия – она сейчас сама в руки плывёт, грех не воспользоваться. То, какой это ценнейший и уникальный материал - Энергия толпы – он понял на втором мероприятии, организованном «Пентаграммой». Нет, конечно, он и раньше, на своих спектаклях и редких концертах до первого «Бессовестного волшебного концерта» что-то такое чувствовал, дед говорил, что мол, эйфория и толпа народа дает это ощущение, но после Посвящения и передачи шарма от Казьмина он на полную катушку ощутил, что вкладывал Сашка в понятие «кайф». А когда понял, что Энергией можно питаться, словно «энергетиком» и не только поклонников новых получать, но и проекты новые, то вообще стал жадным до новых энергетических «порций». И вот сейчас Олешкевич злится на то, что Ярослав якобы не использовал этот квартирник на все «сто». Но продюсер ошибся, Ярослав-то как раз, использовал этот день правильно. Для себя. И Энергия была собрана, но не отправлена в Хранилище. Спасибо помощнице в соцсети, по доброте душевной вывалила ему ценнейшую информацию, а уж что с ней Ярослав делал, никому не нужно знать. И Сашка, добрый друг, по крупицам делился с ним знаниями, которые получил от продюсера раньше, а кроме этого щедро, по дружбе, рассказывал что-то «для общего развития», почерпнутое из своего детства. Ритуалы-то Ярик провел, да только не для «Пентаграммы» предназначалась эта Энергия, а для него самого. Через несколько месяцев, даст Бог, посмотрим, кто из них двоих, Ярик или Саша круче! – Я, правда, делал всё, как нужно! Но Пантелеев всё отверг, сказал, что это не вписывается в формат, Кирилл Игоревич! Я сколько смог, столько и сделал, протащил эту тему – врал Ярослав и чувствовал, что Олешкевич ему не верит. Продюсер подошел к столу и опёрся на него руками. Повернувшись к парню, он сказал: – Ты меня разочаровываешь, Баярунас. Я дам тебе ещё время, шанс, называй, как хочешь, чтоб убедиться, подходишь ли ты «Пентаграмме», или я в тебе всё-таки ошибся. Ярослав подскочил с кресла. Взглядами они встретились: ярко-голубые с вызовом смотрели в темно-карие. Кирилл не выдержал первым: – Я всё сказал, Ярик. И если я узнаю, что ты втайне сливаешь Энергию для «питерских», или, чего доброго, забираешь её эгоистично себе, расплата будет страшной. Это не по Договору! С последними словами Ярослав буквально вылетел из кабинета продюсера, а Кирилл, проводив того взглядом, достал телефон и набрал до боли знакомый номер. Если Мария его настроила против «Пентаграммы», ей не поздоровится. Таким способом переманивать артиста из одного Отделения в другое, когда в него вложено столько времени – некрасиво. Некрасиво и неправильно. Трубку сняли почти сразу. Будто бы ждали звонка из Москвы. – Привет, Кирюш, – ласковый голос Большаковой сбил было боевой настрой продюсера. – Привет. Как дела? – дежурно спросил Олешкевич и, не дождавшись ответа, без паузы перешёл в наступление. – Маш, ты переманиваешь Баярунаса в своё Отделение? А ты не думаешь, что это некрасиво, по крайней мере? Большакова замерла. Неужели Ярослав растрепал про её предложение перейти к «питерским»? Странно, не в характере Ярослава было бы вываливать все карты на стол даже перед тем, кто его, считай, в Отделение принял. Да и болтать о таком не принято и неуместно, его кандидатуру бессмысленно рассматривать, ненужный балласт ни один Куратор не примет. – С чего ты взял, Кирилл? Он отработал Штраф больше месяца назад, и после этого я его почти не видела. – А «Инверсия»? А Самайн у тебя под носом? Между прочим, снова у тебя на «Славной квартире» был, – Олешкевич приводил доводы, умом понимая, что аргументы у него так себе. – Кирилл, ты в своем уме? – Мария взяла себя в руки, устроившись удобно на диване, и продолжила. – Мы же Разрешения даже твоим ребятам заранее выдали, чтобы они нас не дёргали каждую неделю, а спокойно себе работали и не переживали за возможную неправомерность действий в получении Энергии. А что не так? Олешкевич задумался. Ну что он, как маленький, прибежал жаловаться на своего же подопечного той, от которой чисто гипотетически и могли идти эти мысли и предположения делиться Энергией с другим Отделением. – Да всё не так! – воскликнул, буквально, Кирилл и, чуть тише, продолжил. – Я Энергии недополучаю, Маш, и…. Ответь честно, Баярунас вашему Отделению часть Энергии слил или? Не под протокол, Маш, чисто на совесть. У меня по всем фронтам дебет с кредитом не сходятся, хоть ты тресни. Он должен был принести за этот месяц на треть больше Энергии в общий котёл, но по факту я её не досчитался. И если он хотя бы вам отдаёт, ну, буду считать, что это «спонсорская помощь» голодающим коллегам и закрою на это глаза. И если да – то кто был инициатором? Ты сама предложила-попросила или он на ваше отделение двурушничает, как помощь по прописке? Не молчи, мне нужно знать правду! – Кир, – Большакова говорила тихим, буквально убаюкивающим голосом. – Я не знаю, какая собака тебя укусила. Давай поговорим серьезно, раз уж эта тема зашла. Скажи, зачем он тебе? – В смысле «зачем»? Это мой артист, я за него отвечаю. – Но он же не маг по рождению. У него харизмы от Казьмина с гулькин нос был, что ты в него вцепился аки клещ? – Я делаю проект, Маш. И вообще, ты же видела, что эта парочка делает с фанатками. Они когда вдвоём… – Вот именно, Кир, когда – вдвоём. Ты «включил» маркетинг и совсем не принимаешь во внимание обычные желания людей. А он не выдержит долго «вдвоем», да и Казьмин не выдержит. – Маш, но это мой артист! – Голос Кирилла стал строже. – Ты чувствуешь за него ответственность? – Мария продолжала допытывать Олешкевича, преследуя какие-то свои цели, которые Кирилл пока не понимал. – Естественно, как и за любого из «Пентаграммы». – А почему ты взял его к себе? Только из-за «Тетради…» или ещё другие интересы? – Ну, начнём с того, что ему шарм тоже мой артист передал, считай, я за него вдвойне ответственность несу. – Окей. А что было бы, если, так и быть, Казьмин передал ему свою магию, а он не согласился бы работать под твоим началом? Олешкевич задумался. О том, что Баярунас мог отказаться, тогда, он не думал. Было видно, что Ярославу очень хотелось стать частью проекта «Пентаграммы», иначе он не заваливал бы продюсера своими сообщениями. – Он согласился бы в любом случае, Маша. Для него, как для вчерашнего мальчишки, это был шанс подняться сразу же на несколько ступеней. Ты посмотри, сколько у него сразу появилось проектов, как только он стал со мной сотрудничать. – Именно. Он просто понял, что сможет быстро получить более-менее финансовую стабильность. «Пентаграмма» – это определенный уровень, и работать на неё хотели бы многие, да немногим это удаётся. Но то, что ты из него хочешь видеть, не совпадает с тем, что, а точнее, кто он есть на самом деле. Ты хочешь делать всё по правилам, а он – бунтарь, он будет эгоистично потворствовать своим желаниям и ставить их на первое место. А уже на втором месте будет «Пентаграмма», Казьмин и все остальные. Чувства фанатов, кстати, ему будут до лампочки в определенный момент, он просто дорвётся до безграничного Энергетического допинга и тогда ни ты, ни я, ни все Отделения, вместе взятые, его остановить не смогут. Ты этого хочешь? Олешкевич молчал. Судя по тону, Мария была озабочена будущим не меньше, чем он сам. – Почему ты так думаешь? – Ну, хотя бы потому что, когда я предложила ему перейти после окончания контракта с «Пентаграммой» к нам, он тут же спросил, какая от этого трансфера ему будет выгода. Чуешь, к чему клоню? – Ну, да, – протянул Олешкевич и спохватился, уцепившись за фразу, сказанную Марией. – Стой, ты предложила ему перейти к вам в Отделение? Зачем? – Затем, чтобы проверить его верность и преданность «Пентаграмме». А он заинтересовался, что и какие плюшки ему даст Отделение его родного города, если он, так и быть, кинет тебя, как продюсера и переберется под моё крыло. – И… – Кирилл сглотнул, но задал логический вопрос. – Что он ответил? – Не сказал ни да, ни нет. Так что жди, Кирилл Игоревич, неудобного момента, когда он от тебя уйдёт. – Или я его первым «уйду». – Ну, это ты уже сам решишь. И, да, вдогонку к вопросу – наше Отделение никакой неучтенной Энергии не получало. Делай выводы. – Угу. Спасибо. Я тебя понял. До связи! Олешкевич завершил звонок и стал крутить телефон в руках, меряя шагами кабинет. Не с того начал парень в энергетическом мире первые шаги. Ярослав, не сотрудничая и года с «Пентаграммой», начал проявлять самостоятельность и откачивать Энергию. Нет, конечно, Кирилл знал, что какой-то процент всё равно останется у человека, это не обсуждалось. Но, взять того же Гордеева или Газаеву – они честно несут собранную Энергию и ничего не оставляют «для себя», и Олешкевич это чувствовал. Тот же Саша, являющийся уже год как артистом «Пентаграммы», вносил ощутимый вклад в Хранилище мировой Энергии, но, когда Кирилл увидел бледного Сашку на презентации духов, то увёл того в тихий угол и спросил: – Саш, с тобой всё в порядке? Казьмин кивнул, доставая аккуратно баночку с таблетками и вытряхивая в ладонь маленькую таблетку. Вытащил воду, открутил крышечку, запил таблетку и закрыл глаза. – Казьмин, я серьезно спрашиваю, – твердым голосом начал Кирилл, участливо смотря на подопечного. – Ты что, болен? Если болен, давай домой, я же не изверг и не Карабас-Барабас, чтобы человека полумертвого на мероприятия тащить. – Нет, Кирилл, – мотая головой, ответил Саша, медленно открывая глаза. – Давление шваркнуло. – Ты? С давлением?? Казьмин, тебе тридцати нет, какое давление в твоем возрасте? От Баярунаса услышать такое я бы ещё согласился, но ты-то здоровый парень. Саша поморщился от голоса продюсера и посмотрел на него: – Тише… Бывает такое, просто отлежаться надо, у меня давление в «низ» падает редко, но метко. Может в холодный пот бросить, и руки дрожат. Сейчас легче будет, я вторую таблетку принял, – Казьмин улыбнулся и закрыл глаза, слегка откинув голову к стене. Кирилл внимательно осмотрел собеседника и уточнил: – Какое давление, Саш?… Новолуние так действует? Саша резко открыл глаза и уставился на продюсера. Скрывать было бессмысленно. –Угу. Я стараюсь в эти дни не планировать ничего, а если приходится работать… Ну, вот, на таблетках выдерживаю, в принципе, не смертельно короче, – он изобразил подобие улыбки краешком рта. Кирилл покачал головой. Взрослый человек, а уже себя в хлам изнашивает и из-за гордости своей не предупредил продюсера об этом. Ничего особенного, многие страдают и от магнитных бурь, и от аллергий, и ещё от нервных соседей до кучи, но, с одной стороны, если бы Саша сказал ему об этом раньше, Кирилл заранее подкинул бы ему Энергию, чтобы Казьмин не чувствовал себя выжатым, как лимон, ещё до начала концерта. Либо же, узнай Олешкевич об этом сильно заранее, то просто выбрали бы подходящую дату и перенесли бы концерт. Нет ничего невозможного, главное – здоровье артиста: – Энергию оставь себе сегодня. Тебе нужнее, – твердо добавил он. Саша отвёл глаза и поджал губы. – Спасибо. После этого ещё раз за эти полгода он ловил бледного Сашку, почти «под ноль» отдавшего всего себя на очередном концерте, и, на свой страх и риск, давал ему немного спасительной Энергии, собранной с фанаток и зрителей. Каждый артист «Пентаграммы» участвовал в сборе Энергии независимо от того, проводил ли мероприятие сам продюсерский центр, или же артист играл в театре свою роль. Буквально «вползая» к Олешкевичу в офис, и выпивая почти целую бутылку воды залпом, Казьмин совсем не выглядел тем, кем привыкли его видеть фанатки – бледный, с заострившимся носом, даром, что щечки, как у ребёнка, скрывают изможденное лицо. И Олешкевич видел, что Сашка не пользуется карт-бланшем, а честно сдает полученную Энергию в Хранилище. Даже погрешность оставленной для себя Энергии в несчастные несколько процентов не могла компенсировать его усталость, но в то же время продюсер видел, как горят глаза Саши, что он нужен этой публике, и наоборот, зритель нужен Александру, как воздух. И Кирилл, не дожидаясь просьбы, сам шел навстречу парню, вытаскивая того из Энергетической бездны. А Саша был ему благодарен. После очередного концерта или спектакля, в котором принимали участие его подопечные, Олешкевич открывал почтовый ящик, в котором уже был результат Энергетического изъятия, и с удовольствием констатировал тот факт, что общий взнос в мировую копилку Энергии неустанно растёт. С его помощью, при его поддержке. При поддержке всех артистов «Пентаграммы». «Питерские» работали по такой же схеме. Да, что греха таить, многие так работают. И в Голливуде, и в Болливуде. Но не верить Большаковой и в то, что она сообщила насчет Баярунаса, не было оснований. Учёт Энергии ведется в общем Хранилище, и Олешкевич всё равно бы увидел общее увеличение Энергии, но этого не было. Собранная Энергия просто не доходила до конечного пункта назначения, и, как следствие, у «Пентаграммы» тормозилось развитие своих проектов. И эта ситуация огорчала продюсера. Очень огорчала. Значит, если Ярослав, немного пообтесавшись в мире обмена Энергии, стал понемногу оставлять её для себя, то жди беды. Мальчик не знает ещё, как работать с новой для него темой, как распределять её, но хочет стать единоличным владельцем Энергии. А это может обернуться катастрофой. Одной большой Энергетической катастрофой.