***
Когда я открыла глаза, то Люциус уже привычно ждал меня в кресле. И, если раньше он так и оставался сидеть на месте, сейчас он тут же встал и сделал попытку подойти ко мне, но, видимо, заметив мое странное состояние, остановился. Я хотела выложить ему все о чем говорила с Драко, как только попаду в лимб, но стоило мне увидеть Люциуса, как тут же все мысли, кроме тех, что касались нашей проведенной ночи вместе, куда-то бесследно ушли. - Привет, - тихо сказал он, и сделал еще пару шагов, наконец оказавшись ко мне настолько близко, почти насколько я сейчас нуждалась в этом. - Привет, - улыбнулась я, но улыбка вышла немного горькой, и я невольно потупила взгляд, пытаясь собраться с мыслями и снова настроиться на то, чтобы подготовить в голове речь. Я совершенно точно была уверена, что разговор о Драко будет для него болезненным, и я не знала насколько я вообще имею право говорить с ним на подобные личные темы. Мы были близки, но позволял ли этот уровень близости вести такие разговоры? И когда я собралась все же сообщить о том, что "свидание" с Драко состоялось, Люциус коснулся моего локтя, и, когда я подняла на него глаза, то оказалась уже прижата к его груди. Его объятия имели на меня какое-то особенно чарующе волшебное влияние, потому что, как только я вдохнула запах его тела, перемешанный со свежим запахом свежевыстиранной рубашки, то ощутила будто все мои плохие мысли и страхи куда-то бесследно исчезли. - Ты жалеешь? - тихо спросил Люциус, касаясь губами моих волос. - Что? - я даже не сразу поняла вопроса, а, когда смогла уловить смысл, напряглась в его объятиях и попыталась отстраниться. Но Люциус не дал мне этого сделать. - Что ты такое говоришь? - мне все же удалось повернуться так, что я смогла увидеть его немного озабоченный, но теплый взгляд. Признаться, я никогда не думала, что Люциус Малфой, который по какой-то непонятной причине решил, будто я жалею, будет выглядеть именно так, как сейчас. - Если это так, то не стоит переживать. Я пойму. Мы просто поддались тем чувствам... - Боже, Люциус, - слышать от него подобное было неприятнее сомнений в моих чувствах. - Я ни о чем не жалею! Люциус какое-то время изучал мое лицо, а затем наклонился и коснулся губами виска, чтобы в следующую секунду поцеловать меня с такой нежностью, от которой у меня земля мгновенно ушла из-под ног. Я хотела возмутиться его странными домыслами, но совершенно растерялась, а потом и вовсе решила, что на данный момент это не главное, отвечая на его нежность не меньшей нежностью. Казалось, будто Люциус преодолел те самые терзания, которые ограждали его от меня. Сейчас он, наконец смог дать себе шанс быть счастливым здесь и сейчас, без всяких необоснованных идей о нашей несовместимости и о том, что мы по каким-то причинам не можем наслаждаться происходящим. Я успела сто раз пожалеть, что в кабинете нет дивана. Когда наши почти что невинные поцелуи снова переросли в бурю эмоций, мы уже умудрились прилично сократить расстояние до двери в спальню. Было что-то невыносимо будоражащее в том, что Люциус так нахально и эгоистично склонял меня к близости. Конечно, я сама этого хотела не меньше. Но понимание того, что, возможно, он думал и ждал повторения всего, произошедшего прошлой ночью, вызывало во мне сладостную и томную дрожь. И именно поэтому я совершенно не сопротивлялась его натиску и нарастающему с каждой секундой желанию. Мы слишком долго терпели и ждали. Дверь с глухим стуком ударилась о стену, а мы почти что влетели в комнату, путаясь пальцами в уже наполовину снятой одежде. И когда Люциус бросил меня на кровать, стаскивая с себя рубашку, я ощутила, что об этом самом моменте я мечтала весь день и сейчас не было ничего важнее. Лунный свет скользнул по обнаженной и гладкой груди Люциуса, и я почти с благоговением проследила за этой серебряной полоской света на коже, отмечая, в который раз, что Люциус немыслимо красив. И, пусть он был старше, я даже точно не знала на сколько лет, он выглядел, будто какое-то фантастичное божество из легенд или мифов, у которого нет возраста, не нужного ему в силу своей нечеловеческой сути. Конечно же, в нем всегда была эта загадочность, шарм и харизма, но было и еще что-то, что я не смогла бы описать словами. Быть может, это была парадоксальная юность, или же меня просто удивлял тот факт, что под рубашкой этого мужчины скрывается не аристократическая худоба и бледность, а крепкое тело. Я подалась вперед, привставая над шелком кровати, чтобы коснуться хотя бы на долю секунды манящей кожи, но Люциус остановил меня, снова набросившись на мои губы с поцелуем, в котором больше не было ни сдержанности, ни нежности. Была лишь страсть, которая опаляла мое тело от каждого движения его губ. Услышав мой разочарованный стон, вызванный тем, что меня так бесцеремонно оторвали от того, что я желала тогда больше всего, Люциус отстранился, пытаясь, скорее всего безуспешно, мутным взглядом, понять причину моего недовольства. Воспользовавшись моментом, я выскользнула из объятий и легонько толкнула его на спину, отходя от кровати ровно на шаг. Я видела насколько он был нетерпелив, но все же, несмотря на это, он остался лежать, глядя на меня с интересом. Я расстегнула юбку, специально медленно, а, когда она упала к моим ногам, Люциус шумно выдохнул, и я заметила как неосознанно он скользнул взглядом по тому месту, где заканчивались мои чулки и начинались, специально надетые для этого случая, черные кружевные трусики. Если бы я сама не знала и не ощущала насколько сильно мое желание, то скорее всего напугалась бы той дикой скорости, с которой Люциус в миг оказался около меня, чтобы тут же поднять меня над собой и коснуться губами живота. Эта нежная, но в тоже время безмерно соблазнительная ласка, заставила меня выгнуться в объятиях мужчины, совершенно не заботясь о том, что скорее всего я могла бы упасть, если бы не так удачно оказавшаяся подо мной кровать, куда, почти не понимая ничего, кроме той страсти, что пожирала нас, мы рухнули. Теплое дыхание обдало внутреннюю сторону моего бедра, когда Люциус резко опустился ниже, раздвигая мои колени. И, хотя раньше в подобной ситуации я чувствовала смущение, сейчас почему-то мысль о смущении посетила меня в самый последний момент, да и то каким-то отголоском прошлого. Потому что, когда пальцы Люциуса коснулись меня там, где все уже давно изнывало от желания прикосновения, оставшиеся мысли и вообще все, не касаемое этого момента, куда-то безвозвратно ушли, уступив место бешеному биению сердца и круговороту перед глазами. Следующее, что я хоть как-то могла осознать, было чувственное метание по гладким простыням, нетерпеливое рычание Люциуса надо мной и его прерывистый низкий стон, когда он наконец оказался во мне. Это было еще немыслимее и нереальнее, чем те прошлые разы нашей близости прошлой ночью. И, если возможно было чувствовать сильнее, чем предельно сильно, то в тот момент именно это я и ощутила, окончательно потерявшись и не осознавая, где я, а где он. Его страсть и удовольствие будто мысленно или еще каким-то образом передавались мне, увеличивая мое удовольствие трехкратно, а может и больше. А, когда вдруг все звуки неожиданно стихли, мне показалось, что я и вовсе оглохла или со мной что-то не так. Но в следующую секунду, когда я, распахнув глаза, увидела почти что безумный и опьяненный взгляд Люциуса, я услышала, сначала еле различимо, но потом все более отчетливо, свой стон, смешанный со вскриком, когда мое тело нечеловечески выгнулось, а потом упало на влажные простыни. А, когда я вновь открыла глаза, Люциус смотрел на меня каким-то странным, почти нереальным, взглядом, будто находился под действием какого-то дурманящего зелья. Я даже успела немного обеспокоиться его состоянием, но Люциус, видимо, увидев мой изучающий взгляд, мягко улыбнулся и коснулся губами моей щеки, но буквально на пару секунд, чтобы затем чувственными и будоражащими поцелуями начать спускаться ниже. Словно ощущая его томление и похоть сквозь свое тело, я попыталась отстраниться от Люциуса, но он лишь усмехнулся, обдавая мою шею горячим дыханием. - Нам нужно поговорить, - прохрипела я, понимая, что мой голос сейчас звучит не самым лучшим образом. - А разговор не может немного потерпеть? - спросил он, и я ощутила на своем плече его улыбку, после которой последовали почти сводящие на нет все мое терпение, поцелуи, которые дошли уже почти до моего груди. - Нет, - выдохнула я, услышав в своем же голосе совершенно противоположное. Люциус снова усмехнулся, решивший видимо не отрываться от меня еще одну ночь. Неужели он Настолько желал меня? - Это касается твоего сына, - почти простонала я, сдерживаясь от такого порочного тона, который все же, несмотря на титанические усилия, вырвался из меня. Услышав ключевое слово, Люциус напрягся надо мной, а потом подтянулся к моему лицо, смотря на меня хмуро и раздосадованно. - Разве это того стоит? - немного раздраженно спросил он, но все же отпустил меня, перекатившись на бок рядом со мной. После того, как его теплые руки и горячие губы оставили мое тело, стало ощутимо холодно и как-то пусто. - Нам нужно поговорить. Хоть, именно сейчас, я этого хочу меньше всего, - призналась я, и взгляд Люциуса смягчился. К тому же я знала насколько он сам нетерпеливо жаждет узнать хоть что-то о своем сыне, да и вообще об отголосках той своей прошлой жизни. - Я виделась с ним сегодня, - начала я, и Люциус заметно напрягся, - я узнала, что твоя жена знает, что ты жив. Если говорить жестокие, но верные и честные вещи, то лучше сразу, особенно, если я совершенно точно была уверена, что, чем дольше я тяну, тем тяжелее мне будет сказать самое важное. Хотя, признаться, мне было на руку говорить такое о его бывшей жене, так как ревность, будь они неладна, напрочь засела в моей голове, еще с тех пор, как и Люциус и Драко сообщили мне о хорошем отношении Нарциссы к Люциусу. Хотя я точно знала, что это не так. - Не может быть, - прошептал Люциус, выпрямляясь на локтях, - почему она тогда до сих пор не попыталась меня спасти? Я нервно выдохнула. - Я уверена, потому что она сама хотела этого, и скорее всего поспособствовала тому, что ты теперь здесь, - раздраженно ответила я, отворачиваясь от осуждающего мои слова Люциуса. - Святой Мерлин, с чего такая упертость по отношению к моей жене? Ты что, ревнуешь? Конечно же. Особенно когда так слепо и преданно верят в очевидную ложь. - Нет, Люциус, - серьезно сказала я, повернувшись к нему и смерив его усталым взглядом, - я просто помню наш с ней разговор и ее отношение к тебе. А также слова Драко о том, что она сама ему сказала, что ты в мэноре. Она скрывала от него правду три года. И знаешь, Драко поверил мне, точнее сам догадался кто за всем этим стоит. - Я знаю кто такая моя жена и на что она способна... - Бывшая жена, - холодно исправила я, отворачиваясь и пытаясь спрятать раздосадованный взгляд. - Она не способна на вот это, - немного раздраженно закончил Люциус, - не стоит ревновать, - сказал он уже мягче, пытаясь коснуться пальцами моего лица. Но я лишь гневно отодвинулась. - На это, может и нет. Но она помогала человеку, который заколдовал тебя. Драко узнает правду. Он уехал во Францию сегодня и на днях, если повезет, то мы узнаем, кто стоит за всем этим. На этот раз Люциус промолчал, видимо не пожелав продолжать бессмысленный, по его мнению спор на пустом месте. Но меня по-прежнему не отпускало чувство досады за то, что Люциус готов верить Нарциссе, а не мне. Хотя и понимала, что надеяться на то, что он больше поверит человеку, которого знает всего несколько месяцев, чем тому, кого он знает десятки лет, да еще и тому, кто являлась его женой когда-то, было бы просто глупо. Но вместе с тем, почему-то осознавать столь печальный факт было весьма болезненно. И я в который раз отметила, что мои чувства к Люциусу уже давно перешли за рамки простой симпатии или банальной похоти. - Ты злишься, что я защищаю свою бывшую жену? - вдруг спросил Люциус, все же сумев схватить мое лицо ладонями и развернуть к себе. Его взгляд был искренне обеспокоенным и даже немного виноватым. - Я обижена тем, что ты Мне отказываешься верить, Люциус. Всего-то, - хмуро заметила я, но зачем-то непроизвольно коснулась пальцами его руки. Будто тело мое вообще отказалось хоть как-то работать с моим разумом, для которого Люциус на данный момент выступал раздражающим объектом. Он выдохнул, слегка прикрыв глаза. - Я верю тебе, - тихо прошептал он, хмурясь, - просто я всегда также доверял и своей бывшей жене, - слово "бывшая" уже стало заметно резать уши, - она была другом даже после всего плохого, что случилось. Конечно она была не в восторге от моих решений, но никогда не пыталась причинить мне вред. - Не сама, разумеется. Но я говорю тебе те вещи, которые подтверждают все мои выводы относительно твоей ситуации. Люциус кивнул и наклонился к моему лицу, шумно втянув носом воздух. - Обсудим все, когда станет яснее. Не хочу портить эту ночь подобными разговорами, -прошептал он мне на ухо, вызывая в моем теле ответный трепет. Будто уловив проблеск моего жара в ответ на его действие, Люциус снова коснулся губами моего лица, почти у самого уха. И этот поцелуй заставил меня непроизвольно дрогнуть, чем он воспользовался, начав продолжение того, что я так бесцеремонно прервала перед нашим не очень приятным разговором. И сопротивляться этому у меня больше не было сил, да и как, собственно, желания.***
Незаметно и почти неощутимо стремительно прошла неделя, которую я по большей части провела в лимбе Люциуса, находясь на грани окончательного эмоционального помешательства. Несмотря на столь печальный эпитет, я чувствовала себя, наверное, самым счастливым человеком на всем свете. Возможно, Люциус ощущал тоже самое, потому что после тех двух первых ночей мы стали ближе не только физически, но и духовно, так как больше от откровенных разговоров нас не останавливало ничего. Я узнала много о настоящем Люциусе: о его способности любить почти самозабвенно, о его желании быть лучше всех из-за страха показаться слабым и вообще о много чем еще. Но у нас, конечно же, были запретные темы, и в особенности это касалось причастности Нарциссы к его нынешнему положению. От Драко не было никаких новостей, и я даже пару раз порывалась спросить у Люциуса адрес их дома во Франции, но вовремя останавливала себя, боясь нарушить тот, еле похожий на реальность, оазис, который представлялся мне нашими отношениями. Хотя, предполагаю, что Люциус давно уже догадался, о чем я так напряженно думаю. Поговорить или попытаться вывести Миртов на чистую воду у меня также не вышло. В первую очередь из-за страха перед тем, что они как-то поймут, что я в курсе всех их дел. Гарри настойчиво написывал мне письма, где настоятельно советовал съехать, так как в его отделе неожиданно вскрыли дело Миртов. И кто именно навел отдел на эту идею ни я, ни Гарри не знали. А в пятницу я узнала от миссис Мирт, что она решила организовать рождественский бал, куда также уже успела пригласить почти всех моих друзей. Хотя наша дружба была тут совсем ни при чем. Большинство из тех, кого я считала своими друзьями в прошлом, сейчас занимали неплохие должности, и видимо миссис Мирт решила, что расширить круг общения было бы хорошо, да и особенно под предлогом того, что это были мои друзья и знакомые. В этот же день, ближе к вечеру, когда я вернулась в свою комнату после занятий с Матиу, за моим окном, нетерпеливо стуча по стеклу, сидела сова. Это в любом случае было письмо не от Гарри, так как его рабочего филина последнее время я видела очень часто и он никогда не менялся, став для Гарри видимо вторым другом после Букли. Надеясь, что это то самое разоблачающее письмо от Драко, я распахнула окно и выхватила письмо из клюва птицы. Конверт и правда был подписан Драко. Но то, что я прочла внутри, хотя там всего было два предложения, заставило меня поежиться от холодного пота, который пробежался по спине, а потом и вовсе рухнуть в кресло. "Нарцисса умерла. Я прибуду как только смогу". Два, казалось бы, простых предложения. Но как я смогу сообщить Люциусу, что его жена умерла? Бывшая жена. Это была ужасная новость, а еще ужаснее, и я это знала точно, мне будет смотреть на реакцию Люциуса, когда он узнает об этом.