Призрак дома Малфоев

Я проводила очередного клиента до двери, и, вытирая со лба пот, кивнула с вежливой улыбкой в ответ на благодарные взгляды. День выдался тяжелым и на редкость жарким, потому что кто-то умудрился сломать систему вентиляции в неудачно теплый день, да так, что обычные заклинания были практически бесполезны и положение нисколько не спасали. Я кинула взгляд на своего несчастного секретаря - Оливию, которая, стараясь изобразить непринужденный вид перед клиентами выбивалась из сил, обмахиваясь какой-то папкой с делом. В приемной был самый настоящий ад, запотели даже стеклянные плафоны на люстре. Как только клиенты вышли в коридор, Оливия шумно выдохнув и пролепетав что-то нечленораздельное, сползла на кресле и сокрушенно опустила руки. Ни в чем неповинная папка упала на стол, чудом не съехав на пол по бесформенной горе бумаг. - Это какой-то кошмар, - сказала она, покосившись на меня, - мы послали за специалистом уже как часа три назад, а его нет. Мне кажется, тут вообще никто не хочет работать. Я согласно кивнула, подошла к шкафу, взяла с полки прохладную бутылку воды, и тут же прислонив ее к своему лицу, блаженно зажмурившись. - Ну, хотя бы у нас не пахнет тухлыми яйцами, как в тот раз, когда Найт решил по глупости вскрыть личные вещи подозреваемого, - усмехнулась я и сделала большой глоток воды. Оливия хмыкнула выпрямившись в кресле, снова взяла помятые документы, и, предприняв бесполезные попытки их выпрямить, начала поспешно обмахиваться. - Не обижайся, но в отделе Поттера работают одни тупицы, - сказала она, поморщившись, - если нужно с ними сотрудничать по делам, то это просто ужас. Каждый раз - проблемы. Ни разу ничего не прошло гладко. - И не говори. - я махнула рукой. Что только стоило дело по магазину подпольно торгующему темными артефактами, когда отдел Гарри умудрился потерять ценные бумаги, а потом оказалось, что они каким-то образом уже давно лежали в архиве. С аврорами всегда были одни проблемы, а все из-за того, что они привыкли решать дела не головой, а силой. Когда я почти скрылась в кабинете, Оливия неожиданно окликнула меня и, подойдя, что-то вложила в руку, заговорщически улыбаясь при этом во все свои тридцать два зуба. - Что это? - я с подозрением приподняла увесистый конверт, пытаясь понять что в нем. - Заходил мистер Малфой, - хитро улыбнулась Оливия, также жадно пожирая глазами конверт, видимо как и я гадая что же там. Хотя я догадывалась, что она, скорее всего, уже не раз попыталась узнать это с помощью чар просвечивания. - Черт, я же ему говорила не заходить сюда, - прорычала я, опуская конверт и пряча его за спиной. - Ну что ты, думаю это очень даже романтично, - хихикнула Оливия и села в свое кресло, видимо поняв, что я не стану ей раскрывать содержание неожиданного конверта. - Вовсе нет, - нахмурилась я, - не после того, как о нас, несмотря на то, что Люциус отгрохал приличную сумму издательствам, писали на первых страницах, наверное, всех газет. И не после того, как я даже не могла нормально выйти в туалет, чтобы не быть объектом сплетен всех отделов на этаже. - Ну после того раза на балу..., - загадочно улыбнулась Оливия, видимо решив окончательно извести меня, - да и после рождественского бала - не удивительно. Да, конечно, мы сами были виноваты. После первого нашего эпичного ухода с празднества, когда Люциус разве что не раздевал меня на глазах у всех, о нас писали и говорили все кому не лень, даже Джинни припоминала мне тот момент до сих пор почти каждый раз, когда я приходила к ней в гости. Гарри, к счастью, ее энтузиазма не разделил, а привычно отчитал меня за такое непростительное поведение, ведь я была одной из главных фигур того вечера. Полгода спустя говорить о нас с Люциусом перестали, но мы умудрились испортить все в рождественский корпоративный вечер, когда так же, поддавшись чувствам, аппарировали из ресторана, и для каждого естественно было очевидно - почему именно, ибо за секунду до этого я даже успела почти что полностью расстегнуть рубашку Люциуса. С ним я и правда забывала о всяких приличиях, а точнее, просто забывала где я и что я. Он действовал на меня престранно. Да, в общем-то, также действовала на него и я, судя по тому, что иногда он сам еле мог сдерживаться, хотя я знала, что он достаточно хладнокровный человек. После рождества газеты снова начали пестрить самыми неожиданными снимками и не унимались вплоть до лета. А когда тема наших отношений была исчерпана, пытливые журналисты переместили свое внимание на Драко и Асторию - небывалой красоты девушку, которая сейчас являлась его невестой. Но, несмотря на то, что мы с Люциусом были не номер один в новостной полосе, нас обсуждали по-прежнему часто и повсеместно. И именно поэтому я запретила ему приходить в мой отдел. Да и Оливия уже устала от того, что ей частенько приходилось объясняться с клиентами, почему я так долго не выхожу из кабинета, когда туда заходил мистер Малфой. И хуже всего было видеть лица людей, когда Люциус выходил от меня с совершенно непринужденным видом, когда я сама пылала от смущения, понимая, что для любого не секрет, чем мы там могли заниматься, в особенности, после тех красочных статей, обсуждающих нашу личную жизнь вдоль и поперек. - Не начинай, - вспыхнула я, ловя намекающий на явные обстоятельства, взгляд Оливии. Она уж слишком любила меня подначивать, особенно, на тему Люциуса. - Не расстраивайся, - засмеялась она, - я знаю, что у вас любовь. И нисколько не критикую тебя. Что уж скрывать, я даже частично завидую тебе. Он редкостный красавец! Оливия и правда была одной из немногих, кто поддерживала меня относительно моих романтических отношений с Люциусом, а также одной из немногих, кто относилась к нему как к равному и не боялась колко вставить какую-нибудь словесную подножку в разговоре с ним. В общем, она была идеальным секретарем. - У меня дела, - сказала я, сжимая в руках конверт и пытаясь скрыться в своем кабинете. - Знаю я, какие там у тебя дела, - Оливия закатила глаза, явно намекая на то, что я безмерно любопытно жажду прочесть письмо. Проигнорировав ее колкость, я, махнув рукой, скрылась в кабинете, где тут же распечатала конверт, обнаружив там странный на вид браслет. Несомненно, это был портал. Но вот - куда? Что опять надумал Люциус? Письмо не блистало объяснениями, поэтому я, отложила браслет и опустилась на стул. Часы некстати показывали только час дня, а значит до вечера было еще слишком много времени и, судя по голосам в приемной - толпа клиентов, которых сегодня было на порядок больше обычного, и как назло, еще и в такую дикую жару. Браслет и правда оказался порталом, который отправил меня в какую-то глушь посреди леса. Я приземлилась на широкую поляну сплошь усыпанную цветами. Где-то там за кронами деревьев уже спускалось солнце, окрашивая небо в нежно розовый цвет. От неожиданности увиденного, я даже потеряла равновесие и упала на траву, озираясь в поисках хоть чего-нибудь, что могло бы мне подсказать, где я. Несомненно, это был Уилтшир, проведя почти год в Малфой-мэноре, я довольно хорошо изучила эту местность. Поднявшись на ноги, я наконец смогла с высоты своего роста разглядеть небольшой двухэтажный кирпичный дом у подножья холма. Он был окутан деревьями и кустами, и я просто чудом смогла различить его среди этой пышной зелени. Двинувшись по склону, ощущая красоту этого места наверное просто всеми органами чувств, я наконец смогла добраться до дома, который при ближнем рассмотрении оказался намного больше, чем мне думалось раньше. Это был небольшой особнячок, явно видавший время. На ступенях рос мох, а стены дома были густо увиты плющом так, что было практически не видно кирпича. Плющ увивался очень высоко, захватывая собой словно в объятия небольшой балкон, и заканчивался под самой крышей, выложенной темной черепицей. Дом был великолепный, и, почти что в точности являлся тем самым домом, о котором я не раз фантазировала. Неожиданно, на мое плечо легла чья-то рука, и я вздрогнула от неожиданности, тут же обернувшись. - Гермиона, - это был Люциус, смотрящий на меня с такой нежностью, что у меня перехватило дыхание, а затем он, наклонившись, поцеловал меня так дисгармонично с его взглядом - жадно, словно не видел очень давно, хотя мы виделись с ним еще утром, - скучал по тебе, - прошептал он мне в губы, между поцелуями, ощутимо оттесняя к двери в дом. Не знаю почему, но даже спустя год отношений та странная чувственная зависимость друг от друга у нас не ушла, а, казалось, даже стала больше, потому что мы узнали друг друга в этом плане куда лучше. Я по прежнему со всей данной мне страстью откликалась на его: жаркую и безудержную. Хотя, возможно, все дело было не в том, что мы нуждались в подобных ощущениях обоюдно, а в том, что каким-то невероятным образом так воздействовали друг на друга, доводя до исступления и невозможности хоть как-то контролировать эти чувства. Это было необычно, но волшебно, и я не представляла никого, кроме Люциуса, кто мог бы когда-нибудь вызвать во мне подобные чувства хотя бы на самую малую долю того, что я ощущала рядом с ним. Я легонько отстранилась от уже разгоряченного поцелуями Люциуса и, пытаясь привести собственное дыхание в норму, виновато улыбнулась, намекая на то, что жду от него объяснений, зачем я здесь. - Я хотел сделать тебе подарок, - сказал он, с любовью и нежностью проведя по моей щеке пальцами, намереваясь снова поцеловать меня, но я настойчиво пресекла его попытки. - И где он? - я скрестила руки на груди, отходя от Люциуса на приличное расстояние, так как поняла, что говорить со мной в его планы видимо не входит, а точнее, не стоит на первом месте, а несомненно идет после пункта, в котором он, поглощенный страстью, срывает с меня одежду. Видимо поняв мой не совсем подходящий настрой, Люциус поднял руки в примирительном жесте, а потом как-то особо театрально развел их, указывая на дом. - Что? - я огляделась, - что ты имеешь ввиду? - Он теперь твой, - улыбнулся Люциус, подходя ко мне и разворачивая за плечи к дому, - как ты и мечтала, разве нет? - В каком это смысле, мой? - спросила я, более негодующим тоном, чем хотелось бы, ошарашенно глядя на почти что дворец, который я смогла бы себе позволить разве что годам к восьмидесяти с моей-то нынешней зарплатой. Люциус несомненно был прав, говоря, что именно о таком доме я и мечтала. Но несмотря на то, что я должна была возликовать от радости, что частично успела сделать, я все же почувствовала по большей части совершенно противоположные эмоции. - Мы же говорили с тобой, - прошипела я. Потому что, снова Люциус вмешивался в мою жизнь. Да и у него на это словно был какой-то пунктик, с которым он то и дело норовил что-то мне купить, отдать, да что уж там, даже продать за пару галеонов, когда я особо бушевала по поводу подарков. И вот опять, он без моего ведома решил купить мне загородный дом, на который вот уже год я исправно копила деньги. Правда, содержание моей копилки было весьма скудным, в особенности, потому что Люциус водил меня по различным мероприятиям, на которые, без сомнений, нужны были наряды, и, дабы не опозорить своего спутника - не дешевые. - Я подумал, что раз ты не хочешь переезжать в мэнор, то сможешь переехать сюда и жить тут со мной, - сказал Люциус, и было видно, что он заметно нервничает. Его серые глаза в волнении изучали мое лицо, опасаясь резкого отказа. Несмотря на то, что я и правда не хотела переезжать к нему в мэнор, я все же бывала там почти каждый день. И причина, по которой я этого не хотела, была вовсе не в самом месте, а в том, что переезд к Люциусу значил бы нечто большее, чем просто романтические отношения, которые у нас были сейчас. - Чего же ты боишься? - ласково прошептал мне на ухо Люциус, целуя шею, - мы с тобой вместе уже целый год. Я хочу жить с тобой, и не хочу больше думать над тем, смогу ли я сегодня лечь с тобой в постель или нет. Я просто хочу делать это! Каждый день... всю жизнь. - Всю жизнь? - переспросила я, чувствуя, как с трепетом сжалось мое сердце. Мы никогда не обсуждали ничего подобного. - Да, - серьезно сказал Люциус, отстраняясь от меня и глядя в глаза почти что с мольбой. - Я тебе говорил, что ты - та, с кем я хочу быть всегда. А если мы будем жить здесь, то это обязательно будет так. - Но ты знал, что я хотела сама купить себе дом, - слегка дрожащим голосом сказала я, потупив взгляд. Люциус, усмехнувшись, обнял меня, шумно вдыхая запах моих волос. - Ты можешь копить деньги на что захочешь: на новую скамейку в парке, на беседку. Но я мог купить этот дом для нас, и я купил. Ты больше не одна, Гермиона, - он прижался ко мне губами, и, естественно, от его теплых слов, которые были просто видимо пропитаны нежностью, я поняла, что возможно была слишком критична к мужчине, когда он пытался угодить мне наверное всеми известными ему способами. - Спасибо, - прошептала я, понимая, что еще чуть-чуть и просто расплачусь от переполнявших меня чувств, - я подумаю, Люциус, - сказала я, чувствуя на своем плече его улыбку. И, когда я отстранилась, он даже не попытался ее скрыть, как делал часто в надежде не показаться чувствительным, хотя, я думаю, и догадывался, что я давно раскусила его суть. Видя его радостную и светлую улыбку, я не смогла сдержать свою и, дав волю слезам, улыбнулась в ответ. Сумерки постепенно окутывали лес, а следом за ним и холм, на котором стоял дом и мы в объятиях друг друга. Я давно перестала плакать, а лишь улыбалась, чувствуя как Люциус нежно и трепетно целует мое лицо, сцеловывая мои слезы радости. Дом и правда оказался волшебным. Он был прекрасен как снаружи, так и внутри. И, хотя все в нем было весьма старомодно, начиная от обоев и заканчивая мебелью, он мне понравился сразу и ничего менять совершенно не хотелось. У Люциуса был отменный вкус, и как ни странно, несмотря на то, что я привыкла жить в совершенно ином мире, его мир был мне неожиданно очень близок. - Я хочу тебе кое-что показать, - сказал Люциус, беря меня за руку, и в его глазах я заметила искорки нетерпения и трепета, что несомненно очень заинтересовало меня, и я послушно последовало за ним по коридору. Соблюдая интригу, Люциус приоткрыл одну из дверей и пропустил меня вперед. Сначала, в комнате было темно и я абсолютно ничего не видела, но, когда он зажег лампу, то передо мной предстала точная копия кабинета Люциуса в мэноре. - Ты сделал его таким же? Зачем? - я вопросительно приподняла бровь, но он не ответил, лишь взяв меня за руку, повел в уже знакомую спальню. Когда мы зашли во вроде бы знакомое мне место, я сразу поняла, что что-то здесь не так, а когда огляделась, отмечая, что здесь совершенно ничего не изменилось, по крайней мере в сравнении с моими утренними воспоминаниями, то почувствовала знакомый запах, который показался мне каким-то щемящим сердце отголоском далекого прошлого. Люциус отпустил мою руку и, когда я сделала несколько шагов к балкону, замечая как в ярком лунном свете блестят легкие шторы, то поняла, что почувствовала уже забытый мною терпкий запах лилий. Отодвинув штору, я, словно завороженная, хотя, собственно такой я и была, глядя на всю эту красоту, вышла на балкон, окунувшись в светло голубое сияние ночной луны, которая казалась настолько нереальной, насколько я помнила ее мистичность из Лимба. На балюстраде стояли те самые вазы с цветами, а сад внизу пестрил красками, отражая от лепестков лилий лунный свет и блики светлячков; они летали над цветами, демонстрируя тем самым одну из самых невообразимых картин, которую мне посчастливилось увидеть в своей жизни. - Ты зачаровал сад? - пораженно прошептала я, чувствуя за своей спиной, как Люциус вышел вслед за мной на балкон. Его руки потянули меня назад и, когда я шумно выдохнула, ощущая спиной возбуждение Люциуса, то поняла, что и сама моментально распалилась, вспоминая про все те дни, которые мы провели с ним в Лимбе, и не только те дни, когда мы отдавались страсти, а также и те, когда всячески старались ей не поддаться. - Тебе нравится? - прошептал мне Люциус на ухо, опаляя шею горячим и будоражащим каждую клеточку моего тела дыханием, чтобы тут же прикусить мочку уха, чувственно пройдясь языком по открывшейся ему шее, когда я, застонав, откинула голову ему на плечо, прикрыв глаза. - Да, - прохрипела я, чувствуя как Люциус толкает меня на балюстраду и прижимает к ней так сильно, что его возбуждение стало мне окончательно очевидным, - это самое прекрасное место на свете, - я не знала как у меня вообще осталась способность говорить, потому что жар начал опалять меня так сильно, что если бы не Люциус, придерживающий меня своим телом, я бы точно осела на пол. Это было тяжело вспоминать все, что было в Лимбе. Все ощущалось настолько ярко и сладостно томительно, что я невольно забылась в тех воспоминаниях, которые калейдоскопом проносились перед глазами и, когда этот поток остановился на самых чувственных моментах нашего единения, я поняла что падаю во всех смыслах. Люциус подхватил меня за руки и, развернув к себе лицом, страстно и жарко впился в губы поцелуем, заставляя меня забыть обо всем. - Я никогда не забуду тот день, - прошептал он низким и хриплым голосом, спускаясь поцелуями по моей шее и прижимая спиной к балюстраде. - Я тоже, - простонала я, когда поняла, что Люциус уже поднимает мое платье вверх, оголяя живот и касаясь его горячими поцелуями. - Это был самый яркий момент в моей жизни, - признался он, немного дрожащим голосом, когда оторвался от меня, чтобы взглянуть в глаза. Я видела, что он сдерживался из последних сил, пытаясь продлить этот памятный момент, и поэтому, улыбнувшись, я сама поцеловала его, унося нас куда-то за пределы этой реальности, за пределы так точно воспроизведенного Люциусом Лимба, туда, где мы были счастливы и, где прожили всю свою жизнь рука об руку с чувствами, пронесенными в целости сквозь время.