Ты будешь только моим, Осаму

— Разве я сказал, что это конец игры? — зловеще ухмыльнулся.       Смех Николая разливался по всему коридору и отдавался эхом от стен. Он схватился за живот правой рукой, левой указывал на парочку, высмеивая, глумясь. Этот взгляд не нравился никому. Непоколебимое спокойствие Фёдора куда-то улетучилось, словно по щелчку пальцев. Сейчас Достоевский злобно прожигал Гоголя холодным, отстранённым взглядом аметистовых глаз. Таким Осаму его ещё не видел, от чего по спине невольно пробежались мурашки. Даже до отношений он никогда не видел его таким. Тот либо подло улыбался, либо смотрел с лёгким раздражением, либо вообще никаких эмоций не показывал. Интересно, а это часть истинного лица или очередная маска? Казалось, что брюнет просто прожжёт в груди гетерохрома дыру. В очах альфы плескались нотки злости, было отчётливо видно, как он в своих фантазиях расчленяет светловолосого, а кишки распускает по всей камере и невозмутимо вешает, словно гирлянду на новый год. Но это ничуть не смутило шатена, в его голове была схожая картина. Он бы и сам с радостью распотрошил этого противно смеющегося клоуна, сдирая кожу и снимая скальп, а тёплые органы продал бы каннибалам за гроши. Но с фантазией пока что надо повременить. Успеют ещё. — Что ты от нас хочешь? — первым решил прервать блондина именно Фёдор, задавая вопрос холодным, серьёзным тоном. По выражению лица его эмоции понять было невозможно. Лишь Осаму знал, что тот волнуется, злится и боится. Боится именно за омегу и их общего ребёнка. — Хочу лишь весело провести с вами время! Вы так скучно жили, точно женатики, что я решил разбавить вашу чёрно-белую жизнь яркими красками ~ Вы должны благодарить меня! — светловолосый прикрыл веером из склеенных игральных карт гадкую ухмылку, прищурив глаз. — Давай поспорим на свободу! — выкрикнул Дазай, не выдержав, — мы сыграем в карты на свободу. Три раза. Кто победит – тот свободен, — свобода для Гоголя – это нечто ценное, сокровище, за которое он не прочь побороться. Только самый азартный человек согласится на такое. А светловолосый как раз один из таких. — Хм? Я и так свободный. Но поиграть не против! Ах, какая замечательная игра получится! А так как правила здесь устанавливаю я, — поправил свой цилиндр лёгким движением руки, — если вы проиграете – умрёте в мучениях, но если победите – я дам вам шанс освободиться. — Идёт. Меня в дурака ещё никто не побеждал. И ты не будешь исключением, — заявил Достоевский с некой гордостью.       Осаму посмотрел на этих двоих, думая о том, как им можно победить. Не то чтобы он сомневается в карточных способностях Достоевского, но это было рискованно, хотя он сам и предложил эту азартную игру, так хоть есть призрачная надежда на спасение. Омега вздохнул и обнял правую руку Фёдора, шепча на ухо: — Ты уверен? Это же фокусник, у него прямо сейчас может быть туз в рукаве... В прямом смысле, — прижался к нему. — А учитывая способность, он может подглянуть в твои карты. Наверное. — Я уверен в себе. И ты будь уверен во мне, принцесска, — брюнет улыбается, обнимая омегу за талию в ответ и прижимая к своей груди, усмехаясь от того, как карие глаза закатились, выражая недовольство. Шатен кивнул, переводя взгляд на заинтересованного Гоголя. — Хватит телячьих нежностей, лучше смотрите фокус! — засунул руку в плащ и, демонстративно покрутившись вокруг своей оси, достал колоду карт. — Та-да! — Сделай удивлённое лицо, — шепчет он шатену и тот мастерски играет роль удивлённого ребёнка. Актёр без оскара. И Фёдор не отстаёт. — Спасибо, спасибо, аплодисменты, — решил подыграть им Николай, достав из пачки все тридцать шесть карт.       Гетерохром начал тасовать карты разными способами. Сначала это была тасовка Фаро. Гоголь, левой рукой держа колоду, правой отобрал ровно половину. Затем обе половины тщательно выровнял и поставил одну на другую вертикально под давлением. Затем его руки немного ослабляют, а карты начинают расходиться. После использовал тасование пролистыванием. Разбил пачку пополам с помощью большого пальца правой руки. Эффектно пролистал обе части так, чтобы карточки ложились одна на другую. Картинки из обоих пачек мелькали поочередно. Это было очень красиво. А после тот выгнул пачку в форму буквы «С» и ослабил пальчики. Это простое движение дало возможность карточкам с лёгкостью войти в новую стопочку. Омега, стоящий напротив него, был впечатлён, а Фёдор не особо. Такие трюки этот светловолосый клоун показывал ему часто, прося сыграть с ним. — А теперь новая тасовка, недавно выучил, всем внимание!        Теперь он использовал "вольт". Это способ перемешивания чем-то похож на жонглирование и выглядит очень эффектно. Тут даже Достоевский оценил. Альфа разделил колоду на три части, удерживая колоду в левой руке тремя пальцами. Указательным пальцем приподнял четверть карт и отодвинуть вправо. Зафиксировал палец на ребре отодвинутых карт и правым пальцем отодвигает их влево. Получается, что стопка карт оборачивается между пальмами и карты перемещаются в правую руку. И такие же движения проделал с остальными частями. — Прекрати выпендриваться, — нахмурился Фёдор. Сказал он это спокойно, без ноток злости или раздражения.       Гоголь фыркнул, но всё же послушался. Последний трюк у него называется "Срез". Он просто взял и разделил колоду на две части. Держа одну из частей в руках, перевернул её на сто восемьдесят градусов. В результате снова получаются две, но одна из них – перевернута. А после соединил их в целую стопку. Ещё и повторил несколько раз. И вот наконец-то начал раздавать. Осаму и Фёдору шесть карт на двоих. Всё-таки они должны вместе играть, а не против друг друга. Козырем оказалась восьмёрка пики.       Игра была напряжённая. Каждая часть тела Осаму была напряжена. Фёдор запретил ему играть, чтобы тот меньше нервничал. "Стресс на ребёнке плохо скажется", — отрезал альфа. Шатен спорить и не стал. У него была другая работа: если брюнет смотрит на свои карты, то кареглазый смотрит за Гоголем и его движениями, не видя масти и что именно за карты у него. Конечно, его карты он не знает, но то, что за ним так пристально наблюдают, должно помешать жульничать. А собирался ли гетерохром вообще жульничать? Кто знает. Николай Гоголь сам для себя загадка. Этот парень давно потерялся в своих масках, продолжая искусно их использовать и подменять. С виду он обычный простой клоун, которого легко прочесть, но нет. Вы прочитаете лишь его маску, а он, в свою очередь, именно вас. Но не только он такой скрытный. Дазай и Достоевский тоже не так просты и не дадут легко себя прочесть.       Дазай не знает, сколько прошло с тех пор, как первая карта коснулась пола, на котором они играют. Одна минута длилась почти как час. Карие глаза слишком пристально наблюдали за игрой, сосредоточившись на тонких пальцах гетерохрома. Карта за картой падала на пол, обличая свою цифру и масть. Казалось, Достоевский играет совсем не на жизнь, а на сто йен. У брюнета был непринуждённый вид, расслабленный, будто ничего страшного и не случилось. Вот она, профессиональная актёрская игра, пусть он и не актёр. На самом же деле всё внутри тряслось от напряжения.       Минут пятнадцать прошло с начала игры, точно никто не знает, время не засекали. Но то, что они закончили играть поняли всё трое. — Что ж, я выиграл, — ухмылка на этом лице была победной, в ней читалась насмешка. — Это всего одна победа из трёх. Победишь меня ещё хотя бы один раз, м? — улыбнулся Гоголь, смотря на брюнета напротив. Собрав карты, начал их тасовать, но уже без всяких ловких трюков, быстро и просто. Вновь раздав карты, Николай устроился удобнее, смотря на свою колоду. Он совсем не хитрит, против Достоевского грязные трюки бесполезны.

***

      Вечер, чёрные шторы, кровать, тусклый свет светильника. Человек, сидящий на кровати, сигарета, зажатая меж губ, зажигалка. Бинты, чистые, ни кем не тронутые, но уже имеющие хозяина, того, для кого они покупались изначально. Накахара не спит третью ночь подряд. Он знает, что стоит ему только закрыть глаза, как перед ним будет стоять высокий шатен, такой бесячий, но родной. Больше, чем просто знакомый, друг, напарник, он уже был его. Сейчас терять было намного обиднее, намного больнее, чувства не угасают вот уже четвертый год, Чуя устал ждать момента, когда всё наладится. Он будет вообще? Парень не знает, но будет отчаянно цепляться за человека, который ему дорог, он не хочет показывать это, но другого варианта нет. Либо действовать, либо потерять. Терять шляпник не любил. Овцы, Флаги.. Дазай. Достаточно, больше рыжеволосый не позволит судьбе отнимать его близких.       Озаки заходила недавно к Накахаре, отдала собранную информацию и баночку со снотворным. Женщина не могла смотреть на Чую, ей было больно, хоть она и не подавала виду, как всегда. Но к шляпнику она относилась как к родному сыну, которого у неё никогда не было и не будет. Голубоглазый был ей безумно благодарен за всё, что она сделала для него. Сейчас же альфа не выходит из дома, он работает из дома. Изредка выходит на встречу с кем-то из агентства, в основном это Ацуши. Невероятно добрый парень.       Раннее утро, шесть часов и сорок три минуты. Накахаре позвонил Куникида, что-то сказал быстро в трубку — это был адрес встречи и время, можно было догадаться — и отключился. Заинтриговал, ничего не скажешь. Что ж, пришлось собираться. Рыжик встал с кровати, нехотя вылезая из-под тёплого одеяла, прошёл до ванной. В зеркале он был сам на себя не похож: вьющиеся волосы, которые требовали много ухода, сейчас были растрёпаны и спутаны, синяки залегли под глазами, впалые щёки, красные глаза, в них не горел прежний огонь, жажда жить. Устал. Но не сдаётся. Он не лежал всё это время без дела, конечно же нет. Искал информацию, бегал по всему городу в поисках нужных людей, куча проверенных заброшенных высоток, бункеров, складов. И никакой полезной информации нет. Как и пользы, в общем то. Из-за этого прокрадываются в годовую не самые приятные мысли. "А если всё это бесполезно? А если он не захочет вернуться? А если ему и без него хорошо? А если уже поздно?.."

***

— Ох, дорогой друг, как же так? Ладно, пора исполнить твоё желание. Я освобожу вас, как жаль, что наша весёлая игра подошла к концу. — Ага, очень жаль, Николай, — с сарказмом ответил Дазай, поднимаясь с пола. После всего было немного тяжеловато, но терпимо. — Теперь ты должен нас отпустить. — Ах, да, точно. Как я мог забыть? — игриво хихикнул клоун, закрывая лицо рукой. — Кто первый? — В каком смысле? — Осаму сглотнул. Не нравится ему это заявление. — В прямом. Кого первого на расстрел? Ты же сказал на свободу, верно? Я освобожу ваши души от бренного мира! Фёдор будет рад. — Это не честно! — кареглазый сложил руки на груди и бросил раздражённый взгляд в сторону Николая. Тот лишь прыснул. — Кто сказал, что вы уйдёте отсюда живыми?       Спорить нет смысла. Эта мысль обжигала сознание. Болезненно въедалась в кожу шипами. Фёдор красноречиво посмотрел на Осаму, в тот в свою очередь на него, хмурясь. Ему не нравится все это, но есть ли выход? Нет. Рисковать всем опасно, но ничего не делать тоже. — Ну, раз так, — Дазай медленно направился к Николаю, словно хищник, хотя кто кого ещё, смотря скорее сквозь него, думая о чем-то своём, но был он тут, на земле, в этой суровой реальности, Гоголь же наоборот, следил за каждым действием омеги, за его жестами, мимикой и рысьей походкой, такой лёгкой и непринуждённой для его положения, но в то же время чарующей своей спокойностью в такой ситуации, не с проста же это всё, особенно не с проста шатен зашёл за спину клоуну, держа свои руки за спиной всё это время и до сих пор. Резкий разворот. — Неужели хочешь первым умереть? — усмехнулся блондин, достав из плаща заряженный пистолет и покрутив дулом в воздухе. Развернувшись на пятках в сто восемьдесят градусов к своему собеседнику, альфа заглянул прямо в коньячно-карие глаза, что отчаянно пытались спрятаться за довольно длинной отросшей чёлкой. — Но скажи мне тогда перед смертью... Какого это оставлять двоих людей, что любят тебя, на произвол судьбы?)       Осаму недоумевающе моргнул пару раз, переводя взгляд на не менее удивлённого Фёдора, как бы ища подтверждения, что Гоголь бредит, фантазирует. Но тот явно удивился больше от того, что это было произнесено вслух, а не то, что есть кто-то ещё. Что он скрывает, чёрт возьми? — О чём ты? — настороженно начал омега, хмурясь. Что это было? В полностью запланированный диалог эта часть точно не входила, но от того она становилась только интереснее, более интригующей. Хотя, как можно планировать разговор с ним наперёд и надеяться, что так и будет? Смешно. — Да какая разница, — начинает аметистовоглазый, вытягивая руки перед собой и поднимаясь на ноги. План блондина до ужаса прост, обыден и предсказуем, но всё также действенен. Рассорить их сейчас будет слишком просто, обладая небольшой информацией. — Пха-ха-ха! Ты бы видел своё лицо, умора! А, Дост-кун же скрывал, чего это я растрынделся, — гетерохром постучал пальцем по губе, точно задумался над чем-то, — ты правда думал, что Дост-кун честен с тобой на все сто процентов или хотя бы жалкие восемьдесят? Забавно, если это так. Что любовь с людьми творит, как меняет! Ну, слушай внимательно, первый – это Фёдор, что будет видеть всё прямо здесь и сейчас, а после отправится следом за тобой. А вот второй, — украинец растянул хитрющую улыбку в тридцать два зуба, выждав длительную, мучительную паузу, — м, как его там.. — гетерохром сделал задумчивый вид, после резко щёлкая пальцами, а шатен лишь надеялся, что имя этого человека не начинается на "Ч", — точно! Чуя Накахара, уже бывший исполнитель портовой мафии. Он, кстати, живее всех живых и пытается найти тебя! Какая собачья преданность. Вознагражу его твоим трупом!       Сердце пропустило удар. Осаму перевёл неверящий взгляд на Достоевского, вновь ища подтверждения, что всё сказанное клоуном – просто гнусная ложь, дабы рассорить их в такой момент. Но столкнувшись с потерянным взглядом аметистовых глаз, Осаму всё понял. Чуя жив, и он действительно рискнул всем, даже своей работой и бывшими друзьями только ради него. Больно. Омега не хочет, чтобы Накахара его теперь видел. Какой же он жалкий, раз бросился в объятия первого альфы, держащего платок.       Больше всего брюнет боялся увидеть презрительный, разочарованный и недоверчивый взгляд от возлюбленного в его сторону, коим удосужил его омега прямо сейчас, явно не довольствуясь немым положительным ответом. В груди что-то сжалось, ну почему именно сейчас?! "Нет, нет, нет, только не в этот момент!.." Достоевский поклялся, что если они всё-таки выберутся отсюда, то он самолично отрежет длинный язык Гоголя! — Что ж, если ты хочешь узнать побольше, то я могу тебе рассказать! Но тогда мне придётся убить первым Фёдора, ты же не против?) — блондин направил дуло пистолета на альфу поменьше, целясь прямо в сердце. — Я.. — Дазай метался меж двух огней, не знав, как ему поступить. Ему, чёрт возьми, было до безумия интересно, что происходит с его первой любовью! Если Достоевский соврал ему, значит, он не был уверен, что омега из двух выберет именно его персону. И правильно, он сам навязался, сам присвоил, лишая его права на выбор партнёра, устраняя конкурентов. Подло.

***

Низкорослый парень аккуратно достаёт чёрные спутанные наушники из бардачка машины, поспешно вставляя в телефон штекер. Включив свой обыденный плейлист, он повернул ключи, заводя машину. Плавно тронувшись с места, Накахара посмотрел на время, девять утра. Рыжеволосый сейчас едет на встречу с коллегой по одному делу. Как оказалось, появилась какая-то информация о местонахождении Дазая и Достоевского, но усложнял ещё всё Гоголь, что был с ними. Приехав на встречу, альфа снял наушники и убрал их обратно в бардачок, Куникида рассказал всю ситуацию и высказался по поводу всей этой абсурдности. Зачем Николаю держать их в плену где-то под землёй, устраивать недоигры на выживание, а потом подсовывать записку с местонахождением агентству? Доппо был на сто процентов уверен, что это ловушка, но было и одно но. Запись с камер видеонаблюдения, доступ к которым член небожителей с любезностью предоставил. Жаль только, что не прямой эфир, а всего лишь отрывочек. — Покажи, — уверенно просит Накахара, желая наконец увидеть омегу и знать, что с ним. — Не уверен, что ты хотел бы это видеть, — осторожно начинает мужчина, чтобы не разозлить бывшего мафиози, — тебе не понравится то, что там происходит. — Я должен это увидеть! — вспыхивает голубоглазый, на лице ходят желваки, а кулаки сами собой сжимаются. Альфа делает пару вздохов и выдохов, прежде чем успокоить себя. — Хорошо, хорошо, я не запрещаю. Просто хотел предупредить, — блондин в примирительном жесте вытягивает руки перед собой, а после кивает в сторону машины. — Но нам придётся приехать в агентство, запись там в моём столе. Мы, конечно, готовим план по вызволению Дазая, но нам необходимо действовать осторожно. Это займёт некоторое время. — А если мы опоздаем? — старался спокойно рассуждать Чуя, — что, если он убьёт его, покалечит или.. Ещё что-нибудь. Что угодно. — Я понимаю твои опасения, но давай думать трезво. Что если и мы попадём в ловушку? Такой исход нельзя отменять, — эспер протянул лишь одну фотографию, которая является одним кадром целого видео. На ней омега мирно спал на матрасе, правда лица не было видно. Шатен был повёрнут спиной. Шляпник, смотря на это, успокоился и прикрыл глаза, цыкнув. — Ты прав, — раздражительно бросил Накахара. Как бы ему не хотелось произносить это вслух, это правда, бывший учитель математики действительно говорит здравые вещи. — Поехали в агентство, в там уже посмотрим, как нам необходимо будет поступить. — Справедливо. Предупреди ещё Акутагаву и Коё, никто с ними не связывался с той самой провалившейся миссии, — мужчина сел в машину на переднее сидение возле водителя, пристёгиваясь. Рыжеволосый же сел рядом, завёл автомобиль и кивнул.       Парни отправились в детективное агентство. Чуя воткнул чёрный наушник в одно ухо и нажал ногой на газ, вскоре выезжая на дорогу. Поездка заняла минут пять от силы, так как они были рядом с ВДА. Голубоглазый быстро припарковался и оба вышли из машины. Ждёт их явно не радостное зрелище. Больше всего Накахара боялся увидеть полуживого Дазая, а ещё больше измученного до смерти и с отстранённым от реальности взглядом, сломанным. Хотя, кто его сломать то может? Эту скумбрию только разозлить подобным можно. Скорее альфа хотел в это верить больше, чем в то, что его действительно можно сломать. Надежда умирает последней...       На последнем этаже находился офис агентства, там и лежали записи, документы, улики. Зашли альфы под удивлённые взгляды клерков, они то не привыкли видеть мафиози прямо тут, на работе. Пусть это уже и бывший мафиози, появлялся рыжий довольно редко, удосуживая основных сотрудников лишь интернетной информацией, если она вообще была. Либо встречей с глазу на глаз, как несколько минут назад, к примеру, подальше от офиса. Куникида прошёл к своему столу, открывая небольшой выдвижной ящик. Бывший учитель сел в кресло поудобнее, вставляя аккуратно извлечённый из белого конверта диск в компьютер. Пару щелчков компьютерной мыши и видео началось.