The ghoul. История угасающей улыбки.

      Массивные, мясистые, гибкие и скользкие щупальца пробиваются через обтянутую кожей спину, как ростки цветов через землю. Поднимаясь ввысь, достают до потолка. Из её спины обильно истекает вязкая кровь, а взгляд одержим голодом, изнывающим внутри неё.       Разорванная школьная форма промокает и покрывается кровавыми пятнами, которые источают неприятный запах. Эта пахучая кровь растеклась по её спине и пропитала одежду, распуская свой тошнотворный запах по всему туалету. Этот мерзкий для героя, человека аромат просачивается сквозь дубовые двери. Сносит крышу Ичике, у которой от голода и внутреннего безумия глаза выпучиваются. Так, как у маньяка, отъявленного злодея, который так и жаждет выпустить кишки мимо проходящим жертвам.       Со рта течёт липкая, полупрозрачная ниточка слюны, а почерневшие глаза нездорово блестят. Руки невольно сжимаются, стараясь противостоять неизбежно охватывающему её безумию.       — Ха, я так голодна, — полушепотом произносит Ичика, чувствуя знакомые запахи приходящей сюда еды. Затем срывается на раскатистый, полный отчаяния смех, а с глаз текут скупые, непрошеные, предательские слёзы. Потому что ей так хочется сделать Очако больно и съесть первую попавшуюся жертву, но при этом она точно потеряет шанс к нормальной жизни.       — Ква, чувствуешь, там запах крови, — послышался за дверью голос подошедшей Тсую, и спустя несколько минут дверь отворилась. Обеспокоенная Момо и Тсую влетают внутрь женского туалета, замирая. Перед ними стоит плачущая Ичика, спина которой по неизвестным причинам окровавлена. Тревожит не только это: зеркальные осколки лежали на плиточном полу. Воистину пугающее зрелище.       И Ичика вместо того, чтобы объясниться за весь этот беспорядок, отчаянно вылетает из туалета. До того, как одноклассницы вошли на то злополучное место, она смогла взять под контроль себя, пусть и ненадолго, и свои кагуне втянуть в себя. Сейчас же она бежит без оглядки назад, заливаясь мерзкими и унизительными слезами, не смея поднимать взгляд и смотреть на чужие лица.       «Это так же тяжело, как отойти людям от наркотиков. Так тяжело перейти полугулю на другой рацион питания», — опять прозвучало в голове голосом дяди Аято. Потом затерялся где-то среди спутанных мыслей и обид.