Nexus

Вообще-то, у Тони полно друзей. Да. Именно так. У него полно друзей, приятелей, обожателей и тех, кто хочет попасть в их число. Нехрен зацикливаться на одном человеке, пусть он и способен претендовать на звание долбаного центра Вселенной. — Блядь! — Получив очередной удар током — исключительно потому, что думает черт знает о чем — Тони мотает гудящей головой. Хорошо, что не все двести двадцать. Пальцы колет, правда, им уже ничто не страшно — без того все в мозолях да ожогах от постоянных контактов с химическими веществами и неизолированными проводами. — Эй, Тони? — Роуди щелкает пальцами у него перед глазами. — Прием, земля вызывает. Ну, и кто она? Признавайся. — Ты о чем? — Тони непонимающе вскидывает брови. — У тебя вид конченого влюбленного придурка, — объявляет Роуди и сочувственно хлопает его по плечу. — Потому я и спрашиваю: кто она? В кого тебя угораздило втрескаться? Аннет? Джулия? О боже, неужели мисс Саммерс? — Что за бред? — Тони бесят все до единого предположения Роуди. Да это просто смешно! Он вообще никого вокруг не замечает, не говоря уже о том, чтобы втрескаться в одну из этих куриц. — Ты за кого меня принимаешь, дружище? Поверь, если бы хоть одна из них меня интересовала, я бы не тормозил. — Вот и я думаю. — Роуди согласно кивает, но, вопреки ожиданиям, смотрит на него с еще большим подозрением. — Тогда кто? — Слушай, отвали. — Раздраженно отмахнувшись, Тони возвращается к своим микросхемам. — Никто. — Ответ неверный. — Роуди грозит ему пальцем. — Я все вижу, чувак. Или... — Наклонившись к самому уху Тони, он заговорщицким шепотом добавляет: — Это кто-то из парней? Ну все. Это уж слишком. Чаша терпения Тони и без того неглубока, а сегодня переполнилась до краев. Чем ближе Роуди подбирается к истине, тем сильнее злится Тони. Проклятье, неужели все настолько очевидно? — Я пойду. — Он сваливает учебники, чертежи, пробирки, колбы, планшеты, спутанные провода и все остальное кучей в рюкзак, закидывает его за спину и, поднявшись, салютует ничего не понимающему Роуди. — Встретимся завтра на зачете, и учти, еще пара подобных вопросов — хрен я буду опять все за тебя решать. — Да ладно тебе, не заводись. — Тот примирительно поднимает руки. — Не хочешь — не рассказывай, просто я подумал, что смогу чем-нибудь помочь. Да уж, думает Тони, ты-то мне точно поможешь забыть, как я на днях едва не спалился перед Стивом со своим грёбаным спермотоксикозом. Он широким шагом выходит из аудитории и спускается на первый этаж. Попадающиеся на пути девушки улыбаются. Кто-то предлагает познакомиться, кто-то даже успевает сунуть в руку карточку с телефоном. Тони прекрасно понимает, что обязан такой реакции не только и не столько благодаря внешности, мозгам и умению быть душой любой компании, сколько деньгам своего отца. Тем ценнее внимание и искренний интерес Стива, которого интересует именно он, Тони Старк — сам, а не как приложение к великому Говарду. Тони это чувствует. Видимо, потому его так тянет к единственному человеку, которого он вряд ли достоин и вряд ли когда-нибудь сможет добиться. Стив невозмутим и спокоен, в то время как у Тони от одного его взгляда рвет крышу, от прикосновений, безусловно, лишенных всякого сексуального подтекста хочется взвыть и влезть на стенку, а от собственных неловких, зачастую неосознанных попыток флирта — побиться о нее же головой. Тони совершенно не в курсе, как вести себя в присутствии Стива сейчас, когда уже нереально врать себе, прикрываясь подростковым восхищением и восторгом — да господи боже, покажите человека, который не восхищался бы знаменитым Капитаном, мать его, Гидрой, которого половина населения земного шара воспринимает уже не иначе, как символ Империи, а не живого, реально существующего человека. И вот этот самый символ Тони до безумия хочет. Он вряд ли сможет сказать, когда возникло это желание, по ощущениям оно было с ним всегда, но таким жгучим и нестерпимым стало совсем недавно — после памятной ночной поездки на мотоцикле, когда Стив тщательно упаковывал его в свой плащ, не подозревая, что Тони хочет прямо противоположного. Споткнувшись на лестнице, он в последний момент успевает ухватиться за перила. Так. Все. С непристойными мыслями в не предназначенных для этого местах пора завязывать. Скатившись с лестницы, он выбегает в открывшиеся автоматические двери... И сразу же видит Стива, который о чем-то разговаривает с куратором курса. Проклятье. Подавив первый порыв сбежать, Тони глубоко вдыхает и, нацепив на лицо наглую улыбку, идет прямиком к ним. — А вот и виновник торжества, собственно. — Куратор косится на него с осуждением. — Из-за вас мы были вынуждены оторвать Капитана Роджерса от важных дел. Вам должно быть стыдно, мистер Старк. — Серьезно? — Тони дерзко ухмыляется и показушно подмигивает Стиву. — А что такого я сделал? — Не считая того, что ты подрался со старшекурсниками и разбил два дизайнерских витража в столовой, — Стив смахивает с рукава плаща несуществующие пылинки, — абсолютно ничего. — А, это. — Тони забрасывает рюкзак на заднее сиденье джипа и прислоняется бедром к бамперу. — Ерунда какая. Они сами нарвались и огребли по полной программе. Или мне надо было стоять и молча слушать, как меня пытаются смешать с дерьмом? — У меня другая информация. — Куратор поджимает губы. — Все очевидцы в один голос утверждают, что вы, мистер Старк, сами спровоцировали конфликт, заявив, что, цитирую: «устали от общества тупых маргиналов». — На правду обижаются только полные кретины. — Хмыкнув, Тони усаживается на пассажирское сиденье и демонстративно складывает ноги на приборную панель, благо, размеры автомобиля это позволяют. Вздохнув, Стив поворачивается к возмущенному таким откровенным пофигизмом куратору. — Спасибо за информацию. Мы сделаем всё возможное, чтобы подобное больше не повторилось, — обещает он и, кивнув на прощание, садится на водительское место. Пара минут проходят в абсолютном молчании, нарушаемом только ровным гулом работающего мотора. Свернув на Уолл-стрит, Стив первым нарушает тишину. — Ничего не хочешь мне сказать? — Он не смотрит на Тони, но в его голосе слышится раздражение. — А что ты хочешь от меня услышать? — В тон ему отвечает Тони. Ему, вообще-то, тоже палец в рот не клади. — И кстати, где отец? Это он должен проводить со мной душеспасительные беседы на тему того, как должны вести себя мальчики из приличных семей всемирно известных изобретателей всякой херни. Стив резко жмет на тормоз, сворачивает к обочине и включает аварийную сигнализацию — парковаться здесь нельзя. — Энтони. У твоего отца и, кстати, у меня тоже хватает дел, поверь. — Он наконец удостаивает Тони взглядом. Тони независимо вздергивает подбородок, и тоже смотрит на него в упор. — Но вместо того, чтобы заниматься ими, я должен выслушивать претензии в твой адрес и объяснять тебе элементарные правила поведения в обществе. Тебе не кажется, что это слишком? — И что ты сделаешь? — Тони смотрит на него с откровенным вызовом — это просто, когда внутри клокочет злость, когда не нужно ничего прятать и скрывать — к примеру, то, как больно бывает от наплевательского отношения самых близких людей. — Что ты мне сделаешь? Помимо мозгоебли? Накажешь? В угол поставишь или, может, выпорешь? Последнее срывается с языка само собой, и Тони действительно не имеет в виду ничего двусмысленного, но быстро понимает, что такое завершение этой идиотской истории было бы идеальным. Картинка всплывает перед глазами, яркая, жгучая, непристойная — как то, что обычно следует за подобным «наказанием», когда оно является не самоцелью, а лишь прелюдией. Пару мгновений Стив буквально прожигает его взглядом. Тони кажется, что он на самом деле сейчас вытащит ремень и исхлещет его за дерзость до полусмерти — конечно, не в качестве прелюдии и безо всяких продолжений. Он вскидывает брови, смотрит в ответ предельно дерзко, нахально, пытаясь скрыть смущение, но с яростью понимает, что фантазии берут верх, и щеки начинают пылать. Стив отворачивается, вновь заводит мотор и, выехав на шоссе, направляет автомобиль в сторону Башни. — Не говори глупостей, — в конце концов говорит он — уже другим, гораздо более ровным тоном. — Ты прекрасно знаешь, что я не сторонник таких методов воспитания. Хотя, по-хорошему, пороть тебя надо было давно, лет десять назад, может, тогда мозгов бы прибавилось. Сейчас уже бесполезно. Он бросает на Тони взгляд, которому больше всего подходит определение «испытующий», но испытывать здесь, кроме выдержки Тони, нечего. — Вот чего-чего, а мозгов у меня хватает. — Фыркнув, Тони падает обратно на сиденье, устраиваясь так, чтобы не слишком светить свой стояк. — Мы с тобой сейчас про разные мозги говорим, — усмехается Стив. — И вот те, которые я имею в виду, у тебя пока наблюдаются только в зачатке. — Да, конечно. — Тони с преувеличенным вниманием пялится в окно. — По житейской мудрости ты у нас спец. Куда уж мне. — Послушай. — Стив, не отрываясь от дороги, протягивает руку и коротко сжимает его плечо. — Я не собираюсь читать тебе нотации. Просто подумай о том, какую репутацию ты создаешь сам себе. Твоему имиджу подобные инциденты не пойдут на пользу, а от него в том числе зависит будущий профессиональный рост. Подумай об этом, Энтони. Тони закатывает глаза, но Стив прав — в Гидре не терпят дебоширов и выскочек. Чтобы построить карьеру, нужно учиться держать себя в руках, иначе никто и внимания не обратить на твои достижения. Даже Говард считается с мнением членов Верховной Гидры, ведь, по большому счету, все, что происходит в этом мире, происходит с их одобрения. Стив удовлетворенно кивает. Да, всё верно — они и без слов прекрасно понимают друг друга. Тони откидывает голову на спинку сиденья и прикрывает глаза. Похоже, буря миновала, но что-то, какое-то непонятное чувство, томное, будоражащее, приятной тяжестью оседает в животе. Тони кажется, что пару минут назад он увидел в глазах Стива то, чего не должен был увидеть. Или просто не ожидал.