Твоя кровь удовольствие не для слабонервных

Энтони не приезжал к Шу Сакамаки уже неделю, никак не общался с ним, казалось бы, они друг друга избегали. Но он не забывал о своей привязанности к Принцу и хранил теплые воспоминания их совместных сходок. Сейчас Кан был очень занят своей политической жизнью, поэтому о нем не было слышно вовсе. В момент усыпления Энтони был дико раздражен, но благо то, что это длилось недолго: пришел его человек и помог ему. – Ну, слава Господу! Помоги мне. Виклейн, друг мой, ты мог бы это сделать поскорее. А то бы я бы нагнал моих обидчиков. Виклейн – доктор Внешнего Мира, по происхождению человек, лет двадцати пяти. Имеет серые, пепельные волосы и обсидиановые глаза, временами обретающие серебряный отблеск. Ходит в черном кожаном пальто, иногда в белом халате. Известен как "сумасшедший гений„. Жизнь и история человека неизвестна, вся личность наполнена загадками. Ходят слухи, что тот создал особое оружие массового поражения. Некоторые даже считают, что он создал вечный двигатель. Доктор – личность неординарная. Часто отходит от темы разговора, только потому что в его голове внезапно зреет план чего-либо. Может смеяться без причины, злиться, когда говорят о Боге –некоторые считают, что это от того, что он атеистических взглядов, другие, что он просто ярый фанатик. По большей части на его лице сверкает беззаботная, сумасшедшая улыбка, очень редко его глаза свидетельствуют о злобном торжестве. Не любит грязи и пыли, при виде которых тот начинает конвульсивно трястись и вздыхать. Любит людей, но люди его – нет, но всё потому что все его боятся. Неизвестно по какой причине он появился в Эдении, скорее всего, для того, чтобы познать секреты бессмертия, но это лишь предположения. Есть точные утверждения, что Виклейн связан с новой представительницей Внешнего королевства. Энтони не верит в это. *** Пять лет назад. Эдению покрывал светло–розовый флер, но в воздухе по каким-то причинам витал тяжелый осадок. Таркатанские горожане спешно стремились по своим рабочим местам. Была заметная суета: кто-то толкался, кто-то бранился. По ближайшей площади произнеся заметный гул: – Внимание! Коталь Кан объявил преждевременный налоговый сбор. Намечается война! В ответ раздались недовольные вздохи горожан. – Сколько можно! Так ведь только совсем недавно было налогообложение! – У нас нет денег! Мы все отдали. Можем кастрюлями отдать взамен. Пронёсся негромкий смех среди толпы, скопившейся у площади. Мимо проходил человек в штатском, вдруг внезапно остановившийся. Он ожидал ещё более разыгравшейся сцены, но все мигом прошло: все разошлись, молча, по своим местам. Неудовлетворенный зритель пошел своей дорогой. Его путь закончился, когда он дошел до небольшого каменного здания. Он открыл дверь и вошел с невозмутимым видом, сохраняя улыбку на своем лице. Бережно поставив на холодный пол кожаный чемодан, он подошел к высокому стулу и опрокинулся на его спинке. Секунду он был в таком положении, потом резко встал и рванул к чемодану. Раскрыв все его отделы, он мигом рассортировал все по полкам и шкафам. Почувствуя удовлетворение, неизвестный переоделся в белый халат, а позже заварил цейлонский чай. – Превосходно! – сказал доктор, устроившись у яркого камина вместе с книгой. Чтение продолжалось весь вечер, он не смыкал глаз, а когда чай закончился, он даже не обратил на это внимания, продолжая попивать ничто из чашки. Пепельные волосы располагались ниже висков, поэтому часть ушей было прикрыто. Белые руки были очень тонкие и хрупкие, как у женщины, но многочисленные вены на них свидетельствовали о мужской принадлежности. Виклейн держал книгу в правой руке, а в левой – маленькую чашку. На его лице было изображено крайне серьёзное, но ироничное выражение. Изучение материалов длилось долгое время, а Виклейн пока ничем не занимался кроме этого. Но настал наконец-то тот день, когда положение вещей привычное для него изменилось: он решил выйти в свет. Погода была ужасная: дождь и слякоть занимали улицы и переулки, по которым скитался доктор. Он остановился перед мрачным сквером, вдруг представшим пред ним. Была рядом кремовая лавочка, и бродящий устроился на ней. Задумчиво глядел он на размытую лужу, со временем становившуюся все больше и больше по мере того, как усиливался ливень. Он отвел ненадолго взгляд на мимо проходящую горожанку. Она медленно шла, стараясь не привлекать внимания, судя по всему, раненая в бок. Доктор лишь на секунду отвлекся лишь для того, чтобы удобнее устроиться и всмотреться в лужу, но его терпение было прервано, и поэтому он последовал за незнакомой девушкой. Доктор зашел в след за ней в заброшенное здание. Девушка до сих пор ничего не подозревала, поэтому шла спокойно на второй этаж дома. Он же также шел, но медленнее, для того, чтобы рассмотреть обстановку. Здание также, как и снаружи, было заброшено внутри. Лишь по углам было видно недавнее присутствие. По середине комнаты располагался футон, сбоку от него – небольшой столик. Окна без стекол были занавешаны тряпками. Букет эденийских цветов на столике был единственным элементом декора. Доктор решился прервать молчание, когда неизвестная присела на край ткани, он откашлялся: – Вам нужна помощь? – его лицо озарила озабоченная улыбка. Девушка вздрогнула и быстро заглянула на говорившего: – Что Вам здесь нужно. Убирайтесь. Виклейн спокойно подошел к ней и внимательно осмотрел окровавленный бок девушки. Достал из своего кармана пузырек и выжидающе посмотрел ей в лицо: – Я думаю, что помогу Вам–сказал он, магнетическим взглядом пронзая ее. Она, молча, приспутила вверх одежды, оставшись наполовину голой. Виклейн одобрительно усмехнулся при виде исполненного приказания, затем стремительно раскрыл содержимое своей сумки. Вытащил небольшую вату, затем очередной стеклянный пузырек. Смочил кусок ваты в одном, а позже приложил к ране, а далее проделал ту же операцию с другим пузырьком. В воздухе запахло спиртом, девушка корчилась от жжения. Доктор водил холодными руками по ее телу, проверяя действие своего препарата. Он закончил – раздался мирный вздох. – Кто Вы? – спросила она. – Не важно, кто я. Важно, кто ты. – сказал он, продолжая иронично улыбаться. – Ферра. Я в бегах. Как Вы сделали это? Что это за лекарство. – Спирт с очередным содержимым. Кое–что добавил. Научить? *** Дом Виклейна с некоторых пор стал часто посещаемым среди жителей Эдении. К доктору ходили для того, чтобы спросить у него совета по той или иной боли. А часто ему помогала его новая помощница, которая неплохо преуспела в лекарном деле. После трудовых будней они обычно захаживали в развлекательное заведение для того, чтобы отдохнуть после тягости минувшего. Доктор Виклейн любил попивать портвейн в компании Ферры, обсуждая то или иное свойство жизни. – Жизнь есть череда несчастных или счастливых мгновений. А алхимия обладает постоянством, в этом различие. –А разве химия не есть жизнь –спросила Ферра. – Если бы это было так, то жизнь была бы постоянна. Хотя в принципе, жизнь постоянна в другом. А химия также имеет иное отношение. – сказал он, опьяненным взором глядя ей в глаза. Она не отводила своих отуманенных очей от его. Проскочила искра –мгновение – и губы врача ласкали девичьи. Ферра томно вздыхала в аккуратный рот Виклейна, вдруг выдерживавший выражение сладкой укоризны. – Я понимаю, Вы ненасытны. Но. – он бережно положил девчушку к себе на плечо. – Не собираешься же ты сделать это здесь? Ферра, молча, уткнулась носом ему в шею. Он, приняв это за согласие, расплатился за комнатный номер и направился к нему. Отпер дверь, увидев бархатное ложе, он аккуратно погрузил на него девушку. На его лице играла ироничная усмешка, не сходившая с самого начала вечера. Она знала, что если он выдерживает ее целый день, то это значит то, что он крайне доволен до такой степени, что готов расплыться в довольных действах, какие бы они ни были. Если же он задумчив и временами улыбается, то это могло бы означать то, что он увлечен созданием очередного эксперимента; если же он просто молчалив и задумчив, а иногда возникает подергивание губ, то он думает о недочетах того или иного опыта или поступка. Иногда бывало такое, когда он, не снимая улыбки со своего лица, учащенно, но еле заметно дышал так, что вздымались ноздри – это свидетельствовали о легком раздражении. О конечной степени раздражении можно было судить по ближайшим предметам, попадавшихся ему под руку: одни были сломаны, другие были не на своих местах; частенько он начинал иступленно смеяться. Но в этом случае он был возбуждён до последней капли до того, что был готов на любые поступки, какими бы глупыми они не казались. Она была моложе его, он, конечно же, был опытнее и старее ее. Виклейн, будучи привлекателен внешне своей пепельный копной, слегка курносым носом, костлявыми плечами и очерченными губами, был в этой комнате, пред ней, готовый придать ее, глупую девочку, под научные азы. Ферра держала эти мысли о его магнетизме долгое время прибывания в его доме. Внезапно, подумав, что он знает о том, что она сейчас думает о нем Виклейне, девушка покраснела и взмокла под чувственным взглядом доктора. – Негодница. О чем же ты думаешь? – на его лице играла безумная улыбка, символизирующая его тихое замешательство. Он присел рядом с ней, на полог кровати, не сводя взгляда с ее выражения лица. –Я ни о чем не думаю.. – протянула она, медленно раскрывая рот.–Смотрю на тебя, растрепанного и думаю, как там тебе живется в небольшом домишке. –она разразилась хохотом. Он недовольно укусил ее за нежную мочку уха после этих слов. – Я же красив, признайся в этом. – Да тебя весь двор в Эдении шугается, а когда ты бормочешь, все думают, что ты сатану призываешь.. – она засмеялась хуже прежнего, а Виклейн надулся как пузырь и сильнее закусил ее за прежнее место. –Не забывайте о том, милочка, кто Вас спас от неминуемой гибели. – Я – бессмертная! Какая ещё гибель! – Ну, хотя бы от гниения изнутри или же от разведения всякой живности внутри тебя. – не успокаивался Виклейн, говоря уже серьезным голосом. Ферра немного зажалась от возникшего обстоятельства и усмирилась для того, чтобы не довести его до раздражения. На его губах сверкала угрожающая усмешка, но не значавшая его бешенство или агрессию, а отражающая выжидательную позицию. – Виклейн, я девственная. – Я буду нежен, и пусть это останется нашей врачебной тайной. – он заблуждал по ее каштановым волосам, то запуская в них свои пальцы, то легонько поглаживая. Умелые руки доктора мало касались эрогенных зон, намеренно заставляя девушку недовольно вздыхать и рычать. – Доктор, не дразните меня. Я Вас люблю. – она схватила его руку и приложила ее к своей груди, уже набухшей от томительного ожидания. Виклейн сорвал с ее плеч резким движением платье, так что она осталась полностью оголенная. Он страстно целовал ее холодные ключицы, касаясь то кистей рук, то тонкой шеи. Иногда даже едва притрагивался к скульптурным бедрами. Ферра неровно дышала, при этом искоса глядя на доктора. Приметя это, мужчина резко схватил ее руки в одну свою, прижав их над ее головой к постельной простыне. На лице девушки показалось колебание. – Вот так и смотри на меня, глупая девчонка. – сказал Виклейн, нервным движением стремительно трогая все, что попадалось ему под руку. Тут же его рука остановилась на ее промежности.–он остановился посмотреть на ее лицо со злорадством. – Винклеейн... Он мигом коснулся ее губ своими, сильно прикусив нижнюю. Рука плавно, но устрашительно скользила внутри Ферры, изрядно взмокшей там. Пытка продолжалась секунды, в результате которых доктор довел девушку до наивысшей точки: она вскрикнула от нахлынувшего ощущения. *** Прошло с тех пор пять лет. А в последний раз они виделись спустя два дня после той ночи. Их временная тяга, мимолетное наваждение, действительно, осталось врачебной тайной между ними двумя. Это был шелест ветра, он был едва заметен. Но то было лишь от отчаяния, оба из них были под влиянием тяжелых времен. Их знакомство принесло им обоим огромную пользу, никто из них не был в уроне от минувшего веяния. *** Виклейн, осмотрев Энтони, сделал вывод для себя: ”.. И все таки со спиртом она перебрала. Но паралитик неплохой, есть чему радоваться как наставнику.. „