Pain vs. Time

Эрик

      Весна.       Природа просыпается, жизнь расцветает всем многообразием своего прекрасного существования, всеми цветами счастья, всеми красками жизни. Земля одевает свой праздничный подвенечный наряд, жаждет жизни и солнца. Весна.       Здесь весна наступает достаточно поздно, как-то неприметно и совсем не желанно, как-то тускло и даже зло. Каждый здесь борется за свое существование, разгрызая глотку другому, растерзывая плоть. Здесь, под сугробами, таится вовсе не новая, жаждущая свежего весеннего воздуха жизнь, а запекшаяся кровь, остатки погибших надежд, замерзшая вера и искалеченное счастье. Здесь все вокруг такое - пустое, ненужное, обреченное и обязательно невыносимо злое. Да и ты сам здесь один и никому совершенно не нужен. От этого весна становится куда более противной, чем обычно, теперь ее прекрасный лик сменяется окровавленным ликом душевнобольного наркомана, который жаждет заполучить еще одну порцию своего якобы счастья; он ее получит любой ценой, любой жертвой. Здесь весна совсем не желанный гость, совсем не радостный праздник жизни. Здесь весна - это вестник бед.       Низкое злое небо, оно все еще веет зимним холодом, как и твое сердце, что до сих пор занесено метелью разлуки и боли.       Помнишь? Нет особой причины вспоминать, но небо, оно как будто специально выносит на всеобщее обозрение все твои страсти, страхи, переживания, всю твою боль и твои заветные желания. Все твое сердце, как наизнанку, на этом чертовом небе. А все эти искореженные рожи мерзко смеются, показывая пальцем вверх. Их омерзительные рты и обездвиженные глаза читают строки твоих болезненных бессонных ночей, они смеются и плюют тебе прямо в душу.       Такое низкое черное небо. Тебе кажется, что вот проще простого до него дотянуться и одним мазком кисти переписать всю жизнь или ее кусок, а лучше вообще взять растворитель и разлить его на этом сером полотне, чтобы утром, когда ты должен открыть глаза и увидеть небо, ты бы их не открыл, ты бы его не увидел – его нет, как нет и тебя.       Здесь весна наступает поздно. Но она совсем не теплая. Ты устал от этого холода, даже стал его бояться, - слишком много болезней он тебе принес, ты слишком ослабел, чтобы его переносить, и теперь, закутываясь теплее, ты неуверенной и шаткой походкой идешь куда-то по этому неприятному тебе городку, куда ты или сбежал, или случайно приехал, или тебе сказали приехать сюда, но это, собственно, не важно, потому что ты все равно уже здесь.       Здесь весна наступает поздно, и здесь она никогда не желанна.