Pain vs. Time

Эрик

      Медленно умерла ночь. Тихо воскрес рассвет. Ты с жадностью обездоленных хотел увидеть солнце. Но ничего не пришло. Только неповторимое чувство разочарования и неоправданности ожиданий.       Туманные тучи или призраки твоих снов закрывали собой солнце от тебя. Просто прятали, играли с тобой. Дразня и убивая, подобно злым детям, которые еще не осознают всей жестокости своих якобы безобидных поступков.       Что-то зовется счастьем. Но это придумали люди. А что же тогда придумано ангелами? Мертвыми? Богами? Что же придумано для них?       Тот самый парк, где вы виделись в последний раз. Это было так давно. Ты тихо ушел, не прощаясь, не сожалея, а только скорбя по потере. Только лишь разрывая свою душу на миллионы частиц и развевая их по встречному ветру.       Тебе время подарило жизнь, подарило вечность, чтобы наблюдать за тем, как изменяется мир, чтобы вечно помнить и вечно терпеть его боль. Но у кого-то это пресловутое время забрало и эту жизнь, и эту душетленную вечность. Ты не достоин таких даров. Кто ты такой? Кем ты был, а кем стал?       Ты уже потерялся среди вороха бумаг. Ты сам добровольно захотел потеряться.       Почему всегда нужно все прятать, всегда все нужно искать? Почему ты никогда уже не захочешь это искать? Апатия? Тоска?       Нет. Это просто твоя якобы новая жизнь. Или?       Ты уже не знаешь что, просто это твое новое существование.       Этот город такой маленький, такой грустный и серый. Здесь слишком низкие потолки, а небо цепляется за верхушки деревьев. Здесь в каждом переулке умирают надежды и за каждым углом рождаются трагедии. Здесь люди такие мелкие и безликие, так некрасивы и так унылы. Их лица всегда понуры, искажены глубокими морщинами, кривыми усмешками, пустыми глазами. Но ты почему-то никогда отсюда не уедешь. И ты это знаешь. Становится еще тоскливей, еще грустнее.       Накинув черную кожаную куртку на голое тело, ты берешь пачку сигарет и выходишь на улицу. Рано или поздно, рассвет или предрассветная тьма, ты не знаешь, ты не можешь определить. А часов ты не носишь. Ведь это же время. А лишнее напоминание о нем - слишком непростительная ошибка и недозволенная роскошь.       Часы когда-то разбились, а потом ты узнал о вечности. Ты узнал об этом в тот самый миг, когда осколки твоей души смешались с разбитым стеклом, когда циферблатные стрелки врезались в твою душу и кожу.       Но людей нет. Даже если они и есть, то они слились в единый поток жизни, чужой жизни, совсем другого типа. Не такой, как у тебя. У нее другой вкус, запах, другая консистенция. Все совершенно другое.       Этот мир стал другим. Воздух поменял свой состав, молекулы изменили свои скорости и свои орбитали.       Но этот другой мир ты не чувствуешь. Ты ведь потерялся. Вот и идешь по пустой улице среди миллионов дорог этого мира. Ты не знаешь, какая именно тебя приведет к нему.       В руках ты сжимаешь пачку сигарет.       Ты идешь, а куда, известно только твоим ногам, они сами идут куда-то. Говорят, что такое брожение приводит туда, куда хочет прийти твое сердце. Но вот если сердце уже было погребено три тысячи лет назад и наверняка уже сгнило? То куда приведет тебя твое скитание?       Ты идешь. И, как в ускоренной перемотке фильма, одни картины чужих жизней сменяются другими эскизами таких же никем не прожитых и одновременно прожитых жизней. Этот мир сошел с ума. Он живет тем, чем и жил всегда. Он не может понять, что это все равно уже давно обречено. Что каждый шаг в сторону от запланированной цели может изменить ход истории, может понять суть веков. Поможет тебе встретить его.       Необъяснимое желание объяснить это всем вокруг тут же исчезло с тем, как и пришло понимание, что ваши скорости и орбиты никогда не пересекутся. Вы так и останетесь на не параллельных прямых, которые никогда не пересекутся.       Вот и вход в этот парк. Ржавый металл покосившихся ворот, резные фигуры поросли зеленым плющом. Ты давно его не видел. Он стал намного больше, даже не зная этого, ты это чувствуешь. Он разросся, стал немного зеленее, стал более диким и неприступным. Но в твоих глазах он все равно проживает твою кровавую весну или твое горделивое лето.       Невесту кровавых дней, твою обреченную весну.       Ты остановился у входа в парк. Но дальше идти у тебя просто не было желания. Не было сил сделать еще хотя бы один шаг. Ты ничего не хотел. Стоя у заваленных ворот парка, ты пропустил мимо себя еще пару стремительных жизней.       На исходе третьей ты достал из кармана куртки пачку сигарет, открыл ее и увидел, что там осталось только восемь сигарет.       Ты взял одну. Сжал ее в руках - она рассыпалась, а остатки тут же превратились в прах.       Ты взял другую. Сломав пополам, ты выбросил ее в сторону узкой тропинки, которая вела в самую глубь парка. И так же все остальные нашли свой конец. До тех пор, пока ничего не осталось. До тех пор, пока ты не понял, что уже пронеслось больше сотни, а то и двух сотен жизней.       Ты до сих пор ничего не хотел. Крепко сжимая кулак, ты смял пустую пачку сигарет, а потом, просто разжав ладонь, оставил тлеть смятую пачку у входа в этот парк.       За воротами парка все менялось, но твоя весна с горделивой окровавленной усмешкой сияла в своих разорванных одеяниях, она вечно восседала на троне из истлевших костей своих врагов. Там, в том самом парке, она жила.       Ты до сих пор ничего не хотел.       Падая в самую пучину темной бездны, ты просыпаешь и видишь через свое маленькое окно, что солнце уже давно взошло на небеса, что твой белый потолок вновь окрашен разными цветами солнца и дневных историй. Ты лежишь в мягкой кровати. Должно быть жарко, но тебе холодно, тебя пробирает мелкая дрожь, а пот градом струится по твоим вискам.       Теперь ты хочешь согреться.