Семейные ценности

На следующее утро раздавшийся легкий стук в дверь, казалось, мог разрушить мою нервную систему до основания. Я услышал немного взволнованный голос Итачи: — Дед… эм, кхм, Мадара-сама! Уже так поздно, а Вы еще не встали! Вас ведь ждут люди! У вас всё в порядке? Я попытался ответить хоть что-то, но даже не смог пошевелить иссушенными похмельем губами. — Мадара-сама, я вхожу. Итачи раздвинул дверь, я покосился на него из-под одеяла. — Какого…? — Итачи сморщил нос, — ну и вонь же здесь! Вы что, напились вчера? Итачи по-хозяйски пересек мою комнату и распахнул окно. Солнечный свет резанул по глазам. Я накрылся одеялом с головой. — Итачи, вчера была самая ужасная ночь за последние 20 лет моей жизни. — Ну и что теперь? У целой толпы людей есть к Вам масса дел! Разберитесь с их проблемами сначала, а потом займетесь своей жизнью. Итачи открыл мой шкаф и начал перебирать одежду. Кажется, я начал вспоминать, почему покинул клан. — Я подготовлю Вам мешочки со льдом для глаз, а то вид у Вас, мягко говоря, неважный. Кто же так надирается, в Вашем-то возрасте? — он вытащил бордовое кимоно и аккуратно положил возле моего футона, — этот цвет Вам к лицу, Мадара-сама. Первый посетитель у Вас через 10 минут, так что собирайтесь поживее. После того, как он вышел из моей спальни, мне хотелось застонать. Но делать было нечего. Я снова глава клана, а значит, мои личные проблемы второстепенны. Я очень быстро оделся и вышел в гостиную. Возле моего кресла, на маленьком столике стоял мой любимый чай, который на протяжении всей моей жизни приводил меня в чувства. Я плюхнулся в кресло, тут же подбежал Итачи, и приложил мне к лицу лед. — Из-за чего ж Вы так, деда, а? — причитал Итачи. — Скорее, из-за кого, — проговорил я хриплым голосом. — Что? У Мадары-сама есть человек, который может его довести до такого состояния? — Итачи принялся расчесывать мои волосы. — Пожалуй, у всех хотя бы раз в жизни бывает такой человек. В дверь постучали. — Саске, открой! — крикнул Итачи. Сверху послышались спешные шаги, — ах, да, кстати, как только закончите с соклановцами, Вам еще предстоит успокоить моего младшего братика. Сдаётся мне, это из-за Вас на нём лица нет, — с наигранной улыбкой проговорил Итачи. — Что? — я чуть привстал с кресла от удивления, но Итачи с силой надавил мне на плечи, затем легким движением убрал лед и обмакнул остатки воды с моего лица мягким полотенцем. В эту же секунду раскрылась входная дверь, и зашел первый посетитель. Я ничего не понимал из происходящего. Люди приносили мне какие-то отчеты. Кто по сбору урожая, кто криминальные сводки, кто проекционные листы для каких-то зданий…. Мне казалось, этому не будет конца, в голове всё гудело, время от времени к горлу подкатывала тошнота. Сколько бы чая я ни выпил, лучше мне не становилось. Но вот Итачи объявил последнего посетителя на сегодняшний день. Вернее, их было двое. Зрелые мужчины, один казался ровесником Фугаку, а другой — немногим старше Итачи. Как я узнал позже, тот мужчина, что был старше, являлся троюродным братом Фугаку… или как-то так. — Мадара-сама, — начал старший, — если Вы разрешите, то нашу семью должно посетить радостное событие…. — Отец! Я сам, — перебил его младший, — я собираюсь жениться. Его лицо было очень серьезным, а губы поджаты. Взгляд был уверенным, и казалось, мог просверлить во мне дыру. Итачи, который стоял рядом скрестив руки, закатил глаза. — И это всё? — спросил я, устало потирая висок, — если вам нужно моё благословение, то я вам с радостью его дарую, живите долго и счастливо. В мыслях я был рад, что часы приёма закончились. — Мадара-сама, — продолжил младший. Старший склонил голову, — я хочу жениться на Сенджу. — На Сенджу?! — я резко встал, случайно зацепив столик. Разбился чайник и кружка, разлился чай. Два гостя, казалось, совсем вжались в пол. — Во всей Конохе, что, людей мало? — я был вне себя от ярости. — Мадара-сама, пожалуйста, послушайте, — проговорил младший, не поднимая головы, — мы бесконечно преданы нашему клану, но ведь настали мирные времена. Наши кланы больше не враждуют, нет смысла искать угрозу во всем. — Ах, значит, вот так ты считаешь! А не приходило ли тебе в голову, почему эти мирные, как ты говоришь, времена настали? — внутри меня всё клокотало от злости, я готов был схватить меч и отрубить им обоим головы. — Благодаря усилиям Мадары-сама и других великих предков нашего клана мы можем не беспокоиться за наше настоящее и будущее, — спокойно и тихо проговорил младший. — Усилиям — это ты еще мягко выразился! За твой спокойный сон и сон твоих будущих детей, которых, пока я хожу по этой земле, тебе ни в коем случае не родит Сенджу, я отдал всю свою жизнь, принял на себя позор поражения и ушел в изгнанье! — мой хриплый голос громыхал по всему дому. На несколько мгновений нависла тишина. — Вся Коноха бесконечно благодарна Вам за то, что Вы принесли в жертву себя ради всеобщего мира, Мадара-сама, — почти шепотом, но очень четко проговорил младший, — благодаря Вам мы познали любовь, и теперь для нас нет никаких преград. — С каких это пор любовь стала играть решающую роль при заключении брака?! — мой голос почти сорвался. Я тяжело дышал. Я понимал, что больше не смогу себя контролировать. Этот разговор не мог закончиться ничем хорошим. — Исчезните с моих глаз, оба. Они молча ушли. Я взглянул на Итачи. Он стоял, как-то неловко вжавшись в стену, его глаза были полны испуга. — Мы будем ужинать через четверть часа, — спокойно бросил я, удалившись в свою комнату. Обстановку за ужином сложно было назвать просто "неловкой". Казалось, что в этом доме вообще уже больше никто никогда не заговорит по своей воле. Саске не проронил ни слова за целый день и сейчас молча смотрел в тарелку. Итачи изредка поглядывал на меня, пытаясь узнать, не понадобится ли мне что-нибудь, но тоже не осмеливался произнести что-либо вслух. Вдруг я вспомнил, что еще не разобрался с Саске. Я собрал все остатки своего спокойствия и постарался звучать как можно миролюбивее. — Саске… Итачи сказал, что у тебя была какая-то проблема. Итачи невольно вздрогнул, услышав свое имя. Саске не глядя на меня мрачно ответил: — Всё в порядке. Верхнее веко над моим правым глазом неловко дернулось. — Саске, я не собираюсь за тобой бегать, выясняя, что не так. Однако я не хочу, чтобы у нас были плохие отношения. Во всём клане происходит чёрт знает что, но мне бы хотелось навести порядок хотя бы в собственном доме. Едва ли я справлюсь один, поэтому если мы сейчас разберемся с твоей проблемой, то я буду считать, что мы сделали шаг вперед. Саске положил палочки. Видимо, его спокойствие так же, как и мое, ускользало из рук. — Помнишь… помните, Вы вчера сказали, чтобы я привел Суйгецу домой для официального знакомства, если хочу и впредь с ним видеться? Так вот, я предложил Суйгецу прийти к нам сегодня. Но он отказался. Он сказал, что ему не нужны эти заморочки только ради… секса. Внутри меня всё сжалось. К горлу подступил какой-то ком, и мне хотелось провалиться под землю, только бы не видеть убитое горем лицо Саске. — Это лишь означает, что он использовал тебя, как шлюшку, маленький глупенький брат, — внезапно проговорил Итачи, невозмутимо протирая губы салфеткой. — Заткнись, придурок! — воскликнул Саске, — тебя вообще не спросили! — Я твой старший брат, меня не надо спрашивать, — холодно выстрелил Итачи. Его глаза становились алыми. — Какой кретин в наши дни подпишется под такие старперские правила, как приходить домой и знакомиться с главой клана! — Если б он испытывал к тебе что-то кроме похоти, то не затруднился бы выпить с нами чаю! «Наши дни», «в наше время», «теперь». Эти слова больно пульсировали в моем мозге. Все на кухне были напряжены до предела. Саске в любой момент был готов сорваться со стула и вцепиться Итачи в глотку, в то время как Итачи не выпускал из рук кухонный нож. Докатились бы они до такого, если бы я не вернулся? — Ради всех святых, успокойтесь, вы, оба, — казалось, силы покинули даже мой голос. Я напряженно потирал брови, судорожно подбирая слова, которые смогли бы успокоить нас всех. — Саске, Итачи отчасти прав, я не просил твоего этого… Суйгецу приносить мне клятву верности. Он мог просто зайти и мы бы познакомились. Как видишь, наш некогда великий клан превратился в настоящий дурдом. Я должен всё держать под контролем. Особенно вас двоих. Видимо, я не был готов к тому, что времена действительно меняются, и в силу вступают новые правила. Но если бы я по-настоящему вздумал навести здесь должный порядок, такой, каким его вижу я, мы бы вообще сейчас об этом не разговаривали. Я бы в один момент всех построил, а недовольных отправил бы на тот свет. Однако я тоже пытаюсь адаптироваться к новым реалиям. По-моему, мои слова тогда возымели какое-то действие, и два брата, успокоившись, уставились на меня, ожидая, чем всё закончится. — Саске, хочу тебе напомнить, что ты принадлежишь к Величайшему клану. Несмотря на то, что вы тут оба вытворяете, я всё равно вами горд. Я приложу все свои усилия, чтобы на вас смотрели с восхищением, как когда-то смотрели на весь клан Учиха, пока меня не угораздило вас оставить. Но если вам двоим наплевать на свое имя и на клан, то я попрошу отказаться от семьи, сменить имя и чтоб здесь духу вашего больше не было. Так что, Саске, если ты считаешь, что можешь унижаться до того, чтобы прыгать по койкам и убиваться из-за тех, кто даже не может найти в себе мужества познакомиться со мной, то, пожалуйста. Ты знаешь, где дверь. Но если ты считаешь, что заслуживаешь большего, я помогу тебе. На кухне было тихо-тихо, доносилось лишь мерное тиканье часов. — Итачи, к тебе это тоже относится. Не думай, что если ты уже якобы взрослый, то можешь пускать свою жизнь на самотек. У меня на этом всё. Я надеялся, что моя позиция всем будет предельно ясна и от этого всем станет легче. Самообладание вновь ко мне вернулось. После ужина я сидел у себя в комнате, занимаясь проверкой отчётов. Хоть я и понимал, что означала каждая цифра и слово, я не мог остановить рой мыслей в своей голове. Учиха хочет жениться на Сенджу? Как им это вообще пришло в голову? Ну да, я тоже бы отдал всё ради тебя, что я и сделал. Сделал для того, чтобы больше никому не пришлось страдать. Отказавшись от тебя и сбежав, я не только отказался от своего личного счастья, но и признал превосходство клана Сенджу. Я принял весь позор на себя, чтобы уже больше никто не начинал эту бессмысленную вражду, которую ни у кого не хватало мужества и здравого смысла закончить. Но самое главное, это то, как мы любили друг друга, а ты просто взял и женился, потому что «так надо». Ты же глава клана. У тебя должны быть потомки, которые смогут перенять твоё бесконечное величие и могущество. Так должно было быть и у меня. Но я не смог себя пересилить и предать тебя. Вместо этого я сбежал. Тем самым, клан Учиха лишился своего вожака и уступил власть. Ты предал меня ради клана, а я предал клан ради тебя. Кто из нас больший идиот? Вдруг в коридоре раздался нервный голос Итачи: — Умоляю Вас, на сегодня прием окончен, Мадара-сама сейчас отдыхает! Двери в мою комнату раздвинулись. На пороге стояла Мито, твоя жена. Итачи постарался протиснуться между ней и дверью. — Мадара-сама, я ей говорил…. — Не «ей», а Мито-сама, — строго и очень ядовито проговорила красноволосая женщина, — мне нужно с тобой поговорить. Я аккуратно положил кисть. Я абсолютно не понимал, что происходит. — А я уж было подумал, что сегодняшний день не может стать хуже. Итачи, подай нам чай. Итачи, недовольно хмыкнув, ушел на кухню. — Ну, что стоишь? Проходи, раз тебе так нужно говорить, — и я сделал пригласительный жест в комнату. — Ну и манеры, конечно, у Учих, — Мито величественно прошла и грациозно уселась напротив меня, — и что он только в тебе нашел. На меня словно вылили ведро ледяной воды. Зашел Итачи и поставил нам чай. Однако уходить он не собирался. Мито молчала и смотрела в кружку, из которой только отпила. — Итачи, выйди, — тихо сказал я. Хотя, конечно, в разговоре с этой женщиной, мне бы понадобилась хоть какая-то поддержка. Мито еще какое-то время молча пила чай. Я смотрел на нее. Ее лицо тоже было испещрено мелкими морщинами, но для своего возраста она выглядела прекрасно. Не представляю, сколько у нее уходит чакры в день, чтобы поддерживать такой внешний вид. Волосы по-прежнему были густы и безупречно уложены. Одета она была элегантно, со вкусом, и в каждом ее вдохе, движении и взгляде читалась статность, грация и власть. Вдруг она подняла на меня взгляд, и мне казалось, что он пронизывал меня до костей. Я бы не удивился, если бы она мне врезала в ту же самую минуту. — Пожалуйста, позаботься о Хашираме. Плавно и грациозно она склонилась. Я слышал, как трещали цикады за окном. Я ничего не понимал. Я молчал. С окна подул легкий вечерний ветерок. Мито не поднималась. — Мито, пожалуйста, встань, я не понимаю, о чём ты, — проговорил я не своим голосом. Так же величественно твоя жена поднялась. — Давай начистоту, Мадара. Должно быть, я тот человек, которого ты ненавидишь больше всего в этой жизни. Признаться, у меня тоже нет причин тебя любить. Мне хотелось простого женского счастья, но своим побегом ты мне его не даровал. Ни разу Хаширама не смотрел на меня так, как он смотрел на тебя. Для него я — лишь средство поддержания благосостояния клана. Если ты думаешь, что достаточно страдал, живя там у себя в горах, то поверь, это ничто по сравнению с тем, что испытала я. И уж тем более, мы не можем даже догадываться о том, что пережил Хаширама. Я сидел и не верил своим ушам. Сердце, казалось, даже не билось. — Я не знаю, что произошло между вами с того момента, как ты вернулся. Он мне лишь говорил, что виделся с тобой пару раз. И когда он возвращался после встречи с тобой, он был сам не свой. Я словно вернулась в те времена, когда мы только начали жить вместе. Не знаю, что вы там друг другу наговорили, но мне очевидно одно, — Мито звонко поставила кружку на стол, — он любит тебя так же, как и прежде. Я смотрел на эту женщину, которая впервые говорила со мной наедине и которая впервые признавала свое поражение. Я, вроде бы, и смотрел на нее, но на самом деле, даже не заметил, как она встала и направилась к двери. Голова предательски кружилась. — Мито, — позвал я, так и не осмеливаясь посмотреть ей в глаза, — это всё неправда. Он ясно дал мне понять, что между нами больше ничего нет и быть не может. — Какой же ты дурак, Мадара, — она остановилась у двери, но не повернулась ко мне, — что он должен сделать, чтобы тебе, наконец, стало понятно, как ты ему дорог? Видимо, я его понимаю лучше, чем ты, — она старалась скрыть раздражение и тяжело вздохнула, — я больше не встану между вами, и не прощу тебе, если ты снова допустишь ошибку. Между мной и тобой есть кое-что общее: мы оба желаем, чтобы Хаширама был счастлив. Так что перестань убегать. И она захлопнула за собой дверь. Около получаса я продолжал сидеть на прежнем месте. Свеча уже давно погасла, но вечерний мрак нисколько меня не смущал. Я вообще ничего не замечал. И вдруг меня осенило. Я выбежал из комнаты и буквально налетел на выходившего из ванной Итачи. — Ксо, дед! — прошипел Итачи, потирая лоб. — Итачи, срочно скажи мне адрес тех двоих! Итачи вопросительно на меня посмотрел, но довольно быстро сообразил, что я имел в виду. Я бежал по вечерней улице, моё сердце почти выпрыгивало из груди. Я и сам не понимал, зачем я так торопился, почему не мог подождать до завтра? Во многих домах уже гас свет, вполне возможно, что та семья уже тоже легла спать. Но нет, вот их дом. Свет горел. Я вбежал во двор, не обращая внимания на заливавшуюся лаем собаку. Я громко постучал. — Ма… Мадара-сама? — на пороге стоял старик. Он сделал шаг назад, пропуская меня в дом. Я зашел, всё ещё тяжело дыша после бега. В просторной комнате я увидел взрослого мужчину и молодого парня, которые приходили ко мне недавно. — Мадара-сама? — резко встал изо стола отец, — простите, мы не были готовы к Вашему визиту…. — Я благословляю вас, — резко выпалил я. С минуту в комнате нависла тишина. Похоже, они не поверили своим ушам. Женщина, по-видимому, мать будущего жениха, растерянно смотрела то на меня, то на мужа, то на сына. Последний смотрел на меня напряженно и мужественно, пытаясь сохранить достоинство. — Но что сказали Сенджу? — продолжил я, будто не замечая всей неловкости. Первым в себя пришел отец. Его губы подернулись улыбкой, которую он усиленно старался сдерживать. — Мадара-сама, мы бы не осмелились идти за благословением к Сенджу, пока Вы бы нам не разрешили. — Простите меня за тот резкий тон, — сказал я так просто, словно мы были друзьями со школьной скамьи, — если у вас появятся какие-то трудности в переговорах с Сенджу, дайте мне знать. Также готов помочь вам с организацией свадьбы. Это знаменательное событие, пусть весь клан разделит вашу радость. Прошу меня извинить. И не дождавшись их реакции, я покинул дом. У ворот меня окликнул молодой человек. — Мадара- сама, — он подбежал ко мне и крепко обнял, — не зря Вас называют Величайшим из Учих. Я так Вам благодарен. — Не стоит, — мне тяжело было дышать в его объятиях, — надеюсь, это будет счастливейшим событием за последнее время. Я погладил его по голове, и он улыбнулся мне. Так искренне и легко, как случается крайне редко в нашем клане. Когда Изуна был маленький, он улыбался точно так же для меня. В груди что-то больно кольнуло. Господи, ведь Изуна тоже живет с Сенджу и боится мне в этом признаться. Надо вернуть брата. Я хочу, чтобы он не переставал улыбаться. Кому какое дело, как мы все живём? Да, времена, определённо, меняются.