Пожалуйста-пожалуйста, давайте сломаем мультивселенную?

— Разве это не является, ну, нарушением школьных правил? — Питер немного устало потёр глаза, маневрируя в толпе и стараясь не вмазаться в стену.        Он довольно мало спал последнюю неделю, занимаясь технической стороной своего плана. Питер, здраво рассудив, что со всем этим Турниром и будущими проблемами ему будет совсем не до этого, решил сделать всё разом за три дня. Ну, знаете, у него ведь совсем не восемь месяцев до «финального босса». Вот вообще нет.        Он бы вообще не спал, потому что почему бы и нет? Ведь можно безвылазно сидеть в лаборатории несколько месяцев (проверено на собственной шкуре). Вот только нельзя. Ему всё ещё нужно отсвечивать на уроках, блистать на каждом шагу, и его соседи по комнате явно озадачились бы, если бы он не ночевал в своей кровати. А Гермиона как-то раз тормознула его в Большом зале, спрашивая, не заболел ли он. Ей-то откуда знать, что эти чудные круги под глазами вовсе не внезапно появились, а фактически вернулись на своё законное место.        Впрочем, его успеваемость всё ещё была выше, чем у большей части Хогвартса (ой, бросьте, все мы знаем, что это просто преуменьшение), так что те, кто не был в курсе его реальных дел, считали, что он просто усердно учится. Ага, как же. — Формально, в правилах нет ничего такого, — заметила Дафна. — Просто у нас так не принято, но кого это волнует? Ты имеешь право сидеть за столом со своими друзьями, особенно на Хэллоуин.        Блейз спросил, не хочет ли Питер сесть за их стол на празднике, и если бы его мозг не был так загружен, он бы точно начал ликовать, ведь это, фактически, было бы началом сближения их факультетов. Но Питер чувствовал себя слишком уставшим, чтобы проявить какую-либо бурную реакцию.        Драко, в принципе, видел это, поэтому докапываться до Питера не стал. Но с Блейзом согласился. И Пэнси тоже сказала, что это отличная идея. И как бы Питер и сам-то не особо протестовал. Он просто не очень помнил, это вообще разрешено школьными правилами или да. — Я убью человека, который помешает мне сидеть с нашим очаровашкой, — Пэнси угрожающе хрустнула пальцами, и Питер даже нашёл в себе силы ей улыбнуться. — Просто посмотрите на него — вот, что я люблю. — У него есть девушка, — в миллиардный раз напомнил Драко уже как-то автоматически. — Я тоже люблю тебя, — хмыкнул Питер. — И я уже догадался. — О чём это? — вскинула брови Пэнси, строя из себя дурочку. — По-моему, я и не скрывала, что ты — любовь всей моей жизни. — Ты врёшь мне, женщина, — отмахнулся Питер, а затем посмотрел куда-то вверх. — Не буду называть прямо-таки имя твоего краша, но я знаю, что оно начинается на «Д».        Пэнси резко поперхнулась, округлившимися глазами смотря на Питера. Ему хватило совести, чтобы не выглядеть слишком довольным собой. И, надо признать, лица Драко, Блейза и Дафны выглядели очаровательно-удивлёнными. Пэнси, впрочем, довольно быстро вернула себе невозмутимое выражение лица, но на Питера поглядела с настороженностью. — И ты не собираешься никому рассказывать? И не, ну, — Пэнси замялась, а Драко, Дафна и Блейз продолжали сгорать от любопытства. — Не будешь осуждать?        Слизеринцы явно были в замешательстве. Они мысленно уже перебирали всех учеников Слизерина, чьё имя начинается на «Д». Варианты все… такие себе. Если бы Драко не был уверен в Пэнси, то мог бы подумать на себя. Вместо этого он решил переключиться и на другие факультеты. — Не-а. Я считаю, что это вообще не то, из-за чего тебе стоит переживать. Это также нормально, как и всё остальное. И это не делает тебя плохим человеком, — Питер ободряюще улыбнулся Пэнси. — И тебе не стоит пытаться как-то это менять или пытаться отрицать свои ощущения. К тому же, по-моему, этот человек довольно милый. Тебе стоит позвать его на свидание. — Ты думаешь, согласится? — Пэнси в наглую игнорировала умоляющие взгляды друзей, смотря на Питера.        Вообще-то, он знал, в чём причина. Мало какой человек в это время, узнав, что твоя подруга вообще не по мальчикам, просто ответил бы, что это нормально. — А разве тебе можно отказать?        Пэнси фыркнула. А Драко, Блейз и Дафна остались без ответа, обиженно надувшись. Ну, вряд ли это надолго. Возможно, к Святочному балу Пэнси вспомнит об этих словах, и тогда точно позовёт эту девочку на танцы. А пока… Ну, пока пусть так. — Давайте спросим, — вернулась к теме разговора Дафна, кивая на профессора МакГонагалл, беседующую в отдалении с профессором Вектор и Флитвиком. — Наши тебя не прогонят, а с учителями можно утрясти.        Питер, израсходовавший оставшиеся силы на Пэнси (поддержать человека, имеющего дела с осознанием своей ориентации — святое дело, на него не жалко), не слишком-то активно кивнул. Так-то идея замечательная, и Питер готов поклясться своей пяткой, что всецело её поддерживает. Драко, будучи, очевидно, ментально-связанным с Питером, потому что, ну, а как ещё это можно объяснить, кивнул, говоря за него, что он согласен.        На этом решении и остановились. Потом ещё пару минут постояли и потупили, как робкие краснеющие девицы, а Драко за это время успел вытащить из рюкзака Питера (он почти по пояс туда закопался, настолько увлёкся) какой-то энергетический батончик и термос с чаем. Питер проникся гордостью за Малфоя, потому что, серьёзно, он очень быстро схватывает правила «существования Питера».        Потом они всё же решились подойти к МакГонагалл. Во многом потому, что Питер слегка взбодрился (серьёзно, он похож на машину, работающую на еде), перестав молча смотреть в пустоту. Теперь можно что-то делать. Но, к удивлению Питера, говорить с ней решила Пэнси, обосновав это вроде как тем, что она здесь уже четвёртый год учится, её учителя знают лучше, а он новичок, и лучше будет, если они подумают, что идея исходит от кого-то другого. Как, собственно говоря, и было. — Здравствуйте, — они поздоровались практически хором, удивляя преподавателей такой слаженностью. — Добрый вечер, — МакГонагалл с любопытством посмотрела на них. — Вы хотели что-то спросить? — Вообще-то, да, профессор, — Пэнси очаровательно ей улыбнулась, заправляя спадающие пряди волос за уши. — Мы хотели уточнить один момент. Ведь если ученик одного факультета сядет за стол другого, это не будет нарушением правил? — Вы хотите ужинать не за столом Слизерина, мисс Паркинсон? — профессор Флитвик явно что-то прикидывал в голове. — Вообще-то, мы бы хотели украсть Питера со стола Гриффиндора, — ответил за неё Блейз. — Завтра Хэллоуин, и мы подумали о том, что было бы довольно весело сидеть вместе.        Деканы двух факультетов и профессор Вектор переглянулись между собой. Это явно был прецедент. До этого никто из учеников одного факультета не пересаживался за стол другого добровольно. И, если так подумать, то в школьных правилах нет ничего, что указывало бы на то, разрешено это или нет. Но такое предложение не звучит плохо. И, что главное, оно исходит от чуть ли не самых ярких представителей Слизерина, которые веками были соперниками того факультета, с которого они собираются «украсть» человека.        Возможно, это действительно не самая плохая идея. — Не думаю, что в школьных правилах есть что-то, запрещающее сделать так, — наконец, согласилась МакГонагалл. — К вам только одна просьба: ведите себя подобающе, чтобы произвести хорошее впечатление на наших гостей.        Никто не решился переспросить у МакГонагалл, что именно она имеет ввиду под «подобающим поведением». Потому что она внушала страх и уважение иногда даже удачнее, чем профессор Снейп, а это что-то значило. Вместо этого они не совсем стройным хором поблагодарили её, извинились за беспокойство и постарались исчезнуть, пока ещё не слишком поздно.        Сейчас у них было зельеварение, которое, согласно книге, было сокращено аж на полчаса из-за прибытия двух делегаций. Ещё должны были приехать организаторы турнира, и если Барти Крауча Питер помнил, то имя второго человека, который имел куда большую славу среди школьников по какой-то причине, как-то выпало у него из головы. Но, вроде бы, он не играл какой-то особой роли в повествовании… А в фильмах его вообще не существовало.        Прибытия иностранных делегаций Питер ждал давно. Хотя бы потому, что с их появлением сюжет начнёт развиваться быстрее, а Питер прибыл сюда как раз-таки ради хоть какого-то движения. Не вечно же ему тут на уроки ходить? Хотя, надо признаться, Питер был бы совершенно не против семи спокойных лет в Хогвартсе. Но это было из области несбыточного, находившееся в списке чудес почти рядом с «Морган перестанет любить замороженный сок» и «Стив выражается».        Весь Хогвартс был в каком-то напряжённом ожидании. Со всех сторон слышались шепотки, а каждый ученик выглядел гораздо более опрятно, чем в обычный день, потому что (как подозревал Питер) не только МакГонагалл провела со своими учениками подробный разговор о том, что именно им необходимо выполнить, чтобы не опозорить школу. Но Питер всё равно пренебрёг расчёской, с удовольствием отметив, что Драко, похоже, продолжает прислушиваться к тем его словам о том, что ему куда больше идут волнистые волосы, а не вечно зализанное и залакированное нечто. Серьёзно, ему же не сорок.        На зельеварении Питеру удалось поспать, что было, наверное, абсолютным нонсенсом. Из-за сокращённых уроков они ничего не варили, поэтому была лекция о каких-то травах, но никто всё равно ничего не слушал, в предвкушении перешёптываясь.        Тему трав Питер знал лучше, чем сам Снейп (наверное), а Эдит, которую он приучился брать с собой на все занятия, в любом случае фиксировала всё, сказанное преподавателем. Поэтому Питер не совсем спокойно, но спал, завалившись на плечо Драко. И Снейп проявлял просто великолепную актёрскую игру, делая вид, что вообще ничего не замечает.        Он вёл себя более лояльно по отношению к Питеру даже не столько из-за того «чудесного» дня в кабинете Дамблдора, после которого у Питера появился дополнительный стимул не спать (кроме не-такой-уж-необходимости закончить с делами, Паучка мучила навязчивая идея того, что стоит ему заснуть, как начнутся кошмары), сколько из-за разговора, состоявшегося на следующий день.        У них было запланированное дополнительное занятие, которое Питер провёл в попытках быстро и понятно разжевать профессору большую часть химии, знакомой самому Питеру. Нет, Снейп, конечно, был подкован как в теории, так и на практике, но за двадцать семь лет наука шагнула далеко вперёд. Питер, в итоге, выпросил у Снейпа некоторые ингредиенты для зелий, которых у него не было, чтобы заняться их химическим составом. А ещё пообещал как-нибудь показать профессору свою лабораторию.        Кажется, Снейп, который в любом случае был благосклонно к нему настроен, был действительно впечатлён. Питер ещё не обсуждал с ним возможность использовать свою кровь для их зелья, но планировал действовать постепенно. Сам профессор либо не хотел поднимать болезненную тему (он ведь был в памяти Питера, так что знает, насколько плохо это было), либо ещё не догадался, что Питер не заснул на пять лет, а вот прямо умер.        Учитывая тот факт, что, по словам Драко, «даже Уизли» заметил, что Питер спит, не было просто ни единой возможности того, что это пропустил Снейп. Очевидно, все остальные тоже так думали, поэтому выглядели весьма озадаченно.        Или они были весьма озадачены тем, что Питер и Драко как бы оба мальчики, что в этом году не такое распространённое (скорее, «обнародованное») явление, как в том времени, в котором живёт Питер. Но сам Малфой ничего по этому поводу не говорил, а Питер решил, что Драко не тот человек, который будет молчать, если ему что-то не нравится. И это если не считать тот факт, что они оба слегка… ну, гетеро? Не суть, в общем.        К сожалению, со слизеринцами Питеру пришлось попрощаться. Им всем нужно было отнести рюкзаки в свои комнаты и взять плащи, так что Питер пошёл в башню Гриффиндора. Рядом с ним каким-то чудесным образом оказались близнецы, которые больше всех других хотели поскорее не столько увидеть гостей, сколько услышать, что скажет Дамблдор про Турнир. — Тебя кто-нибудь предупредил, что будет вечеринка? — поинтересовался Джордж, пока Фред строил рожи Пивзу. — Учитывая, что он большую часть времени болтается с Малфоем, — вклинился Фред, решив, что без его экспертного мнения они всё-таки не сдюжат. — Что вы вообще вместе делаете? Шипите на людей? — Фред! — Джордж притворно-возмущённо посмотрел на брата, прикрыв рот рукой. — Мы же зарекались не лезть в личную жизнь детишек!        Питер позабавлено фыркнул. Вообще-то, за такие шутки в его мире людям бы уже приписали гомофобию, расизм и что-то-там-ещё-Питер-без-понятия, но здесь… Почему-то, от близнецов это воспринималось как действительно забавная штука. Наверное, это потому, что они на самом деле просто шутят, без какого-либо намёка на оскорбление. Питер любит этих ребят. — Если моя девушка бросит меня, то я точно буду встречаться с Драко, а пока мы просто разговариваем и строим планы по захвату мира, — Питер ослепительно улыбнулся близнецам, одобрительно переглянувшимся. — Так что там за вечеринка, о которой мне должны были сказать? — Мы планируем устроить вечеринку для всех наших, начиная с четвёртого курса, — Питер кивнул, мысленно отмечая, что хоть в книге этого и не было, это весьма в духе близнецов. — Первые-третьи слишком маленькие, и Гермиона сказала, что их лучше не трогать.        В глазах Фреда с Джорджем ясно читалось: «Мы так не считаем, но мы не психи, чтобы спорить с Гермионой». Питер, в принципе, разделял их позицию. — Как только мелкие уснут, это где-то к одиннадцати-двенадцати, мы поставим заградительные и заглушающие заклинания на их двери, стечёмся в гостиную и будем веселиться всю ночь, — развёл руками Джордж, ведя себя так, будто Питер уже отказался, и с этого момента цель жизни близнецов — переубедить его. — А что делать с МакГонагалл будете, если она зайдёт? — Питер не зануда, он просто реалист.        И, что самое великолепное в близнецах? Они крайне предусмотрительны. — Мы послали ей жертвенного ягнёнка, — Оливера, что ли? — Вуд уже несколько лет весьма успешно уговаривает нашего замечательного декана на такие праздники. И мы передали ей конфеты и несколько бутылок шотландского виски в подарок. Это не первое наше родео. — Это взятка? — насмешливо выгнул бровь Питер, а Фред приобнял его за плечи, мило улыбаясь. — Это — гарантия, что и мы, и профессор чудесно проведём вечер. — И будь уверен, — подхватил Джордж, обнимая его с другой стороны. — Флитвик, Стебль и даже Снейп получат ровно такие же подарочки. Ну, или почти.        Питер весело закатил глаза, чувствуя на себе молчаливое нетерпение близнецов. — Мы с Ли собираемся сегодня сбегать в Хогсмид, чтобы пополнить запасы. Скидываемся на добровольной основе, — Фред с Джорджем отпустили его, продолжая подниматься рядом чуть ли не нога в ногу. — Мы не настаиваем и в любом случае пустим тебя на вечеринку. — Понял, — Питер улыбнулся, кивая на портрет Полной Дамы. — Мои экстренные запасы в комнате, думаю, на добровольное пожертвование их хватит. — Быстро схватываешь, — в один голос заявили близнецы.        Питер весело отсалютовал им, называя Полной Даме пароль и сворачивая в сторону своей спальни. Вообще, вечеринка звучит не так плохо, да и компания в этот раз более чем стоящая, но Питер действительно не любит такие мероприятия. В смысле, может быть он, конечно, и пойдёт, но он предпочёл бы заняться чем-то другим.        По плану, он должен положить свой рюкзак, запахнуться в плащ, выползти на улицу и, соединившись со своим факультетом, дожидаться появления делегаций из других школ. Питер решил, что с этим он точно сможет справиться.        Вместе с плащом и долей любви к Мими (ну, знаете, нужно постоянно напоминать ей о том, кто самая лучшая девочка на свете) Питер захватил первый попавшийся тканевый мешочек с монетами. Он ещё в Хогсмиде взял себе пару (десятков), чтобы не хранить деньги просто вываленными горой в ящике.        Когда Питер кинул мешочек Фреду, он выглядел озадаченным. Вот очень сильно. Но когда он расслабил верёвочку, очевидно, предполагая, что увидит там медные или, на крайний случай, серебрянные монеты, то озадаченность сменилась на шок. Ли и Джордж, наблюдающие за этой картиной, разделяли его эмоции. — Возможно, ты ещё не разобрался в нашей валюте, — начал Фред. — Но тут сколько? Сто-двести галлеонов? Ты в курсе, что этого хватит, чтобы покрыть расходы на всё необходимое для семи лет в школе, и ещё останется? — Не так уж и много, — Питер играючи пожал плечами, внутренне гордясь своей невозмутимостью. Спасибо, Тони. — Просто берите, мне они всё равно не нужны… — Ты шутишь сейчас? — Джордж посмотрел на Питера так, будто он сумасшедший, но при этом с каким-то благоговением. — Тебе нормально вообще объяснили нашу валюту? Мы правда не можем столь… — Ребят, я разве не упоминал, что мой отец, вроде как, миллиардер? — Питер скептически выгнул бровь. — Возможно, это кажется странным, но ты сам сказал, что я могу внести любую сумму. — Ага, но я на это могу купить весь Хогсмид. Ты смерти моей хочешь? — Фред изо всех сил страдал. — Я не знаю, сколько это на ваши деньги, но однажды меня вынудили потратить семь миллионов долларов только потому, что я сказал папе, что не хочу бездумно тратить его деньги, — Питер устало посмотрел на потолок. — Иногда моя семья склонна перебарщивать. Просто смирись с покупкой всего Хогсмида, потому что я действительно не хочу опоздать.        Фред что-то сдавленно пробормотал, но Питер уже помахал ему ручкой, сбегая на улицу. Скажем так, это было вложение не столько в вечеринку, сколько в приколы близнецов. И, знаете? Питер ни секунды не будет об этом жалеть.        Питер быстро спускался вниз по лестнице, чтобы присоединиться к ровному строю во дворе. Ему гораздо больше нравилась книжная версия появления учеников из других школ, потому что в фильме, что, конечно, только его мнение, это было показано как-то убого.        МакГонагалл критично проходилась взглядом по всем и каждому, строго приказывая поправить тот или иной предмет гардероба. Заправить рубашку, поправить воротник или разгладить какую-нибудь складку. Судя по настроению в остальных колоннах — профессора страдали чем-то похожим. Что уж тут говорить, даже там, где стояли преподаватели, не являющиеся деканами каких-либо факультетов, профессор Вектор делала замечания Грюму и Трелони.        К Питеру, как и к, например, Гермионе, замечаний не было. И если девочка сама по себе была довольно аккуратной, то Питер должен признать, что его внешний вид — целиком и полностью заслуга Пеппер. И сотни камер, которыми тыкали в его лицо, стоило им вчетвером (или впятером, когда Харли был в гостях) появиться хоть где-нибудь.        Возможно, в этом мире Пеппер считали бы вейлой. Как и Нат с Вандой. Ведь куда бы они ни пошли, от них невозможно отвести взгляд, да и выглядят они просто волшебно. Вполне вероятно, что они могли бы быть такими существами и в его мире. В смысле, если и был кто-то, кто настолько подходит на роль мифической прекрасной девушки, то кто ещё это мог быть, чёрт возьми? Ванда вон ещё и с частью «волшебная» совпадает.        И ЭмДжей. Всё, это вся мысль. Она точно волшебная мифическая красавица, тут без вопросов.        Лаванда, стоящая в паре шагов от Питера, тихо шепталась с Парвати о том, что «считается, что девочки из Шармбатона — самые красивые в мире, и нам нужно узнать, чем они пользуются». Питер был максимально далёк от этого, поэтому старался отключиться от вообще всей болтовни. Но его слух выцепил слова Оливера о том, что существует весьма высокая вероятность появления Виктора Крама, ведь квиддичный сезон уже закончился.        Питер почему-то рассеяно подумал о том, что в этом мире как-то слишком много знаменитостей среди подростков. Как вот Виктор может быть всемирно известным человеком, если ему всего семнадцать-восемнадцать, и ему нужно заниматься учёбой, а не только тренироваться и играть в квиддич, который ещё и весьма травмоопасная игра, из-за которой могут пострадать даже профессионалы… Ах, да. Ну, у Питера больше вопросов нет. Хотя… Нет, всё равно нет.        И, надо признать, несмотря на то, что Питер миллион раз перечитывал и пересматривал «Кубок огня», появление коней и кареты было более чем впечатляющим.        Питер молча впитывал в себя каждую деталь, радуясь, что не стал снимать Эдит после пары зелий. Нед будет на восьмидесятом небе от счастья, когда Питер покажет ему некоторые записи отсюда. Если они, конечно, сохранятся. Хоть бы они сохранились.        Мадам Максим была просто великолепна, и это даже не потому, что у Питера на подсознательном уровне были выработаны уважение и восхищение сильными женщинами, а потому, что так и было. Пока Дамблдор мило беседовал с этой внушительной женщиной, Питер «сканировал» её своим чутьём. Он должен быть уверен в том, что в момент, когда Хогвартс будет переполнен самыми разными людьми, его чутьё не даст сбоев и не укажет на того, кто этого не заслуживает. Мадам Максим была чиста.        А её ученики… Что же, Питер безошибочно выловил Флёр из толпы, благодаря её родственнице-вейле. Она действительно выделялась и была очень красивой, и, наверное, её вид должен заставлять все сердца трепетать, но… что-то, видимо, пошло не так. В смысле, вероятно, это бы сработало, но очарование Флёр не работало на Гарри, сходившем с ума по Чжоу, и никогда не упоминалось, чтобы Драко как-то странно на неё реагировал, так что Питер подозревал, что дело не столько в его «иммунитете» к магии, сколько в существовании ЭмДжей. Нед и Харли сказали бы, что это слишком приторно, а Тони с Пеппер, что мило. Угадайте, к кому он собирается прислушаться?        Девочки и мальчики (позвольте заметить, во Франции есть представители обоих полов, что бы вам ни говорил фильм о том странном мальчике со шрамом) из Шармбатона поспешили внутрь, чтобы хоть как-то согреться, а мадам Максим повторила своё наставление о том, что её лошади пьют только односолодовый виски. То есть, для Питера повторила, остальные услышали это впервые в жизни.        Оставалось несколько минут до прибытия учеников из Дурмстранга, и Питер не то чтобы жалуется, но он хочет кушать, можно, пожалуйста, побыстрее? Ладно, на самом деле, есть он хочет всегда, а сейчас просто мечтает о том, чтобы увидеть корабль, поднимающийся из воды. Ведь это должно быть так красиво! Не хуже летающей кареты-дома с лошадьми.        Кстати, в фильме путаница с представителями этих школ появилась как раз из-за Дурмстранга, поскольку девочки в этой школе учатся только на одном факультете и изучают в основном травничество и зельеварение, хотя феминист в душе Питера очень негодует, потому что многие из этих девушек точно не хуже (и гораздо лучше) других учеников этой школы. Неразумно раскидываться таким сильным ресурсом, учитывая то, насколько слабым кажется новое поколение волшебников на контрасте с предыдущим. Да если бы Грин-де-Вальд пальцем одним пошевелил в своё время, Володька… то есть, Волан-де-Морт рассыпался бы.        Внезапный фан-факт: Николас Фламель, единственный и неповторимый создатель того самого философского камня, если кто-то вдруг забыл, учился в Шармбатоне.        Появление мачты из воды произвело настоящий фурор. Конечно, реакция была не такой бурной, как чуть позже на выход Виктора, но весьма сильной. И Питер знает, что это не совсем нормально, и сейчас он обязан просто восхищённо таращиться, но… серьёзно, в этом мире кто-нибудь слышал про физику?        Почему, вот просто объясните, почему уровень воды в озере даже не шелохнулся? Разве это не чёртов огромный тяжеленный корабль, который только что был под водой? Тут вообще слышали про Архимеда? Даже если они только что телепортировали заколдованный корабль, заставив его изменить вес, под воду, то он всё равно не щепка. Его появление должно было вытеснить воду хотя бы на несколько сантиметров. Где это? Ладно, если бы это был океан, в котором кораблём меньше-больше, ничего особо не меняется, но это озеро. И оно не такое уж и большое, поскольку Питер лично оббегал его вокруг уже больше сорока раз. Он так негодует, что даже не реагирует на бурные охи-вздохи девчонок, увидевших этих… кого? Румынов ведь?        Нарушители законов, вот они кто. Архимед что, шутка для вас?        Ученики Дурмстранга прошли в замок вслед за своим директором — Игорем Каркаровым. Питер мысленно задался вопросом, русский ли он. В смысле, его зовут Игорь, и он точно знает, что Наташа говорила о том, что припугнула какого-то русского бизнесмена Игоря. И его фамилия оканчивается на «-ов», как и у Наташи. Это они её зовут Романофф, потому что окончание сложно произносить, но так-то она Романова. А если бы была мужчиной, то Романов. Как и Каркаров.        В смысле, ему необходимо это знать, потому что Наташа провела ему целых двенадцать уроков по полтора часа о том, как нужно вести себя с русским человеком, чтобы: понравиться ему, обмануть его, выудить у него информацию, победить в драке, переспорить, оказать достаточное психологическое давление, чтобы он испугался, и заставить уважать.        На некоторые из них ушло по два занятия. На том, где она показывала, как напугать, Ник Фьюри плакал. И нет, Питеру совершенно не было жаль Ника Фьюри. Сначала. Но когда он заплакал, а Наташа торжественно объявила, что для того, чтобы психологически надавить на русского нужно давить в два раза сильнее, у Питера появились вопросы. В смысле, эти люди что, из камня сделаны, что ли?        На практическом занятии на эту тему (ну, его Питер не стал считать тринадцатым, потому что, формально, это была обычная миссия мстителей) Питер намеренно засёк время, в течение которого Наташа измывалась над каким-то торговцем детьми. И он выдержал двадцать восемь часов в камере, прежде чем сломался. Наташа сказала, что он исключение, потому что по её данным, родился в какой-то деревне под Саратовом, и люди, приехавшие оттуда, могут с лёгкостью сломать танк своей психикой.        Наташа не танк. Наташа вышла из камеры спустя двадцать девять часов непрерывного психологического давления, оставив убийцу и торговца детьми рыдающим, красиво откинула волосы назад и пошла пить чай с Морган, потому что пообещала девочке, что даст заплести себе косы.        Питер соврёт, если скажет, что Ник Фьюри не поседел, увидев записи допроса.        Вот поэтому Питеру хотелось бы знать, русский ли Каркаров. Ну, типа, для общего развития.        Они всей толпой пошли в замок, чтобы начать пир. Другим школам за то время, пока они все занимали свои столы, видимо, проводили какую-то лекцию.        Как и в книге, за столом профессоров уже были Барти Крауч и Людо Бэгмен (Питер без понятия, как он умудрился вспомнить имя этого парня), а ученики Шармбатона и Дурмстранга сели за столы Когтеврана и Слизерина соответственно. Сначала должна быть речь Дамблдора, ради которой все тут сегодня и собрались, а потом уже еда.        Единственное, ради чего Питер слушал эту речь — ограничение по возрасту. Он очень надеялся, что эту часть Дамблдор всё-таки опустит, как они и договаривались. Питеру такое очень не подходит. В смысле, он бы в любом случае придумал, как если не участвовать, то попасть на встречу с Лордом Неудачником. Но… Окей, он признает это: ему просто хочется встретиться с драконом. Все довольны? До свидания.        Про ограничения Дамблдор сказал, но немного в другом ключе. Уточнил, что задания будут сложными и опасными, так что ученики первых трёх курсов к соревнованиям не допускаются. Честно говоря, дети расстроенным не выглядели, потому что в большинстве своём понимали, что против старшеклассников из двух других школ им не выстоять. Дальше он уточнил, что с четвёртого по седьмой курс каждый должен хорошо подумать и принять решение, опираясь на собственные силы. А дальше всё по плану: «Положите в него пергамент со своим именем и школой в течение следующих двадцати четырёх часов, а завтра на пиру мы объявим чемпионов. Кубок выберет достойнейших, удачи».        Даже без магии Стефана, служащей Питеру страховкой во всём и вся, это был вопрос решённый. В смысле, что-то Питер тут не наблюдает ни одного человека, на самом деле поднявшего молот Тора. С артефактами, определяющими степень «достойности» у Питера проблем пока что не было. И нет, он не самоуверен. Ну, может быть чуть-чуть. Тони сказал, что ему это только на пользу. И у Питера до сих пор не было ни единой возможности сомневаться в Тони. — Гермиона, ты собираешься бросить в Кубок своё имя? — внезапно спросил Дин Томас. И знаете, это имеет смысл, очевидно, для всех, кроме Гермионы, непонимающе сузившей глаза. — Ты ведь самая способная во всём Хогвартсе и знаешь больше всех. У тебя-то точно не будет проблем с победой. — Не думаю, — Гермиона покачала головой. — Такое соревнование требует более высокого уровня подготовки, и мне бы хотелось сфокусироваться на учёбе, ведь в следующем году нужно сдавать СОВ… Неважно, а ты? — Не, — Дин отмахнулся. — Я же не сумасшедший. Если Кубок выберет кого-то вроде Крама, меня просто размажет. Мы с Симусом хотим дожить до конца года. Питер?        Питер растерянно моргнул, не ожидая такой подставы. Они спрашивают, собирается ли он бросать своё имя в Кубок? — Не знаю. В смысле, мне было бы интересно попробовать, но разве это немного не неправильно? — никто не понял, что он имеет ввиду. — Я о том, что учусь здесь всего второй месяц. Уверен, что есть гораздо больше людей, которым действительно стоило бы поучаствовать. И, теоретически, если меня выберут, то многие, наверное, расстроятся. — Ну, вообще-то, — Гермиона задумчиво прищурилась. — Не столь важно, сколько ты учишься в Хогвартсе. Ведь ты уже здесь. И, к тому же, есть у меня предположение, что кто бы ни был выбран, три других факультета будут недовольны. А ты, ну, похоже, всем нравишься. — Не скажи. По-моему, когтевранцы его ненавидят, — фыркнул Гарри. — Все, кроме Луны. — И Падмы. Потому что они бесятся, что из-за него мы получаем больше очков за учёбу. А ещё моя сестра сказала, что он отшил Чжоу ещё в поезде, поэтому она и её подружки слегка злятся, — включилась Парвати. — Это правда?        Гарри и Рон (которому не столько нравилась Чжоу, сколько приходилось строить с другом планы по её завоеванию) шокировано смотрели на Питера. Тот слегка смутился такому вниманию. Гермиона удивлённо подняла брови, Лаванда и Парвати улыбались, а Дин и Симус украдкой глядели на Чжоу. — Ну, у меня так-то есть девушка, — почему они выглядят удивлённо? Он что, не упоминал об ЭмДжей при учениках своего факультета и курса? Вроде бы говорил… Не суть. — И она типа не в моём вкусе. — Так не очень красиво говорить, — заметил Невилл. — Так говорить нормально — я не оскорблял её, просто поставил перед фактом, что она не кудрявая американка, способная одним и тем же карандашом как нарисовать какой-нибудь шедевр, так и выколоть кому-то глаз, — улыбнулся Питер. — Серьёзно, если бы я не «отшил» Чжоу, то Мишель увидела бы это из Нью-Йорка и убила бы сначала меня, а потом Чжоу. — Разве Ильверморни находится в Нью-Йорке? — удивлённо переспросила Гермиона, и Питер покачал головой. — Мишель — не волшебница. Не то чтобы это делало её менее опасной, — фыркнул Питер. Эту запись у Эдит он точно сотрёт. — Гарри, Рон, вы будете кидать в Кубок своё имя? — Я — нет, — Гарри устало вздохнул. — Не факт, что меня бы выбрали, но я хочу провести хотя бы один спокойный год. А тебе действительно стоит кинуть — новенький или нет, это ведь Кубок решит, станешь ли ты чемпионом. — Я тоже не буду, — Рон пожал плечами. — Если даже Гермиона считает себя недостойной, то кто мы такие, чтобы… — Простите, можно попросить у вас буйабес?        Флёр остановилась рядом с их столом, вежливо улыбаясь. У неё был сильный французский акцент, но говорила она весьма внятно и уверенно. Питер даже не может представить, сколько времени им всем пришлось учить английский ради этого Турнира. Причём ладно Флёр и Крам, им-то пришлось участвовать, но вот все остальные, которые выучили язык и, фактически, просто так приехали в Англию в ущерб своему образованию, потому что ни в книге, ни в фильме не было указано, кто их обучал в течение этого года.        Впрочем, возможно, они ходили на занятия вместе с более старшими курсами, вроде шестого и седьмого, а Гарри этого просто не знал. Надо будет это выяснить. — Да, конечно, — Рон завис, но Гермиона была вполне способна разговаривать. — Я заметил, что вам наша погода показалась весьма суровой, — вот честно, когда он ездил с Нат во Францию на две недели ловить преступный синдикат, и ему пришлось учить французский и правила казино, чтобы притворяться крупье, Питер даже представить не мог, что этот язык пригодится ему, чтобы поболтать с Флёр. — Англия славится своим чаем, вам стоит попросить его и попробовать. Хорошо согревает. — Ты уверен? — даже если Флёр и была удивлена, что он говорит по-французски, то недолго. — Конечно! Лучше чёрный, а не зелёный, чтобы было легче уснуть после долгой дороги. И если будешь добавлять молоко, то тёплое, чтобы чай оставался горячим. Гарантирую, ты вообще забудешь о том, что тут холодно, — Питер улыбнулся, а Флёр кивнула. — Питер. — Флёр, — девочка кивнула, а Питер легко пожал ей руку. — Спасибо за совет. — Обращайся.        Флёр ушла за стол Когтеврана к своим подругам вместе с буйабесом. Питер поймал на себе чуть больше удивлённых взглядов, чем предполагал. Даже более старшие, вроде Фреда с Джорджем и того же самого Ли Джордана (но не Оливера, потому что у Оливера одна любовь — кубок по квиддичу), смотрели на него с некоторым вопросом в глазах. — Ты говоришь по-французски? Ты не упоминал об этом, в тот раз, когда мы бегали, — даже Гермиона выглядела впечатлённой.        Он серьёзно не сказал? Забыл, наверное, да и тогда ему важнее было заполучить запись парселтанга. — Что ты ей сказал? — а вот Ли интересовало немного другое. — Я заметил, что они все замёрзли, поэтому посоветовал выпить чаю, а то мы в чёртовой Англии, а на столах даже нет горячего чая. Вы вообще какие-то неправильные англичане, — категорично заявил Питер, а потом кивнул Гермионе. — Запамятовал, формально, я не знаю язык в совершенстве, но я могу сказать что-то банальное, предложить собеседнику чай или, например, наступить кому-нибудь на горло и с серьёзным лицом сказать, что казино всегда в выигрыше.        Рон усмехнулся, а затем принялся сокрушаться о том, что «все вокруг знают этот тупой французский». Ну и хорошо, что они восприняли это как шутку. Меньше знаешь — крепче спишь. Питер в таком случае спать не должен вообще.        Но он спит. Вот просто уходит в спальню сразу после ужина, обнимает Мими и отсыпается. Все остальные успевают погулять, обсудить всё, что только возможно, а Фред и Ли даже уходят в Хогсмид и успешно возвращаются, оставляя Джорджа как прикрытие. В смысле, он ведь может сыграть и себя, и своего брата, а для Ли совершенно не странно оказаться в восемь вечера пятницы в библиотеке. Вот точно нет. Гермиона, похоже, даже занимается домашней работой, но это всё неважно, потому что Питер спит. Всё.        А на следующее утро Питер занимается своей обычной рутиной — идёт бегать. Теперь приходится одеваться теплее, но у него всё ещё есть кофта с встроенным обогревателем, и технический прогресс ещё никогда не был так прекрасен. Серьёзно, он бегает в первых попавшихся спортивных штанах и этой чудной кофте, которая тонкая и лёгкая, но такая тёплая, а вот всем остальным его спутникам, которых, надо признать, уже очень немало, приходится гораздо сложнее.        С ним бегает половина Гриффиндора: половина всех мальчиков, включающая в себя даже Невилла, среди которых есть даже два третьекурсника и один второкурсник (те, кто помладше, предпочитают спать), и немного меньше девочек, потому что Кэти Белл, например, предпочитает спать, Джинни категорично отказалась, сказав, что она и так прекрасна, а у Тори с пятого курса была якобы «аллергия на бег». А вот Лаванда с Парвати присоединились, сообщив, что они собираются заполучить самые великолепные фигуры в мире, и подключили Падму и её друзей с Когтеврана.        Луна бегать не пошла, сказав, что это тратит её жизненные силы, но другие девочки и мальчики, включая даже Чжоу и её подруг, теперь выходили если не каждое утро, то хотя бы пару раз в неделю. У Питера как-то внезапно появились небольшие проблемы с запоминанием имён.        Типа, запомнить имена своих одноклассников в Мидтауне — ещё нормально, но целый Хогвартс? Он старался запоминать хотя бы тех, с кем пересекался больше двух раз в неделю. Таких было больше полутора сотен. Это сложно.        Пуффендуй был фактически заслугой Невилла. Он очень много общался с Ханной Эббот, и постепенно она и её друзья тоже начали присоединяться к ним. В один день Питер с трудом удержался от счастливого сальто, увидев, что на пробежку вышел Седрик Диггори.        Со Слизерином дела обстояли интереснее. Большая часть Слизерина фырчала, что бег — это слишком энергозатратно для них, но выходили по утрам на улицу с завидной регулярностью. Они не бегали — кто-то просто ходил, кто-то предложил поиграть во что-то. И поскольку на Слизерине тоже учились маглорождённые, как везде и всюду, кто-то предложил маггловские игры и упражнения. Сначала это было не так распространено, но потом многие действительно втянулись. Футбол, йога, которую пришлось, к сожалению, перенести в замок до весны, волейбол и занятия на тренажёрах.        Как в Хогвартсе появились перекладины и прочее добро? Ну, кто-то (Оливер с Луной и Пэнси, что было официально самой странной командой, но очень эффективной) очень настойчиво давил на всех деканов, профессоров и добрался даже до директора, чтобы получить такую площадку.        Дошло даже до того, что в какой-то момент Гарри вспомнил, что у обычных людей довольно распространены походы в бассейн, и предположил, что в Хогвартсе стоит устроить что-то такое. А потом он вместе с Гермионой, Питером и Драко (который очень сильно не понимал, почему оказался в этой компании, но всё равно был там практически добровольно) дошли до МакГонагалл, загрузив её вопросом: «Как вы думаете, можно ли переделать Тайную комнату в бассейн, а давайте сделаем, только надо убрать оттуда труп Василиска, ну вы поговорите с директором, спасибо».        Это случилось ещё до разговора Питера с Дамблдором, но насколько Питер знал, МакГонагалл инициатива понравилась, поэтому сейчас шло её активное исполнение.        Как-то так и получилось, что те, кто не ходил бегать и ленился по утрам, ходил тренироваться вечером, а дружеские матчи во все доступные маггловские виды спорта действовали на факультеты весьма положительно. Потому что было довольно непросто набрать команду, целиком состоящую из учеников только одного факультета, поэтому пришлось объединяться.        Один Питер Паркер против всеобщей вражды, длиной в тысячелетие. У неё не было шансов.        На самом деле, Питер был уверен, что им всем самим это уже надоело. Просто страшно быть первым. У себя дома Питеру тоже было бы страшно, но здесь можно быть уверенным. Вообще-то, дома тоже можно. Почему-то, Питер уверен, что если бы здесь был Тони, он бы прогнул этот мир под себя, вот только дело в том, что он и свой мир успешно подчинил. Не в смысле, что он сверг правительство и властвует, нет. Он просто живёт так, как ему нравится, и люди вокруг него присоединяются к нему не потому, что он заставляет, а потому, что им комфортно с ним. Тони, по сути, позволяет всем и каждому найти то, что им нравится, и заниматься этим.        И Питер немного в шоке, что у него тоже получилось что-то такое, потому что сейчас восемь утра субботы, Хэллоуин, и в замке не спит практически никто. Даже больше — в замке уже нет практически никого.        На улице сегодня нет ветра, и хоть в октябре, практически ноябре, уже довольно холодно, погода хорошая. На поле для квиддича уже что-то происходит, вероятно, разминка или что-то такое, на тренажёрах есть люди, а кто-то уже бегает на одной из тех дистанций, которые Питер пробегал с ещё маленькой группой, а после энтузиасты вроде Гермионы, Ханны и Анджелины вынудили профессоров их разровнять и выложить с помощью этих ровных ромбиков, которыми оформляют дороги в парках.        Питер немного гордится собой. Ещё больше он гордится Хогвартсом.        В это включились все. Даже профессора, начиная с мадам Хук, занимающейся теперь не только полётами на мётлах, которая стала довольно активным игроком в теннис, заканчивая Флитвиком, в котором открылся огромный потенциал вратаря, когда он отбил мяч головой и стал кумиром всея Хогвартса. А в команду профессора МакГонагалл по хоккею на траве выстроились чёртовы очереди. Она точно шотландка.        Питер ненадолго замер, любуясь видом. Потом привычным жестом сунул в уши незаметные наушники-капельки. У него так-то всё, что вставляется в уши, выглядит незаметно. Специальные беруши, которые он носит в места, где будет очень громко (что, примерно, любые места, и это только звучит неудобно, но, признайте, вы ведь ходите в наушниках большую часть дня, а эти беруши сделаны заботливыми руками Тони, так что Питер даже не чувствует их), идеально сочетались с тоном его кожи. Наушники тоже были такого цвета, а их форма была сделана так, чтобы они не выпирали под маской.        А учитывая то, что Питер слышит всё даже в наушниках, понять, что он ходит в них прямо сейчас, можно только если человек подойдёт на очень близкое расстояние и заглянет Питеру в ухо. Никто так не делал. Даже СМИ, изучающие его фотографии по миллиметру, заметили подвох только месяцев через семь.        И, угадайте, почему эти наушники или беруши невозможно было потерять? Потому что в них были чёртовы жучки! У Питера как-то выпал один, и он уже сокрушался о том, что Тони будет издеваться из-за пропажи, а Карен просто взяла и сообщила, что может показать местоположение наушника на карте. Тони, в принципе, всё равно издевался.        Жучки Питер снимать не стал. В пятнадцать, может быть, и отключил бы, но сейчас — нет (странно так говорить, учитывая что сейчас ему, по идее, четырнадцать). Просто фаза «Хватит меня контролировать, я уже большой мальчик» сменилась на «Хотя погодите, я ещё недостаточно большой мальчик, скажите, что мне делать». Тони и Пеппер сказали, что это означает, что он повзрослел, и этим можно гордиться. Питер очень любит верить этим людям. — Так рано, а все уже на ногах, — с сильным акцентом сказал кто-то позади, и Питер невольно повернулся.        Четверо парней из Дурмстранга, включая Виктора Крама, стояли чуть позади, разглядывая все спортивные нововведения Хогвартса. Питер подумал о том, что, вероятно, Виктора показали мадам Помфри, потому что вчера он ещё был простужен, а сегодня выглядел очень здоровым. — Хорошо, — коротко отозвался Виктор. Довольно странно, что они говорят на английском друг с другом.        Хотя, возможно, они из разных стран. В смысле, в Хогвартсе ведь тоже не только англичане, но и шотландцы, ирландцы, а в Шармбатоне учатся волшебники из Франции и кучи других европейских стран, включая, например, Бельгию. Тогда то, что они все учат английский, более оправдано — это один из самых распространённых языков в мире, а им необходимо понимать хотя бы друг друга. — Мы могли бы полетать, — один из парней кивнул на квиддичный стадион, где уже летал кто-то (возможно, Оливер. Это всегда может быть Оливер. Оливер летал бы даже ночью). — Я буду бегать, — качнул головой Виктор в сторону длинной дорожки вокруг озера, которой пользовались очень редко, но Гермиона всё равно выпросила, чтобы её замостили. — Устал летать.        Те парни понятливо покивали, но компанию Виктору составлять не спешили. Питер тоже его понимал. Почему-то, все считают, что если ты занимаешься чем-то чуть ли не каждый день, то и в своё свободное время это делаешь. Клинт, например, целыми днями стреляет из лука, но когда он не должен делать это, он надевает фартук «Глазастая мамуля» и делает своим детям фруктовые смузи.        А Тони, когда не сидит в своей лаборатории и не делает что-то абсолютно замечательное, как и все его изобретения, рисует с Морган и смотрит те «ужасные» фильмы, которые нравятся Питеру.        Питер не видит ничего странного в том, что Виктор Крам не прирос к своей метле. Он всё ещё видит что-то странное в том, что парень добровольно стал знаменитостью в таком возрасте, но Питер не совсем тот человек, который может его осуждать.        Питер не фанатеет по Виктору. В контексте книги, он знаменитость. Но для Питера он никогда не был самым любимым персонажем. В смысле, он ведь просто второстепенный герой, и, что самое возмутительное, ему нравилась Гермиона. Поскольку цель жизни Питера — отправить Гермиону на Святочный бал с Драко, Виктор ему тут вот вообще не сдался.        Не то чтобы его присутствие хоть как-то усложнит его задачу. К тому же, начало уже заложено.        Питер не уверен, замечает ли Драко то, насколько на него влияет его присутствие, но предполагает, что да. Вообще-то, Питер не ставил себе цели перевоспитать тут всех, скорее, он предположил, что, возможно, многие и сами захотят поменяться, нужно просто показать, как это сделать.        Разве Гарри и Гермиона в следующей книге не сделают что-то подобное, основав свой «кружок по интересам»? Да, там были немного другие условия, по сути, сделавшие это объединением перед лицом общего врага, и Слизерин не участвовал, но только из-за того, что их изначально не пригласили. Но объединение возможно, и для этого не всегда нужны какие-то внешние факторы. Ну, или общий враг, себя-то Питер не знал в какую категорию засунуть. — Ты поспал? — Драко как-то раз фыркнул, что они уже перешагнули тот уровень отношений, при котором он должен здороваться, так что теперь не утруждался. С Харли тоже такое было, как и с Недом и ЭмДжей, но их-то Питер в голову свою не пускал. — Я уснул в восемь и встал полчаса назад. Ты можешь гордиться мной, мамуля, — пропел Питер, и Драко уже привычно закатил глаза. — Планирую победить это озеро и съесть целую гору еды. — Звучит как максимальный уровень заботы о себе, — в какой-то степени, Драко даже не иронизировал, понимая, что это действительно тот максимум, на который Питер способен расщедриться. — У тебя есть какой-то план на день? — Я ещё не решил.        Питер так-то решил. Во-первых, ему нужно кинуть в Кубок своё имя. Во-вторых, сделать домашние задания, которые он не успел доделать на неделе. В-третьих, провести эксперимент со своей кровью. А то он уже как-то подзабыл, что планировал выяснить, влияют ли магические зелья на его мутацию, а тут вот подумал о простуде Виктора и разом всё вспомнил. Как для подростка неопределённого возраста, у Питера прослеживается слишком сильная одержимость своей кровью.        Для того, чтобы провести такой эксперимент, ему надо бы разжиться самими зельями. И если кое-что у него было, то есть что-то, что он планирует стащить (вежливо попросить) у профессора Снейпа. Типа, зелье удачи не продают в обычных магазинах, а обычные тонизирующие и лечебные у него могут отличаться от тех, что используются в Хогвартсе. — Я по твоему лицу вижу, что всё ты решил, — сощурился Драко, а Питер с невинной улыбочкой вставил в ухо второй наушник, включая песню «Fly» из мультика про шпионов и голубей. — Ну, возможно, тебе придётся заставить меня истекать кровью, — Питер принялся бежать прежде, чем Драко успел бы осознать эти слова. — Хэй, ты ведь из Дурмстранга, верно? Как насчёт наперегонки вокруг озера? — Тебе не победить, — а, так он азартный человек, этот Виктор. — Виктор Крам. — Круто. Питер Старк, — а вдруг такими темпами он отвыкнет от своей фамилии? Вот ужас. — Кто последний, тот пигмейская пуфка, — Питер заметил недоумение на лице Виктора. — Поверь мне, красавчик, ты не захочешь быть тухлой селёдкой, а пуфки хоть и бесполезные, но милые.        Виктор хмыкнул, а затем они оба сорвались с места. Драко, смотрящий на это безобразие, решил, что, наверное, ещё никто и никогда не называл Виктора Крама милым, но бесполезным. И, тухлая селёдка, серьёзно? Питер вообще способен оскорблять людей?        В большой зал Питер вошёл довольный как стадо лосей. Драко что-то шипел (ну, то есть, для всех это выглядело именно так) ему в ухо, тоже слегка улыбаясь. Питер показал ему язык, а потом, помахав сразу всем, с кем он обычно здоровался (ну, знаете, людишки, определённо и абсолютно точно влюблённые в него), плюхнулся за свой стол, собираясь съесть максимально большое количество еды.        Хотя, побить рекорд одного воскресного дня на базе он вряд ли сможет, но в тот раз они проводили эксперимент. По результатам эксперимента он: либо инопланетянин с карманной вселенной в желудке (это звание было уже занято), либо у него внутри чёрная дыра (этого ещё ни у кого не было, но была теория, что внутри Гуси и не такое водится), либо он подросток-мутант со сверхъестественным метаболизмом. Питер склонялся к последнему, но ему чертовски нравилась теория с чёрной дырой. Тони был в этой теории убеждён. — Ты выглядишь так, будто только что выиграл миллион галлеонов, — заметил Невилл. — Случилось что-то хорошее? — Ну, я…        Закончить Питер не успел, потому что прямо в этот момент рядом с ним упала причина его хорошего настроения. И, очевидно, теперь у всего стола Гриффиндора тоже было такое настроение, потому что, ну, дамы и господа, пигмейская пуф… то есть, Виктор Крам. — Ты трансгрессировал? — Виктор не выглядел расстроенным своим (многократным) поражением, лишь крайне заинтересованным. — Нельзя трансгрессировать на территории Хогвартса, — машинально заметила Гермиона, а потом смущённо потупилась, осознав, кому она это сказала. — Не-а, я просто крайне быстрый, — ну, Питер, конечно, использовал своё преимущество, но это ведь не считается за жульничество? Ой, да не суть. — Знаешь, что? Я снова слева, а ты, как я уже говорил, милый, но бесполезный.        Половина гриффиндорского стола (и ученики других факультетов, находящиеся поблизости) подавилась воздухом. — Я бы потребовал реванша, но у меня нет шансов, верно? — это было самым длинным предложением, которое Виктор сказал за всё их знакомство (официальное и не совсем). — Если хочешь остаться тухлой селёдкой, то, конечно, я согласен, — Питер одарил его самой очаровательной из своих улыбок. — Но мы можем посоревноваться в других видах спорта, если хочешь. Кажется, я где-то слышал, что ты довольно неплохо держишься на метле.        Питер слегка наслаждался отпавшими челюстями своих однокурсников, которые явно недоумевали, как у него хватает мужества дразнить Виктора. Крам, между тем, улыбнулся. — Да, так говорят. В следующий раз я тебя размажу.        Виктор дружески хлопнул его по плечу, поднимаясь и собираясь присоединиться к своим друзьям. Но ему не удалось, поскольку Пэнси, проходящая в этот момент мимо, очаровательно ему улыбнулась. — Звучит интересно, но я могу сказать тебе только одно: здоровья погибшим, — Питер тихо мяукнул от смеха, а Пэнси подмигнула Виктору. — Хочу посмотреть, кто тут кого размажет.        Виктор позабавлено качнул головой, но в его глазах промелькнула тень сомнения. Питер подумал, что, возможно, стоит ему поддаться, чтобы не окончательно разрушать человеку жизнь. — За что ты так с ним? — Пэнси насмешливо фыркнула, нагнувшись к уху Питера и позволив поцеловать себя в щёку. Она что-то прошептала, не давая никому ничего услышать, а Питер в конце растеряно моргнул, но улыбнулся.        То, что она сказала… Неужели даже Пэнси это заметила? — Как и в твоём случае, я в курсе, — Питер ухмыльнулся. — Хотел предложить тебе помочь мне их свести, но думал, что ты не одобришь. — Деточка, он — мой лучший друг, я бы одобрила, даже если бы это была Плакса Миртл, — закатила глаза Пэнси, пробегаясь взглядом по гриффиндорскому столу. — К слову, у нас вчера делали ставки на то, кто будет чемпионом от Хогвартса. — И что? — И то, что я буду очень разочарована, если им окажешься не ты, — Пэнси потрепала его по затылку, хищно улыбаясь Рону. — Что смотришь, Уизли, нравлюсь? — Я не зоофил, змеюка.        И Питер готов поспорить, что несмотря на то, что они оба смерили друг друга убийственными взглядами, это было как-то даже понарошку. Типа, Питер готов поклясться, что если бы Пэнси захотела, то от Рона ничего бы не осталось. И Рон, в свою очередь, просто ухмыльнулся ей, не начав действительно раздражаться. Наверное, дело было в том, что они как-то раз оказались в одной команде по волейболу, и Рон действительно подстраховал Пэнси, когда с другой стороны мяч разыгрывал Крэбб, у которого сила удара как у коня. — Пэнси так странно себя ведёт, — заметила Гермиона. — Никогда не видела её такой. — Она, вообще-то, очень милая. И видела бы ты, как она рисует, — Питер улыбнулся, а затем подумал, что, возможно, ему стоит объяснить, чего она хотела вообще. — Она думала, что я не в курсе, кто нравится Драко, поэтому раскрыла мне эту страшную тайну. Мы, вроде как, теперь планируем их свести. — Мне уже жаль эту бедняжку, — чисто по инерции прокомментировал Гарри. — То есть, Драко кто-то нравится? Он что, не ненавидит всё живое? — По этому поводу я могу сказать только одно: либо это я сверхразум, либо в этом замке ослепли сразу все, потому что Драко безбожно плохо хранит секреты, — Питер сделал своё «я устал так жить» лицо, а потом склонил голову набок. — Драко так-то просто милашка, обожающий мою кошку. Мне кажется, ему нравятся вообще все люди, просто… ну, это воспитание такое. Я ещё когда в начальной школе был, там учился мальчик. Он как бы был тем ещё гадом, травил остальних, даже бил. Я уже позже узнал, что его избивал отец. Драко, конечно, не тот же случай, но большинство качеств, заложенных в нас сейчас, это поведенческие шаблоны, которые мы невольно копируем за своими родственниками. И особенно сильно это распространено в магическом мире, ведь все чистокровные волшебники уже знакомы друг с другом, поэтому у каждого есть своё мнение, а остальные волшебники для них уже что-то вроде низшего сорта. Я поэтому и стараюсь сначала сам со всеми пообщаться, а потом уже слушать мнение других об этом человеке. — Это звучит на удивление разумно, молодой человек, — отметил Почти Безголовый Ник, вылетая из-под стола. — Не многие взрослые волшебники способны так мыслить. — Я брал пример с мамы, она у меня типа богиня справедливости, — Питер улыбнулся, прокручивая булочку с джемом в руке. — Но только не тогда, когда дело касается здорового питания. Нам с Морган, почему-то, нельзя получать мороженое после каждого приёма пищи, и это угнетает.        Да, шутить было обязательно. Нет, это не уменьшает значимости его предыдущих слов. Вон, Рон с Гарри вообще загрузились, а Гермиона украдкой поглядела на стол Слизерина, явно прокручивая в своей голове слова про воспитание.        Питер всё оставшееся время завтрака молчал, концентрируясь на своей тарелке. Пергамент с именем уже лежал у него в кармане, и нужно было только подойти к страшному кубку и кинуть его в огонь. Не то чтобы Питер действительно переживал или чувствовал себя как-то некомфортно из-за того, что ему надо кинуть эту злосчастную бумажку на глазах у такого количества людей, скорее, его действительно волновал тот факт, что если бы не все эти тайные игры старшего поколения, которые они тут проворачивали, то у Седрика был бы действительно хороший шанс победить.        Возможно, в какой-нибудь другой вселенной. — Так ты всё-таки собираешься бросать имя в кубок? — Гермиона смерила его заинтересованным взглядом. — Ты точно уверен в своих силах? Что будешь делать, если выберут? — Брось, Гермиона, они же не будут пытаться убить чемпионов, а соревнования не звучат страшно. Там ведь не будет каких-нибудь драконов или Тёмных Лордов, а с остальным и первокурсник справится, — Питер задорно ей улыбнулся, а девочка покачала головой. — К тому же, я всегда могу посидеть пару часов в библиотеке и подтянуть свои знания.        Вот с этим Гермиона спорить не стала.        Питер максимально спокойно подошёл к Кубку, закидывая сложенную вдвое бумажку в огонь. Пальцам горячо не было, но пергамент тут же сгорел. Питер позволил себе подмигнуть профессору Дамблдору, внимательно следящему за его движениями с учительского стола.        Когда он уходил, собираясь присоединиться к Драко в библиотеке, он точно расслышал тихий шёпот Людо Бэгмена, который спрашивал у Снейпа, показалось ли ему, или Питер действительно подмигнул директору. Снейп на это просто сказал, что «этот ребёнок чрезвычайно одарён как знаниями, так и чувством юмора, вам стоит запомнить его». Ах, это так мило, профессор. Будете ли вы того же мнения, когда Питер самым наглым образом будет строить щенячьи глазки и выпрашивать у вас зелья?        Будете.        Драко действительно умеет шипеть. И любая змея даже, вероятно, может позавидовать его навыкам.        Он шипит, пока они делают домашнюю работу в библиотеке, и Питер не говорит ему, серьёзно он сказал про «истекать кровью» или нет. Он шипит, пока Питер оставляет его подождать рядом с гостиной Гриффиндора, и так-то Питер был бы не против пустить его внутрь, но Драко сам упёрся. И пока Питер быстренько закидывал образцы зелий в свой рюкзак (и об этом он Малфою говорить тоже не собирался, потому что тот сам виноват, что не пошёл), Драко успел поцапаться с кем-то.        К удивлению Питера, этот кто-то вовсе не гриффиндорец, задавшийся вопросом, какого Мерлина тут делает их главный враг. Это Миллисент, одна из девочек со Слизерина, которая просто проходила мимо. На втором курсе Гермиона использовала волос именно её кошки, и, очевидно, это до сих пор заставляло её чувствовать себя оскорблённой, потому что она (чуть ли не самый неконфликтный человек на свете) присоединилась к стычке.        По словам Драко, Гермиона послала Миллисент изливать своё недовольство в другое место, напомнив, что все ученики Хогвартса могут перемещаться по замку совершенно свободно. Драко, конечно, бурчал, что ему не нужна помощь какой-то там Грейнджер, но до глубины души оскорблённым не выглядел. Судя по тому, как шарахнулась от него Миллисент, когда они с Питером прошли мимо, спускаясь в подземелья, Драко и сам успел с ней мило поболтать.        Это ещё раз доказывало, что на Слизерине, как и на любом другом факультете, учатся как нормальные ребята, так и всякие чокнутые. И это нормально.        Драко шипел, пока они шли к Снейпу. Он бы шипел и дальше, но они зашли в кабинет, а вредничать при собственном декане как-то не очень солидно. — Извините, что отвлекаем, профессор, — Питер не выглядел особенно раскаивающимся. — Возможно, это странная просьба, вы не могли бы дать мне образец каждого зелья, которое у вас есть? — Простите? — переспросил Снейп, явно предполагая, что ослышался. — Образец каждого зелья, которое у вас есть. Всего каплю, не больше, — Снейп явно не улавливал, и Питер вздохнул, экспрессивно очерчивая свой силуэт. — Я — мутант. У меня есть список обычных запрещённых продуктов, которые могут мне навредить или заставить мои клетки меняться. Я не хочу отрастить восемь глаз или клыки. Все ваши зелья — серьёзная угроза для моей генетики, я бы хотел выяснить, безопасно ли мне их использовать. Я-то знаю, что будет в этом году и хотел бы быть подготовленным, если, например, моя регенерация не будет справляться и придётся пить какую-нибудь лечебную жижу. — Я понял, — Снейп встал и открыл дверцу стеллажа, на котором стояло бесчисленное количество баночек с зельями. — Вы действительно хотите взять каждый образец? — Предпочитаю перестраховываться, — кивнул Питер, молча закрывая дверь. — Это не займёт много времени.        Снейп, очевидно, так не считал, но потом Питер распахнул рюкзак, выпуская всех своих дронов. — Карен, сколько у нас свободных колб для сбора образцов? — Триста восемьдесят четыре, — коротко отрапортовала Карен прямо из браслета, не трудясь подключаться к наушнику. — У профессора Снейпа на семьдесят два образца больше, однако некоторые его эликсиры совпадают с теми, что есть у вас. Вам нужно ещё тридцать семь свободных колб, в вашем пауке-разведчике есть восемь доступных ячеек, остальные двадцать семь эликсиров мы можем либо не испытывать, отметив наиболее редкие, которые вам в любом случае не встретятся, либо собрать вручную. — Отметь самое ненужное, вроде того, которое пьют оборотни или какой-нибудь жидкой смерти, — Питер абсолютно игнорировал Снейпа и Драко, молча пялившихся на двадцать шесть летающих коробочек, тихо гудящих и зависших за спиной Питера в ожидании. — Остаток — триста семьдесят два образца. Начать сбор? — Давай. Только ничего не разбейте. — Обижаете, босс, — голос Карен улыбнулся. — Кстати, я ваша фанатка, профессор… — Карен, я, кажется, запретил тебе флиртовать с другими формами жизни. — Верно, босс, — смущённо признала Карен. — Но я просто хотела сказать, что если бы конструкция позволяла, я бы расплакалась из-за патронуса профессора… — Молчать, — Питер закатил глаза, а потом робко развёл руками, пытаясь оправдаться перед профессором. — Из всех искусственных интеллектов, это ещё не самый болтливый образец. Пятница, вероятно, скорее выключила бы меня, чем замолчала сама. — Что это такое? — Снейп указал на дроны, собирающие образцы его зелий. — Они ведь не живые? — Нет. Это дроны, они сделаны из металла и кучи микросхем. И управляются с помощью Карен, Эдит или человека, которому дали доступ к управлению ими, — Питер открыл рюкзак, запуская в него первого дрона, собравшего все образцы. — В каждом из них есть по пятнадцать маленьких колбочек и ультра-тонкая и прочная игла. Они подлетают к вашей колбе, делают тонкий прокол в пробке, забирают каплю каждого зелья и переходят к следующей. У них много других функций, и кое-что требует доработок, но я стараюсь решать проблемы по мере их поступления.        Дроны постепенно залетали в рюкзак, и скоро не осталось ни одного. Ну, кроме одного, которому не хватило образцов зелий. — Ну и чего ты? Расстроился? — дрон грустно пиликнул. — Не переживай, в следующий раз я дам тебе крутое задание. Давай, погнали, нам ещё нужно много всяких штук сделать.        Дрон пикнул уже более воодушевлённо, ныряя к своим собратьям в рюкзак. Питер закатил глаза, но ничего не сказал. — Правильно ли я понимаю, что сейчас вы пойдёте в ту лабораторию, которую вы перенесли в Хогвартс? — осторожно уточнил Снейп, и Питер кивнул. — Могу я увидеть её?        Может? Питер быстро переглянулся с Драко, который неопределённо пожал плечами. — Да, почему бы и нет?        И вот так они оказались перед Выручай-Комнатой. Питер подождал, пока в коридоре не будет раздаваться ни одного шага, и быстро представил лабораторию. Она входила в список его самых любимых мест на всей планете, но Питер не был уверен, какое место занимала.        Снейп застыл ещё на входе. Питер уже был за своим столом, поторапливая дронов, чтобы те шевелились порасторопнее. Драко остановился рядом с деканом, показывая, что готов оказать ему психологическую поддержку, если очень понадобится.        У Питера, впрочем, на него были другие планы. Он вытащил стакан миллилитров на триста. И воронку. И нож. — Полагаю, ни у кого здесь нет медицинского образования и навыков забора крови, да? — Питер поиграл ножом в руке. — Итак, есть желающие? — Ты хочешь, чтобы я порезал тебе руку ножом? — с небольшим ужасом в голосе спросил Драко. — Не-а, ни за что. Точно нет. — Ну, я не могу порезать себя сам, — Питер нагло лжёт. Если бы у него не было выбора, он бы и сам справился. — Просто сделай это уже и всё. — Давайте, я, — вздохнул Снейп, подходя ближе. — Нож обеззаражен? — Да, — соврал Питер.        На самом деле, он не думает, что чистый нож сможет ему навредить, потому что, ну, его как-то раз насквозь проткнуло ржавой металлической трубой, на которой была кровь инопланетного монстра. У Питера есть подозрения, что после этого ему уже ничего не страшно.        Дроны что-то там копошились на фоне, следуя командам Карен, а Драко, хоть и был в ужасе от того, что Питер и Снейп планировали сделать, всё равно выглядывал из-за плеча декана.        Снейп тоже заметно нервничал, приставляя нож к запястью Питера. И Питер подумал, что, возможно, стоит предупредить его кое о чём заранее…        Не успел. Снейп отточенным жестом профессионала провёл неглубокий разрез. Кровь быстро закапала в стакан, но не очень долго. Порез на глазах затягивался, полностью исчезая за какие-то несколько секунд. — Что за чертовщина? — Мне стоило предупредить, верно? Вам придётся сделать это ещё несколько раз, — пожал плечами Питер, поймав на себе ошарашенные взгляды Снейпа и Драко. — Ну, или просто проткните мне руку насквозь.        Как хорошо, что у Снейпа был крепкий желудок и здоровая нервная система. У Драко с этим было похуже, поэтому он довольно быстро слинял подальше.        Питер позволил Снейпу остановиться только тогда, когда стакан был заполнен на половину. Серьёзно, ему нужно проверить триста с лишним образцов, сейчас не время мелочиться. — Это — практически точная копия лаборатории из моего дома, — пояснял Питер Снейпу, жуя гематогенку и одновременно с этим выписывая команды для своих электронных болванчиков, чтобы не проверять всё вручную. — Я мог бы просить у Выручай-Комнаты всё, что мне необходимо, но я предпочитаю делать своё оборудование самостоятельно. К тому же, не думаю, что эта комната имеет безграничные возможности. — Я вижу довольно много ингредиентов для зелий, — заметил Снейп, и Питер кивнул, покрутившись на стуле. — Да. Работа здесь не прекращается даже в моё отсутствие. Мы изучаем химический состав и составляем кучу таблиц, — Питер махнул рукой, и Карен тут же открыла несколько голографических экранов, выводя на них таблицы. — Систематизация информации. Думаю, я в конце исследований сделаю печатную копию, возможно, вам это пригодится. — Вы продолжаете работу над тем зельем? — кивнул Снейп на один из экранов. — Несмотря на то, что мы не сможем сотворить его на практике? — Мы можем сотворить его на практике, — не согласился Питер. — В тот раз вы говорили, что чтобы это зелье работало, нам необходима кровь волшебника, не контактировавшего с чёрной магией, который умер и воскрес. И я согласился, что это невозможное условие, но… те пять лет я… — Верно, — внезапно выдохнул Снейп, не давая Питеру закончить это «я был мёртв». — Теперь я понял. — Что за зелье? — встрял Драко, и Питер загадочно покачал головой. — Да ладно! Мне вообще позволено знать хоть что-то? — Я тебе потом расскажу.        Драко надулся. Это было абсолютно нечестно.        Но с Питером спорить не стал — ему виднее, это ведь его план.        В итоге, Питер с Драко, образовав непобедимую команду, потратили почти два часа на то, чтобы познакомить Снейпа с каждым уголком лаборатории. Больше всего он впечатлился, увидев то, как Питер манипулирует голограммами. Конечно, увидь он то, как в лаборатории работают Тони или Брюс, точно бы в экстаз впал. Ну, а так, с него и этого достаточно.        Из лаборатории они выбрались без проблем, а Питер подумал о том, что ему надо бы разжиться плащом-невидимкой. Ну, это на будущее. — Странный вопрос, но кого бы выбрали, если бы не было тебя? — они с Драко сидели во дворе, где Питер, как выразился Малфой, висел на перекладине вверх ногами и «светил прессом». — Ну, в смысле, я так понял, что ты в любом случае пройдёшь. — Ну, от Дурмстранга и Шармбатона я тебе не скажу, сам всё увидишь. А от Хогвартса — Седрика Диггори. Так-то там ещё проводили возрастную черту, мол, младше семнадцати нельзя никому участвовать, — Питер задумчиво покачался из стороны в сторону, заслужив шепоток «выпендрёжник» от Драко. — И Гарри. — Так это же Турнир Трёх Волшебников, — нахмурился Драко. — И Поттеру не семнадцать. — Его и в этот раз выберут, — вздохнул Питер. — Там фишка в том, что он даже имя своё не бросал. Это всё политика, его подставили, чтобы в конце года незаметно отправить в лапы врага. Кинули «конфундус» в кубок, записали его как от четвёртой школы, вот он и выпал. Мне его даже жаль, что ни год, то одни проблемы. — Участь главного героя, да? — хмыкнул Драко, а Питер рассеяно пожал плечами. — Участь ребёнка, которого втянули в разборки взрослых идиотов. Им нужно было воспитывать в нём нужные качества другими способами, а не заставляя рисковать собой. На первом курсе вообще какой-то бред творился, про второй я даже не упоминаю, третий, конечно, спорный, но вся история с Сириусом максимально притянута за уши, поскольку в вашем мире есть миллион возможностей доказать невиновность человека: проверить палочку, посмотреть воспоминания. Этот год — весёлое самоубийство. Следующий — торжество бюрократии и полная невменяемость старшего поколения. На шестом Гарри оставили в покое взрослые, но у него уже развилась паранойя и комплекс выжившего. А вот к вашему Лорду «Я потерял все свои мозги, пока пытался убить младенца» Волан-де-Морту у меня есть серьёзные вопросы по поводу его решений в выборе приспешников, — Питер не заметил, как напрягся Драко при звуках имени. — Потому что поручать убийство того, с кем не справился его более способный предшественник, малолетке — как бы многое говорит о его способностях к минимальному критическому мышлению, которых у него, разумеется, нет. — Ты называешь его по имени? — тихо переспросил Драко. — Страх перед именем только усугубляет страх перед его носителем, — машинально выдал Питер. — Моя русская подруга давала ему тупые прозвища всё время, пока мы смотрели фильмы. Моё любимое — Володя. Типа, это русское имя Владимир в разговорном варианте. Наташу, бывает, заносит. — Твои рассказы о своей жизни звучат довольно весело, — фыркнул Драко, и Питер просто не мог это не прокомментировать. — Сказал мне Драко Малфой, кумир миллионов, любовь всех девочек и мальчиков в возрасте от тринадцати до семидесяти, синоним «несправедливости» в фандоме «Гарри Поттера», и реально единственный персонаж, на чьё совершенствование Роулинг забила большой такой болт, поэтому фанаты занялись этим сами, — Питер вздохнул. — Я помню, в каком недоумении я был, когда был мелким, и смотрел на то, что даже Невилл смог преодолеть свою робость, а тебе даже внятную любовную линию не прописали. Я, может, хотел читать о том, как твой персонаж перерастает предрассудки, навязанные ему обществом, а не то, как Гарри и Чжоу лижутся напротив фотографии Седрика. — Чего? Фу-у, — Драко наморщил нос в отвращении, а потом, словно до него только-только дошли слова Питера, немного успокоился, смерив его задумчивым взглядом. — А как в твоём сознании связана любовная линия и развитие персонажа?        По лицу Драко было видно, что ему просто капец как странно говорить о себе, как о каком-то книжном персонаже. — Это ты мне скажи, — закатил глаза Питер. — Сколько раз я должен сказать, что знаю вот вообще всё, чтобы ты перестал делать вид, что я не в курсе твоей тайной влюблённости?        Драко подавился. — Но ты сам сказал, что мне не прописали… — В нашем мире крайне распространены интервью с авторами крупных франшиз, и знаешь что? Я возмущён с тех аргументов, которые она привела, чтобы объяснить, почему у вас ничего не получилось. Типа, с девочкой встречаться и разочаровать этим отца — это ты не можешь, а вот та лютая история с Лордом Лысая Башка, твоей женой и ребёнком — это ты можешь. Папе пришлось умолять меня не писать Королеве Англии с просьбой поменять финал книги.        Возможно, если бы Драко не застали врасплох внезапной информацией о том, что Питер всё о нём знает (о чём он неоднократно упоминал), то он бы как-то прокомментировал тот факт, что у Питера есть возможность написать письмо Королеве Англии. Но Драко слишком занят своим экзистенциальным кризисом. — И у меня есть полное право называть вас всех эмоциональными инвалидами, потому что в этой книге только Луна Лавгуд и Джинни Уизли знают, чего они хотят и как этого добиться.        О своём провале с Лиз и гениальном плане по покорению сердца ЭмДжей Питер решил умолчать. — Ну ты же не можешь знать всё, — убито протянул Драко, а Питер глубоко вздохнул. — Поверь мне, ты был далеко не первым, кто словил инсульт, глядя на Гермиону, — Драко что-то пробурчал о несправедливости его жизни и предателях, окружающих его со всех сторон. — Не переживай, мой план по спасению этого мира включает в себя то, что в конце вы поженитесь.        Питер непринуждённо спрыгнул на землю, направляясь в сторону замка, пока Драко безуспешно пытался перестать кашлять. Не, ну а что? Он должен знать, что его ждёт.        В Большом зале было много народу. Настолько много, что Драко даже не стал в который раз за этот день шипеть на Питера. Просто как бы, это услышали бы. Кто-то, но услышал. — Ты к нам? — Пэнси появилась прямо из-за его плеча, снова повиснув на Драко и Питере, что уже становилось её привычкой. — Ну да, — Питер пошёл в сторону их стола. — А ты уже передумала? — Ни за что, — Пэнси вздохнула, падая рядом с Дафной. — Я собираюсь пнуть тебя, когда профессор Стильная-Бородка-Дамблдор назовёт твоё имя. — Не понимаю, почему ты уверена, что выберут именно его, — заметила какая-то слизеринка с шестого курса. — Это может быть кто угодно. — Это будет самый очаровательный человек в этом замке, и это не ты, Стефани, так что заткнись, — мурлыкнула Пэнси, а Дафна пихнула её в бок, мол, не нарывайся. — Дафни, только не говори, что ты болеешь не за нашего мистера Большие-Карие-Глаза, иначе я страшно в тебе разочаруюсь. — Я просто… — Эй, Тори, — позвал Блэйз, и девочка помладше, очень похожая на Дафну, очевидно, это была Астория, повернулась. — За кого ты болеешь? — За Пити, — ухмыльнулась она, и Питер почувствовал какой-то подвох в этом всём. — Он дал мне шоколадку после того, как меня выпустили из медицинского крыла.        Как мало нужно детям. Он просто пытался быть вежливым. Пэнси довольно улыбнулась, отбивая Блейзу «пять». Драко, всё ещё негодующий, положил голову на стол, как бы намекая, что будет не против, если её сейчас отрубят. — Что делает здесь этот мальчик с львиного факультета? — прогромыхало где-то у них за спинами. — Освещает нашу жизнь своим присутствием, — хмыкнула Пэнси. — Добрый вечер, Барон.        Да, добрый вечер, Кровавый Барон. Питер с интересом посмотрел на этого призрака. — Его присутствие здесь — оскорбление для нашего факультета… — Мне кажется, самым большим оскорблением для факультета является то, что его представитель настолько сожалел о своей жизни и не мог её отпустить, что остался навечно скитаться в качестве бестелесного отпечатка самого себя, — Питер склонил голову набок. — Вот мне интересно, вы хотя бы пытались извиниться перед ней? — Что? — стушевался призрак. — Вот вы уже практически тысячелетие бродите по замку, воете и гремите цепями. Вы пытались извиниться перед Еленой за то, что убили её? Призраки вообще могут касаться друг друга? Если вы оба переросли бы свои проблемы, то могли бы попытаться начать свои отношения заново уже после смерти. Вы оба всё равно застряли тут приблизительно на ближайшую вечность, — Питер строго посмотрел на призрака Барона. — Как вы можете смотреть на её страдания, но даже не пытаться ей помочь? Даже если вы не можете касаться её, что не факт, ведь мёртвый всадник способен сидеть на мёртвом коне, то вы могли бы утешить её словами. Конечно, вряд ли можно много ждать от парня, убившего свою возлюбленную в приступе ревности, я и не говорю, что вы идеал, но раз вы здесь, то вы раскаиваетесь. Займётесь этим делом и, возможно, перестанете пугать тут всех налево и направо.        Кровавый Барон молча улетел, а Питер хмыкнул. Слабак. Это он ещё не слышал проповедь от психиатра Питера, Нила. — Что, мать вашу, это только что было? — хлопнула глазами Пэнси, а Драко в немом крике вскинул руки к небу. — Он только что отчитал нашего призрака, которого боятся и уважают все другие призраки, и знаешь, что? Я даже не удивлён, — Драко обиженно тарахтел, а Питер улыбнулся ему, делая немного маниакальное выражение лица. — Елена? — Дочь Кандиды Когтевран, но вы знаете её как Серую Даму, — Питер надул щёки. — Я просто поинтересовался историей этого учебного заведения. Но тут, похоже, никто таким не страдает, потому что Гермиона, по её признанию, уже четвёртый год напоминает всем, что трансгрессировать на территории Хогвартса запрещено. — Я ненавижу и люблю его одновременно, — восторженно запищала Пэнси. — Смотрите, там Крам. Как думаете, они опять сядут к нам?        Так и произошло.        Питер вполуха слушал всеобщую болтовню, иногда вылавливая что-то интересное, вроде спора пуффендуйцев о способе приготовления тостов с джемом, тихого разговора когтевранцев с компанией из Шармбатона о профессоре Флитвике, недоумений гриффиндора о том, как Питер оказался не за тем столом. Увлекательно. А ещё очень вкусно. Не зря это именно Хэллоуин. Тут буквально всё из тыквы. — У нас на Хэллоуин был не только пир: мы оборудовали свои комнаты ловушками, наряжались в костюмы всяких разных монстров и ходили друг к другу, пытаясь избежать ловушек, чтобы отжать сладости, — включился Питер, когда Дафна спросила, отмечал ли он Хэллоуин в США. — Не знаю, как сильно отличаются ваши вечеринки от наших, но Фред с Джорджем делали ровно то, чем у нас промышляли Лиз и Бетти. — У вас будет вечеринка? У нас так-то тоже, мы думали затащить тебя к нам, — Блейз мотнул головой. — Но ты уже туда пойдёшь, да? — Я думаю, что пойду спать. Терпеть не могу вечеринки, и я самый худший человек для тусовок, потому что я вообще не пью.        Громкость разочарованного вздоха, который издают ваши друзья, слыша эти слова, показывает то, насколько вы ценный член коллектива. На коллективный вздох Слизерина повернулся самый дальний от них стол — Пуффендуй. — А если я очень попрошу? — состроила моську Пэнси, вешаясь ему на руку. — Даже если заплачешь, — покачал головой Питер. — Мне ещё придётся отбиваться от Джорджа с Фредом, которые захотят знать, почему я после такого взноса не хочу приходить, прежде чем уйти спать. — Ты можешь пойти к нам, и Драко будет рад поделиться с тобой своей кроватью, — тут же заверила его Пэнси. — Я буду рад? — поднял бровь Драко. — Да, будешь, — вместо него ответила Дафна. — Я тоже не люблю вечеринки и буду скучать весь вечер. Пошли к нам, ну пожалуйста…        Питер не знает как и зачем на это согласился. Но теперь он, похоже, ночует у Драко Малфоя. Да, господи, Нед и так не поверит в половину того, что он расскажет, но это? Всё, его навечно заклеймят как лжеца.        А Мишель просто его убьёт.        Питер ещё не знал, что после этого вечера он будет бывать в гостиной Слизерина чаще, чем на уроках Грюма, но потом он узнает. И, вероятно, это не так плохо, потому что после него все в Хогвартсе заполучат привычку заглядывать друг к другу в гости. Но это не сейчас.        Сейчас Дамблдор вышел из-за стола, призывая всех к тишине. — Кубок Огня готов объявить чемпионов от трёх школ, — вся жизнь в Большом зале застыла, и Питеру было слышно, как бьются сердца всех в этом помещении. — Чемпионом Дурмстранга станет…        Кубок Огня вспыхнул, выплёвывая обугленную бумажку. Дамблдор подхватил её, стряхивая пепел. — Виктор Крам!        Питер радостно подключился к аплодисментам, которыми сопровождался выход Виктора к Дамблдору. Он выдохнул с таким облегчением, что Питер понял, насколько неспокойным он был где-то внутри. И, возможно, Питер и сам начинал переживать из-за того, что будет с ним, но только чуть-чуть. — Чемпионом Шармбатона становится, — Дамблдор опять выхватил бумажку, разворачивая её и читая имя. — Флёр Делакур!        Аплодисменты были не менее оглушительными, когда Флёр элегантно поднялась из-за стола, смущённо улыбаясь своим друзьям. Питер подумал о том, что ей, должно быть, немного страшно, потому что так уж получилось, что все её соперники — мальчики. Конечно, она ничуть не слабее, но всё равно страшновато. — А теперь — чемпионом Хогвартса будет, — Дамблдор подхватил последний пергамент, и Питер видел, как он чуть-чуть улыбнулся в бороду. — Питер Старк.        Пэнси радостно взвизгнула ему в ухо, выталкивая из-за стола. И, надо признать, ученики Хогвартса не выглядели недовольными. Они тоже хлопали, даже громче, чем Виктору с Флёр. Питер осторожно остановился рядом, улыбаясь своим соперникам.        Дамблдор уже собирался закончить, но Кубок опять вспыхнул, заставляя всех замереть.        Последняя бумажка, как и в книге, упала ровно в ладонь Дамблдора, а Кубок быстро погас. И последнее имя прозвучало в шокированной тишине. — Гарри Поттер?        Дамблдор посмотрел сначала на Гарри, слегка недоумевающе, а потом на Питера. И пока Гарри, пребывающего в смятении, вытолкнули вперёд, Питер успел ободряюще и едва заметно кивнуть Дамблдору, быстро стрельнув глазами в сторону стола преподавателей. И он смотрел явно не на Каркарова. Глаза Дамблдора понимающе блеснули.        Затем их объявили, как чемпионов, а потом утащили за дверь, быстро выясняя, что им делать с Гарри. Грюм, как и в книге, сказал, что это было сильное заклинание, наложенное умелым волшебником, а Питер в знак поддержки сжал Гарри руку, намекая, что он верит, что это не его вина.        И сегодня в гостиной Слизерина он точно скажет, что Гарри не бросал своё имя в Кубок, потому что он точно не заслужил того, чтобы его травила вся школа.        А пока…        Как ему победить дракона?