pepcico

перси с нико уже знакомы тысячу жизней, они вместе через огонь и воду, пятьсот неловких подростковых любовей, и знают о друг друге почти все. перси даже помнит стыдливый рэп нико семилетней давности, который иногда припонимает с максимально сучьей улыбкой, а потом получает пару больных тычков под ребра, сливу носом и смущенную улыбку. пьют они уже годков пять, идет, почетный, шестой. первые три бухают до блювоты и крутящихся калейдоскопами комнат, последующие два более осмысленно, шестой от безысходности, от жизни заебывающей до противного кома в глотке, и от разрушения, фееричного такого, помпезного, всех ожиданий. вообще осмысленные пьянки проходят по похожему, одному и тому же грустному сценарию, который каждые два месяца прокачивался и дошел.. до чего собственно и дошел — до непонятного пиздеца, на который перси старается забивать болты. у нико пять стадий опьянения. по канону. первая. это первая бутылка пива, нико весь такой уверенный, классный такой, в футболке классной, с цепями на груди и колечками в ушах, взглядом стойким, смотрит на друзей за столом и советы раздает. перси ему не интересен, он просто сидит рядом, слушает и вбрасывает шутки, стоит подметить, что почти всегда удачные. вторая. на половине второй бутылки взгляд цепляется за перси сбоку, обычно всегда с правого, футболка все такая же классная, уверенность в каждом движении, некоторая надменность. нико язвит, теребит цепочки пальцами, наезжает игриво, перси саркастично отвечает, подыгрывает. они цепляются друг за друга, за любые слова и шуточно ссорятся. третья. в начале третьей бутылки эти пальцы уже в чужих коротких волосах, сам нико немного ближе, не язвит, о жизни спрашивает, что за неделю изменилось, жалеет, по загривку гладит. перси рассказывает, таить нечего, жалуется на тупую учебу и тоску, которая просто уже кажется бесконечной линией сквозь идет, и старается не придавать значения ни заботливому голосу, ни пальцам в волосах, ни дыханию, которое почти почти четко в щеку. четвертая. под конец третьей или в начале четвертой бутылки нико курить зовет, сигарету пихает, на телефон фоткает, как за перси город ночной горит, как в руках сигарета горит, а джексон снова подыгрывает — позирует типа естественно, но красиво, ради хорошего кадра не жалко, если честно. пятая. после четвертой бутылки нико жмется отчаянно, нахально лезет на джексона, руками обвивает, где попадет, и носом в одежду утыкается. перси не отталкивает, но и ближе не притягивает в ответ, позволяет ногтями в бока себе впиться, лбом в шею уткнуться.. но не больше. бывает шестая, но тогда напивается еще и перси, общая. обычно, когда не напивается, так одна-две для расслабления, тогда он молча терпит нико, сдерживает его и не позволяет всему перетечь в пиздец. шестая — это и есть пиздец. это когда они оба пьяные, по волшебству уже с водкой и колой, пьют до головокружения приятного, которое на следующий день неприятной тяжестью. тогда нико говорит о том, что перси красивый, ужас как, что перси страшно ему нужный, а сам нико отвратительный. что он в перси бесповоротно и все еще. сначала перси старается себя контролировать, все старается контролировать, только вот на тормоз никак не может нажать. руки нико везде, тело предательски отзывается, голова наклоняется сама собой и они уже целуются. нико отвечает сразу же. перси кое-как продолжает, ему приятно, но чувство неправильности где-то на закоулках пьяного сознания щекочется и напоминает о себе, тихо, но напоминает. и перси на утро все помнит — не приятность, а неправильность. нико, наверно, чувствует неотдачу и сомнения, хоть и пьяные, потому что на утро ничего: не лезет, не говорит, почти не касается, — просто поит чаем, после будничная болтовня двух близких друзей, а на прощание секундное объятие.