Трансильванские приключения.

Сначала Маммон попросил Луссурию осмотреть замок, сопровождать его отправился Герберт. Осмотр не занял много времени. Большинство комнат почти не использовались, хотя Магда — то ли по старой, ещё прижизненной привычке, то ли от скуки — еженедельно наводила там порядок. К ежегодному балу открывался огромный танцевальный зал. Проснувшись, вампиры проводили ночи либо разгуливая по окрестностям, либо Герберт в своей комнате, а граф — в кабинете. Охотиться каждую ночь им было не нужно, хватало раз в три месяца наведаться в ближайший город, тот самый, в который доставил Лусса с компанией варийский самолёт. Город был достаточно большим, а Трансильвания издавна привлекала туристов как из-за рубежа, так и внутри страны, так что на пропадающих время от времени людей внимание, конечно, власти обращали, но закономерность провести не могли, тем более, что вампирам не было особой разницы, кем именно питаться — хотя, конечно, предпочтение отдавалось молодым и здоровым. А особенно подходили для целей Маммона глубокие подвалы замка. Склеп располагался как раз в одном из них, однако все остальные пустовали, что и понятно — человеческая пища вампирам не нужна, следовательно, и хранить в подвалах нечего. Тела послуживших пищей людей растаскивались по близлежащему лесу дикими животными. Маммон, как и всегда, когда речь шла о возможной выгоде, не растерялся. Замок, оказывается, имеет законных владельцев? Ну что ж, он ведь изначально был не слишком-то нужен Туманнику. А вот с хозяевами можно и договориться… Кен ожидал возвращения варийца и сына хозяина в кабинете графа, в обществе всё того же графа. Судя по всему, общение не клеилось — не в последнюю очередь по той причине, что оба просто не желали общаться.  — А где Хару? — осведомился Луссурия.  — Отправилась с Магдой осматривать бальный зал. Кажется, эта девчонка не поняла, что все ваши планы на этот замок отменяются, — проворчал парень.  — И ты так спокойно её отпустил? Вампиры всё-таки, а пламенем она не владеет…  — Я запретил Магде ей вредить, — ответил вместо Кена граф. — Раз уж так получилось, проще считать вас… слегка неожиданными гостями, — в последних словах явно слышался не слишком-то затаённый сарказм. — Кроме того, полагаю, Магда и сама не стала бы причинять ей вреда. Жизнь в замке довольно однообразна, а девушки всегда найдут, о чём поговорить… С этим Луссурия был абсолютно согласен. И неважно, что одной девушке чуть за двадцать, а второй больше века. К тому же, Хару было совершенно незачем слушать их очередной разговор с Маммоном. Всё-таки своих подруг Тсунаёши старался держать подальше от нелицеприятных мафиозных дел. Вновь позвонив Маммону, Луссурия коротко отчитался об увиденном, и приготовился слушать — в предыдущий разговор Туманник лишь упомянул, что поможет графу наказать «шутников», передавших его родовой замок в чужие руки.  — Что ж, вполне подходяще, — заключил Аркобалено. — Что касается этого вашего Шагала… Я отправил несколько своих людей проверить ту семейку, но, полагаю, если и не этот, то какие-то вампиры там точно имеются. Ты же помнишь, чем именно они помогают Вонголе, Лусс? Луссурия помнил. Трафик донорских органов, крови, плазмы и всего, что с этим связано. Как-никак, Вонгола — крупнейшая мафиозная семья Европы, и глупо думать, что чёрный рынок органов остался вне сферы их внимания. Как бы ни возмущался Тсуна, мафиози не может быть «чистеньким». Впрочем, Десятому боссу вполне удалось примирить свою совесть с необходимостью заниматься подобным: убийства ради органов были сведены к минимуму, при этом детей было запрещено трогать вообще (показательная расправа над парой решивших обойти этот запрет группировок навсегда заткнула рты посмеивающимся над мягкосердечностью Савады и отбила охоту повторять подобный опыт на своей шкуре у всех семей Альянса), а часть органов и крови поступала в больницы через подставные благотворительные организации по всему миру. Достаточно, чтобы спасти жизни сотен ожидающих трансплантации больных, и недостаточно, чтобы доходы Вонголы упали. Мелкая румынская семейка, в отличие от других, за перевозку брала не деньгами, а натурой, причём именно кровью. Более чем шикарные условия для Вонголы — всего один процент от общего числа перевезённого, даже Маммон едва ли набрался бы наглости предложить кому-либо меньшую оплату за ту же работу. Почему посредникам нужна именно кровь, ни Вонгола, ни, тем более, Вария, не интересовались — но вампиры для объяснения подходили как нельзя лучше.  — Прекратить пользоваться их услугами, заставив искать другие источники пропитания, а затем… Людей можно и местным властям выдать, а вампиров…  — Верде? — предложил Луссурия. — Этот не откажется поизучать неизвестную раньше форму… жизни, — с лёгкой заминкой закончил он. Всё-таки вампиры не были живыми в прямом смысле этого слова.  — А если попытаются начать открытое противостояние, то и Эстранео можно информацию подкинуть, — в голосе Маммона явно слышалась затаённая кровожадность. Кен приглушённо, но очень зло зарычал. Семья Эстранео, использовавшая его для опытов, до сих пор существовала, и занятий своих прекращать не собиралась, поскольку выведенные ей «образцы» пользовались устойчивым спросом в мафиозных семьях. Здесь Вонголе пришлось отступить, удовлетворившись запретом похищать соответствующих запросам детей у родителей. Но вот запретить использовать детей, подобранных в приютах, на улицах, проданных или даже добровольно отданных родителями… Этого не мог ни Савада, ни кто-либо другой. У Эстранео было множество баз по всему миру — и в любой стране можно было найти ненужных детишек. Обладающих каким-либо Пламенем среди них было меньше четверти, но в масштабах планеты количество получалось впечатляющим. Что, разумеется, не означало, будто Эстранео откажутся распотрошить попавших к ним в руки вампиров. Которые наверняка будут реагировать на Пламя не так, как обычные люди. Даже у далёкого от науки Луссурии возникло несколько идей по использованию такого «подарка», а уж какие мысли поселятся в головах истинных фанатиков-учёных…  — Сначала Верде, — предупредил он.  — Неужели ты сочувствуешь обманувшим нас с графом ничтожествам? — возмутился Маммон.  — Если Верде узнает, что мы отдали такой интересный материал для исследований не ему, то масштаб его мести… Ты знаком с ним дольше, представь сам, — от Луссурии не укрылось, как Маммон объединил себя и графа в одном предложении. Едва ли на вампира возрастом в полтысячи лет могла подействовать манипуляция по типу «это наш общий враг», но ведь Маммон мог рассчитывать именно на то, что граф раскусит его хитрость, таким образом, уверившись в превосходстве собственного ума над Аркобалено и ослабив бдительность…  — Да уж, — Маммон очень хорошо представлял, на что способен его «товарищ по проклятию», если узнает, что его обделили материалом для исследований.  — Шагал всё ещё является моим подчинённым, — напомнил молчавший до этого момента граф. — И, судя по всему, наказание, придуманное вами, будет пострашнее окончательного упокоения…  — Разумеется, — подтвердил Маммон. — Упокоение происходит от слова покой, а этого обманщики не заслуживают. По крайней мере, не сразу. А чтобы Вонгола не потеряла прибыль от исчезновения одного из путей поставки товара, предлагаю возглавить сеть вам. Схема уже налажена и отработана, наказаны будут лишь главари, все мелкие сошки останутся на местах, так что и делать ничего не придётся… А замок, судя по описанию, вполне подходит для передержки. Кроме того, отпадёт необходимость в охоте — свежайшая кровь любой группы с доставкой на дом. Конечно, если охота является для вас своеобразным развлечением…  — Нет там никакого развлечения, — подал голос Герберт. — Сейчас люди пошли глупые, вообще ничего не боятся, готовы куда угодно лезть без всякого инстинкта самосохранения. Проще, конечно, намного, но и скучнее…  — А может быть, мне отнестись к выходке Шагала, как к дурацкой шутке, подарившей мне возможность развеять скуку знакомством с вами?  — Не получится, граф, — ответил Маммон. — Полагаю, вы и сами понимаете, что бунтовщиков следует наказывать. А поступок Шагала — это именно бунт против вашей над ним власти, и неважно, осознанный или нет. Ведь он подарил мне замок со всем, что находится внутри. А вы с сыном мирно почивали в это время в своих гробах. Следовательно, вы также являетесь частью подарка. А слуга, подаривший кому-то не только собственность хозяина, но и самого хозяина, прощения точно не заслужил…