He's married?

- Пойдем домой, Йен. - Но этта жж тв свадьба-а, Микки. Пм-шь? - Это и твоя свадьба тоже, - ответил Микки, пробормотав себе под нос "вот говнюк". При этих словах глаза Йена расширились. - Верна. Но я не помню? - и он снова предался горю, заливаясь ручьями печальных слез. Как он мог забыть день своей свадьбы! - Эй, - Микки потер его руки. - Эй, ты же был трезвый, когда мы женились, так что я уверен, что завтра ты все вспомнишь. - А щас я пья-ан? - Йен вообще не помнил, чтобы пил. - Я чертовски надеюсь, что просто пьян. Микки выглядел таким озабоченным, что Йену захотелось подбодрить его. - Хочшь потанцева-ать? - Нет, я хочу домой. Значит, танцы вряд ли поднимут настроение Микки. О, да, - осенило Йена, у него была идеальная вещь для ублажения любимого - Мошт быть, я рас-скажу теб-бе стих о чет-тырнати частях Милки Миккиейвича? - Я заключу с тобой сделку, - подумал и начал Микки. Йен пристально всмотрелся в его лицо, и оно выглядело более счастливым, потому что морщинки вокруг рта исчезли. - Я заклюю-чил. - Какую? - А я не зна-аю, - морщинки вернулись, и Йен попытался тоже сжать губы, чтобы сделать себе такие же. - Послушай меня, Йен. Эй, там… наверху, - Микки указал ему на свои глаза, и Йен послушно последовал примеру, уставившись на них. - Каждый раз, когда ты делаешь что-то, о чем я тебя прошу, ты можешь рассказывать мне об одной из своих четырнадцати вещей. - О, - Йен поднял брови и попытался ими пошевелить. - Ты будшь мим папочкой-бо-оссом? - Что? -М-мм… прикашешь мне де-елать фсе этти грязные шту-учки? - Нет. Нижняя губа Йена выпятилась, и он скрестил руки на груди, потому что прозвучало так, словно Микки просто собирался им командовать. Кев пододвинул Микки высокий стакан с теплой водой, и тот вложил его ему в руки. Микки выглядел таким обнадеженным, что Йен решил сыграть в игру "папочка-босс", пусть даже без грязных штучек. Он выпил всю воду, пролив лишь несколько капель на свой новый костюм. - А теперь скажи мне, что ты любишь в первую очередь. - Мм, я люб-блю тебя. - Да, мы уже это даже узаконили. Ты собирался рассказать мне о том, что тебе во мне нравится. - О да! Летн-нее небо! - Йен просиял, глядя на Микки, ожидая увидеть столь же яркую реакцию, но Микки снова нахмурился. - Мое летн-нее небо исчес-ло.- Он схватил Микки за галстук и дернул его вперед. - Пока-ши мне неб-бо, - потребовал он. Его губы ласкали пухлые губы, и когда он отстранился, Микки снова смотрел на него. - Вотт оно ... краси-иво. Йен наблюдал, как возвращается улыбка Микки. - А-а, эта тот, другой! Мякие, как подушки! - И он потер большим пальцем нижнюю губу Микки, небрежно облизывая в ответ свою собственную губу. Микки вырвал свой галстук из мертвой хватки Йена. - Ты жульничаешь. И теперь ты должен мне одно действие. - Да, сэр! - рявкнул Йен, отдавая армейский салют. - Повернись лицом к залу и поблагодари всех за то, что пришли,- когда Йен начал разворот, Микки добавил. - Медленно, идиот. Йен оглядел лица в толпе, широко улыбаясь. - Спас-сибо вам фсем, шта приш-шли на свадьбу Микки, - и он поклонился, прежде чем вспомнил, что следует избегать всех лишних движений. После того, как комната успокоилась, он помахал ей на прощание рукой, как полагается. - О, Микки, мы оба жнаем, шта такое номер трри… - хихикнул Йен, оглядываясь в поисках Микки, который стоял позади него, держа пальто. Они повертелись кругом, пока Микки не остановился и не позволил Йену догнать его. - Суй свою руку сюда, придурок, - брюнет пытался просунуть руку Йена в рукав от пальто, но тут появилась Фиона и сама поддержала руку Йена. - Спасибо. - Ты справишься в машине, Микки? - она разглаживала лацканы Йена и озабоченно смотрела ему в глаза. Почему Фиона здесь? - раздумывал Йен. Она тоже выглядела очень хмурой. Неужели она беспокоится из-за того, что он идет на свидание с Микки? - У Микки есть водит-ские прафва, мам, - фыркнул он, закатывая глаза. - Он получил их, прост не с перфого раза. - Йен, ну хватит. - Да лдно теб-бе, Микки. Больше ник-ких шекретов, пм-нишь? - он улыбнулся Микки и прошептал. - Номер т-три - это твой член. Затем он снова повернулся к Фионе. - Мики шказал афтодаме, шта-абы она поцел-ловала его греб-баный… - Йен, я приказываю тебе выйти за дверь. - Ок-кей! Мне пора-а. С днюх-хой, Фиона. Ты самая лучш-шая старш-шая систр на все-ом белом свете, - он бы продолжил свою болтовню, но Фиона поцеловала его и повернула лицом к Микки. -А т-теперь я тебе кой-чоо расскажу. Номер-р четырре... пять, шесть - этта все твоя-а по-опка, птаму шта-а там та-аак многа ча-астей, кторые нравя-аца. Есть… - ВСЕМ ПОКА!- неожиданно крикнул Микки, напугав Йена. Когда они вышли на тротуар, он несколько раз моргнул, пытаясь разглядеть что-нибудь в темноте. - Ты боишься темноты-а, Микки?- Он резко остановился. - Ты ни-ичего не боишся, Микки? - Продолжай идти, крутой парень. Я боюсь того, каким ты будешь утром, - Йен почувствовал, как руки Микки на пальто толкают его вперед и снова пошел. - Вот эт ном-мер сем. Отъебитсь, ублюдки! У тебя гря-аазный ро-отик, но мне нравица, с Микки я в безопаш-шности. Йен почувствовал, как теплые пальцы скользнули между его пальцами. К тому времени, как он был надежно пристегнут ремнем безопасности к переднему сиденью машины, он уже рассказал Микки про цифры восемь (его ноги), девять (его походку) и десять (его манеру курить). Когда они выкурили сигарету на двоих, Йен вздохнул. - Над пить чаще, чувствую себя прекра-асно! - Давай вернемся к этому разговору завтра. -О, эта номер адин-нацать, - ухмыльнулся Йен Микки. - О господи. Что такое номер одиннадцать? -Твой солнечный нра-аф. - Нахуй тебя. - Я все равно пра-аф, офицер, - внезапно Йен подскочил на своем месте. - О бо-оже, мошт быть, остановмся у Сиззлерс? Я та-акой голодный. - Уже поздно, Йен. -Тыж свой парень, а не унылая ка-..каха,- воспоминания резко затеснились в мозгу Йена. - Помншь, как мы ходили на свидание в Сиззлерс? - Конечно, помню, - Микки бросил на него косой взгляд. - А ты помнишь? -Тогда ты был весе-елый. Помни-ишь, тебе было весело? Весе-елись, а то отниму один твой но-мер. Йен наблюдал, как Микки качает головой, но при этом слегка ухмыляется. - Как насчет Макдональдса? - спросил он. Машина свернула на стоянку, и Йен увидел золотые арки на подъездной аллее. - Ок-кей, можшь оставить себе свои номера. Тебе он-ни нравяц-ца, Микки? - Да, нравятся. Что тебе взять? Наггетсы? Заказ занял больше времени, чем было необходимо, потому что Йен долго приставал к безликому голосу насчет "тех шейков с блестя-аащими единорогами", которые скучающий, усталый сотрудник почитал за пределами его должностной инструкции. Компромиссом выступил шоколадный коктейль. Когда они получили свою еду, Йен сунул руку в пакет и вытащил оттуда наггетс. - Двай припаркум-ся. Как будта мы на свидании. - Ну а хуле нет? - Вотф номр дфенадчать, - чавкая, Йенн попытался засунуть себе в рот третий наггетс. - Ты хо-ошо к мне относиш-ша. Фсе-да. Поднеся соломинку к губам, он остановился и наклонился ближе к Микки. - Иногжа ты жлишься на ль-дей. Ты скажал той афтоледи поцеловать твой шжад. Она тебе ж ничего не жачла. Я видел, как ты шхватил ее блокнот. А што ты там напишл, Микки? Микки улыбнулся Йену. - Хорошего вам дня... - Йен выжидающе прищурился. - ... в аду... - Йен выжидательно склонил голову набок. - ...где, гореть тебе вечно.- Йен наконец-то отхлебнул свой молочный коктейль, и его глаза весело блеснули. - Последняя часть, вероятно, была лишней. Это подразумевалось. Пока Микки пыхтел сигаретой, стряхивая пепел в окно, Йен закончил есть и со вздохом откинул голову на подголовник. - Мне о-очень жаль, Микки. Выбросив окурок в окно, Микки повернулся к нему лицом, повторяя его позу. - Начал трезветь? Йен медленно кивнул. - Неужели я испорти-ил свадьбу? - Нет, пожалуй, свадьбы и не совсем моя фишка. Но нам удалось сделать все штуки, которое ты хотел сделать, прежде чем напился. - Например, что? Расскажи мне, что мы делали. - Было около миллиона тостов, и теперь я понимаю, что это была плохая идея. Тебе надо было наливать воду! - но подушечки губ и летнее небо в глазах Микки вовсе не были хмурыми. - И ты поставил меня рядом, пока люди фотографировали, как мы режем этот торт, как маленькие дети, которые учатся резать гребаным ножом. Я даже позволил тебе измазать кремом мой нос. Никогда не думал, что до этого доживу. Йен радостно кивнул. - И у нас был наш танец? - Думаю, то, что мы делали, можно назвать танцами. Остальные могут поспорить. - А там была музыка? - Да. - Мы обнимали друг друга? -Да. - Тогда мы танцевали. - Эх, идиотина. -А как же наша брачная ночь? - Отложим на другой раз, - он поднял ладонь и оттер мокрые дорожки, когда Йен снова начал плакать. - Сегодня утром мы дважды потрахались. Каждый раз приходилось заново наряжаться, мать твою. - О, значит, номеру шесть все равно не помешает отдохнуть, да-а? - Да, твой номер один ее сегодня утром знатно обработал. Глаза рыжего теперь были скорее закрыты, чем открыты. Микки наклонился, чтобы поцеловать его, и Йен глубоко вздохнул от удовольствия. - М-мм, номер тринадцать. - А я все гадал, когда же ты до него доберешься. - Еще, пожалуйста, - они несколько минут терлись носами и нежно касались губ друг друга. - О, твой номер три говорит мне "Привет". - Не надо мне тут крутить своим возбужденным номером. Ты будешь спать, когда мы вернемся домой. - Я люблю тебя, Микки, - Йен провел рукой по щеке мужа. - Это номер четырнадцать. - А конкретнее, номер четырнадцать? - Ты.