***
Чонин продолжал бросать взгляды на стулья за камерами, куда выбросил свой телефон. Он ждал, когда загорится экран. - Глаза на камеру! - Голос Минсока отозвался эхом по всей студии, и мужчина старался изо всех сил сосредоточиться на своей работе и на камерах и освещении вокруг него. Он отступил назад и поднял подбородок, ожидая, когда фотограф сделает снимок, прежде чем повернуть голову в сторону. Он зацепил пальцами шлёвки на брюках. Ещё одна серия снимков. Его взгляд сверкнул на всё ещё тёмный телефон. Минсок громко и драматично вздохнул и беспристрастно поднял брови на главного редактора. - Давайте сделаем пятиминутный перерыв. Чонин слегка опустил плечо. Он даже не взглянул на Тэёна, когда помощник протянул ему чай матча с молоком, и вместо этого рванул прямо к своему телефону. Но там не было пропущенных звонков или сообщений. - Что с тобой? - спросил Бэкхён откуда-то сбоку одновременно участливо и задиристо. Он выглядел так, словно собирался посмеяться над Чонином за то, что тот был такой расхлябанный, но ещё он выглядел слегка раздражённым, что фотосессия не проходила гладко. Сам главный редактор был немного зол на себя за свою обеспокоенность, но не мог ничего с этим поделать − его внутренности извивались при мысли о том, что случится сегодня чуть позже. - Просто нервничаю, - признался он, делая большой глоток своего чая. Не было смысла скрывать это от Бёна. - Сегодня вечером я встречаюсь с родителями Кёнсу. - Ах, родственнички, - редактор вздохнул с пониманием, и Чонин бросил на него острый взгляд. - Подожди, это сегодня? А как насчёт макета в пятницу? - Ты вообще читаешь свои электронные письма? - Это риторический вопрос? - Бэкхён слегка нахмурился, щурясь. - Я чувствую, что мне не понравится то, что ты собираешься мне сказать. Главный редактор издевательски улыбнулся своему другу. - Ты должен позаботиться об окончательном макете, и как только ты всё подготовишь, я хочу, чтобы ты отсканировал его и отправил мне. Я рассмотрю его, прежде чем ты дашь зелёный свет для публикации. Глаза Чонина уставились на Бэкхёна, когда рыжий просто вздохнул и поднёс чашку с кофе к губам. - Потрясающе. Кому вообще нравится иметь свободное время на выходных? - мужчина сморщил нос, прежде чем покачать головой. - Ладно. Когда твой рейс? - Примерно через три часа, - Ким вздохнул, бросив ещё один нервный взгляд на свой телефон. Кёнсу должен был быть здесь с водителем примерно через полчаса. Они собирались встретить его родителей в аэропорту. Эта мысль снова заставила его задержать дыхание. Чем больше он думал об этом... - Я нервничаю. - Да, ты должен. Главный редактор поднял голову, чтобы взглянуть на непоколебимого Бэкхёна. - Не тот подбадривающий разговор, на который я надеялся. Настал черёд Бёна бросить на него беспристрастный взгляд. - Не знаю, что ты ожидал услышать, но, учитывая тот факт, что они воспитали Кёнсу таким, какой он есть, я бы сказал, что они действительно хорошие и порядочные люди. Я начинаю беспокоиться о тебе. Чонин зажал губу между зубами, отказываясь поддаться этим словам, и сделал ещё один глоток своего напитка. - Я−… я могу быть милым. - Чонин, я действительно не знаю, как помягче тебе это донести, но ты мудак. Худшая часть этого утверждения заключалась в том, что Ким даже не смог возразить. Это было тяжело принять. Он только вздрогнул. - Но, по крайней мере, симпатичный. - Ты уверен насчёт этого? Когда ты в последний раз разговаривал с кем-то, кто не работает на тебя? Ой. Главный редактор открыл рот, но не издал ни звука. В итоге он кивнул в каком-то побеждённом признании. Бэкхён был прав. - Ты знаешь, что ты мне не нравишься, верно? - Я в курсе, - улыбнулся мужчина. - Но я один из немногих, кто действительно искренне наслаждается твоей энергичной компанией, так что ты, возможно, захочешь посидеть в ней немного дольше. Ким наблюдал, как широкая улыбка Бёна превратилась во что-то меньшее. Что-то без следов шуток или насмешек. Маленькая искренняя улыбка. - Они полюбят тебя, - уверенно кивнул дизайнер. - Просто не делай глупостей, и всё будет хорошо. Чонин тяжело вздохнул, а затем снова посмотрел на телефон, почти боясь того момента, когда он загорится. Он выпил остаток своего напитка за один раз, прежде чем встать. У него всё ещё была работа, и он собирался сделать её должным образом. Кроме того, ему нужно было отвлечься от длинного списка глупостей, которые он мог бы в конечном итоге сделать и смутить себя.***
Чонин продолжал нервно оглядываться, каждый раз мотая головой в сторону каждой пары пожилых людей, которых видел. Каждый раз, когда его взгляд останавливался на мужчине и женщине, идущих вместе, его сердце делало сальто назад. Не помогло то, что он выделялся, как больной большой палец. На Кёнсу были спортивные штаны и рубашка с длинным рукавом. На нём были очки в чёрной оправе, а его мягкие чёрные волосы падали ему на лоб, когда он бросил на Кима взгляд. Большинство людей вокруг них были одеты в удобную одежду, подходящую для путешествий. Чонин, однако, прибежал со своей фотосессии. Он был одет в Prada с ног до головы, и обычно это не было проблемой. Сегодня, однако, это заставило его выделиться ещё больше, и он не знал, было ли это хорошо или нет. - Перестань волноваться, - резко произнёс До, и мужчина понял, что нетерпеливо постукивал ногой по полу, блокируя и разблокируя свой телефон каждые две секунды. - Ты заставляешь меня нервничать. - Я заставляю тебя нервничать? - Чонин выдохнул в неверии. Если парень пытался быть забавным, то это определённо работало. - Знаешь, интересно видеть тебя таким, - внезапно заметил Кёнсу. Главный редактор мог слышать улыбку, прежде чем повернулся, чтобы посмотреть на своего парня. В глазах того было удивлённое выражение, когда он потянулся и схватился за руку мужчины, наклонившись ближе. - Ким Чонин, весь нервный и запуганный. Это увлекательно. - Я рад, что тебе весело, - моргнул главный редактор, протягивая руку, чтобы оттянуть воротник. Здесь было ужасно душно. Затем он посмотрел вниз, туда, где к нему цеплялся Кёнсу, тело которого прижималось к нему так естественно и небрежно, что Чонин даже не обратил бы на это внимания, если бы не вспомнил тот факт, что родители парня должны были появиться в любую секунду. Он почти вздрогнул, словно от ожога, осторожно пытаясь отцепить До. - Я хотел спросить... какие спальные условия в том месте, которое ты заказал? Парень откинулся назад, чтобы сесть на свой багаж, и пожал плечами. - Есть две спальни, одна для моих родителей, а другая для нас. Чонин изо всех сил старался не слишком сильно морщиться. - Ты уверен, что это хорошая идея? Я имею в виду, твои родители будут там, а я действительно−... я не знаю. Я могу спать на диване или что-то в этом роде. - Боже мой, - До выдохнул и улыбнулся. Он на самом деле казался удивлённым. - Ты действительно нервничаешь. Чонин даже не попытался удержаться от того, чтобы отчаянно нахмуриться, и просто снова подошёл к Кёнсу, ожидая, пока его парень встанет и примет его объятия. Он крепко держал его, и это немного успокоило. Это было похоже на то, словно он держал якорь. Якорь, который заземлял его. - Это… очень важно для меня, Кёнсу. Я тебя люблю, - тихо прошептал главный редактор, уткнувшись лицом в мягкие волосы До и глубоко вдохнув. - Я просто хочу оставить хорошее впечатление. - Ну, ты можешь для начала представиться, сынок. Мужчина почувствовал, как кровь в его венах замёрзла. Он не думал, что когда-либо двигался так быстро, как сейчас − он отпустил Кёнсу и попытался отойти от парня, как будто не цеплялся за него, словно коала. И он обернулся. Первой его мыслью было то, что он действительно идиот и что Бэкхён был прав. Они даже не были должным образом представлены, а он уже делал глупости. Его второй мыслью было то, что Кёнсу действительно был похож на свою мать. У него были её губы и такое же доброе выражение лица, как и у неё. Даже если бы эта пара сейчас не стояла перед ним, он бы сразу понял, что она − мать Кёнсу, только увидев её. - Извините, - быстро выпалил Ким, прежде чем кто-то успел заговорить. Он даже не знал, за что извинялся. Вместо этого он сморгнул свой первоначальный шок и поклонился так низко, как только мог. - Я Ким Чонин. - Это мы знаем, - произнесла мама Кёнсу с доброй улыбкой, что растянула те же самые губы, что и у её сына. Чонин затаил дыхание, наблюдая, как женщина любезно улыбается, указывая на Кёнсу, у которого на плече была рука отца. - Мы много слышали о тебе. Редактор не знал, улыбаться или нет, и бросил любопытный взгляд на своего парня, который так естественно наклонился вперёд, чтобы поприветствовать своих родителей и крепко обнять их. - Ничего они не слышали, - сказал он, отпустив отца и обняв мать. Глаза Кима переместились с него на старшего мужчину, который немного странно на него посмотрел − не обязательно приветливо, но и не враждебно. Это был расчётливый взгляд, и Чонин почувствовал, что его ладони вспотели. Он старался изо всех сил сверкнуть одной из тех улыбок, которые ценили деловые партнеры. - Только хорошее, я надеюсь. - По большей части, - сказала миссис До с такой очень доброй улыбкой, и мужчина почувствовал, как его сердце сжалось. По большей части?! Что Кёнсу говорил им?! - В любом случае, приятно наконец встретиться с тобой, мой мальчик. Главный редактор выдохнул, и этот выдох унёс некоторые из его забот. Его плечи расслабились, и он снова улыбнулся, слегка склонив голову. - Ребята, вы опоздали, - Кёнсу бросил игривый, но несколько обвиняющий взгляд на своих родителей. - Нам нужно идти, они собираются закрыть гейт! - Ну, твоя мать меняла свой наряд пять раз, прежде чем мы вышли из дома, - сообщил мистер До, и его голос был шелковистым и глубоким, как у Кёнсу. - В конце концов, не каждый день ей удаётся встретиться с главным редактором VOGUE. Чонин почувствовал, что его кровь снова замёрзла. Главный редактор VOGUE. Правильно. Это был он. Он быстро моргнул, снова срочно склонив голову. Мысль о взгляде на одежду родителей Кёнсу даже не приходила ему в голову. Но теперь, когда он посмотрел − они были простыми людьми. Они были не из тех, с которыми он работал, они не были как акционеры и члены правления VOGUE. Они были простыми и добрыми. Тем не менее Чонин видел, что миссис До действительно пыталась по-своему выглядеть как можно лучше. - Вы прекрасно выглядите, миссис До. То, как она покачала головой сопровождалось громким, возможно, несколько смущённым смешком. Лёгкий шлепок по его плечу казался слишком семейным, и Чонин почувствовал, что его беспокойство испаряется, когда в следующий раз вдохнул. - Очаровательно, - произнёс Кёнсу, и Ким бросил на него взгляд. - Но нам нужно идти. - Позвольте мне помочь вам с этим, - сказал главный редактор, наклонившись вперёд, чтобы предложить взять чемодан из рук миссис До. Его улыбка продолжала расти, и ещё один смешок сорвался с её губ, когда Чонин забрал у неё багаж. - Ещё и джентльмен, - радостно воскликнула женщина, обхватив рукой талию своего сына и позволив ему направить их к стойкам регистрации. Ким схватил ручку чемодана миссис До и наклонился, чтобы взять свою сумку, когда почувствовал на себе взгляд. Он моргнул в сторону отца Кёнсу, который всё ещё смерял его очень сдержанным взглядом. - Позвольте мне помочь вам, сэр, - предложил он, позволив своей сумке от Louis Vuitton немного сползти с плеча, когда протянул руку, указывая на тележку, которую толкал папа его парня. Мужчина только поднял брови, и, наконец, лёгкая ухмылка заиграла на его губах. - Ты не камердинер, сынок, - произнёс он, и его голос был беззаботным. Ким быстро моргнул. - Кроме того, хотелось бы мне думать, что во мне ещё остались силы на то, чтобы толкать тележку. - Конечно. - Пойдём. Чонин быстро кивнул и последовал за мужчиной и его приглашающей улыбкой. Часть его всё ещё дрожала, но он почувствовал как что-то лёгкое расцветало в его груди. Облегчение. Потому что Бэкхён и в этом был прав − родители Кёнсу казались такими же добрыми и любящими, как и сын, которого они воспитали. И если они такими и были, то Чонин действительно был самым счастливым ублюдком во всём мире. Поездка, которая их ждала, внезапно не казалась такой страшной, как всего десять минут назад.***
Сказать, что ему было супер неловко, когда пришло время разойтись по своим комнатам в квартире, которую арендовал Кёнсу, было бы преуменьшением. Чонин продолжал тормозить, надеясь, что родители уйдут первыми, чтобы он мог позже проникнуть в комнату со своим парнем. Однако тому было вообще всё равно, поскольку он обнял мужчину за локоть и прильнул к нему. Был ли Ким единственным, кто видел этот быстрый взгляд, которым мистер До стрельнул на их переплетённые руки? Только он видел то, как миссис До едва заметно подняла брови? Почему Кёнсу делал это с ним? - Я хочу быстро принять душ, - объявил парень. - И Чонин работал с утра, так что у него не было возможности вернуться домой и переодеться, поэтому я предполагаю, что он тоже захочет принять душ, прежде чем мы уедем на ужин. Почему Кёнсу делал это с ним? Чонин хотел, чтобы земля разошлась и поглотила его целиком. - Очень хорошо, - произнёс в конце концов мистер До. - Идите готовьтесь, мы распакуемся. Главный редактор даже не смог вымолвить какое-то неуместное оправдание, прежде чем Кёнсу оттащил его к одной из спален. Как только за ними закрылась дверь, Чонин выдохнул и закрыл глаза. Он так глубоко вдохнул, что его лёгкие начали болеть. - Что ты делаешь? - спросил он тихим шёпотом, и Кёнсу поднял на него бровь. - Что? - рассеянно спросил парень, открывая чемодан, чтобы вытащить свежую одежду. - Я беру новую одежду. - Нет, что ты делаешь? - задал вопрос главный редактор, и в его голосе отчётливо слышалась тревога. - Я же говорил, что могу спать на диване! И что это ещё за идея с душем? Ладно тебе! - Не будь смешным, - протянул Кёнсу, оборачиваясь, чтобы взглянуть на него. - Я достаточно взрослый, чтобы жить в одной комнате с другим мужчиной, и мои родители очень хорошо об этом знают. Теперь пойдём в душ, у нас мало времени. Я хотел, чтобы мы погуляли перед обедом. Может быть, увидим Часовую башню и заберёмся на смотровую площадку. Вид должен быть красивым ноч− - Кёнсу, я не пойду в душ с тобой. Парень обернулся, чтобы взглянуть на мужчину, слегка нахмурившись. Ким должен был собрать всю свою силу воли, чтобы оставаться на месте и не нервничать. - Твои родители в соседней комнате. - Ну и что? - Поэтому я не буду принимать душ с тобой! Я встретил их только три часа назад, и мне кажется, что я реально понравился твоей маме, так что я не хочу разрушать это в первый же день. Я немного не уверен в твоём отце, но он, кажется, не ненавидит меня, так что буду довольствоваться и этим, - быстро выпалил Чонин, чувствуя нехватку воздуха. - И ничто не посылает более милый сигнал родителям, чем «Я только что оттрахал вашего сына в душе перед нашим с вами ужином». - Что? Мы просто примем душ! - Когда это мы просто принимали душ?! Он не мог надышаться. Он слышал это в своём голосе и мог чувствовать это в том, как дрожал. Однако улыбка Кёнсу, его якорь − она удерживала его от полной потери контроля. До улыбнулся и быстро двинулся вперёд, обхватив мягкими руками его лицо и потянув его для поцелуя. Поцелуй, который сейчас был таким расслабляющим, таким успокаивающим, что Чонин не хотел никогда его отпускать. - Вот, что я скажу. Сначала я пойду в душ, ты можешь пойти за мной. Просто пообещай, что между этим у тебя не будет срыва, хорошо? - По рукам. - И перестань беспокоиться, - Кёнсу поднялся на цыпочки, снова слегка поцеловав губы Чонина. - Они полюбят тебя. Чонин вздохнул. Он, конечно, надеялся на это.***
- Итак, - начал отец Кёнсу по ту сторону стола, и редактор понял по тому, как он смотрел на него, что тема прекрасного разговора, который они вели за обедом до этих пор о писательстве Кёнсу, теперь должна была перейти к нему. - Кёнсу говорит, что ты очень занятой человек. Он даже не был уверен, что ты сможешь присоединиться к нам. Чонин обдумывал это несколько минут. Он действительно не знал, что сказать. Он не мог лгать − не было смысла это делать. Он был чертовски занят. Всё. Время. Но он также не хотел, чтобы родители Кёнсу думали, что он сумасшедший трудоголик (что было правдой), у которого никогда не было времени для их сына. - Да, иногда я могу быть действительно занят, - ответил он сдержанным тоном. - Но это уже стало привычкой на этом этапе моей жизни − я привык быть занятым, поэтому научился правильно распоряжаться своим временем. - Это впечатляет, - произнесла миссис До со своей фирменной доброй улыбкой. - Мы так рады, что ты смог присоединиться к нам на все выходные. Улыбка Кима была искренне горькой, когда он извиняющимся взглядом посмотрел на неё. - Хотел бы я остаться здесь с вами подольше, но боюсь, что даже мои лучшие редакторы не смогут позаботиться обо всём самостоятельно. Он почувствовал насмешливый острый взгляд Кёнсу. Его лучшие редакторы. Парень прекрасно знал, что он имел в виду Бэкхёна. И это была фраза, после которой Бён никогда не даст ему спокойно жить, если узнает о ней. - В любом случае, - Чонин прочистил горло и постарался изо всех сил улыбаться. - Я счастлив быть здесь. Ужин был восхитительным, и между разговорами об острове, панорамным видом на город, который они рассматривали ранее со смотровой площадки со всеми сверкающими огнями под ними, о старой Часовой башне в Чимсачёй, разговор каким-то образом снова закончился на Чонине. - Так как началась твоя карьера? - спросила миссис До, и в её глазах горело искреннее любопытство. - Как кто-то может стать главным редактором такого огромного издания? Чонину потребовалось несколько секунд, чтобы снова обдумать свой ответ. У него был продуманный − стандартный, который он без раздумий говорил перед журналистами и камерами. Однако люди перед ним − они не репортёры. Они не брали у него интервью. Они были родителями его парня. И они задавали вопросы, потому что искренне были заинтересованы узнать больше о нём. О Киме Чонине, человеке. Не о главном редакторе. Это не было ключевым фактом сейчас. Это была просто ещё одна метка, прикреплённая к его имени. Прямо сейчас он был Кимом Чонином − мужчиной, встречающимся с их сыном. И он собирался говорить как он, а не как бриллиант, который любила видеть пресса. - Честно? - Ким выдохнул, и свободная улыбка поселилась на его губах. - Когда я вошёл в мир моды, я никогда не думал, что когда-нибудь стану главным редактором хоть какого-то журнала. На самом деле, я начал заниматься моделингом, когда был подростком, потому что у меня было лицо для этого, у меня было тело. Они хотели, чтобы я занимался моделингом, и у меня хорошо получалось, и… наверное, это пробудило интерес к моде. Я начал изучать её, узнавать больше о ней. Потом я окончил университет и полностью в неё углубился. Я начал писать, - его рука рассеянно двинулась к Кёнсу. - Я всё ещё занимался моделингом на стороне, я посещал много шоу, много событий. Это позволило мне воочию увидеть, какие были самые новые тенденции, что носили люди, что они хотели носить. Это очень помогло мне в писательстве. И потом это была просто... усердная работа, я думаю. Узнавать правильных людей... встречать правильных людей. Я стал редактором, а потом совет директоров VOGUE решил, что им нравится мой стиль письма, им понравился мой способ погружения в работу, и я думаю, это помогло мне добраться до того места, где я сейчас нахожусь. Родители Кёнсу смотрели на него, и Чонин немного нервничал, потому что не мог точно сказать, о чём они думали. Он немного выпрямился в кресле. - Мне просто очень повезло. - Чепуха, мой мальчик, - вздохнула миссис До. - Это увлекательно! Так ты когда-то был писателем? - Так и есть. - Получается, это значит, что Кёнсу тоже может когда-нибудь стать главным редактором? - Мама! Ким посмотрел в сторону, где смертельно смущённый Кёнсу очень активно пытался погрузиться в стул, избегая его взгляда. Это заставило его нежно улыбнуться. - Абсолютно, - произнёс он, поворачиваясь к его родителям. Он даже больше не пытался подлизаться к ним. Это была правда. - То, как Кёнсу пишет − уникально. У него есть своя манера, свой стиль. Это делает его работы очень особенными. Редактор чувствовал себя немного гордым за то, что сказал это, потому что не было ничего более приятного, чем видеть родителей человека, которого он любил больше всего в этом мире, с гордой улыбкой. Это заставило его почувствовать себя ближе к ним. Потому что у них было кое-что общее − они обожали Кёнсу. Все трое. По-разному, да, но, тем не менее, они любили его до мелочей. - Ну, Кёнчжа, только посмотри на это, - произнёс отец Кёнсу, и Чонин почувствовал, как его глаза сморщились, когда он улыбнулся, услышав прозвище. - Пройдёт ещё несколько лет, и ты тоже сможешь стать редактором. Ким был уверен, что Кёнсу станет редактором, у него не было сомнений. Это могло случиться, конечно, если он действительно хотел продолжить карьеру в VOGUE. Если бы он это сделал, то наверняка поднялся бы по этой лестнице, потому что Чонин не лгал − в работах парня было что-то, что заставляло его хотеть читать больше и больше. Он никогда бы не подумал об этом, когда Кёнсу впервые вошёл в его офис почти три года назад. Но теперь было иначе. В то время До был нешлифованным бриллиантом. Его работы − жемчужина, скрытая в человеке, который ничего не знал о моде. И когда он узнал − за эти три года он так много узнал об этой среде, об этом мире, − теперь он сиял ярче, чем любой другой писатель в VOGUE. - Я имею в виду, ты уже встретил нужного человека, - заметил старший До, смутно махнув рукой в направлении Чонина. Он взял свою чашку рисового вина. - Чёрт, ты сделал больше, чем просто встретил нужного человека. - Папа! Чонин был бы рад сказать, что он любил смотреть, как Кёнсу страдает от смущения. Дело, однако, в том, что из-за остроумного, знающего взгляда его родителей он чувствовал, как пылает его лицо и учащается сердцебиение. Он никогда не нервничал так сильно за всю свою жизнь. Затем он посмотрел на Кёнсу − на свой якорь − и на это выражение оцепенения на его лице, зеркало его собственного выражения. Это заставило его захотеть немного рассмеяться. Ничто так сильно не объединяло, чем вместе катиться в самую пропасть и тонуть в смущении.***
Суббота была ужасно длинной. Они начали её с поездки на остров Лантау, где посетили историческую рыбацкую деревню Тай О и увидели достопримечательность Гонконга − статую Большого Будды. Это было ошеломляющим для Чонина, но он был почти уверен, что был здесь раньше по работе. Однако родители Кёнсу и сам Кёнсу были так взволнованы. Чонин взял на себя, на этот раз, инициативу находиться на противоположной стороне камеры. Он вызвался сделать как можно больше фотографий семьи, чтобы помочь им отметить эту особую поездку. Они вернулись на главный остров и после вкусного обеда на улицах Гонконга отправились на пик. Это было так же захватывающе, как смотровая площадка, но ещё более увлекательным было добраться туда по железной дороге, а затем увидеть весь остров Гон перед глазами. Тогда миссис До остановила случайного туриста и вместо этого протянула ему камеру, а затем притянула Чонина ближе, заставляя его стать рядом с ними для фотографий. Ким почувствовал прилив тепла в груди, когда Кёнсу крепко обнял его за талию, и когда мистер До ласково постучал по его плечу сбоку. Это было так приятно, так гостеприимно и тепло. Той ночью он был слишком уставшим от того, что весь день провёл на ногах, что почти потерял сознание сразу после душа. Кёнсу, однако, перекатился ближе к нему на кровати, уткнулся носом в его шею и крепко сжал его. Когда он начал опускать небольшие поцелуи на его кожу, Чонин вздохнул с удовлетворением − было так приятно, что парень держал его так ласково, целовал так нежно. Однако, когда эти поцелуи стали более настойчивыми, и когда он почувствовал, как зубы скребут по его шее, его глаза открылись − встревоженные. - Кёнсу, нет, - Чонин произнёс истерическим шёпотом, оборачивая одеяло вокруг себя в защите от дьявола, каким был его парень. - Твои родители− - ...не находятся в той же комнате, что и мы, насколько я знаю. - Не надо, - прошептал мужчина. - Пожалуйста, не надо. У нас будет всё время в мире в Сеуле, но, пожалуйста− ах, чёрт. Дыхание Чонина стало прерывистым, когда До перекинул ногу через талию и ухмыльнулся ему. Негодник. - Что ты говорил? Ким должен был крепко сжать челюсть и собрать всю свою силу воли, чтобы не сдаться. - Представь, что это мои родители по соседству. Ты всё ещё был бы готов к этому, если бы знал, что они могут нас услышать? Парень, казалось, задумался над этим на несколько мгновений; его глаза потемнели. - Ясно. Понял. - Он скатился с него, очень заметно надув губы. Чонин наклонился вперёд, чтобы поцеловать его. - Что же, думаю, мне придётся пойти и подрочить в ванной, потому что у меня сейчас стояк, и кажется, что я не получу никакой помощи от вас сегодня вечером, мистер Ким. Чонин должен был закрыть глаза, чтобы не дать себе напрыгнуть на До прямо в сию минуту. Самоконтроль. Он нуждался в этом сейчас, как никогда. - Ты делаешь это нарочно. - Конечно нарочно. Я возбуждён, а ты отказываешься максимально использовать эту ситуацию. - А ты ещё беспокоился о том, что фригидный, - усмехнулся мужчина, перекатываясь в постели над Кёнсу. Их тела были сжаты вместе, и он чувствовал дыхание другого на своих губах. Он строго посмотрел на него. - Я отсосу тебе, но это всё. После этого ты будешь спать. Ухмылка Кёнсу была победной, и Чонин хотел ударить себя. Что вообще такое, этот самоконтроль? Он не знал. Затем он поцеловал парня и двинул их бёдрами. Стон До вибрировал на его губах, и мужчина почувствовал новый шок от стресса, пробежавшего по его венам. - И, пожалуйста, ради моей привлекательности, постарайся быть тише. - Я ничего не могу обещать. Чонин вздохнул. У него было так много неприятностей.***
Он хотел убедить себя, что на следующее утро у него была паранойя, когда мама Кёнсу спросила его, хорошо ли они спали прошлой ночью. Когда отец Кёнсу сказал ему, что он долго не ложился спать, потому что не мог заснуть. Это напрягало его. Он начал задаваться вопросом, была ли это какая-то обратная психология. Неужели они знали. Может быть, он просто паниковал. К счастью, Чонин вскоре отвлёкся, потому что планы Кёнсу на воскресенье были такими же грандиозными, как и на день раньше. Они посетили храм Маньмоу, а затем пообедали в кантонском ресторане. Днём они посетили храм Вонтайсинь и сад Нан-Льян. Он был безмятежен и красив, и родители Кёнсу продолжили свой фототур, чтобы задействовать Чонина на большем количестве фотографий. Они даже настояли на том, чтобы сделать несколько снимков только его и Кёнсу. В тот вечер они вернулись в квартиру раньше, и миссис До настояла на том, чтобы приготовить для них ужин. Главный редактор уезжал рано на следующее утро − долг VOGUE звал, − и она хотела приготовить ему еду. Даже если он попытался убедить женщину как минимум тысячу раз, что всё в порядке, она продолжала настаивать. Родители Кёнсу действительно были тёплыми − очень похожими на самого Кёнсу. Чонин чувствовал себя таким счастливым, что был так тепло принят ими. Когда женщина начала готовить, и Кёнсу был слишком занят спорами со своим отцом по поводу фотографий, которые они сделали ранее в садах, Чонин медленно подошёл к кухонному столу. - Позвольте мне хотя бы попытаться помочь вам? - неуверенно спросил он, наблюдая, как она умело нарезала овощи большим ножом. - Прямо сейчас я чувствую себя реально бесполезным. Тогда она мягко посмотрела на него, по-матерински, словно знала, какой страшной катастрофой он будет на кухне, прежде чем она даже позволит ему помочь. Несмотря на это, она взяла из ниоткуда маленький нож и протянула ему. - Ладно. Ты можешь помочь мне порезать перец. Маленькими кубиками. Ким стремился наконец-то что-то сделать. Он схватил нож и перец. И он старался изо всех сил. Действительно старался. К тому времени, когда он закончил резать перец, мама Кёнсу порезала ещё три. У неё были идеальные маленькие кубики, а у него были неровные. Чонин чувствовал стыд, но больше ничего не мог поделать − он уже испортил перец. Полностью изуродовал его. - Двигайся, ты безнадёжен, - раздался знакомый голос с оттенком смеха. Он поднял глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как Кёнсу протянул руку, чтобы выхватить нож из его руки и ударить его бедром. - Я помогу маме закончить здесь, ты можешь накрыть на стол. Накрывать на стол. Хорошо. Чонин мог сделать это. Это звучало проще, чем готовить. Он выбежал из кухни и направился к шкафу со столовыми приборами. Ким схватил всё, что им было нужно, а затем вошёл в другую комнату. Конечно же, отец Кёнсу был там, сидя за столом с книгой в руках. Мужчина поднял глаза, когда увидел, как Чонин входил, грохоча вилками, ножами и тарелками. - Ах, так они выгнали тебя из кухни? - глава семьи До тихо рассмеялся. - Они делают это со мной всё время. - Да, - нервно хмыкнул редактор, - от меня там никакой помощи. Я боюсь, что моё самое большое кулинарное достижение − нагреть воду нужной температуры, чтобы приготовить рамен. Отец Кёнсу издал тихий звук, который подозрительно звучал почти как смешок. Чонин наконец подошёл к столу и начал медленно расставлять тарелки. Четыре тарелки, по одной перед каждым креслом. Затем вилки, затем ложки. Он едва поднял глаза, когда мистер До встал и исчез на несколько секунд, прежде чем вернуться в комнату с четырьмя бокалами. Мужчина двинулся за Чонином, поставив бокал возле каждой тарелки. - Знаешь, - начал отец Кёнсу, и его голос звучал несколько торжественно, а редактор поднял голову, чтобы обратить внимание на то, что он хотел сказать. Мужчина, однако, не смотрел на него. - Мы всегда беспокоимся за него. За Кёнсу. Чонин немного поджал губы, наблюдая, как мужчина садился на один из стульев. Он посмотрел на него тогда. - Даже в детстве он всегда находил новые увлечения и отдавался им полностью. Но когда ты взрослеешь, если ты влюбляешься слишком сильно и слишком быстро, как он, это делает тебя доверчивым, и ты обязательно будешь ранен. Чонин быстро моргнул. Влюбляться слишком сильно и слишком быстро. - Мы всегда боимся, что ему будет больно, - повторил мистер До, и маленький смешок прервал его улыбку, когда он покачал головой. - Но это то, что делают родители. Они волнуются. Ким принял молчание, как разрешение говорить. Он немного покачал головой. - Он не доверчив, сэр. Кёнсу, которого я знаю, самый умный человек из тех, кого я встречал. - Да, да. Наш Кёнсу, он умный. Как и ты, - мужчина немного приподнял брови. - Вы как… магниты. Куда бы он ни пошёл, ты идешь следом. И ты, кажется, действительно заботишься о нём. - Да, сэр, - Чонин даже не задумался, прежде чем уверенно кивнуть. - Я действительно забочусь. Кёнсу−… он каким-то образом дал мне новую цель. До него всё было так по-другому. Было темно и скучно, но потом он пришёл, и… это было похоже на то, что я никогда раньше не чувствовал. Поэтому я забочусь. Я действительно забочусь о нём. - Я знаю, - произнёс отец Кёнсу, и когда Чонин снова осмелился взглянуть на него, он обнаружил, что тот ему улыбался. - Ты хороший парень, Чонин. Я рад, что он встретил тебя. До этого момента Ким не знал, что такое облегчение. Оно ударило его, как приливная волна, накрыло его, и он наконец смог снова дышать. Знать, что он действительно нравился родителям Кёнсу, слышать это от них − это была эмоция, которую он не мог описать. Ему казалось, что он только что достиг чего-то недостижимого. Он услышал, как скрипит кресло перед ним, и оглянулся на отца Кёнсу, чтобы увидеть, что мужчина теперь смотрит на него с нахмурившимися бровями − никаких следов улыбки. Он казался растерянным, когда его взгляд переместился с лица Чонина на пальцы ног, а затем снова поднялся. - Что на тебе надето, сынок? - О, - главный редактор удивлённо моргнул от внезапного вопроса. Он посмотрел вниз. На нём были брюки и свитер, плотно прилегающий к его телу. - Это… это Givenchy. - Нет, я имею в виду, почему на тебе это? - Отец Кёнсу откинулся на спинку стула, и дерево под ним снова проскрипело. - Мы собираемся провести семейный ужин дома. Иди надень футболку и какие-то штаны, сынок. Мы не в Милане. Тебе не нужно наряжаться, чтобы произвести впечатление. Аргумент о том, что Гонконг на самом деле был одной из самых больших горячих точек моды в мире, был на кончике его языка, но он держал рот на замке. Чонин сомневался, что мистеру До будет не всё равно. И он положил последний нож и улыбнулся. Футболка и штаны. С семьёй. Он мог сделать это. - Я скоро вернусь. Ким был почти уверен, что взял с собой спортивные штаны. Возможно, он мог бы одолжить рубашку у Кёнсу, если у него не окажется чего-нибудь без ужасно большого логотипа. Затем он прошёл мимо кухни и поднял взгляд, в то время как его парень повернулся, чтобы посмотреть на него. Их глаза встретились ненадолго, но казалось, что этот момент застыл и превратился в часы. Чонин улыбнулся, и Кёнсу просто знал. Он подмигнул ему из-за стойки. И Чонин был счастлив. Так счастлив.