***
Трапеза была достаточно сытной и уютной. Маттиас смог окончательно проснуться и прогнать мысли, конечно, не без помощи Клеменса. Видя излишнюю задумчивость старшего, парень отвлек его планами на день — съездить в магазин, купить новые джинсы, пройти до озера и покормить уток. С новыми планами на день и взглядом в будущее, Маттиас словно ожил. Он прошел в комнату и поднял телефон, который уже готов разорваться от уведомлений. Кто бы мог подумать, что их так много. На почте сплошной спам, кроме… «Здравствуйте, matthiasharaldsson! Согласно нашей базе данных, Вы были последним клиентом модели Клеменса, поэтому просим пройти в наш отдел для дачи показаний с участием полиции. Вы наша последняя надежда для его поиска. Искренне просим Вас оказать нам помощь. С уважением, Нежные грезы.» Как в том сне... Маттиас протер глаза, обновил сообщение. Текст оставался прежним. Быть того не может. Это какая-то глупая шутка, но о сне знал только Клеменс, который едва бы додумался до этой глупого розыгрыша. Руки задрожали, а взгляд застыл на буквах, которые стали сейчас огромным пятном. Его привычная реакция замирать на пугающих вещах сейчас сменилась на решительность. Харальдсонн спешно вышел на кухню. Ему было страшно от ожидания — мозг уже рисовал картины, что парня нет в квартире, Маттиас один, а по новостям снова покажут его фотографию с просьбой дать информацию о его местонахождении. Босые ноги глухими частым стуком отдавали по паркету, но глаза не желали видеть кухню. Вернее, кто там. Клеменс спокойно мыл посуду и следил одним глазком за любимым сериалом на экране ноутбука. Никакая модель не пропала, Клеменс рядом. Это какая-то ошибка. То, насколько эта реальность столкнулась со сном, пугала Маттиаса, заставляя его сердце забиться чаще. — Ну и чего ты спрятался за углом? Думаешь, я тебя не вижу через экран ноута? Давай, помоги хоть стол протереть, — усмехнулся Клеменс с привычной добротой в голосе и повернулся к нему. Его лицо моментально изменилось. Приподнятые уголки губ опустились, а брови встревоженно приподнялись. Обыденное лицо веселья изменилось на беспокойство, и причиной тому был… — Матти? Парень не сразу понял, что произошло. По его щекам скатывались слезы, а из носа струилась кровь. Что-то явно пошло не так.глава 2. хруст красной хризантемы.
4 апреля 2020 г. в 11:34
Весь город был напуган. Каждый житель потерял чувство безопасности, и эта ситуация заставила думать их о таких вещах, о которых раньше и не приходилось подозревать. Меры сохранности здоровья ужесточились. Люди стали оглядываться по сторонам, пока открывали двери домов, тише обсуждали личные темы на улице и перестали доверять соседям. Особенно это коснулось моделей виртуального клуба. Некоторые предпочли прекратить работу в страхе за себя, а другие наоборот хотели помочь избежать паники как можно большим людям и отвлекали их на свиданиях своими разговорами. Никто не мог представить, что такое варварство могло произойти буквально под боком у каждого. Но ни одного свидетеля. Как же одно происшествие может изменить буквально все.
Рейкьявик — это небольшой город, в котором почти каждый лично или косвенно знал друг друга. Поэтому пропажа Клеменса заставила схватиться за сердце все население. Одноклассники, родители его друзей, соседи и даже незнакомые люди — все переживали о судьбе парня. Все отзывались о нем, как о прекрасном юноше, всегда готовом прийти на помощь. Понимающий, веселый, энергичный и неимоверно смышленный — эти и многие другие слова так и лились лестной песней с губ знакомых. Атмосфера слез и волнений окутала город.
За окном то и дело проезжала машина полиции, а на улицу невозможно было выйти без вопросов патруля «Вы не видели его?» с фотографией улыбающегося Клеменса в заляпанной фиолетовой кофте. Маттиас качал головой и с извинениями шел дальше. Он действительно не видел его после того, как прервалась связь. Может, он видел последние часы жизни модели? Так не хотелось об этом думать, но сердце ужасно ныло от внезапно нахлынувшего чувства одиночества. Теперь он остался один в своей жизни – ни друзей, ни нормальных коллег, ни личной жизни, ни модели, который интересуется его новостями и жизнью. Оно словно окутывало Маттиаса в колючее одеяло и сдавливало туловище. Он не боялся за себя и свою сохранность, вся эта паника казалась ему излишней, однако его мысли были заняты Клеменсом.
Чувствовать себя хорошо в такое время крайне тяжело. С каждых новостей слышится это имя, описание произошедшего кошмара. Волонтёры, патрули… Город и неравнодушные люди делали все возможное для того, чтобы найти Клеменса.
Кто его похитил? Зачем? Может, он сам внезапно выключил связь и просто ушел? Ничего их этого не известно, но люди уже стали строить теории. «Он задолжал важному человеку и сбежал!». «Его украли в рабство!». «Да его органы давно уже на продаже, мне сестра мужа сказала!». Каждая из версий была более пугающей, чем предыдущая, и это только больше нагнетало народ, тем временем втаптывая сердце Маттиаса в землю. Он ощущал привязанность к этому парню, хоть и осознавал их отношения «за деньги». Но, тем не менее, со стороны брюнета это не было игрой. Это были истинные чувства, такие непривычные ему и чуждые. То, что его сердце замирало перед свиданием, а в животе разлетались тысячи бабочек, каждый раз удивляло Маттиаса. Только сейчас его бабочки заточили свои крылья и впивались острием прямо в органы, закручивая их в смертельные узлы и безжалостно разрезая как лопасти миксера.
К и без того серой жизни с до тошноты скучным распорядком дня прибавилась бессонница. Эта чертовка и так была излишне частой гостьей в кровати Маттиаса; ее холодные руки стискивали тело в объятиях, чтобы раз за разом встряхивать его и прогонять призраки сна. От этой гнетущей атмосферы немого напряжения не спастись. Он словно яд проникал из воздуха внутрь каждого человека и с безумной скоростью распространялся по организму, пропитывая собой все клетки тела. И от этой инфекции нет лекарства.
Каждая ночь лишена малейшей дремоты. А если и была милосердна и дарила сон, то только отборный кошмар с леденящим ужасом. С каждым днем Маттиасу казалось, что он скоро сойдет с ума.
— Эй, соня, просыпайся, — прозвучал далекий голос, который был все ближе и ближе. — Если не откроешь глаза насчет «три» я ... я еще не придумал, но будет что-то страшное.
Слышится нотка игривости и большая доля улыбки. Этот мягкий голос задевал некие струны внутри и согревал. Он казался таким знакомым и родным, заставлял задыхаться от чувства безопасности и комфорта.
«Раз», «два»…
Маттиас сонно разлепил глаза. Светлый потолок, который встречал его каждый день, сейчас был залит лучами уже дневного солнца. Но стоило повернуть голову и убедиться, что не меньшее солнце лежало на кровати рядом.
— Ты все же проснулся. Наконец-то. Теперь смогу нормально шуметь без страха разбудить тебя, — довольно протянул блондин бодрым голосом и буднично коснулся губами бледного плеча Маттиаса. Его лохматые и залитые солнцем светлые волосы, следы на щеке от подушки и теплое дыхание. Он действительно рядом?
Харальдссон провел ладонью по лицу, пытаясь согнать безумный кошмар. Неужели это все-таки был сон? В таких кошмарах есть одно приятное свойство — пробуждение. К Маттиасу постепенно стало возвращаться чувство реальности. После мысли «так это был сон» дышать стало легче, а с души словно упал тяжелый камень.
— Господи. Ты не представляешь, откуда спас меня. Застрянь я в том сне хоть на минуту, то точно сошел с ума, — с облегченной улыбкой протянул он приглушенным голосом и потянулся на кровати, похрустывая суставами.
— Тогда тем более прекрасно, что ты проснулся. Добро пожаловать в наш нормальный мир. Все, пошли завтракать. Я так хочу есть, — кивнул Клеменс светлой головой и быстро поднялся на ноги. В своих зеленых спальных шортах он прошел до выхода из комнаты и остановился на пару секунд, чтобы полюбоваться таким сонным Маттиасом. Его губы растянулись в умиленной улыбке, но голод не ждал. С урчащим животом Клеменс направился на кухню, откуда стали доноситься легкие хлопки дверцы холодильника и звон посуды.
Оставшись один, Маттиас обвел комнату сонным взглядом. Во сне она казалась такой маленькой и тесной, а сейчас полна уюта. Яркое солнце сквозь легкие голубые шторы заливало всю комнату. Парень потянулся к мобильному телефону на тумбочке. Раскрыв увесистую чехол-книжку со множеством карточек, он разблокировал телефон. 13:14. Сегодня он побил свой рекорд по длительности сна.
— Представляешь, ты был какой-то моделью, и у нас было свидание с помощью VR-очков, — посмеиваясь еще хриплым голосом, Маттиас присел за кухонный стол. Вид суетящегося на кухне парня был таким привычным и родным. Клеменс всегда мог удивить своими кулинарными способностями, когда Маттиас был достаточно скромен в этой сфере. Даже один взгляд на такого повара заставлял сердце таять.
— Вау. Надеюсь, тебе понравилось это свидание? — усмехнулся Клеменс и поставил чайник греться.
— Да, неплохо. Я тебе подарил брошь с… уже забыл какую. Не важно. Но самое важное — то, что тебя украли, — нахмурился Маттиас от воспоминаний, но губы все равно сложились в улыбку, мол, ну и бред же приснился. Несмотря на ее позитивный посыл, уголки губ были опущены вниз.
— Оу, это грустно. И ты меня спас, и мы были вместе долго и счастливо? —обернулся Клеменс через плечо. Его позитивному мышлению только и оставалось завидовать. Маттиаса, как верного пессимиста, это вдохновляло.
— Нет. Тебя все искали, но не нашли, — качнул головой брюнет, постукивая подушечками пальцем по столу. Он словно подхватил волну оптимистичного настроения от Клеменса и добавил: — Пока что не нашли, но уверен, все будет хорошо.
—Но зато ты меня нашел здесь, и мы сейчас будем отмечать мое повышение на работе с помощью… О, у нас еще остались заварные пирожные с кремом. Или ты опять их съел ночью?
Посмеиваясь, Клеменс вынул из холодильника сладости. Ханниган всегда был сладкоежкой, что иногда сказывалось на фигуре. Но парню было все равно. Маттиас завидовал этой гармонии с телом и наплевательскому отношению ко мнению окружающих. Клеменс всегда был таким свободным, и это веяние раскованности всегда поражало и манило. Может, за эту черту, которая так чужда Маттиасу, он его и любит. Сладости не особо интересовали Харальдссона, но он готов разделить это продолжение вчерашнего праздника вместе с Клеменсом. Но тот случай, когда брюнет голодной ночью съел пирожные, парень запомнил надолго и припоминает даже спустя больше двух лет.
Звон керамических кружек с чаем о стол отвлек Маттиаса из своих размышлений.
— Ну и чего ты молчишь? Где поздравления? — наигранно возмутился Клеменс, пока Маттиас прогонял последние ноты сна и того странного кошмара. Блондин всегда был более активным и быстрым, чем брюнет. От Клеменса шли действия и идеи, а Маттиас давал ему направление. Они хорошо сглаживали недостатки друг друга и были словно половинками одного целостного человека.
— Поздравляю с повышением, — начал Маттиас, хотя эти глупости с поздравлениями были всегда неловкими для него. Но эти горящие от ожидания светлые глаза словно сияли и жаждали словесного выражения чувств. Их нельзя разочаровать. — Я знаю, как давно ты этого добивался, как стремился и как много приложил к этому сил и нервов. Не опускал руки, старался и шел вперед. За что получил заслуженную награду. Я очень тобой горжусь. Поздравляю!
Под радостный писк Клеменса парни отпили чай и приступили к еде. А Маттиас все не мог отойти от сна. То гнетущее чувство одиночества словно втерлось в зубы и до сих пор отдавало неприятным скрежетом. Но он ведь счастлив, Клеменс рядом с ним, не болеет, жив и прекрасен как всегда. Большая линия фотоколлажа из фотобудки была бережно прижата к холодильнику вместе с открыткой из Кипра от друзей. Клеменс всегда хотел оказаться в жаркой стране с таким непривычным климатом и искупаться в действительно теплом море на песчаном пляже. Когда-нибудь Маттиас купит им путевки на море.
Но пока, поджимая босые ноги под сидение стула, который сделал лично Клеменс, Маттиас мирно отпивал чай и доедал уже почерствевшие за ночь пирожные.