Северное сияние

“ До свиданья, друг мой, до свиданья. Милый мой, ты у меня в груди. Предназначенное расставанье Обещает встречу впереди» Сергей Есенин

________________ *Настоящее Впервые за эту неделю ясная лунная ночь. Обильный снегопад, сопровождаемый кратковременным дождем, прекратился пару часов назад. Золотистые полосы от холодного лунного света пробиваются в комнату через хамелеоновую зеленоватую ткань портьеры, преломляясь в стекле, разломанные им на мелкие отрезки, и бесследно тая, встречаясь с чернильной тьмой, обволакивающей мою комнату. Сумеречная темнота не рассеивалась и не спрашивала разрешения, поселившись повсюду — в доме, в комнате, за окном. В моем сердце. Как гроза после безоблачного душного дня — мгновенно и неотвратимо. Я не могу найти спасение, не могу укрыться от нее — она заполняет собой все пространство снаружи и внутри, беспощадно цепляясь своими острыми когтями. Мечтательно перекладываю из руки в руку светлую коробочку-сюрприз, перетянутую фиолетовой лентой, попавшую в мои руки вчерашним вечером. Я не знаю, что находится внутри. Хочу ли знать? Уверена, что новое разочарование окончательно собьёт меня с верного пути, на который я стараюсь ступить неуверенными мизерными шагами, спотыкаясь и возвращаясь в начальную точку миллионы раз. Устала. Вымоталась. Прикасаюсь подушечкой указательного пальца к выпуклым буквам на плоском донышке — «Д.К». Мне кажется, что все живое и неживое вокруг застыло и притаилось в томительном ожидании — тишина буквально давит на меня. Чувствую, как болезненно стреляет в височную часть головы, дотрагиваюсь до лба, слегка массируя, зажмуриваю глаза и распускаю стянутые бархатной резинкой волосы — мигрень, так вовремя. Происходящее сейчас реально или я во сне? Конечно, многие, даже мама, меня убеждали, что я давно должна была заключить перемирие со своей судьбой, но в моем сердце теплится крохотный огонек надежды, который я не могу игнорировать, каким бы безнадежным не было мое сегодняшнее положение. Мог ли Дженк выжить? Вдруг судьба стала благосклонна ко мне и он выжил? Нет. Так не бывает. По крайней мере, не в моей жизни. Помню, как я была вынуждена оставить его в том доме, покрытого бесчисленными кровоточащими ранами и умоляющего меня спасти себя, обливаясь горькими слезами и издавая разрывающий сердце крик — мне не оставили выбора, силой забрали его, приговорили к жизни с незатягивающейся пустотой в душе, истерзанным сердцем и истребляющим меня ежеминутно чувством вины. Боль от потери. Боль от продолжающейся жизни. Жизни без него. Слабые дуновения ледяного ветра без спроса вторгаются в мою спальню через приоткрытую створку окна, принося с собой бодрящую прохладу. Они вызывают неприятную дрожь, словно током пронизывающую меня от головы до кончиков пальцев. Укрываю себя прохладным от зимнего воздуха одеялом, и чувство умиротворения и защищенности растекаются по телу, пока я лениво потягиваюсь. Веки тяжелеют от усталости. Мой взгляд падает на прямоугольную плюшевую рамку со вставленными в нее тремя полароидами, расположившимися на письменном столе, неподалёку от распустившегося букета с васильками. Цветы вальяжно раскинули свои лепестки по краям хрустальной вазы. Два цветных и один черно-белый полароид — в чернильном мраке комнаты эти снимки удачно выделяются на фоне остальных предметов интерьера. Удивительно, но лунный свет ложится строго на крайнюю левую фотографию — ту, где запечатлён Дженк. Он заразительно улыбается, заключая меня и единственную сестру Дамлу в кольцо своих рук — такая неуловимая и искренняя улыбка. Любимая. Воспоминания о нас, счастливых и до беспамятства влюблённых, время от времени поднимаются со дна моей замерзшей души. В такие моменты я, как и раньше, ощущаю смелые и ласкающие прикосновения его рук, сладкий вкус губ и прерывистое дыхание. Никогда не забуду тот день, когда мы сделали этот снимок — он хранит и заставляет вновь проживать весь калейдоскоп волшебных эмоций от осознания того, что перевернуло жизнь нашей семьи с ног на голову… Уголки губ поднимаются в легкой улыбке, а ритм отбиваемый сердцем, учащается. Бережно кладу коробку на соседнюю часть кровати, пообещав себе непременно открыть ее, дождавшись утра. Надоедливые мысли не позволяют мне уснуть, все же побуждая заглянуть в манящее содержимое сюрприза. Приподнимаю подушку, облокачиваясь на мягкое изголовье кровати, и поспешно хватаю коробку, перечеркнув все сомнения. Старательно распутываю завязанную бантом шелковую фиолетовую ленточку, параллельно отклеивая протянутую по периметру коробочки молочную упаковочную бумагу. В таинственной тишине глубокой ночи слышится лишь шелест рвущейся бумаги и мое дыхание. Нетерпеливо дергаю за сложенные треугольником верхние части упаковки, из-под которых виднеется миниатюрная шкатулка цвета аметиста с четырьмя усыпанными крошечными осколками драгоценных камней ножками. Ловким движением руки открываю ее и вижу то, что не надеялась найти уже никогда — на дне шкатулки сверкает ослепляющими переливчатыми лучиками небольшое кольцо из белого золота с крупным бриллиантом посередине. Обручальное кольцо. Мое обручальное кольцо. Под ним лежит маленький свернутый листок бумаги с предназначенными мне словами: «Не забывай, что где бы ты ни была, мое сердце бьется в тебе, а значит, нас нельзя разлучить» Дженк ___________ *Год назад Лифт замедляет ход и на электронном табло мигают две красные цифры «пятнадцать». Громкий хлопок закрывшихся дверей отдается эхом, пока я поворачиваю ключ в замочной скважине двери, которая, открывшись, издаёт протяжный скрип. Прилагая усилия, толкаю дверь и прохожу в затемненный холл. Капли дождя с зонта притягиваются к отполированному до блеска темно-коричневому паркету. Я оставляю полураскрытый зонт рядом со стоящим на полу высоким круглым зеркалом. Вглядываюсь в мимолетно пронесшееся в зеркале отражение — намокшие под заставшим меня врасплох ливнем волосы небрежно обвивают мои плечи — приглаживаю тяжелые от влаги пряди тонкими пальцами и откидываю на спину. Резко разворачиваюсь, вешая плащ на крючок, волосы разлетаются в разные стороны, и мелкие капли скопившейся на них влаги оседают крошечными капельками на стекле. -Странно, неужели Дженк задерживается? Хотелось бы, чтобы данное утром обещание — «пятничный вечер мы проведем вдвоем» — было исполнено. Он попросил подготовиться и ждать его в гостиной к восьми часам, — говорю сама себе, включая лампочки по периметру потолка и поднимаясь на второй этаж квартиры. Не успев нажать на кнопку выключателя света в нашей комнате, слышу звук разбившегося стекла и короткий, напугавший меня хлопок — перегорела лампа прикроватного ночника. Забыла потушить его, опаздывая в клинику. Обращаю внимание на расположенные напротив двери старинные позолоченные часы — без двадцати минут восемь.  — Надо же было так промокнуть, Джемре, — забегая в ванную, корю себя за то, что отказалась добраться домой с личным водителем Дженка. Как результат, прождала такси больше получаса, продрогнув под ледяным ветром Босфора. Дергаю за деревянную ручку дверь просторной и светлой гардеробной комнаты, напоминая себе, что следовало бы как можно скорее скинуть мокрую одежду и найти что-то похожее на наряд для романтического ужина с молодым человеком. Прохожусь рукой по отсеку с ровно развешанными и выглаженными вечерними платьями, чувствуя микс из неловкости и предвкушения бурной и счастливой встречи. Скучаю по нему, даже если мы разлучаемся всего на пару часов. Не могу насладиться его близостью, кажется, что могу дышать полной грудью лишь рядом с ним. Когда семь дней в неделю слышу звук сигналящего темного автомобиля, припаркованного под окнами нашей квартиры в центре Стамбула, не хочу отпускать его. Перебираю накрахмаленные рубашки, впитавшие в себя пьянящий аромат его парфюма — вызывающая помутнение рассудка комбинация из кедра, рома и амбры. — Что-то скромное и консервативное, Джемре, — загадочно улыбаюсь, — будто среди твоей одежды есть что-то иное, дорогая, — смеюсь сама над собой. Помню, что просто и со вкусом — мой вечный девиз. — Попробуем подыскать что-то подходящее, — продолжаю суетливо передвигать вешалки, морща лоб и отрицательно мотая головой почти каждому представшему передо мной ослепительному коктейльному или вечернему платью. — Не то, совсем не то! — нотки раздражительности в моем голосе различаются все сильнее. — А как ЭТО здесь оказалось? — жгучий румянец выступает на моих щеках, когда беру в руки сапфировое платье-футляр с черными блестящими звездочками и длинными рукавами-фонариками неприлично короткой длины. Замечаю еще пару-тройку нарядов с провокационными разрезами и глубокими декольте. Дамла! И когда эта чудесная девушка успела проникнуть в мою гардеробную и заполнить ее тоннами кружевных ночных сорочек и сногсшибательных шелковых платьев? Выражаю свое недовольство чрезмерной заботой о моем облике, но все равно благодарю ее, припоминая свою реакцию, когда впервые вошла в профессионально декорированную ею гардеробную. У меня никогда не было и не будет ни малейшего шанса противостоять ее настойчивости в попытках сделать из меня светскую диву, тем более, когда Дженк поддерживает сестру во всех ее благородных стремлениях. Неожиданно мой взор обращается к припрятанному в дальнем уголке шкафа воздушному платью персиково-сливочного цвета из флера и шелка с тугим полупрозрачным корсетом, по задней части которого филигранно выложена полоска из жемчужных пуговиц. Широкие шелковые бретели с объемными кокетливыми воланами превращали его в истинное произведение искусства. Подарок госпожи Шениз на мой двадцать пятый День Рождения. Ее изысканный вкус никогда не ставился под сомнение — роскошная женщина ежегодно появлялась в светской хронике как одна из «самых стильных женщин Турции». Я так и не примерила ее подарок ни на одно из множества посещаемых мною мероприятий. Нет, я никогда не горела желанием оказаться среди восторженных взглядов светского общества и быть объектом сплетен и обсуждений, но мой статус «девушки самого завидного жениха Стамбула» вынуждал регулярно появляться на благотворительных ужинах и всевозможных красных дорожках под руку с Дженком. Мечтала выгулять очаровательный наряд, только если появится особый повод. Сегодня, вероятно, тот самый знаменательный день — все это время оно будто ждало своего часа. И дождалось. -Ну вот, кажется, я почти готова, — похожее на зефир платье спадает с лаковой вешалки прямо в мои руки. Пять минут, и я уже облачена в один из шедевров легендарных итальянских дизайнеров — верхняя часть блистательного одеяния безукоризненно повторяет изгибы моего тела, мастерски очерчивая выступающие части. Возбуждающе откровенное декольте и узкий лиф открывают отличный обзор на пышную грудь, монотонно вздымающуюся и опускающуюся при каждом ритмичном ударе сердца. Входная дверь еле слышно захлопывается, но я продолжаю увлеченно крутиться перед зеркалом. Волнуюсь как в первый раз, хотя давно потеряла счёт нашим свиданиям, всегда проходящим по непредсказуемому сценарию, но имеющим одинаковый финал из феерии воспламенившихся нежных чувств и неутолимой, почти первобытной страсти. Поправляю тонкую невесомую бретель, соскользнувшую с моего загорелого плеча и обнажающую его, внимательно осматривая себя с ног до головы. Моя правая рука ложится на платье, разглаживаю образовавшиеся на нем складки и замечаю едва выпирающий животик, прикрытый расширяющейся к низу юбкой из струящейся шелковой ткани. Прижимаю обе руки к животу и делаю вдох, задерживая дыхание и выпрямляясь, расправляя плечи. -Мне кажется или вы снова набрали пару лишних килограммов, госпожа Джемре? — спрашиваю сама себя, одновременно открывая выдвижную полку с драгоценностями. В этом месяце аппетит давал о себе знать частыми ночными забегами к холодильнику. Поддерживать стройную фигуру становилось все сложнее. Сквозь прозрачную ткань платья просматривается осиная талия, достойно подчеркнутая крепко стянутым корсетом. Стройные ноги почти полностью прикрыты платьем, лишь изящные щиколотки стыдливо выглядывают из-под удлиненной юбки. Соблазнительное зрелище. Еще раз поворачиваюсь, отходя от зеркала, намереваясь поднять стоящие возле меня золотистые босоножки. — Если спросишь меня, то скажу, что ты выглядишь божественнее с каждым днем, любимая, — послышался сладкий проникновенный голос из-за моей спины. — К тому же, ни о каких лишних килограммах не идет речи, ты изумительна, как всегда, — вскрикнула от неожиданности и подняла голову, заметив, как Дженк, затаив дыхание, замер в дверном проеме. Он изучал меня сосредоточенным взглядом своих болотных глаз, нервно покусывая нижнюю губу и не сдвигаясь с места. — И давно ты следишь за мной, прекрасный незнакомец? — шутливо, но смело произношу я, смотря на его притягательное отражение в зеркале. — Достаточно, чтобы потерять голову от твоей красоты. Тебе невероятно подходит это платье, хотя я предпочел бы видеть тебя без него, ты ведь знаешь? — ласковый взгляд сменяется хищным и властным, он снимает темно-синий пиджак, расстегивая две верхние пуговицы на рубашке, и кладет его на стол, стоящий в центре гардеробной комнаты рядом с благоухающим букетом алых и белых роз. — Дженк, — с моих губ срывается лишь его имя, — спасибо, — бросаю неоднозначный вызывающий взгляд в его сторону, пока делаю два шага назад, — ну же, перестань смущать меня, — кровь приливает к моему лицу, дышу глубже, но реже, стараясь усмирить сердце, намеревающееся выпрыгнуть из моей груди. Слишком тяжело сохранять непринужденный вид, но я стараюсь изо всех сил, скромно опуская глаза, обрамленные густыми ресницами. — Сегодня тебе не спастись, моя красавица, — мой сказочный принц приближается ко мне, и попытки сбежать уже не увенчаются успехом. Я с удовольствием проигрываю ему снова. Мои губы предательски расплываются в застенчивой милой улыбке, и он переходит к действиям, угадывая мои глубоко запрятанные мысли. Прежде безмятежная обстановка плавно перерастает в атмосферу разлетающихся разрядов электрического тока от столкновения наших взглядов. Когда я рядом с ним, испытываю все известные влюбленному человеку эмоции и даже чуть больше. Разума и способности к самоконтролю будто и не существовало. Он владеет каждой клеточкой моего тела, а по нашим венам течет любовь. Я теряю способность думать, говорить, дышать, в нем без остатка. Тону, не сопротивляясь. Люблю до боли в сердце. Люблю на пределе человеческих возможностей. Тем временем он уже в опасной близости, смотрит, будто сквозь меня, а внутри все переворачивается и трепещет. Его взгляд застывает на моих губах. Мне страшно, что люблю настолько сильно — мысли о жизни без него равносильны смерти. Он оставляет ожоги от своего лихорадочного и знойного дыхания на моей коже в считанных миллиметрах от губ. Насыщенный аромат сладкой мяты безвозвратно лишает меня силы воли. Я отступаю еще на полшага, и спиной врезаюсь в ребристую поверхность стены. Я в ловушке. Когда закрываю глаза, отчаянная жажда поцелуя затуманивает мой рассудок, поток мыслей приостанавливается, а слегка приоткрытые губы почти достигают цели. Никого, кроме нас, в данную минуту не существует — я бы мечтала остаться в его объятьях навсегда. Но любимый по-прежнему наблюдает за мной, широко распахнув свои огромные зеленые глаза и редко моргая, будто пытается разгадать меня. — Дженк, что не так? — спрашиваю, кладя руку на его шею и ведя пальцами линию от плеча к мускулистой груди. Прикосновение обжигает, а от его тела будто идет пар. Наши сердца бьются в ребра в танце любви. Так чего же он ждет? — Люблю тебя больше жизни, — наконец, продолжает Дженк и сокращает расстояние между нами, еще теснее вжимая меня в прохладную стену. — Я давно хотел спросить у тебя, хотя на самом деле все мои мысли заняты этим с нашей первой встречи, и я даже немного опоздал, — смотрит на меня исподлобья, по-собственнически хватая за талию, почти сразу немного ослабляя хватку. Нежность, от которой просыпаются мурашки, покрывающие мои руки. Тело медленно начинает сходить с ума, когда ловлю его руку, вновь вернувшуюся на талию, накрывая своей. — О чем ты? Хочешь отменить нашу поездку в Италию из-за той командировки с отцом? Я ведь угадала, да? — нельзя было не отметить нотки грусти и разочарования в моем голосе. — Я думаю, что нам пора завести ребенка, — не дав мне договорить, произносит он уверенным бархатным тоном, а в его глазах читается немой вопрос. -Я хочу, чтобы у нас была своя семья и дети, — его теплые руки забирают мое лицо в плен, осторожно поглаживает кончиками пальцев мою пылающую огнем от возбуждения, смешанного с растерянностью, щеку. Внезапность его вопроса и неподдельная искренность заставляют меня мгновенно потерять дар речи, и я не могу подобрать нужных слов, потупя взгляд. Ни слова, ни звука, наши глаза — его изумрудные и мои карие, встречаются, растворяясь друг в друге — мой взгляд полон неприкрытого удивления и робких, но нескрываемых надежд, его — пламенной нерастраченной страсти вперемешку со смутными сомнениями. Ловко вырываюсь из его теплых рук, поворачиваясь оголенной спиной и жадно хватая такой необходимый воздух. Улыбка не спадает с моего лица, но не хочу, чтобы он заметил. Еще каких-то полгода назад мой ответ звучал бы как беспрекословный отказ, но сейчас не колеблюсь и доли секунды, ликуя и не веря своему счастью. <i>Ребенок. Семья. То, что никогда не посещало мои мысли. Но то, что я стала желать всей душой и сердцем. Счастье еще никогда не было настолько осязаемым. -А если скажу, что ты слишком торопишься, — поворачиваюсь к нему, игриво наматывая прядку шоколадных волос на тонкий палец, но по-прежнему сдерживаю улыбку. — Если скажу, что не готова, — в его потемневших глазах поселились отчаяние и беспокойство, как только я произнесла эти фразы. Затянувшаяся шутка произвела ожидаемый эффект. Я, стреляя в него озорным взглядом расширенных темных зрачков и решая успокоить, подзываю подойти ко мне наклоном головы и движением руки. Неуверенными шагами проходит мимо обтянутого кожей кресла, но не собирается останавливаться, обходя меня вокруг — от прежнего дерзкого и самоуверенного парня не осталось и следа. Я чувствую его дыхание за моей спиной, разворачиваюсь и бережно беру его за руку — пальцы будто заледенели, а он не двигается и отрывисто выдыхает. -Надеюсь, ты простишь меня, мм? Неудачная шутка, — тон моего голоса становится ниже, как только я прижимаюсь всем своим телом к его. Положив голову на широкую грудную клетку, слышу, как его сердце отбивает неровный ритм, чередуя тихие удары с бурными и оглушительными. Он мгновенно реагирует, вспыхивая как брошенные в костер угольки. Подношу его руку к своим влажным и нетерпеливым губам, легко целуя — оставляю яркий отпечаток. Когда его прохладные пальцы ложатся на мои пылающие губы, ощущаю, как его тело покрывается колкой россыпью мурашек. Он хочет что-то сказать, но я не позволяю. — Тише, не говори ничего, не сейчас, — мило улыбаюсь и едва различимым шепотом произношу, коснувшись его щеки своей. — Любимый, ты же не подумал, что я серьезно? — он все еще не предпринимает никаких действий, и я начинаю жалеть о произнесенных ранее словах.  — Я согласна, если твое предложение все еще в силе, — слышу его изумленный вздох, и жду ответа, но в комнате царит тишина.  — Джемре, — недоверчивый взгляд Дженка настораживает меня, а серьезный вид вызывает испуг.  — Ты в курсе, что у тебя нет даже пары секунд, чтобы убежать? — торжествующая ухмылка украсила его колючее от щетины лицо, а изумрудные глаза, отзеркаливающие меня в своем омуте, все еще прятали остатки прежней тягостной тревоги. Дженк с заботой запускает пальцы в мои волнистые волосы, нежно выводя линию от висков до шеи, а я не сопротивляюсь, целуя каждый доступный участок его кожи. Он осторожно наклоняет мою голову, обнимая за обнаженную шею и неудержимо впиваясь в нее своими губами, спускаясь ниже, доставая до упругой груди.  — Люблю… люблю тебя, — не могу трезво мыслить, — никогда не отпускай меня, слышишь? — мой шепот проносится над его ухом. Снова целую, теперь покусывая, мечтая о большем. Останавливает меня и обхватывает обеими руками мое лицо, переводит свой взгляд на пухлые губы, большим пальцем правой руки грубо оттягивая нижнюю.Мне приходится бороться с улыбкой, которую вызывают его медлительные, но из-за этого еще более желанные поцелуи. Слабый полусвет спальни настраивает на романтичный лад, хрустальная бахрома на перламутровом ночнике отбрасывает остроконечные тени на белоснежные стены. Атмосфера этого вечера успокаивает и одновременно зазывает в свои уютные и пушистые объятия. Резво тяну его за руку, демонстрируя намерение покинуть комнату, но он опережает меня, сначала притягивая к себе, быстро присаживаясь, а затем нагло и бесцеремонно подхватывая меня, словно пушинку, вдыхая, осторожно и ненасытно, лавандовый аромат моих волос, упавших на его плечи. Меня накрывает волна испепеляющего жара, который просачивается под шелковистую кожу, выжигая в сердце имя любимого тонкими прерывистыми штрихами. Мы падаем на шелковые однотонные простыни, которые остужают наши разгоряченные до предела тела. Непокорные сияющие локоны распадаются по скользкой ткани подушки, освобождая доступ к моему лицу, пока я непроизвольно сгибаю ноги в коленях, и смятая ткань полностью покрытого складками платья скатывается по внешней стороне моего бедра, выставляя напоказ стройные загорелые ноги. Я расслабляюсь и, забыв о правилах приличия, без сожалений иду на поводу у своих плотских желаний, наслаждаясь его возбужденным взглядом. Мы тонем в поцелуе, утоляя свой голод, — грациозно выгибаюсь в спине и мягко накрываю губы любимого своими, перекрыв доступ к кислороду. Чувствую, как его ресницы слабо щекочут мою щеку. Чувствую, что он на пределе. Этой сумрачной и безлунной ночью мы всецело принадлежим друг другу. В тот сладостный момент, когда сплетаются наши тела, души и сердца, мы сносим своей невинной лаской и страстными объятиями порожденные воображением барьеры. Дыхание сбивается, когда он упирается в меня всем весом своего мускулистого тела, но не смогу остановить эту нескончаемую пытку, даже если захочу. Дженк проводит своими руками по моему изящному бедру, подтягивая мое тело ближе к себе и провоцируя слабый стон.Он обрисовывает контуры моего тела, искусно разделываясь с жемчужными пуговицами корсета и приспуская верхнюю часть платья, оставляя на мне лишь кружевное белье. — Пожалуйста, будь рядом всегда, я не выживу без тебя, — сладко шепчу я, задирая голову и прикрывая глаза, но больше не чувствую его рук на своем теле. Дыхание постепенно восстанавливается, становится размеренным. Неохотно открываю глаза и вижу, что Дженк навис надо мной, опираясь на локти, и не отрываясь, рассматривает каждый сантиметр моего лица, обнимая сверкающим взглядом. Будто пытается запомнить, запечатлеть, сохранить в памяти мой образ. — Милая, ты самое прекрасное, что произошло со мной в жизни. Я не знаю, чем я заслужил подобное счастье. Мое сердце в твоих руках, — не предоставляет мне возможности ответить, жадно набрасывается и снова покрывает усыпанную фиолетово-багровыми пятнышками шею влажными поцелуями, следом прилипая губами к моим. Целует одно плечо, затем — другое, переходит ниже, теперь осыпая содрогнувшиеся мышцы живота поцелуями. Чувствую, как от моего лица исходит жар смущения, пока нащупываю круглые пуговицы его рубашки и бегло расстегиваю, почти разрывая ее и поглаживая его широкие жилистые плечи. На моем теле не осталось места, которого бы он не касался своими чувственными губами. Когда Дженк крепко притягивает меня к себе, я уже не различаю, где я, а где он, мы будто стали единым целым. Чувствую приближение долгожданного момента, молчаливо, настойчиво, движениями тела и взглядом, требуя большего. И получая. Медленные сдержанные толчки заставляют меня неудержимо хватать воздух, вызывая блаженный стон, сорвавшийся с приоткрытых розоватых губ. Извиваюсь под ним, изнывая от наслаждения. Его дыхание постепенно учащается, а кожа разом покрывается испариной. Выкрикиваю его имя, нарушая тишину этой жаркой ночи. Цепляюсь за его разгоряченную плоть и на нежной коже его спины проявляются рваные царапины. Сегодня мы будто дотягиваемся до самых звезд, забыв обо всем и обо всех на свете. Прерываю короткую дорожку из поцелуев, когда слышу режущую ухо вибрацию оставленного среди тонн разнообразной одежды телефона, а затем резкий звук от его падения на паркетный пол. Я напрягаюсь в объятиях любимого, отсраняясь и поворачивая голову в сторону узкого перехода, соединяющего нашу комнату с гардеробной, но он все еще продолжает изучать мое тело и с необузданным напором сжимать талию, издавая тихие рычания и кусая мои покрасневшие и припухшие после событий этой ночи губы. Опьяненная его ласками, я все еще пылала и растекалась по просторной кровати, как вулканическая лава, когда разум посетила мысль о том, что тревожило меня уже продолжительное время — обещанный звонок врача и результаты анализов. Осознание этого факта будто рассеяло все мои иллюзии и окатило ледяной водой. Я еще не знала, но на цветном экране моего телефона уже всплыло сообщение: «Добрый вечер, госпожа Джемре. Простите за небольшую задержку. Ваш анализ крови показал положительный результат. Поздравляю, вы беременны»