IIX. Какой-то выбор
Стайлз пропускает лекции на следующий день. Через день — тоже. Лидия коршуном следит, чтобы он не выбирался из гнезда и Эрика отменяет все свои смены, чтобы помочь. Вся их маленькая стая взволнованно вьётся вокруг заболевшего Стайлза. Даже Дженнифер выбирается из своего вечного отшельничества, чтобы помочь им. Под её руководством Денни варит лекарство на травах, которые должны помочь искре. — Метаболизм искр не такой же как у волков, — читает мёртвая друидка лекцию и Стайлз слушает так же заинтересованно, как и Дэнни, — но это не мешает им так же быть неподвластными для лекарств обычных людей. Анестезия, антидепрессанты, слабые обезболивающие и антибиотики — всё мимо. Только настои трав, смеси и мази, созданные индивидуально. Стайлз и раньше об этом знал, давно попрощавшись с аддераллом. Он валяется в гнезде в полудрёме, пока Эрика перебирает его волосы. — А друиды? Где в этой схеме будем мы? — Там же, где и всегда — между всеми. Всегда не с теми и не с другими, в равновесии. — Ну если считать равновесием то, что ты стала призраком, но не можешь контактировать с миром, — то конечно, — фыркает Стайлз, приоткрыв один глаз. Дженнифер в ответ только грустно смотрит на него, ничего не отвечая. Стайлз устыдился, что пнул лежачего. Как будто Джен вообще может что-то сказать. Недостаточно сверхъестественная, чтобы стать полноценным настоящим призраком, который может взаимодействовать с миром без внешней помощи. Недостаточно обычный человек, чтобы просто умереть и двинуться дальше. Призраки — с одной стороны считаются доказательством, что у сверхъестественных существ есть душа, а с другой многие считают, что это доказывает, что «твари» не нужны даже в аду. И Стайлз однажды встретил демона, так что склонен верить, что ад и рай существуют. Он просто надеется, что всё сложнее и проще, чем иногда говорят люди. Стайлз хотел бы снова поймать рыжего демона и допросить. К сожалению, тот был проездом, забирал крестника. Мысли Стайлза мечутся сильнее обычного, дёргаются с пятого на миллионное и он вяло пытается хоть немного их контролировать. Дженнифер и Дэнни увлечённо варят едко пахнущую жижу. Стайлз надеется, что ему не придётся это пить. — Если это создано индивидуально для Стайлза, то значит ли это, что он такая же едкая зараза? — шутит Эрика, зажимая нос. Запах стал достаточно сильным, чтобы заполнить весь этаж. Стайлз искренне завидует способности волчицы уйти. За ним стая настороженно бдит, чтобы он не напрягался. Остаётся терпеть вонь. В течении следующих трёх дней стая то и дело морщится от въевшегося запаха трав. Дженнифер блаженно скалится. Джексон прячет нос в макушку Эллисон и делает вид, что может прекрасно жить без объятий с Дэнни. Без ужасного запаха, который словно приклеился к коже его пары, он точно может жить. Позже Дэнни, конечно, отомстит, а пока сладко улыбается.***
Через четыре дня, поправившись и через связи Дженнифер добыв подпись врача о том, что он был болен, Стайлз возвращается к своей жизни. Не полностью и через сотню проблем. Если бы он просто признался, что является искрой, то стало бы проще. И ещё сложнее. Почти полсотни сообщений от Питера он удаляет, не читая и не задумываясь о том, что делает. Время, которое он даёт себе, он не использует. Он должен подумать, проанализировать и что-то решить, но не делает этого. Стайлз знает, чего хочет — быть со своей стаей, защищать их, заботиться о них. В это не вписывается пара в виде левой руки другой стаи, о котором он ничего не знает… и не хочет знать. Лидия слишком хорошо его знает. Когда Стайлз не читая удаляет очередное сообщение или не берёт трубку — она смотрит на него с пониманием, ничего не говоря. Никто в стае не спрашивает. Стайлз связывается с журналом, чтобы принести извинения. Не то что бы теперь у него есть шансы на эту работу. Ему немного жаль, потому что он всерьёз хотел попробовать. Ему не кажется сложным продать своё тело чтобы получить некоторое количество денег и немного меньше переживать о том, что будет дальше. Лидия приносит книги, которые ему были нужны, вечером. Она улыбается, ставит на чайный столик тяжёлый рюкзак и подталкивает его к Стайлзу. Полный список, отложенный для него в магазине. Каждая книга аккуратно завёрнута в пергаментную бумагу. Лидия садится на кресло и вытаскивает единственную купленную себе книгу. Женский роман, потому что она любит романтические истории и может признать это в окружении стаи. Она делает вид, что всё совершенно обычно, пока Стайлз строит сердитый взгляд и надеется, что выглядит достаточно серьёзно (Он знает, что нет). — Мы ведь говорили об этом. — Да, но у тебя не будет этих съёмок, на которые ты рассчитывал и на самом деле это ведь хорошо. — Лидия. — Мы оба знаем, что тебе не нравится секс-индустрия и давай откровенно признаем, что то, что не-оборотням не понятно, что такого эротичного в шее — ничего не меняет. — Лидия. — Не «Лидия» меня. Спроси Бойда. Он ненавидит, когда ему приходится делать снимки, пересекающие границу эротики, ты знаешь. И эротику не любит. — Бойд бы предпочёл снимать котят, тюленей и клумбы с георгинами. Да и Не то что бы я собирался раздеваться и, не то что бы я мог понять, что такого в моей шее. — Да, и ты совершенно не ощутишь, что ты был использован. Тебя не смутит, что оборотни, которые раньше только смотрели — решат, что могут что-то сказать или прикоснуться к тебе. Как будто тебе было нормально от всего, что было. Конечно. — Ты ничего такого не сказала раньше. — Я поддерживаю тебя, — пожимает плечами Лидия, сдвигаясь на диване ближе к Стайлзу. Она разворачивается и забрасывает свои ноги к нему на колени. — Если ты хочешь попробовать что-то, то я не буду мешать, тем более, что я знаю, что ты знаешь, что будет. Но я подумала, что мне бы хотелось, чтобы ты принимал это решение не потому, что ты хочешь эти книги. — Да, я бы хотел. Есть другой журнал, я не ответил им ранее, но могу попробовать. — Или тебя может снимать Бойд, и мы посмотрим, как тебе это? — Не думаю, что это то же самое. — Ну, наверное, нет, но я волнуюсь. — Большинство людей даже не будут считать это плохим. Просто фотосъёмка. — Фотосъёмка, аудитория которой считает это эротикой на грани с порнографией. Ты знаешь, сколько партнёров оборотней говорят о том, что у их партнёра фиксация на шее? — Э-э-э… много? — Можно так сказать. — Меня никто не будет трогать, ну разве что может визажист. — Стайлз, дело ведь не только в том, будут ли тебя трогать, съёмка не порно или проституция, я знаю, что есть разница. Другое дело в том, что на самом деле видео или фото — это имеет определённую цель, может быть ты не осознаёшь тонкости этого, но послушай, я не хочу, чтобы ты сожалел. Голос Джексона заставляет их обоих подпрыгнуть: — Лидия пытается намекнуть, что оборотни увидят этот журнал, в том числе те, с которыми ты постоянно контактируешь. В том числе те, которые могут уже иметь о тебе ошибочное представление и те, которые решат, что если ты участвуешь в таких съёмках, то это что-то значит. Стайлз и Лидия слегка сдвигаются, чтобы Джексон мог приземлиться рядом с ними. Его руки находят лодыжки Лидии, мягко обнимают подъём и массируют измученные ступни. Лидия тихо стонет в ответ и смещается, чтобы вытянуться. Стайлз закатывает глаза, но обдумывает слова Джексона. — Ты сам снимаешься. — Да, мы не говорили никогда об этом, потому что я не страдаю от этого. У меня нет проблем с тем, что какой-то пацан тихо дрочит на разворот с моим фото. Если я встречаю кого-то, кто делает ошибочный вывод? Мне не нужно бежать к тебе за помощью. Я могу сломать им нос. Меня даже не осудят за насилие, потому что я оборотень и законы относятся к нам иначе. — Но, если тебе понадобится, ты придёшь? Стайлз слегка хмурится, спрашивая. Наклоняется и заглядывает в глаза Джексона, чтобы видеть и слышать ответ. — Конечно. Если кто-то решит пройти дальше слов — я буду. Но обычно это просто слова, потому что я тоже оборотень. Они смотрят иначе на людей, которые соглашаются на это. Особенно женщин, потому что на женщин всегда смотрят иначе. — Не то что бы я женщина. — Мы бы любили тебя, если бы ты был, — тут же говорит Лидия. — Куда бы вы делись, — усмехается Стайлз. — Это бы ничего не изменило. — Нет, — соглашается Джексон, — Но ты выглядишь как человек и большинство не способны понять, что ты Искра. В любом случае будут те, кто будет считать, что они в праве рассчитывать на что-то. Может быть они будут хотеть купить тебя, может быть они будут считать, что ты хочешь их по умолчанию. — Ничего нового, некоторые мужчины в любом случае такие, — фыркает Стайлз. — Я не могу понять предупреждаешь ты или отговариваешь. — Просто рассказываю. Я не хочу тебя переубеждать, мы поддержим всё, чем ты решишь заниматься. — Но информированное согласие — это очень важно. — Ой, теперь это похоже на прелюдию к сессии, где меня свяжут и будут истязать, пока я не кончу. — Ничего не хотела знать о твоих кинках. — Зато я готов это обсудить, — ухмыльнулся Джексон. — Ну ещё бы, — улыбается Стайлз, — Я понял вас, ребята. Информированность. Клёво. Это моя фишка, быть информированным. Я самый разинформированный чувак, да. — Стайлз? — Я не знаю, мне интересно. Но ты права, я хочу только потому что я думаю, что это деньги, которые я могу получить достаточно просто. Никаких собеседований, необходимости написать, что я искра, без опасений, что кто-то решит, что его стае нужна моя сила. Без всякого такого. И я могу это совмещать с центром. — Они могли бы просто нанять тебя. — Лидия, я знаю, что ты беспокоишься обо мне, но нет, Центр не может. У нас нет такого финансирования. — Да, но вместо этого ты падаешь в крайности. Два месяца назад ты писал за других дипломные работы и эссе. И ты ненавидел это. — Поэтому я больше не пытаюсь. Некоторые темы были ужасными. И у меня была гиперфиксация на истории поясов верности. Это отстой. Они стрёмные. — Да, милый, мы знаем, ты пересказал нам всё прочитанное. — Больше не будем об этом, — просит Джексон. — В любом случае — теперь ты примешь это решение не потому, что очень хочешь книги. — Я могу попробовать получить для нас парную съемку, — задумчиво предлагает Джексон. — Серьёзно? — Да, я думаю это хороший вариант, да? Это не отличается от того, что тебе могут предложить с другими, но ты знаешь меня. — Да, я сплю с тобой, — фыркает Стайлз. — Я точно тебя знаю. — И доверяешь, — не сомневаясь продолжает Джексон, — Так что у тебя будет всё, как происходит обычно, но близкий в качестве партнёра. И это не так же, как если бы тебя снимал Бойд. — Ты уверен, что для тебя не будет проблем? — О, не волнуйся, мне только надо будет избавиться от напарника по следующей съёмке. — Нужна помощь? — Справлюсь. — И к другим новостям этой недели, — меняет тему Стайлз. — Чья очередь навещать Скотта? — Дэнни и Айзек, — отвечает Джексон, глядя в телефон, — Ты уверен, что никак не можешь посетить Бейкон Хиллс? — Только если мы дружно хотим, чтобы местная стая заинтересовалась. Буги-вуги Искр и появятся вопросы, на которые мы не можем придумать ответы. Лидия слегка хмурит брови: — Может быть мы могли бы сами пойти на контакт с ними? — Нет, — тут же качает головой Джексон, — Девкалион говорил о том, что нынешняя глава стаи его союзники, поэтому он изначально и перебрался в Калифорнию. — Мн, — кивает Стайлз, — Риск того не стоит. Скотт знает, что я в порядке и знает, что я позабочусь, чтобы все были живы и сколько-то здоровы. То, что делает Левая рука. Я здесь за этим. — И за тем, чтобы мы любили тебя, придурок. — О, Джексон, твои слова топят моё ледяное, холодное и замёрзшее сердце, полное мороза и пустоты. — Кретин, — резюмирует Джексон. — Дэнни пишет, что автобус, на котором они ехали, сломался. — Я говорила, что им стоит взять одну из машин. — Джип Стайлза сломался. Снова. И мы до этого решили, что нам не нужно покупать ещё один автомобиль в стаю. — Мы должны контролировать траты, — оправдывается Стайлз сразу. — Он прав, — соглашается Лидия. — Да, у нас есть сейчас деньги. И наши родители ни за что не откажутся помочь нам. Некоторые из наших родителей. — Но? — Но нас много, у нашей стаи ничего нет и в отличие от других молодых стай у нас так же нет покровителя. Никакого. Зато есть альфа, которого уже год судят за убийство другой альфы, у которой было множество союзников. В том числе здесь, в Калифорнии. Пока каждый из нас не будет твёрдо стоять на ногах, имея хоть какие-то узы с другими — нам нельзя высовываться, нельзя привлекать внимания, нужно иметь подушку безопасности. — Нам ничего нельзя, — уточняет Стайлз. — Мы даже не можем ходить на какие-то мероприятия для сверхов. Ты только прикинь как будет круто привести Эрику и Бойда, чьи лица были на первых полосах. Уверен, дружбаны Эниса будут в восторге. Джексон сжимает челюсть и пару раз открывает рот, чтобы ответить. Не найдя аргументов он вздохнув фыркает себе под нос. — Я просто хочу, чтобы нам было комфортно. — Я знаю, дорогой, — вздыхает Лидия. Держась за плечо Стайлза, она поднимает себя, чтобы дотянуться до руки Джексона и погладить запястье. — Напиши Дэнни, что я съезжу за ними с Айзеком. — Я тоже могу. — Тебе уже не надо готовиться к лекции? — Ой, да она же не убежит. — О чём ты, наверное, сожалеешь. — Да. Очень. Раз ты заберёшь ребят, то я собираюсь выйти встретиться с братством. Они звали в клуб. — Постарайся не поссориться с ними снова, — кивает Лидия. Её тон звучит холоднее, напоминает Джексону о драке, которую он устроил. — Один раз. Это было один раз. — Тебя хотели исключить. Это вынесли на голосование и ты едва остался, потому что ты достаточно красивый, богатый и крутой. И там есть представители стай, которые хотят тебя. — И им не светит. — Да, им не светит, и когда они это узнают — они прекратят смотреть в твою сторону, Джексон. — Я знаю. — Тогда постарайся больше не нарываться на проблемы с братством. Джексон вздыхает в ответ и машет рукой на прощание. — Хорошего вечера, — бросает Стайлз ему вслед и откидывается на спинку дивана, задирает голову и смотрит в высокий потолок. Утешительно, что остальные стаи тоже не всегда живут как хотят. Может быть до всего — Джексон и Лидия могли быть на самом деле искренне рады быть частью братства (и сестринства) но сейчас — это не особенно желанная обязанность, созданная необходимостью вписаться в сверхъестественную часть мира. Единственное что им всем нравится — заботиться друг о друге. Необходимость, позволяющая дышать. Если бы Джип не сломался — то Стайлз тоже участвовал в споре «кто будет заботиться о члене стаи». Появляется мысль — Может быть им нужно расписание заботы. Электронное. Чтобы знать чья очередь. Смс-рассылка. — Стайлз, о чём бы ты не думал — остановись. — О, Лидия, богиня моего сердца, услада моих очей. — Нет. — Я ещё ничего не сказал. — Я дала тебе слишком много времени, чтобы отвлечься, поэтому уверена что мне не понравится очередная ужасная идея. — Не все мои идеи ужасны. — Ты прятал у себя в доме Каниму. — Это был твой парень. — Бывший парень и я думала, что он мёртв. Все думали, что он мёртв. — Ну не мог же я пойти сказать, что Джексон у меня. — Конечно, просто теперь его отец тебя ненавидит. — Я могу с этим жить. — Не сомневалась в тебе, — фыркает Лидия, улыбаясь. Она смотрит в телефон и её спокойное выражение лица немного опускается — Чёрт. — Лидия? — Я должна приехать в дом сестринства. — Что-то случилось? — Я не уверена. Может быть. Не знаю. — Ты беспокоишься? — Это Малия, я не лажу с ней. Она койот. — Бээ. В сестринстве есть Койот? Я думал, что они не любят общение и слишком конфликтные — Её родственники из сестринства. Не койоты. Кажется, она полукровка или типа того. Её дедушка — Искра. — Дерьмо. — Вы никогда не встретитесь. — Всё равно дерьмо. Я не люблю других искр. Все они потенциально могут меня сдать. — Это притеснение. Искрафобия? Икризм? Как это обозвать? — Разумное нежелание сталкиваться с представителями вида, который неотделим от стаи на том же уровне что альфа, но зависим при этом. Благоразумие. Именно оно. — Как будто я приведу тебя в сестринство. — Ой, ты так мне не доверяешь? — Слишком хорошо знаю тебя. — Злая. Совершенная, но злая. Мир не справедлив. — Истина. Я должна ехать. Я даже не знаю зачем. — Мне это не нравится. Зачем ты Койоту? — Я позвоню, если мне понадобится закопать труп. — Спасибо, я пойду обеспечу тебе алиби. — Ты так мил. — Что не сделаешь ради поклонения к тебе, богиня. Лидия встаёт и лишь немного поправив юбку — снова выглядит идеальной Королевой. Стайлз считал бы это магией, если бы не был уверен, что в Лидии вообще нет магии, кроме стрёмных способностей Банши. — Не покидай меня, — драматично просит Стайлз, прижав руки к груди и откидывая голову назад. — Я напишу, мне пора. — Я буду ждать каждое слово, но разве могут слова заменить твой лик, прекрасная богиня? — Ценю твои чувства. — Как я рад. — И как должно быть будет рад Джексон не встречаться с братством сегодня, — усмехается Лидия. — Ой, тогда Айзек вернётся недовольным. Он ненавидит быть третьим. — Переживёт. До вечера Стайлз остаётся на диване, читает новости, переписывается с Ношико и сообщает, что может выйти на следующую смену. Около обеда Эрика появляется с парой пицц. Потом возвращается Бойд и садится рядом, чтобы обрабатывать снимки. Потихоньку все члены стаи появляются дома, собираются вокруг Стайлза. Эрика заказывает ещё пиццу.