Под шум дождя

      В комнате приятная летняя свежесть и тонкая прохлада. Настолько слабая, что чувствовать, как сквозняк проходит по ногам, не является чем-то уж совсем неприятным, а наоборот, побуждает желание расслабиться, раствориться и ощутить это как можно чётче. Тело становится мягким и ватным, невероятно клонит в сон, несмотря на полуденный час. А уж тем более тот факт, что сегодня первый А освободили от занятий пораньше, как в принципе и всех остальных студентов, не мог не радовать и не пробуждать желание полениться и просто полежать в постели и вздремнуть.       — Zero and first conditionals.       Но голос Тодороки будит его. Одёргивает от процесса погружения в дрёму, когда Мидория прикинулся, что задумался и что-то повторяет.       — Эм-м… Так. Нулевой тип — факты, очевидные утверждения, законы природы. Для условия используется конструкция if или when и продолжение в Present simple, и результат в этом же времени. — Проговаривает юноша с черно-изумрудными волосами, смотря в потолок, будто там действительно есть что-то интересное.       Просто завтра первый экзамен — английский, и к нему не мешало бы хорошо подготовиться. Не сказать, что Хизаши будет зол, когда узнает, что на него повесили всем известную тройку 1-А за очередную саботажную стычку, ведь этот преподаватель вообще никогда ни на кого не бывает зол, но очевидно будет недоволен. И есть малая доля вероятности, что к этим троим Ямада будет особенно строг.       — Хорошо.       И ещё Шото сам вызвался помочь Мидории с подготовкой. Ранее парень мельком упоминал, что в каком-то плане даже иронично, что в старшей школе он был отличником, а в академии скатился до четвёрок и пятёрок, но зато больше сил уделяет физической подготовке для… На этом моменте Изуку забавно и резко замолкает, будто хранит какой-то важный секрет. Что же… Тодороки не такой наглый и напористый, чтобы напрямую спрашивать об этом друга. Захочет — сам расскажет, но гетерохром в это лезть не будет.       — Там же ещё такие огромные списки слов… — Грустно вздыхает Изуку, прикидывая на пальцах размер слов, которые требовалось заучить. Выучить-то он выучил, но вот повторения никто не отменял.       — Ты учил? — Шото поднимает на одногруппника взгляд из-за словарика, что закрывал большую его половину лица, и тот лениво переводит взгляд на задавшего вопрос. Кивает с выражением лица ≪разумеется≫ — и Тодороки не удивлён.       — Шинсо-кун поделился ссылками на несколько хороших сайтов, он постоянно там сидит. К слову, в английском мы с ним на совершенно разных уровнях, — неловко улыбнулся зеленоглазый. — Это как небо и земля.       — Не принижай себя. — Сделавшись немного серьёзнее в лице проговаривает Тодороки, переворачивая словарь содержимым в низ и кладя его на колени. Выглядит так, будто он собирается читать ему морали.       — Ха-ха-хах… Нет, это правда. К сожалению, не всегда возможно быть во всём первым. — потребовалось три секунды, чтобы Изуку осознал, как это звучало. — Я-я имею ввиду, что я не хочу, чтобы это звучало к-как-то высокомерно, Тодороки-кун! Тем более по отношению к тебе, и п-пожалуйста, не считай, что я сравниваю ваши способности… Просто Хит-…       — Я вовсе так не думал.       — Но по твоему лицу так не скажешь!.. — Шото медленно поднёс руку к своему лицу, смотря ровно на тыльную сторону ладони и прикоснулся к нему, медленно проводя по коже. Так, словно пытается почувствовать мельчайшие изменения мимики на своём лице. — Д-да нет… Ох, ладно, ладно. — Изуку закрыл глаза и глубоко вдохнул, гетерохром перевёл взгляд на него.       — Не нервничай.       Зелёноглазый пробормотал что-то на подобии ≪легко тебе сказать…≫ и горько улыбнулся.       — Опять я не так всё объяснил. Прошу, давай сначала.       — Про Шинсо. — И снова. Снова Шото сказал это с каким-то недовольством, которое он не пытался скрыть.       Изуку всё прекрасно понимает. Общение с Тодороки у них не заладилось ещё с самого начала поступления, а в рамках Спортивного фестиваля вообще был демографический взрыв, но после этого, вроде бы, всё вернулось в прежнее русло и стало даже лучше. Мидория сделал неизмеримый вклад в собственное принятие себя Шото и признания его левой стороны как чего-то целостного. Что это тоже часть его. Что он — это не две разные причуды от родителей, заключённые в одно тело, а полноценный человек. Личность. Которая хочет стать полноценным человеком.       Мидория криво улыбается и садится ровно, подтягивая к себе ноги, чтобы усесться ≪по-турецки≫ и сложить ладони лодочкой.       Он прекрасно понимает, что у Шото не было друзей всю жизнь. За исключением семьи. Хотя тех вписать в его круг знакомых или друзей получается с натяжкой, потому что... Ну, друзья это друзья, а семья это семья. Всё, что Изуку знает о семье своего друга, так это то, — что у него есть старшая сестра и брат, второй исчезнувший брат Тойя, мама, запертая в хосписе для психически неуравновешенных, и отец, но его он родственником как таковым не считает. Поэтому единственным, и на данный момент самым близким другом для Тодороки является Изуку. А сам юноша с социальным взаимодействием не на ≪ты≫, и даже не на ≪Вы≫, так что о том, что Мидория посвятит его в этой чудесный мир социума верилось с натяжкой. Он пытается. Объясняет некоторые азы, и благодаря таким вот урокам Шото приняли в их с Изуку троицу Урарака и Тенья, хотя до этого к сыну нынешнего Про-героя номер один относились с долей скептицизма и настороженности. Кто же знал, что Тодороки просто не умеет общаться с ровестниками!       — Д-да. Шинсо-кун намного более компетентен в вопросе этого языка. Я думаю потому, что однажды он упоминал о своём желании обучаться в Америке.       — Прямо как Всемогущий.       — Он не любит Всемогущего… — Грустная улыбка появляется на его лице, и Шото ловит себя на мысли, что зря он вообще сейчас свой рот открыл и посмел Мидорию прервать. — Но он очень амбициозен и решителен. В конце-концов, тренируясь с нашим Айзавой-сенсеем многому можно научиться. Тем более Хитоши-кун скоро переведётся в наш класс — я очень этому рад!       — Рад?.. — Чуть наклонив голову на несколько градусов к плечу, Тодороки с легким прищуром смотрит на одногруппника, будто не переспрашивая, а отзеркаливая его слова с нотками… печали? Грусти, разочарования?       — Конечно! Хитоши-кун мой друг, и я очень рад за него. — Однако заметив смятение на лице Шото, Мидория вздрагивает как ошпаренный, словно он пнул котёнка. По крайней мере такое впечатление сложилось после интонации, вложенной в одно слово. Тодороки вообще мало и сухо говорит, поэтому если он вкладывает какую-то эмоцию в свои реплики — это сразу слышно. Своё каменное лицо гетерохром синхронизировать с чувствами в мозгу пока что не научился. — Тодороки-кун, я рад за успехи ВСЕХ своих друзей. — Ровно и спокойно проговаривает Изуку, искренне пытаясь передать честность своих слов другу.       — Конечно.       — С Шинсо мы просто в последнее время часто общаемся и несколько раз обсуждали свои планы на будущее, так как в его жизни тоже настают большие перемены и, пожалуй, мы можем друг друга понять.       — Разумеется.       — Потому что ни с кем другим он просто не смог найти общий язык. Его считают странным и жутким, не хотят общаться, а ему очень важно влиться в новый коллектив, как я считаю. — И опять Мидорию понесло не туда. Не стоило ему говорить последнюю реплику. Она вовсе была ни к чему, но зелёноглазый юноша по наивности своей решил сказать всё слишком честно. — Я тебя понял, Изу.       Шото ещё пару секунд молчит, будто прожёвывая резкие слова, прежде чем что-то успеет сформироваться в мысли, а позже — в предложение, под силой отрицательных эмоций. Это что, ревность? Та самая ревность, о которой говорил Изуку как ≪чувство, когда не хочешь делить кого-то с кем-то. Ты обязательно его почувствуешь, главное вовремя понять и распознать, чтобы не испортить отношения и с тем, кого ревнуешь, и с тем, к кому. ≫       Глубокий вдох.       — Я ревную.       Мидория опешил. Он даже приподнял руки, чтобы продолжить свою воодушевлённую речь и открыл рот, но так и замер. Это не время остановилось, а он сам замер в нём, пытаясь понять, не послышалось ли ему сказанное.       — Тодороки-кун… — Гетерохром поднимает на него серьёзный, немного прищуренный взгляд. — Извини. Шото, я сейчас прекрасно понимаю твои чувства, но прос-…       — Не понимаешь. — Шото… — Юноше с черно-зелёными волосами искренне жаль и неловко за свои действия и слова, которые побудили в его друге это коварное чувство. Коварное, потому что на определённой стадией оно граничет с собственничеством и одержимостью.       — У тебя не было единственного близкого друга, которого пытаются отнять. — Из уст Тодороки это не звучало каким-то обвинением или намёком на оскорбление, что-то по типу дружеской измены. Это скорее слышалось как тихий внутренний монолог, а Изуку стал случайным слушателем, и поэтому лучше бы ему уйти и не мешать внутренним самокопаниям.       Но как он может не мешать, когда это происходит с его другом? С его Тодороки. Тоже, на данный момент, самым близким по степени доверия и открытости другом.       — Хей. — Мидория тихо зовёт его, опустившего голову, и с закрывающей двухцветной чёлкой лицо. — Шото-кун, взгляни на меня.       Более высокий юноша не отзывается и продолжает рассматривать маленькие тени на полу, падающие от стула, на котором он сидел.       Мидория садится на колени и наклоняет корпус вперёд, в попытках заглянуть в терзаемое пыткой молчания лицо, но ничего не выходит. Тодороки тихо выдыхает. Видимо, обдумал всё, что хотел, и совсем немного приподнял голову, толком даже не выпрямляя шеи. Он не будет говорить, что это — не совсем та ревность, о которой упоминал Мидория.       — Вот так. — Ободряюще улыбнулся зелёновласый, оторвавшись одной рукой, что служила опорой, от кровати и наклонился ещё вперёд.       Однако он не учёл закон, по которому тело движется в направление прилагаемой силы, и пискнув от неожиданности повалился половиной своего веса на Тодороки, из чьих лёгких была выбита добрая треть располагаемого кислорода.       Изуку с широко распахнутыми глазами осознал себя уткнувшегося в грудную клетку Шото, а за те секунды, пока он пытался понять, каким образом оказался вжатым в одногруппника, его собственное тело успело ощутить невероятную тонкость его домашней футболки и твёрдые мышцы под ней. Немного неловко.       Ах нет. Очень неловко.       Шото медленно опустил глаза и встретился с крайне паникующими из-за сложившейся ситуации изумрудными ирисами. Оно и понятно, парень не мог распрямиться, ведь повис буквально между своей кроватью и Тодороки, поэтому без дополнительных вжимай он просто так выпрямиться не сможет, а это значит, что придётся как минимум упереться двумя руками в его ноги и встать и…ох-ох-ох…       Внутреннюю условно паническую истерику поспешил прервать сам Шото, без колебаний пропустив свои руки под руки Мидории, приподнимая его. Парень нервно улыбнулся и благодарственно кивнул. Чёрт, он порой просто обожает Тодорики за то, какой он понимающий и умеющий в нужный момент промолчать, успокоив одним взглядом.       — С-спасибо, Тодороки-кун. Извини, я немного не рассчитал силу притяжения, хе-хе… — Сдавленно поблагодарил того Изуку, вставая на ноги во весь рост, но даже так голова Шото была почти на одном уровне с его грудной клеткой. Увидев, что он всё ещё выжидающе на него смотрит, не разрывая зрительного контакта зелёноглазый поймал себя на мысли, что его извинения не звучали довольно убедительно, и не мешало бы это скрасить признанием своих плохих качеств. — Я немного неуклюжий… — Но Шото этого не любит. Ему не нравится, когда Изуку начинает принижать сам себя.       — Перестань. — Спокойно и, если Деку правильно расслышал, даже ласково просит Шото, тихо вздохнув, сопровождая это слабым покачиванием головы.       — Х-хорошо!.. — Торопливо изрекает юноша, пару раз примирительно махнув руками в знак того, что больше постарается этого не делать.       Он постарается. Однако ему действительно показалось, что Тодороки будто хотел услышать от него продолжение недосказанного. Воздух будто сжимает его вокруг, сковывая движения и замедляя передачу импульсов в мозгу, словно межсинапсическое пространство ежесекундно увеличивается в геометрической прогрессии.       Или…       Или это Шото случайно нагрел воздух, когда Мидория плюхнулся в его несанкционированные, внезапные объятия. По крайней мере, последний этого никогда не узнает.       — Эм… Я-я лишь хотел… — Прерывает тишину Мидория, решая, что всё-таки нужно ещё хоть что-то сказать. — Ну… Подбодрить тебя. Погладить по плечу или обнять. Знаешь, так люди обычно делают, когда хотят о ком-то позаботиться.       Странно. — отмечает Шото. — Обычно Изуку добавляет в свои пояснения приставку ≪друг≫.       — Ты можешь сделать это снова. — Мидория опускает на него глаза, немного неверяще. И Шото снова спотыкается в словах, пытаясь понять, правильно ли он всё сказал. Чёрт, да он же не для того читает столько книг по социальному взаимодействию, чтобы сомневаться в каждом своём шаге? Поэтому он повторяет более уверенно. — То, что ты хотел. Просто сделай это снова, не бойся.       Более низкий юноша улыбается и наклоняется немного вниз, обхватывая руками Шото, и складывая их в своеобразный замок на его спине. Тодороки, за счёт своего сидячего положения может протянуть руки вверх и мягко положить их на поясницу Изуку. Последний успокаивающе шепчет:       — Ты же знаешь, у меня нет и врятли будет кто-то ближе тебя.       Опять странно. Он не сказал ≪друг≫. Тодороки задумчиво созидает стену перед ним.       — Попробуй подружиться с Шинсо-куном. Я не хочу, чтобы вы враждебно вели себя в присутствии друг друга, прошу, это заметно упростит жизнь.       Ну раз Изуку так хочет.       Шото, выждав несколько секунд, заставляет себя кивнуть. И сделать это так, чтобы Мидория не почувствовал, как все его мышцы напряглись от одной этой мысли и предстоящих встречах. Тодороки ведь теперь везде таскается с ним, возможно, это наталкивает на определённое подозрение окружающих.       Воцарившую идиллию прервал громкий стук в дверь, которая была незаперта по правилам общежития. Если кому-то из студентов станет плохо, или злодей каким-то образом проникнет в комнату через окно или любые вентиляционные проходы — зависит от причуды — то ученику понадобится срочная помощь, которую взрослые Про-герои не смогут оказать из-за повёрнутой щеколды. Прискорбно.       Зелёноглазый резко поворачивает голову на источник шума и выпрямляется. Рука его плавно прошла от спины к голове более высокого юноши, мягко пригладив волосы в случайном жесте.       — Да! — Даёт разрешение Изуку на открытие двери, резко убирая руку, стоило осознать свои действия. Молодец, вовремя. Ну, а вдруг он передевается? Поэтому-то без предварительного стука воспитанные люди не входят. А самыми воспитанными среди всех их с Шото одногруппников были только девочки и пара мальчиков, но по торопливым постукиваем, по слуху, костяшками пальцев, Мидория предположил, что это именно одногруппница.       — Мидория! О, и Тодороки-кун тоже здесь, как замечательно, — поприветствовала юношей Яойрозу, остановившись на пороге. — Общий сбор в гостиной, Всемогущий-сан попросил всех позвать.       — Хорошо, мы идём. — Принял информацию Мидория, и прошёл вслед за девушкой. Шото же встал и потянулся вслед за ним.       В коридоре юноши обнаружили точно таких же немного непонимающих товарищей, а в его конце удалось разглядеть, как Яойрозу стучится в остальные комнаты, и точно также ожидая положительного сигнала к открытию двери, просит пройти в холл. Девочки очень вежливые.       Обменявшись с Шото взглядами, они проследовали к помещению на первом этаже. Спускаясь по одной из закруглённых лестниц Изуку заметил открытую дверь в комнату, где предполагалось, должен был жить их куратор, но пока никто из всего класса об этом не знал. Конечно, никто кроме Изуку и Шото, с которыми этой новостью поделилась Эри, оставшись на продолжительное время у зелёноглазого юноши в комнате. И правильно, ей говорили идти к нему, если Айзавы с Тошинори не будет слишком долго.       — Всемогущий? Разве Айзава-сенсей не был с вами, когда вы уходили?       — Оу, Изуку, мальчик мой. Садись, я сейчас обо всём скажу, но вторая новость тебе явно понравится больше, чем первая. Да и всему классу в целом. — с лёгкой улыбкой проговорил Тошинори, завидев наконец наследника. Удивительно, но от его, казалось бы, прошлой злости и негодования не осталось и следа. Взамен появилась какая-то вымученная усталость, которая за его улыбкой была незаметна, но Изуку довольно хорошо изучил наставника и то, как он пытается иногда подавить грусть.       Кивнув, Деку проследовал на последний незанятый диван, садясь ровно между Иидой и Ураракой, которые специально для него оставили место. Очако высказала свои искренние извинения по поводу того, что для Шото не осталось места, но тот пожал плечами и обошёл диван, вставая позади, и опираясь предплечьями в изголовье софы, грозной тенью стоя позади Изуку. Охраняет?       Тодороки прошёл глазами по обстановке и нервно перебирающего в руках какие-то документы Всемогущему, который в задумчивости закусил край губы.       — Как думаете, что за новость? — Пока продолжался гомон и подтягивались оставшиеся одногруппник, Шото наклонился ниже, чтобы двое других друзей могли его услышать. Он всё ещё говорил негромко.       — Наверное, это что-то про экзамены. — Предполагает Урарака, единственная девушка в их компании. — Не зря же нас сегодня раньше освободили.       — Я надеюсь, что это пожелания удачной сдачи и вдохновляющие напутствия! — Воодушевлённо заявляет Иида. Как всегда в своём репертуаре, но это почти никогда не раздражало.       — Может то, про что нам говорила Эри? — Предполагает Изуку, поднимая лицо вверх, и встречая глаза Тодороки, лучезарно улыбается. В ответ на губах Шото тоже непроизвольно появляется лёгкая полу-улыбка, а у Изуку пульс бьёт в ушах. — Вот только я его не вижу…       — Опять секретничаете! — Очако ткнула друга под рёбра, на что тот ойкнул и неловко посмеялся.       — Извини, Урарака-чан! Но если это то, о чём мы говорим, то вы сами скоро всё узнаете. — Загадочно улыбнулся зелёноглазый юноша. На самом деле он не видел смысла скрывать, что их сенсей переезжает в общежитие. Однако его появление здесь утром в домашней одежде, должно быть, заставило некоторых одногруппников, имеющих минимальные задатки дедукции, предположить такой вариант.       — Вот же!.. — Очако забавно фыркнула, но сразу же устремила взгляд на бывшего Символа Мира.       Тошинори глубоко прокашлялся, чтобы начать свою речь перед двадцатью одной парой глаз, но как оказалось, слишком сильно, так что через несколько сотрясаний диафрагмы в его руке появилась кровь. Её он тут же поспешил вытереть платком из карманы.       — Что-же, юноши и девушки! Я знаю, как вы усердно готовитесь к экзаменам, поэтому не буду отнимать слишком много вашего времени. — Несколько местных оболтусов, которые болтались в самом конце рейтинга успеваемости стыдливо переглянулись. На этом вступительная речь Яги была, в принципе, окончена. — Я располагаю двумя, не уступающими друг другу по важности, новостями. — Кажется, девушки даже обомлели от хорошо-поставленной речи Яги, потому что постоянное общение с их сенсеем ограничивалось самыми простыми грамматическими конструкциями. Такое чувство, будто Айзаве было лень зря колебать голосовые связки и воздух в лёгких. Ну, ему действительно было лень. — Первое. Прискорбно, но Шо-… Айзава-сенсей простудился и неважно себя чувствует. — Айзава бы на это сказал ≪А теперь игра эрудит: догадайся где. — Оставили открытое на ночь окно? — Минус двадцать очков Гриффиндору. Ещё догадки. Нет? Значит пишем тест.≫. Его очень раздражали глупые вопросы. — Сейчас он располагается в лазарете под присмотром Целительницы. — Его голос немного стих, чтобы подчеркнуть важной предыдущих слов и радость следующих. — И второе: на неделю я ваш куратор! — Потому что он действительно был рад приглядывать за детьми Шоты. Ох, чёрт. В плане за его студентами.       Через несколько секунд по холлу разразились бурные авации и восхищённые крики.       — Всемогущий наш куратор?!       — Не может быть!       — На целую неделю!       Казалось, у Тошинори заложило уши. Подростки зашумели так, словно им сообщили об отмене экзаменов. Эри, сидевшая у него в ногах даже закрыла уши и зажмурилась.       Основное внимание было сосредоточено как раз на маленькой Эри, поэтому все как по щелчку затихли, и Яги даже обрадовался, что не пришлось их перекрикивать. Он очень устал и в голове присутствовала тяжесть из-за всех произошедших за день событий, и в том числе из-за безостановочных волнений о предмете своего обожания в последний час. Мужчина просто мастерски умеет себя накручивать.       Когда же все взгляды снова устремились на него, он продолжил бархатным голосом:       — И так как через две недели будет последний практический экзамен, даже не думайте, что сможете расслабиться только потому, что я добрее. — Улыбнулся Яги своей загадочной улыбкой. Шото ненавязчиво провёл параллель, что его с Изуку улыбки похожи. — Разумеется, Айзава строже, и я знаю о его методах преподавания, но не забывайте, что письменные работы будем проверять мы оба.       Несколько шепотков послышать с разных сторон. Тошинори смог различить лишь пару из них:       — Айзава-сенсей совсем себя не бережёт…       — Он уставше выглядел сегодня с утра.       — Да брось, он всегда так выглядит.       — Ему бы поберечь себя.       Тёплая улыбка появилась на его лице, и мужчина поспешил мягко погладить Эри по голове, которая начала крутиться во все стороны, дабы уловить каждую реплику. Крайне любопытная девочка.       — Молодые люди, прошу. — Шепот стих. — Сейчас пять вечера, ужин в столовой через час, и комендатский час начинается в восемь. Однако, в связи с тем, что преподаватели сегодня освободили вас раньше, то будет совсем нехорошо, если вас заметят на территории академии, правильно? Будьте разумны, останьтесь в корпусе до завтрашнего дня. Не создавайте никому проблем.       И если до этого о Тошинори сложилось впечатление добродушного отца, то сейчас последней фразой он закрепил за собой образ строгого диктатора на начале своей карьеры. Учащиеся согласно кивнули. Даже те, у кого, как говорится, шило в заднице, избавились от мыслей по-тихому сгонять в продуктовый у подножья холма, чтобы купить что-то, чего не было в столовой.       — Я рад, что мы так быстро нашли общий язык. — Уже с искренностью проговорил Всемогущий. — Что же, теперь можете расходиться. Я покину корпус ненадолго, если будут проблемы, обращайтесь к юному Ииде. — Названный отчеканил ≪есть, Всемогущий, сэр! ≫.       Яги грузно поднялся с Эри на руках и опустил её на пол. Ему нужно сходить на собрание преподавателей и выслушать рекомендации директора о том, как следить за классом.       Ну что же… Ещё как минимум два часа работы, а потом можно и проверить Шоту. Если, конечно, Целительница подпустит. У него была высокая температура и ужасное самочувствие, когда Тошинори привёл брюнета.