Под шум дождя

      После того ночного разговора, по окончанию которого Айзава узнал, что светловолосый мужчина попал в его палату не через дверь, как обычный человек, а через окно, на чёртовом втором этаже здания, он чуть было не одарил его смачным, насколько хватало сил, подзатыльником, но Тошинори вовремя пригнулся и, попрощавшись, в спешном порядке ретировался через то же окно.       ≪Яги, ты совсем идиот? ≫       ≪Да ладно, Айзава-кун, здесь всего пятнадцать метров в высоту.≫       К трём часам ночи он снова уснул. Лекарства наконец начали действовать и сняли ту жутчающую мигрень, что преследовала мужчину пол месяца. И, пожалуй, эта ночь стала одной немногочисленной из тех, когда он смог спокойно поспать.       К тому же, за два дня почти бездвижного пребывания в постели Шота смог по-настоящему почувствовать своё тело и то, насколько сильно оно болит. И если со всеми навязчивыми мыслями насчет своей личной жизни он разобрался, хотя честно, личную жизнь целиком и полностью сейчас заполняет Яги, ведь до этого её фактически и не было, не считая намёков Эми Фукукадо и шуток от Каямы, то вот с физическим состоянием была откровенная беда.       Конечно, он и до этого чувствовал боли по всему телу из-за долгого сидения за столом с ноутбуком, а после и семи-девятичасовое стояние на ногах без возможности присесть на патруле, но после тренировок с почти своим студентом Хитоши, он просто хотел умереть или отрезать себе что-нибудь, что ныло наиболее сильно.       Парню он не говорит, но мужчина то и дело получает растяжения каких-либо связок из-за отработок захватов и приёмов, или ушибы, а порою и ссадины. стареет видимо. Хитоши не боится бросить его через колено или плечо, а Айзава не боится проехаться локтями по полу тренировочного зала, в частности из-за того, что о факте наличия физической боли он почти забыл — он чувствует её где-то там, на заднем фоне постоянно. Юный Шинсо совсем не щадит своего учителя.       Даже смешно, но и выглядят они по комплекции практически одинаково. Если Айзава в свои тридцать лет ростом сто семьдесят четыре сантиметра и весом семьдесят три, где значительную часть составляет мышечная масса, то Хитоши ростом его перегнал на три сантиметра, а вес и мышцы равномерно распределились по всему телу, и останавливаться организм похоже не собирается.       Айзаве смешно и грустно: какие-то восемь месяцев назад он был слабым одиноким котёнком без друзей и целей, но один судьбаносный разговор на арене стадиона в рамках фестиваля с Изуку заставил что-то в его мозгу перемкнуть как по щелчку. Один разговор. Один, чёртов, разговор. С чертовым Мидорией. Как он это делает? Нанялся личным психологом, чтобы помочь людям с их проблемами и получить с пару десятков переломов и серьёзную травму руки? Молодец, Изуку, что сказать. Без сарказма, пожалуй. Помог за один день и Тодороки, и Шинсо, и Урараке с Иидой. Какой-то неверотяный человек…       А ещё более невероятным в понимании Шинсо он становится тогда, когда предлагает ему дружбу. Ему. Хитоши. Дружбу с этим человеком.       Ладно, почему бы и нет.       Итак, по итогам одной недели с момента окончания спортивного фестиваля у Хитоши появились цели, мечты, вера в себя, мотивация и друг. И даже несколько близких знакомых из учителей, так как заниматься тот стал ещё лучше, чем привлёк к своей персоне внимание парочки из двух тесно общающихся преподавателей — Сотриголовы и Сущего Мика. Первый по непонятным для себя причинам обратил на него внимание намного раньше. Как это назвать, предчувствие? Ямада шутит, что друг нашёл молодую версию себя и пытается перевоспитать. Чтоже, вполне удачно.       Первый его тренирует для перехода на геройский курс, а второй занимается дополнительно английским, и что самое сбивающее с толку Айзаву — у фиалкоглазого засранца японского акцента в английском меньше, чем у мать его Хизаши. Видимо, какого-то демона Изуку и пробудил — никак иначе такой личностный прогресс объяснить нельзя. Не может человек, до этого презирающий чуть ли не всё что движется, внезапно начать саморазвиваться и налаживать контакт с окружающими. У Шинсо появилось больше знакомых и среди собственных одногруппников, и среди класса Изуку, где его встречают как своего.       Встречают тогда, когда Айзава говорит ему присмотреть за Эри в корпусе своего класса, так как по тем или иным причинам не может отдать её кому-то на попечение, так что Хитоши, страдай ты. Ну класс. Сидеть до часу ночи с восьмилетним ребёнком в чужом общежитие это определённо то, как он желает проводить свои вечера.       Благо спасибо девушкам, которые готовят и приносят парню ужин, или парням, которые придумывают способы развлечь Эри и дать Шинсо сделать домашнее задание. Его сенсею кажется откровенно плевать, какие там у Хитоши планы или сколько задали на завтрашний день, его только волнует, чтобы была выполнена домашка к его предмету и предмету Хизаши, так как тот ему весь мозг проклюёт ≪Почему Шинсо не сделал задание? Ты опять его избил, что он еле до комнаты дошёл? ≫ — ≪Скорее он меня.≫. Но плюсы всё-таки есть: новый класс, кажется, готов принять его с распростёртыми объятиями.       Особенно студенты первого А были приятно удивлены, когда узнали, что он на самом деле не холоден и апатичен, а немного замкнутый и социально-неприспособившийся. Не неадаптированный. Он пока не привык к такому большому кругу общения и числу людей. Раньше, в первую половину года, этот круг составляли только родители и Айзава, а под конец… В общем, это точно было тем, чего его мозг не ожидал.       Но, разумеется, большие достижения стоят больших усилий. Об этом свидетельствуют ужасные тёмные впадины под глазами из-за бесчисленного количества бессонных ночей, проведённых не за компьютерными играми или гулянками, как могло показаться, а за ноутбуком и учёбой. Подобные ночные эпизоды порой доходили до того, что Шинсо не спал двое суток, или за неделю максимум успевал ухватить двадцать восемь часов — это по четыре часа в стуки. И нет, это не подряд, а мелко подробленные периоды, когда сознание уже было не силах оставаться в теле и отключалось. Иногда даже на парах своего дорогого сенсея.       Область кожи под глазами покрылась морщинами и мелкими складками, что со стороны казалось какими-то глубокими серыми тенями, но стоит подойти к нему ближе и присмотреться — ужаснёшься от того, что увидел не то мертвеца, не то внебрачного сына Айзавы-сенсея, как любили шутить друзья. Шинсо на такие шутки отмахивался и закатывал глаза.       Ну. Возможно он и берёт не совсем правильный пример с Айзавы. Возможно. Но он делает в сутки намного больше дел, чем любой другой среднестатистический человек. Нельзя сказать, что от подобного образа жизни не страдает продуктивность — ещё как страдает. Иногда Хитоши по пятнадцать секунд думает над ответом, когда мама спрашивает, будет ли сын ужинать. Что уж говорить о том, когда вопрос ставится более сложносоставленный: почему так поздно и с кем ты был. Со своим дорогим Айзавой-сенсеем или Хизаши-сенсеем, конечно же. Первый отобьёт желание двигаться, второй — думать, потому что учить новый язык за такие сжатые сроки и по ускоренной программе несколько сложно.       Спрашивается — зачем тогда это? Ответ прост: после второго курса Хитоши хочет на последний год обучения перевестись в американскую академию для героев, а уже после окончания вернуться работать на родину. В конце-концов, ни один из его близких людей не собирается покидать Японию в ближайшие года.

***

      Снова просыпается Айзава через несколько часов от шептания в нескольких метрах от себя, звуков движения и копошения. Глаза он не открывает, лучше послушает, о чём говорят люди, потому что по звукам их двое, пришедшие сюда.       Который день он уже здесь лежит? Третий, по скромным подсчётам, потому что мужчина ориентируется исключительно по времени суток за окном, так как дотянуться рукой до телефона на тумбочке нет ни силы, ни желания. Да и разрядиться тот должен был давно. А ещё Тошинори с того момента их разговора приходил всего два раза, и то, когда Шота спал и не видел его. От этого становилось как-то одинокого и тоскливо, что было редкостью как чувство для Айзавы. И разумеется, зарядного устройства у него с собой не было — так уж получилось, не додумался он ухватить зарядку перед выходом из корпуса с намерением упасть в обморок по пути.       Яги бы хоть подумал о том, что у него больше нет средства связи, фактически. Они могли бы общаться хотя бы по телефону короткими смс, так как на Всемогущего свалился весь тот груз преподавательской рутины в удвоенном количестве. Честно говоря, в первые сутки он чуть не уснул прямо за столом от усталости. И Тошинори теперь, ощутив всё на своей шкуре, понятия не имеет, как его мужчина подобным образом жил. Да ещё если добавить патрулирование…       Шепот постепенно перешёл в тихий разговор, и вот уже на этом моменте тёмноволосый мужчина отчётливо узнал в этих голосах Каяму и Хизаши. И друзья видимо вообще не волновались, что могут его разбудить. В самом деле — пора вставать.       Шота нахмурился, не раскрывая глаз, потянул руки к подушке, сгибая её по краям ближе к своим слуховым отверстиям и закрывая уши. Как только дует из двух щебечущих птиц утих, брюнет показательно отвернулся от них, поворачиваясь на другой бок с тяжёлым вздохом.       — Черти, замолчите. — Пробубнел тот едва слышно, но прокляни дьявол, слух Мика, что он услышит самый тихий шёпот.       — Хей, Шо, доброе утро. — Улыбнулся Сущий Мик, кладя руку брюнету на плечо, начиная тормошить. — Эй-эй-эй, не спать!       — Шота, хватит дрыхнуть! — Накинулась брюнетка на мужчину, чуть ли не ложась на него сверху, тоже пытаясь расшевелить друга. — Ты уже третьи сутки валяешься без движения.       — Постельный режим.       — Все разы, когда Всемогущий заходил к тебе, ты спал как убитый.       Айзава фыркнул, немного поворачиваясь в сторону товарищей, краем глаза пытаясь уловить их силуэты. Боковое зрение у него ещё хуже периферического, поэтому скрепя сердцем пришлось развернуться полностью.       — Вы такие шумные… — Вытянул он одну руку, чтобы снять с себя Немури, которая сидела у него на ногах. — Какого чёрта вы пришли?       — Ну ты и хамло. — Женщина вскинула брови, резко поднимаясь с Шоты, громко цокнув каблуками. — Разве так друзей встречают?!       — Я об экзаменах. — Закатив глаза пояснил Айзава, покачав головой. — Вы должны их вести сейчас, или что, я не прав?       Немури сложила руки на груди и отвернулась от брюнета. Ямада ухмыльнулся и пересел к другу на кровать. Шоте пришлось сесть, чтобы быть на одном уровне с блондином.       — Да что не так?       — По-моему это звучало некруто, Стёрка. — С грустной улыбкой констатировал Мик. — Мы тебя долго не видели и очень волновались, когда узнали, что ты загремел в госпиталь, балбес. — Вполне серьёзно произнёс Хизаши, поворачиваясь корпусом полностью к Айзаве, и сопроводив свои слова прикосновением к его лбу указательным пальцем, слегка надавливая. — Ты вкурсе, как переживали твои дети?       — Вот только попробуй давить мне на чувство вины, и я задушу тебя этой подушкой. — Айзава угрожающе поднял то, чем минутой раннее закрывал уши.       Ямада сразу же прильнул к брюнету ближе, почти вплотную, чуть ли не касаясь щекой щеки, и пристально глядя в глаза Шоте начал шепотом говорить:       — Во-первых, извинись перед Каямой, Шота, не веди себя как мудак, мы просто пришли тебя проведать. Во-вторых, если ты больной, это не значит, что мы спустим тебе такое отношение с рук. В-третьих, — блондин отстранился от мужчины и торжественно выпрямился, улыбнувшись, а последний от ощущения большего количества личного пространства напряжённо выдохнул, встряхнув головой, — твой кохай закрыл всё на отлично, кроме истории, Немури видимо приревновала~, — нарочно сказал погромче он.       — Ничего я не приревновала! — Возмутилась женщина, резко обернувшись. И вполне обосновано, ведь шутки про то, что Шота якобы её френдзонит со времён их студенчества никак не истратят себя, особенно от Хизаши, который эту информацию чёрт пойми откуда взял. Нет, конечно, молодая Полночь флиртовала чуть ли не с каждым встречным, да и сейчас не особо отличается, скорее больше осознанности появилось, но со своим другом такого проворачивать и в мыслях не было. Эти шутки их преследовали несколько лет, затем утихли. Утихли до момента, пока они все втроём не оказались снова в этой же академии, но уже как преподаватели, и началось по новой, разве что шутки стали более грязными. Ровно в тот момент, когда этот громогласный блондин обеспокоился, что у его дорогого друга нет женщины в долгосрочной перспективе, случайные ночи не в счёт.       А действительно. Девушка стала женщиной, и по ней, если узнать достаточно близко, не скажешь, что Немури готова прыгать в постель с кем попало. Взрослая, зрелая, красивая, чем не вариант для апатичного мужчины, который готов убить человека за один тупой вопрос.       — А почему тогда ты ему балл занизила, а?! — Вскочил на ноги блондин, усмехаясь, начиная баталию.       — А может ты завысил на своём английском?! — В той же манере крикнула в ответ она, явно принимая эту шутку.       Шота молча наблюдал за сценой, которую, судя по всему, устроили именно для него, чтоб не скучал, но через полторы минуты уже опустил веки и медленно улёгся на бок, натягивая одеяло до глаз.       — Да Каяма, ну серьёзно, пригодится ему эта история в Америке? — С умоляющим склониться на свою сторону тоном проговорил Хизаши.       — Пусть сначала поступит. — Хмыкнула она, вновь скрещивая руки на груди, обозначая тем самым, что разговор окончен.       — Немури. — Раздался тихий голос Айзавы их-под одеяло, чьё исчезновение друзья сразу не заметили, но сейчас моментально обратили внимание и повернули головы на него. — Извини. Я рад, что вы пришли.       — Шота-а-а, — Хизаши с широкой улыбкой крепко обнял мужчину за шею, из-за чего тот испуганно раскрыл глаза, ведь почувствовал, как там что-то щёлкнуло в позвонках. — Молодец, ведёшь себя как взрослый мальчик.       — Хизаши, прекрати! — Прошипел брюнет, силой пытаясь отцепить друга от себя, но получалось не очень. Когда Немури сделала шаг к нему, он подумал — вот оно, спасение. Однако, женщина наоборот присоединилась к этим пыткам объятиями. — Вы мне шею сломаете… — Прохрипел Шота, хмурясь ещё сильнее. И наконец эти оба как по команде его отпустили.       — Чтож, а теперь, когда с приветствиями и извинениями закончили, ведь Стёрка успел за десять минут нашего здесь пребывания уже поругаться и помириться с Полночью, мы можем перейти к официальной части визита.       Айзава с малым интересом устремил взгляд на пакет, который приземлился на пол из рук Мика, когда они пришли, и постарался в него заглянуть, однако рука блондина легла ему на макушку и отвела назад.       — Знаешь, все эти открытки и конфеты инвалидам после операций, где они? — Со смешком спросил мужчина, спокойно соглашаясь, когда его голову вернули в изначальное положение.       — Ох нет-нет-нет, дорогой мой~, — нежно промурлыкала Немури, проходя на своих цокающих каблуках по кафелю к его койке, и наклонившись к пакету достала оттуда толстую папку. — Ты же знаешь, что Всемогущий взял все твои обязанности на себя, но такова реальность, что даже бывший Символ Мира не справляется. — Женщина по-хитрому улыбнулась, но Шота на словах ≪бывший Символ Мира≫ лишь принял присущую себе слегка пофигистичную нейтральность — лицо кирпичом, эмоции на ноль. Он сам миллион раз говорил Тошинори, что ≪бывших не бывает≫ и особенно задевало это, когда друзья его позиции не понимали. — Поэтому он очень слезливо попросил тебя заполнить бланки, которые не понимает, как оформлять. Но знаешь, можно войти в его положение, потому что даже мы с Хизаши не понимаем. — Она посмеялась и по-доброму улыбнулась. — В конце-концов, он всего лишь год у нас преподаёт, и погрузиться в пучину пост-экзаменнационных документов доселе не мог. Это своеобразный обряд посвящения. Каждый год появляется что-то новенькое~       — Но я ему действительно сочувствую, он как будто перенял всё твоё дерьмовое состояние себе, Шота. Ты случайно ли не под пытками заставил его взять твою работу?       — Да куда уж там. — Фыркнул Айзава, отведя взгляд к окну.       А вот эта информация была уже поинтересней. Может ли быть такое, что Тошинори специально угадывал промежутки, когда Сотриголова спал, чтобы тот не видел его измученного вида? Хотя не сказать, что их было прямо-таки сложно обнаружить, ведь ещё раз — Айзава спал по пол дня, но всё же каждый такой заход представлял собой викторину. Попадёшь — не попадёшь под осуждающие нотации Сотриголовы.       — И ты, кстати, хоть как-то пинал его сходить на обед, а сейчас он вообще безвылазно сидит в учительской и корпит над работой.       Айзава нахмурился, поджимая губы.       — Вот как…       Теперь уж точно — Айзава составляет в голове список о всём том, что бы хотел у своего дорогого мужчины спросить. Первое — почему тот не следит за своим питанием и здоровьем, со слов его друзей. Второе — почему он, чёрт возьми, не мог его хоть раз за все эти три дня разбудить, чтобы они наконец увиделись в живую, не знаю там за ручку подержались, как это делают пары? Как-то неправильно получается: в любви признался, объяснился, предложил встречаться и исчез.       Здесь скорее Шота рассуждает как-то более эгоистично. ≪Приходи ко мне, смотри на меня, уделяй всё время мне≫, но в реальности он, очевидно, такого даже близко не скажет. Будет излучать малость пассивной агрессии из-за того, что Яги редко навещал его — это да. Однако и Тошинори можно понять, и даже принять его обстоятельства как очень влиятельный аргумент — он трудится изо всех сил, чтобы Шота как можно дольше отдыхал. Ведь как только его выпишут, они пусть и будут делать всё это вместе, но нагрузка всё равно будет колоссальной. Два идиота. Релиз Достоевского.       — А вот нас не слушает! — Возмутилась Немури.       — Вы-то ему еду хоть иногда приносите? — С каким-то хриплым грустным смешком, казалось, ненавязчиво поинтересовался Айзава, но для него это был вопрос жизни и смерти. Вопрос о здоровье и состоянии, теперь уже его мужчины, Шоту очень беспокоил.       — Конечно! Ты за кого нас принимаешь?       Он вроде пил какую-то химию там? Мужчина несколько раз замечал, как Тошинори в спешке выпивает горсть таблеток на перерывах. Хотя, конечно изредка, но бывали случаи, когда блондин резко и без объяснений уходил с тренировочного занятия в туалетную комнату, и выходил оттуда с измученным лицом и дрожащими губами.       Айзаву это ещё тогда заинтересовало, но он списал всё на обыкновенное ≪фактор человеческого беспокойства≫, и не хотел придавать этому большое значение. А следовало… Сейчас его начали посещать жуткие мысли, что Яги там ужасно рвало от тех самых таблеток.       В тот момент ему нужен был человек, который бы морально поддержал, а не коллега, что из вежливости и лёгкого беспокойства спросит, в порядке ли ты. Каким же он был глупым и… слепым. Ирония судьбы. Слепым до чужих проблем, когда казалось, что ты здесь единственный такой несчастный, чувствуешь еженедельную регрессию по зрению.

***

Шота сидит во время перерыва в учительской, читая книгу.

≪Айзава-кун, ты так сильно щуришься, когда читаешь. Носи очки.≫ ≪…≫

Он надел.

≪Шота-кун, тебе так идут очки! ≫ ≪спасибо, Всемогущий-сан.≫

      Ведь он заботился.

***

Шота мнётся на пороге академии перед уходом домой.

≪Айзава, ты как-то легко одет. На улице метель, может, тебе дать мой шарф? ≫ ≪Ты мне мама или кто, хах? ≫

      На следующий день он пришёл в академию в зимней куртке с шарфом на шее, под которым покоились ленты и ещё надёжнее закрывали шею.

≪Ты был прав, Всемогущий-сан. Так теплее.≫ ≪Это ты так ощущаешь на себе мою заботу, Айзава! ≫

      Его ослепительная скромная улыбка грела лучше всяких тряпок или кипятка.

***

Шота сидит в тёмном классном кабинете за работой из-за отсутствия естественного освещения с улицы, а включать большой свет ему слишком лень, поэтому он с трудом различает в темноте клавиши ноутбука, а монитор с максимальной яркостью заставляет его глаза сильно высушиваться и болеть.

≪Шота-кун? Почему ты сидишь здесь в такой час? Все преподаватели давно покинули учебный корпус.≫ ≪У меня патрулирование через час. Идти до квартиры слишком долго. Тренировка с Шинсо закончилась сорок минут назад.≫ ≪Ты таким образом себе зрение окончательно посадишь.≫

      Тошинори подходит к его столу и проводит несколько манипуляций с ноутбуком. По окончанию быстрых, но плавных движений пальцев Айзава обнаруживает, что яркость экрана снижена до середины, а клавиатура подсвечивается. Он понятия не имел, что здесь есть подсветка.

≪Ты что, Незу? ≫ ≪Нет-нет, Айзава-кун. Хорошей смены.≫

      Не просит и не ждёт благодарности, просто уходит, пожелав удачной рабочей ночи. Лишь когда высокая, тощая фигура Тошинори оказывается в коридоре Айзава резко приходит в себя и выкрикивает:

≪Спасибо! ≫

      Вежливая и добрая улыбка, после которой Яги уходит. У Айзавы, по ощущениям, уходит в пятки сердце.       Оказывается, он начал испытывать какую-то подсознательную симпатию ещё несколько месяцев назад. Не с самого начала, когда Всемогущий выводил его из себя этой всесияющей улыбкой и громкой задорностью по утрам, когда голова раскалывалась по черепно-мозговым швам и казалось, что из неё готов политься кофе, нет. С того момента, когда Шота увидел, что этот ≪баран≫ по его соображениям тоже человек, и тоже имеет слабости. Так много слабостей… что казалось, что его спичичное тело можно сломать одним ударом.       Но Шота никогда такого не допустит, нет. Даже Символу Мира порой нужна забота и защита.