Конфетный Генерал: Канноли — старший ребёнок семьи Шарлотта

      Как же все-таки красив, одинок и безлюден корабль в три часа ночи. Когда ночь совсем опускается, звезды начинают сиять словно сахар пролился на черный мрамор, блестящий на солнце. Ночное небо становится таким желанным зрелищем, которое казалось волшебным на каждом закате и обещало вернуться, погасая в первом свете рассвета. В ночное время суток я могу укрыться, раствориться, спрятаться от чьих либо глаз. Можно делать, что захочешь, быть, кем захочешь в эти минуты. Можно тихо лежать в спальном мешке, любуясь черным тёмно-синим небом с миллиардами звезд или можешь прыгать, бегать и петь свои любимые песни во весь голос, за это сейчас никто не осудит, ведь никто не сможет увидеть.       — Слушай, а почему ты была так заинтересована в том, чтобы я присоединился к пиратам Ро-о-окса?       Ну, могла бы, если бы действительно никто не видел, однако, у меня появился недавно один друг, с которым я теперь провожу практически всё своё время. Теперь даже по кораблю ночью не гуляю одна. Ну, я сама так настаивала на том, чтобы он был в нашей команде — теперь надо отвечать за свои слова.       — Хм, спрашиваешь «почему я была так заинтересована, чтобы ты присоединился к нам», нэ? — я на секунду замолчала. Да я сама не знаю, просто дежавю при взгляде на него возникло — вот и решила так сделать, но не могу же я так ответить. Это странно, как минимум. — А ты недоволен, что теперь пират, нэ, Борсалино-кун? — решила вместо ответа задать ему встречный вопрос.       — Говорил же, буду недоволен — сбегу, но как ты видишь, я всё ещё на корабле-е-е, — усмешка от Борсалино. — И ты так и не ответила на мой вопро-о-ос.       — Просто первая мысль, когда я тебя увидела была: «он станет важным в будущем», нэ, и что таких как ты нужно иметь, как союзников, а не врагов, — ответила я честно, просто не договорила. — А ещё ты напоминаешь одного моего друга… — намного тише произнесла я, неуверенна услышал ли это он или нет, но Борсалино хмыкнул, в то время как мне стало кое-что интересно. — Кхм, ты уже несколько недель на корабле… не хочешь рассказать про своё прошлое, нэ? — мой друг напрягся. Это может быть неудобная для него тема и если перешагнуть черту — он отстранится от меня, этого допускать нельзя. — Если не хочешь, то…       — Нет, я могу ответить на заданный тобою вопро-о-ос, — он нахмурился. — Я не помню свою ма-а-ать. Однако, отец говорил, что она умерла после нескольких минут моего рожде-е-ения, — оу… действительно неудобная тема. — Не беспокойся об этом, Канноли, я всё равно не по-о-омню её — он увидел мою неловкость? Впрочем, не стоит удивляться. — Хотя, отец из-за этого несильно любил ме-е-еня. Он, разумеется, не применял насилие, но половину моей жизни игнорировал моё существование, а последние четыре года тренировал меня чуть ли не до сме-е-ерти, — Борсалино скривился.       — Оу, прости, нэ, — ребёнок не должен такое переживать за девять лет.       — Ничего, ты не зна-а-ала, — покачал головой он. — А что на счёт того, что я напоминаю тебе одного дру-у-уга?       — Ч-что? — этим вопросом он застал меня врасплох.       — Ты думала, я не услы-ы-ышу?       — Я надеялась на это, нэ, — фыркнула. — Моё друг? Его зовут Тэкео…

***

      — Думаю, это вас мама представила ко мне смотрителями, нэ, — прокомментировала я, рассматривая взрослого мужчину и мальчика — единственного ребёнка на корабле помимо меня. Он крутил расчёску в своих руках. Какой странный. — Что ж… Приятно познакомиться, нэ, я — Шарлотта Канноли, — хоть, я предположительно говорила это им двоим, но я даже не взглянула на мальчишку. А зачем? Всё равно пользы от него не будет. — А вы, как я понимаю, один из плотников — Качимасу* Набуо, а это… — я всё-таки перевела взгляд на сына Качимасу. — Ваш сын — Качимасу… Тэкео, ведь так, нэ? — с прищуром проговорила она.       — Это и вправду так, — кивнул Набуо.       Хах, и вправду… Он же единственный ребёнок на корабле, если не считать меня, но он просто сын плотника. Не говорите, что мама хочет, чтобы я с ним подружилась?!

***

      — Надоедливый мальчишка… — пробормотала я, смотря на того, кого я и назвала «надоедливым мальчишкой», а точнее — Качимасу Тэкео, который крутил молоток в своих руках. — Когда ты успокоишься, нэ, и отстанешь от меня? — процедила сквозь зубы.       — Пока ты не согласишься дружить со мной! — улыбнулся он во все зубы. Как же раздражает.       — А не слишком ли большого ты о себе мнения, нэ? — прищурилась я. — Ты — всего лишь сын плотника, а я — дочь всемирно известной пиратки и твоей капитанши — Шарлотты Линлин, нэ, — с этими словами я, взмахнув волосами, захлопнула книгу и пошла на палубу. Хоть и произнесла я это гордо, такого не чувствовала к матери в действительности. Просто хочу, чтобы он посчитал меня надменной и избалованной и отстал.       — Ну, чего ты такая, Ноли-чан? — надулся он, пытаясь скрыть своё раздражение, которое я всё-таки успела уловить.       — Для тебя я «Канноли-сан», нэ, — сказала я с ухмылкой и захлопнула дверь.

***

      — Ты идиот, знаешь, нэ? — нахмурилась я, которой уже три года, массируя лоб. — Ты же знал, нэ, что тебе хорошенько припадёт, если ты войдёшь в комнату, когда мама рассказывала мне свои планы, так?       — Знал, — кивнул надоедливый мальчик. Он снова крутил в своих руках, на этот раз, яблоко.       — Так зачем вошёл? — процедила я сквозь зубы, доставая из-под кровати аптечку. — Или у тебя и вправду что-то не так с головой, нэ, надоедливый мальчик?       — Просто хочу подружиться с тобой, — сказал он.       — И из-за чего же у тебя такое ярое желание дружить со мной, а? — спросила с прищуром, доставая из аптечки перекись водорода, вату и бинты. — Идиот, тебе ещё повезло, что я хоть и не особо разбираюсь в медицине, но умею обрабатывать. Иначе бы получил бы какую-то дрянь в крови и через месяц-два умер бы, нэ.       — А я не просил меня лечить, — буркнул упрямец, но понял, что мне больше интересен ответ на первый вопрос. — Связи всегда нужны, — всё-таки признался.       — И всё? — удивлённо моргнула я. — Понятно, нэ, — кивнула. — Связи всегда нужны говоришь… — я закрыла глаза и задумалась. — Что ж, за такой совет я соглашусь дружить с тобой, нэ. По крайней мере, пока мама не сочтёт тебя ненужным мусором.       — Ты… не злишься? — осторожно спросил он.       — Нет. С чего бы, нэ? — искренне удивилась я.       — Ты странная, Ноли-чан.       — Нэ, кто бы говорил, Тэкео-кун, — фыркнула я.       — Ты назвала меня по имени?!       — Да. Представляешь, нэ, я знаю, как тебя зовут, — издеваясь, хмыкнула я.

***

      — Давай быстрее, нэ! — раздражённо нахмурилась я, сидя на самой высокой ветке самого высокого дерева. Тэкео — который наконец ничего не крутил в своих руках — не только надоедливый, но ещё и жутко медлительный!       — Я не могу так быстро! — сказал он, пытаясь добраться до неё, как можно быстрее, перелезая с ветки на ветку. Он нахмурился и пытаясь ускориться, упал. — А-а-а-а-а!       — Тэкео! — обеспокоенно закричала я.

***

      — Ты как, нэ? — спросила я, когда Тэкео вышел из кабинета дока.       — В порядке, вот только на глазу останется шрам, — слегка засмеялся он.       — Идиот! — с этими словами я стукнула надоедливого мальчика по голове.       — Ай-ай-ай! Больно! Откуда в тебе столько силы?!

***

      — Канноли-сан, Тэкео, взгляните сюда! — отец Тэкео взял недавно купленную ден-ден муши камеру и улыбнулся нам.       — Давай, Ноли-чан, улыбнись! — Тэкео же взял одной рукой меня за плечо и улыбнулся на камеру.       — Ч-что ты…?! — вспышка и фото готово. — Идиот! Задушишь же, нэ! — закричала я, ударив его ногой с разворота.

***

      — Ты очень любила его бить, да-а-а? — неловко сказал Борсалино.       — Заткнись, нэ! Я тогда не могла тренироваться, но мне же нужно куда-то выпускать свою злобу, — чуть покраснев, сказала я.       — В любом случае, где сейчас о-о-он? — спросил друг. Я уставилась на него. — Что? Ты же не сравнивала меня с мертвецом, ведь та-а-ак? — он подозрительно взглянул на меня, вызвав моё фырканье.       — Нет, не волнуйся, нэ. Он на одном из старых кораблей моей матери, — пробормотала я, зевнув. Поздновато уже, спать пора, чтобы проснуться как можно раньше и тренироваться.       — Ты не навещала его? Почему бы нам тогда не навестить его-о-о? — Борсалино взглянул на меня ещё раз. — Завтра, — добавил он.       — Да-да, конечно, нэ. Спокойной ночи, Борсалино-кун.

***

      Лучше бы я не соглашалась на это…       — Нет, — Джон поймал нас на первой попытке.       — Не стоит пытаться, — Шики на второй.       — Вам не было разрешено покидать корабль, — Баккин на третей.       — Спустя столько лет ты вспомнила о нём, Канноли? — мама на четвёртой. — Ма-ма-ма-ма! Это мило, но нет.       Ещё хуже было, когда нас поймал Рокс.       — Прекратите попытки, а лучше займитесь тренировкой.       — Если вы так говорите, капитан-сама, — после этого мы прекратили попытки навестить Тэкео.       — Почему ты так беспрекословно слушаешься его, да ещё и так восхища-а-аешься? Он же жу-у-уткий!       — В каждом есть что-то хорошее, просто не каждый готов это увидеть, — фыркнула я. — А теперь, пошли тренироваться, нэ! — потащила его за руку.

***

      Удар, пинок, увернулась — и так по кругу. Мы тренировались около часа и провели сотню боёв. Думаю, на сегодня достаточно.       — Достаточно, — сказала это и мы оба остановились. — Сколько раз я выиграла, нэ? Сколько проиграла?       — У нас пятьдесят на пятьдесят, половину матчей ты выиграла, а другую половину я выигра-а-ал.       — Пятьдесят на пятьдесят? Это плохо, ты слабеешь, Канноли. Тренируйся усерднее, — прокомментировал мимо проходящий Шебек. — Ты должна быть сильнее всех.       «Ты слабеешь», «Тренируйся усерднее» — эти слова снова и снова повторялись в моей голове. Рокс-сама прав. Он всегда прав. В прошлый раз я смогла выиграть Борсалино, а сейчас лишь наравне. Я видимо и вправду расслабилась. Должна быть сильнее — да, это так…       — Борсалино-кун, я передумала, нэ, давай ещё потренируемся, — снова вставая, сказала я. Названный нахмурился.       — Может ты отдохнёшь немно-о-ого? Например, пошли к твоим младшим — она давно тебя не ви-и-идели. Соскучились же наве-е-ерно, — попытался уговорить он меня. Да, он тоже прав.       — Нэ, они и вправду давно не видели меня, — если так относится к этому, они потеряют доверие. — Да, давай навестим их, но потом продолжим тренировку! — пошла первой, а Борсалино позади меня. Когда мы подошли к детской и я хотела открыть дверь, он схватил меня за руку. — Ну, что ещё, нэ? — нахмурилась я.       — Может трансформируешься в полу-химеру перед э-э-этим? — я посмотрела на него, как сумасшедшего. — Что?       — Нет, испугаются меня и потеряют ко мне доверие, нэ.       — Но они ведь всё равно рано или поздно увидят тебя в такой фо-о-орме, — напомнил Борсалино. Снова он прав.       — Ладно, — немного трансформировавшись в химеру, схватила за руку своего друга, чтобы не потерять контроль над собой. — Перосперо-кун, Компот-чан! — пропела я. Названные уставились на меня. Ну, вот, если они испугаются меня — то виноват будет Борсалино.       Однако, я не ожидала, что Перосперо набросится на меня с криком «Нэ-сан». Это шокировало меня. Компот тоже подошла ко мне, более робко и обняла.       — Да-да, нэ, это я, мои драгоценные… — обняла их в ответ. Они не испугались меня. Борсалино и впрямь был прав. Я взглянула на него, ухмыляющегося. Он же повторил сказанные мною слова:       — В каждом есть что-то хорошее, вот только не каждый готов это увидеть…