***
Я сидела на палубе корабля, Борсалино сегодня предпочёл провезти время в библиотеке, зато возле меня сидели Перосперо и Компот, которые по обе стороны легли на мои плечи. Мы следили за тем, как наши младшие братья-тройняшки ползают. Пираты Рокс лишь бросают на нас и тройняшек раздражённые взгляды и проходят мимо. — Как их зовут, нэ-сан? Повтори мне, пожалуйста, а то я забыла, опять, — попросила у меня Перосперо. — Катакури с малиновыми волосами, Дайфуку, у которого ещё не растут волосы, и Овен, чьи волосы цвета огня, нэ, — сказала я. — И сколько им на данный момент, нэ-сан? — спросил он снова, у него дёргался глаз. — Скоро будет семь месяцев, — таким же спокойным тоном ответила я. — Ты всего лишь на неделю позже начал ползать, Перос-отото, а Компот на три, поэтому не дуйся, нэ, — сказала я, растрепав его синие распущенные волосы, которые стали значительно длиннее. Совета моего он не послушался и продолжал раздражённо смотреть на тройняшек, дуясь. Даже тогда, когда он ведёт себя, как ребёнок — коим он является — и на самом деле я не особо люблю его. Не могу отрицать, что он такой лапочка!***
— Капитан-сан, Вы же даже не используете свой дьявольский плод, нэ! Почему Вы так сильны? — надулась моя особа, которую вновь, во время тренировки, отправили поплавать за борт в холодной воде. Борсалино сидел возле меня — он надел на меня плед и держал бутылку воды. — Канно-о-оли… — Не лезь, паршивец, — Рокс-сама холодно сказал моему другу, тем самым не дав сказать ему то, что он хотел. — А если отвечать на твой вопрос, Канноли-чан, то это всё годы тренировок, — ухмыльнулся он. — Ну, всё, согрелась ты уже, вставай, — я сделала так, как сказал капитан, откинув плед с себя и взяла свой меч. — Если за час ты не сможешь даже поцарапать меня, то я сломаю тебе ноги, — угрожающе сломал одну из дверей. Ну и шуточки у него…***
Это была не шутка. Он и вправду сломал мне ноги. И ладно бы одну — он сразу две сломал! Только через месяца два восстановятся. Два целых чёртовых месяца. Два месяца я не могу тренироваться, участвовать в битвах, ходить самостоятельно не смогу! Это же ад! — Я всё ещё не понимаю, почему ты так восхищаешься и-и-им, — я взглянула на Борсалино, который сидел рядом со мной. — Да-да, не каждый может увидеть прекрасное в человеке, но ты уверена, что в Роксе есть хоть что-то прекра-а-асное? — Да, нэ! — Нэ-сан! — в комнату ворвался трёхлетний Перосперо. — Перос-отото, — мой взгляд стал мягче при виде младшего брата. Я посадила его рядом со мной. — А ты пошёл вон, нэ, — кинула в сторону отца змеешеих четверняшек свой меч. Временные любовники мамы лицемерны и противны для меня. Не забочусь о их благополучии — да и зачем мне? Они всё равно все временные. Не хочу их видеть. Пробормотав что-то под нос, он натянул улыбку и ушёл. — Почему ты так с ни-и-им? — Он меня бесит, нэ!***
А сейчас я смотрю на храпящего Перосперо, который уснул на моих ногах и на Компот, играющую с моим плюшевым пандой. Возле меня сидит Борсалино, читающий книгу, но уже другую. Перосперо, Компот и другим бывшим членам команды мамочки обычно не позволяли заходить на корабль Рокс, но сегодня я таки смогла нашего дорогого старпома попросить Шебека допустить моих маленьких братьев и сестёр на корабль. — Женщины на корабле — это какая-то шутка, — пробормотал недовольный и в зю-зю пьяный Шики. Этот…! Аргх!.. И почему он меня так бесит?! Я, мама, Шакки и Баккин недовольно посмотрели на этого идиота. — Хочешь шутку? — громко сказала я, чтобы все услышали и обернулись ко мне, что у меня получилось. Шикки лишь вяло на меня взглянул. — Твоя жизнь прекрасна, нэ, — и ухмыльнулась, когда все засмеялись, уловив суть. Даже Кайдо ухмыльнулся! — Ты…! — начал Шикки, но перед тем, как он смог что-либо сделать, упал, отрубившись из-за того, что выпил слишком много алкоголя. — Знаю, нэ, самая лучшая, — улыбнулась, когда поплыла другая волна смеха.***
— Канно-о-оли… — Борсалино открыл дверь в мою комнату — я дала ему ключ. — Т-ты… ты плачешь?.. — Нет, блять, нэ, смеюсь! По мне не видно, что ли, н-нэ?! — дрожащим голосом воскликнула я. — Просто уходи, пожалуйста. Я просто хочу побыть одна. Пожалуйста, нэ… — Может я могу тебе как-то помо-о-очь?.. — Как ты поможешь мне? Как?! — посмотреть на него красными глазами, спросила я. — Я убила его, нэ, Борсалино, и мне это понравилось! — по коже от одного осознания этого факта по коже пробежались мурашки. Я вспомнила то наслаждение, когда слышала его крики, чувствовала вкус и запах крови. Захотелось вырвать. «Монстр», — вспомнилось то, что он сказал в мою сторону перед смертью. Меня не волновалась его участь или как он себя чувствовал — это правда. Но я не хотела быть тем, кто убьёт его, тем более наслаждаться этим! — Н-нэ, я чёртов монстр! Сквозь собственный плачь, услышала, как Борсалино походил ко мне, почувствовала, что его рука упала на моё плечо. А его следующие слова — это то, что я меньше всего ожидала услышать. Это тебе же слова, которые сказали мне Ньюгейт: — Не вени себя. Ты не монстр, ты просто… ребёнок. Ребёнок, который вынужден быть идеальной машиной для убийств…