Рецидив

      — Ты действительно так и сказал?       Намджун решает первый прервать затянувшееся молчание. По его выражению лица ясно, что принятое криминалистом решение совсем его не впечатляет. Наоборот — злит. Чонгук не должен ходить на поводу у эмоций и ставить на кон всё живое.       — Сказал.       — Ты совсем свихнулся? — Хосок, не скрывая ярости, сметает со стола бумаги, которые вихрем закружились в воздухе. От удара по столу кажется, что кабинет ходит ходуном. Чонгук нервно сглатывает, неотрывно смотря на напряжённую спину. На смуглых руках Хосока набухают вены, костяшки белеют от того, с какой силой он сжимает кулаки. — Ты поставил под удар всех нас!       Хосок за шаг преодолевает расстояние между ним и Чонгуком, и, хрустнув шеей, со всей дури опечатывает кулаком молодое лицо. Младший едва держится на ногах, свалившись корпусом на стол. Липкая кровь затекает в рот, неприятно касается языка, перед глазами всё мутнеет и в ушах встаёт звон. Его дёргают за плечо — парень снова видит перед собой лицо Чона, искажённое яростью.       — Хватит, бульдог, — Намджун оттягивает коллегу от младшего, пока тот не превратил юное личико в кровавое месиво. Хо хрустит запястьями, рычит в сторону своей груши для битья и уходит, чтобы «проветриться».       — Я не подведу вас, — криминалист вытирает с лица кровь большим пальцем. Чон бросает взгляд на нуну, которая не роняет ни слова за всё это время. Она стоит отстранённо, словно всё случившееся её не касается. Парень поспешно убирается и идёт, куда глаза глядят, лишь бы подальше, остаться наедине с собой, со своими мыслями. Не заметив этого, он приходит к порогу небольшой угловой забегаловки, в которой готовят отличную лапшу. Он решает остаться здесь.       Хосок быстрым шагом идёт вдоль дорог, не обращая внимания на прохожих, которых он то и дело случайно цепляет. Злость за проступок младшего пробирает его до костей, заставляет руки неистово трястись. Свежий воздух и ветер, что свистит в ушах, немного очищает его разум, неконтролируемая ярость утихает, и теперь он просто в ужасном настроении. Вся эта ситуация его так бесит, забирает силы и энергию. Зачем он им вообще нужен? С того момента, как этот псих присоединился к ним, вся работа идёт по одному месту, и неизвестно, что будет дальше. Но, исходя из всего, им придётся не сладко. Что в нём нашёл Намджун — непонятно, и понимать Хосок совершенно не желает.       — Просто подобрал шавку на улице и жаль выкидывать, а нам говорит, что очень важен, — рычит Хо себе под нос. Он не замечает, как ноги сами приводят его к спортзалу, в котором он частенько пропадает. Подумав немного, посмотрев по сторонам, он решает, что физическая нагрузка поможет ему сбросить накопившийся гнев. Всё-таки деть куда-то эмоции нужно.       Внутри очень прохладно, пахнет цитрусовыми, в частности лаймом, и ещё напряжённостью. Здесь пахнет работой, победами и поражениями, пахнет мускусом. Родные стены принимают его как своего, и он направляется к сторожке, мимолётно бросая взгляды на некоторые залы тренировок. Людей не завались много, наоборот — только кое-где проглядываются скопления девушек, которые идут на аэробику или зумбу.       — Здравствуй, вот и я, — Хосок открывает дверь небольшого помещения, в котором под кондиционером сидит мужчина в форме. Ему за пятьдесят, волосы уже начинают приобретать седой цвет. В отличие от цветущего Намджуна, его ровесник в более запущенной форме.       — Привет, Хосок. За ключом?       Чон кивает, и охранник бегает глазами по висящим над столом ключами, протягивает знакомому нужный и желает хорошей тренировки.       В раздевалке никого нет, но воздух тут тяжёлый, дышать почти нечем, но Хосок за эту неделю уже успевает соскучиться по всему этому. Он скидывает с себя футболку и бросает в свой шкафчик, закрывает на ключ и идёт в сторону автоматов, чтобы купить бутылку воды и приступить к работе. Он идёт в один из любимых залов, разминается. Тянет мышцы до приятного ощущения, разогревает каждую частичку своего тела. Садится на гребной тренажёр напротив зеркала, надевает беспроводные наушники и включает японский рок, вдавливая палец в кнопку громкости. Кладёт ладони на рога и упирается ногами в педали, с выдохом начиная свою тренировку.       Через пятнадцать минут он останавливается, садится ровно, вдыхая полной грудью, тяжело, обрывисто. По рукам, оголённой груди с татуировкой абстрактного солнца, по шее и вискам стекает пот. Мужчина хмурится, расслабляясь, переходя в состояние нежной истомы, так приятно обволакивающей всё тело после усиленной тренировки. К мозолистым рукам добавляются новые раны, свежие потёртости. Хосок открывает бутылку и жадно припадает губами к блестящему горлышку, прикрывая от вкусной прохлады глаза.       — Неплохо справляешься, — слышит он знакомый голос позади себя. Хосок открывает глаза и упирается в женскую фигурку в зеркале. Девушка, чьи тёмные волосы собраны в хвост, держит в перчатках полупустую бутылку с водой, смотря хитрым лисьим взглядом на отражение чужих чёрных глаз.       — Не думал, что увижу тебя тут, Дженни, — мужчина действительно удивлён. Удивлён тому, что она подходит и заговаривает с ним.       Девушка приближается, неотрывно смотря глаза в глаза, становится рядом. Видит, как Хосок почти не дышит, следя за её тонкой рукой, которая касается спины и ведёт вниз, вдоль по позвоночнику, до непрошеных мурашек и дрожи. Дышать становится ещё тяжелее, словно что-то оседает над лёгкими. Женская ладонь поднимается вверх, касается напряжённой пульсирующей жилки, скользит к груди, раскрывает под собой рёбра. Она приближается к уху и опаляет его дыханием, продолжает краем глаза наблюдать за картиной в зеркале.       — Сделать тебе массаж?       Чон прикусывает щёку изнутри, встаёт как-то резко, нетерпеливо, оборачивается, нависая над ней скалой, смотря опасно в тёмные глаза цвета тающего шоколада, и чувствует, как лопается по нитям его самообладание. Он накрывает огромными ладонями тонкую талию; по сравнению с ним, девушка совсем маленькая, хрупкая, он может сломать её своей силой, и такая власть над ней заставляет чувствовать себя повелителем. Дженни оттягивает нижнюю губу, покрытую красным блеском, и так по-детски невинно смотрит в глаза напротив, полные вожделения.       — Знаешь, где массаж делать лучше всего? — спрашивает он. Девушка смотрит на широкие плечи и кладёт на них ладони, оглаживая, спускается ниже, к локтям, к запястьям.       — Где?       — В душевой.       Девушка не сдерживает улыбку и мажет мутным взглядом по бледным губам, судорожно выдыхает и кивает. Соглашается. Хосок берёт её за руку и тянет за собой в сторону зоны купания, затягивает в одну из дальних душевых кабин, включает сильный напор воды, чтобы заглушить все звуки любви, происходящие внутри. Жар, страсть, влечение — они сливаются в единый силуэт. Женские ладони изредка очерчивают запотевшие стенки, оставляя мутные разводы.

◎ ◍ ◎

      — Господин Чон, к вам сын.       Мужчина, сидящий за рабочим столом, перебирающий анкету одного из пациентов, замирает. Он слышит шаги, лёгкие, с определённым интервалом, родные, необходимые. Эти шаги он узнает из тысячи. Доктор поворачивает голову в сторону юноши: сегодня Чонгук не в костюме, он в обычных джинсах и безразмерной футболке, которая открывает вид на ключицы. На уголке губы небольшой пластырь. Парень смотрит в упор, уверенно, и Джихёк улыбается, откидываясь на спинку офисного стула. Кажется, он чувствует себя здесь просто прекрасно. Как на воле. Охранник камеры садится в кресло в углу и следит за тем, чтобы никто не переходил границы.       — Привет. Кажется, ты говорил, что не придёшь? — на старческом лице появляется подобие улыбки.       — Могу уйти.       Джихёк разводит руками в стороны, мол, он всего лишь шутит. Они смотрят друг другу в глаза, и это длится секунду, две, минуту, и продолжалось бы ещё долго, если бы Чонгук с усмешкой на губах не тряхнул головой, опуская взгляд в пол.       — Зачем пришёл?       — Давно ты пациентов принимаешь?       Чонгук подходит к рабочему столу, краем глаза наблюдая за всеми движениями отца, чтобы, если что, быть готовым. На гладкой отшлифованной поверхности лежат бежевые папки с делами больных, которые приходят сюда. Такие же уголовники, как и он сам, — другие сюда не сунутся. Чонгук тянется к одной из карточек, раскрывает её, видит фотографию какого-то мутного, подозрительного старика с горстью морщин у глаз.       — С относительно недавнего времени, — поняв, что сын не будет отвечать на его вопрос, он смиряется и довольствуется тем, что ему предоставляют. Криминалист же продолжает рассматривать документы, после чего его взгляд переходит на небольшой шкаф с плотно заполненными полками. Чонгук подходит, рассматривает: книги по анатомии, медицинские справочники, другие руководства.       — Не думаю, что это истинная причина твоего визита.       Чон выразительно смотрит на отца, убирая руки за спину и напряжённо скрепляя их в замок. Во взгляде Джихёка столько человечности, самой обыкновенной заинтересованности, без какого-либо подтекста, без желания выгоды. Чистые человеческие эмоции.       — Ты прав, — парень делает паузу. Стоит ли рассказывать ему всё или упомянуть только главные детали? Чонгук встряхивает головой, снова переводя взгляд на многочисленные книги, в тесноте уложенные в шкафу. — Я сейчас расследую дело, и, возможно, я могу проиграть, если не будет достаточно доказательств. Я могу остаться без работы.       Если Сомун перейдёт в лапы NIA, Чонгук уйдёт сразу, даже не задумываясь. Старший Чон, сложив руки на животе, крутится в кресле из стороны в сторону.       — Проиграть не стыдно, ты знаешь. Но смотря, что ты поставил на кон. Жизнь как игра в покер: победа достаётся абсолютно случайно, и заранее нельзя предугадать, на чью сторону встанет удача. Советую тебе не следовать заготовленному плану и пустить в ход маленькие хитрости.       Джихёк подмигивает сыну, пока тот внимательно слушает и не перебивает. Гук смотрит в пол, и в голове у него только этот Ким Тэхён с его самодовольной улыбкой. Обхитрить агента разведки? А что если это он обведёт Чонгука вокруг пальца и оставит его у разбитого корыта? Парень кивает и уходит, кидая через плечо отрешённое: «Мне пора». Джихёк улыбается ему в спину.       — Ким Джису, ты сейчас где? — Чонгук набирает номер коллеги сразу, как покидает здание психиатрической больницы. На улице солнечно и совсем не холодно, даже наоборот: тёплые лучи ласкают и согревают.       — В офисе.       — Намджун с тобой?       — Ага.       — Я скоро буду, ждите меня.       Через двадцать минут Чонгук шумно заходит в офис Сомун, случайно задевая пустые бутылки от соджу у двери. Те со звоном закатываются под стулья.       — Должно быть, ты что-то нарыл? — мужчина отрывается от своего компьютера и поворачивается к Гуку, который заходит в рабочую зону. Он плюхается в своё кресло и пододвигается почти вплотную к монитору, включает блок питания. Джису нетерпеливо потирает ладони, ожидая хоть маленькую нить новой информации.       — Думаю, мы можем сейчас что-то найти. Вы ведь нашли записи с видеорегистраторов других машин? — спрашивает Чон, и Джун кивает, демонстрирует ему флешку. Её парень подключает к своему компу и открывает видео, на котором здание видно полностью. Многоэтажка с большим рекламным щитом на плоской крыше. Первые секунды ничего не происходит, но затем щит начинает неустойчиво покачиваться из стороны в сторону.       — Стой. Перемотай, — Джису склоняется над Гуком так, что её волосы щекочут его уши и шею. Но он тактично молчит и проматывает, замедляет, самостоятельно выискивая причину её беспокойства. — Смотрите, щит.       — Почему он шатается? Землетрясения тогда не было, — лидер с подозрением щурится.       — Когда были сделаны эти записи? — Чон поднимает взгляд на обоих.       — За несколько дней до обвала.       — Значит, это произошло не случайно. То есть… Крушение здания произошло не из-за внешних факторов. Ошибка была допущена при строительстве… Случайно или намеренно — нам предстоит ещё узнать.       — Подожди, — Намджун поднимает руку и откатывается немного на своём кресле, берёт со стенки пульт и включает телевизор, что висит под потолком. На экране вспыхивает картинка канала новостей. Запись прямой трансляции, что проходила днём из здания министерства: архитектор Чхве Шивон у микрофона напротив сотни людей. По бокам от мужчины стоят шер и его секретарь из NIA и двое агентов разведки, один из которых Чонгуку знаком до судорог. Джун делает погромче.

— Я хотел бы принести глубочайшие извинения за то, что произошло несколько дней назад. Для всех нас это сильный удар. Я могу заверить вас, что здание было построено исключительно по лучшим чертежам и с идеальной точностью, и всё это лишь несчастный случай. Всем пострадавшим мы выплатим деньги за ущерб и предоставленные неудобства…

      Перебивает его Джису, которая несдержанно цыкает и скрещивает руки на груди:       — Возмутительно. Держу пари, Шивон заплатил этим крысам, и они очистили его имя перед народом.       Намджун переводит вопросительный взгляд на Чонгука. Младший не особо спешит с ответом. Он всматривается в Тэхёна, который стоит в новом костюме, сложив перед собой руки, смотря спокойно на всех тех людей, которым лапшу на уши вешают. Актёр из него великолепный; и бровью не водит, пока выслушивает искренние речи.       — NIA могут. Даже если это не в их «компетенции», я видел, как многие, даже шеф, берут взятки.       — Н-да. Мелочь, а говорит о многом, — Ким выключает телевизор и встаёт, потягивается, хрустя конечностями. Джису просматривает ещё раз записи с регистраторов и кивает своим мыслям. Чонгук берёт со стола свой телефон и забивает в поиске официальную страницу агенства разведки, заходит в раздел с контактными лицами. Среди них на первых строках он находит Ким Тэхёна.       Дорогие антикварные часы на стене равномерно тикают, разбавляя образовавшуюся тишину. В полутьме кабинета за своим столом из красного дерева сидит мужчина, выкуривая дорогую сигару, что наполняет едким дымом почти весь кабинет. Вдохнуть — умереть. На жёстком ковре, сложив руки на коленях, сидит молодой человек, склонив виновато голову. Светлые пряди тщательно скрывают глаза, тот страх, что хранится в их глубине. Дрожь по всему телу сдерживать просто невозможно.       — Значит, ты поспорил? — спрашивает босс, стряхивая пепел в стеклянную ёмкость. — Ты же знаешь, чего нам стоило пробить тебя в NIA, Тэхён.       Голос бархатный, негромкий, но звучит угрожающе, раздаётся эхом в голове агента. Парень поджимает боязливо губы, когда слышит неторопливые шаги, что становятся всё ближе и ближе. Сдерживает скулёж, когда на его плечо опускается подошва грубых туфлей. Его заставляют лечь, прижимают каблуком к полу, давят, заставляя тихо всхлипывать от боли.       — Мы вложили миллионы, чтобы ты заменил его. Чтобы ты стал шпионом, — шипит мужчина. Тэхён чувствует, как от боли на глаза наворачиваются слёзы, от давления тяжело дышать. Сейчас самое главное для него не потерять сознание. Босс убирает ногу и хватает за волосы, резким движением тянет наверх, заставляет обратно встать на колени.       — Простите… Я не хотел…       — Я смогу закрыть глаза на это, если ты выйдешь сухим из воды и останешься в NIA. Иначе… — от Тэхёна отходят, швыряют так, словно он омерзительная шавка. Ким слышит, как открывается комод, видит в темноте кабинета блеск фотобумаги. Ему показывают фотографию, где изображены два человека. Он сам и девочка девяти лет со сладкой ватой в руках. Следующая фотография — только она, идущая в школу ранним утром. Следующая — девочка, играющая на детской площадке во дворе школы. Тэхён моргает часто, не веря своим глазам.       — Нет… нет… Не трогайте её, — горло словно стискивает удушье, разговаривать и дышать почти невозможно, он кашляет и заходится в рыдании, думая о своей младшей сестре. Он не может позволить, чтобы она была втянута во всё это.       — Ты можешь всё исправить, — предупреждающе произносит начальник.       — Я могу. Я исправлю.       Его вышвыривают из кабинета в пустой коридор, только у дверей стоит охрана, непоколебимая ничем. Всё для них тут не впервые. Тэхён, еле переплетая ноги, идёт в сторону лестницы на первый этаж, едва ориентируясь в пространстве. Перед глазами фотографии его сестры, сделанные в момент, когда она об этом не знала. За ней следят. Прямо сейчас, вероятно, тоже. Телефон звонит, когда он выходит на улицу и делает первый вздох свежего уличного воздуха. Неизвестный номер.       — Алло.       — Здравствуй, Тэхён, — неожиданно из динамика слышится голос Чонгука, и у Кима мурашки бегут по коже. Это всё из-за него. Сестра. Он должен спасти её.       — Здравствуй.       — Приезжай в главный офис Сомун, нам есть что обсудить.       Тэхён заходит в помещение, толкнув дверь рукой и сразу осматриваясь, ловя взгляды уже знакомых людей. Он сейчас одет в обычную чёрную толстовку и джинсы, потому что тело ломит, и от костюма будет только тяжелее передвигаться. Чонгук усмехается, но ничего не говорит; сам постоянно ходит в костюмах, так что сегодня они оба отличаются.       — Всем привет, — Тэхён улыбается дерзко, выбивая из автомата газировку со вкусом грейпфрута. — Зачем звал?       — У нас есть сведения, что ошибку в постройке допустили намеренно, — Чонгук пьёт банановое молоко, прикусывая пластиковую трубочку зубами. — Щит, который был установлен на крыше здания, по какой-то причине стал раскачиваться. Это значит, что здание было неустойчивым, и допустить такое случайно было невозможно. Да и к тому же Хосок смог последить за строителями: они известны тем, что заставляют работать путём давления.       — Щит стал шататься в результате вибрации здания.       Чонгук манит к себе пальцем и садится за свой компьютер, демонстрируя Киму имеющиеся у них материалы. Младший вместе с агентом смотрит на экран и указывает на все замеченные ими улики, выдвигает своё мнение по этому счёту, пока Тэхён старается сохранять самообладание. В горле пересыхает, сказать что-то сложно, но молчать он не может, ведь Чон примет это за собственную победу. Сомун копают слишком глубоко, они уже близки к истине.       — Этого недостаточно, чтобы доказать вину, — он пожимает плечами.       Чонгук улыбается и достаёт из сейфа копии документов, которые они стащили из архитектурного агенства. Тэхён закусывает губу изнутри, вчитываясь в информацию на бумаге.       — Это доказывает, что случай не первый. Мы вполне можем запросить ордер на арест за аферы со страховками.       Чонгук встаёт с кресла, смотря глаза в глаза. Тэхён очень напряжён, это слишком заметно, а ещё он сильно боится.       — К сожалению, ты проиграл, Ким Тэхён. Попрощайся с NIA.

◎ ◍ ◎

      Снег спадает с обрыва, случайно задетый лапой белого медведя. Рядом с ним ещё трое зверушек различного окраса, и самый смелый из них — пингвинёнок, сжимающий в крыле игрушечный меч.       — Что ты сделал с Бэтти?! — кричит он, с угрозой размахивая мечом в сторону приближающегося зелёного дракона, шаги которого заставляют всё вокруг дрожать.       Джухён сидит на полу перед телевизором, по которому идёт красочный мультфильм, и рисует на листах цветными карандашами главных героев, иногда повторяя вслух их фразы. Эти эпизоды часто крутятся по детским каналам, и она успевает запомнить некоторые диалоги и всё, что будет происходить в серии. В доме больше никого нет, старший брат обещал вернуться вечером, и до этого времени она предоставлена сама себе. Утром ей приготовили кимпаб и на обед суп из водорослей, тарелка с которым остывает на низком столике около дивана.       Звонит телефон. К розовому чехлу прикреплены милые брелки с персонажами из «Пороро».       — Алло.       — Привет, Джухён!       — Привет, — девочка улыбается, услышав голос своей лучшей подруги. Они познакомились в первый день школы и до сих пор постоянно общаются, играют и учатся вместе.       — Что ты делаешь?       — Да ничего. Тэхён-оппа оставил меня одну, приходится торчать тут и занимать себя чем-то. Мультики уже неинтересные, хочется пойти погулять на улицу, но нельзя.       — Почему?       — Оппа не разрешает.       — Давай погуляем только пять минуточек? Во дворике, там же много детей! Я не хочу идти одна.       — А если оппа узнает? Я не могу…       — Да мы быстро, ты прибежишь потом домой и он ничего не узнает.       — Ну ладно, убедила!       Они прощаются. Джухён бежит переодеваться в более подходящую для двора одежду, берёт с собой несколько игрушек, даже не выключив телевизор — она ведь совсем скоро вернётся. Дверь она тоже не закрывает, потому что соседи тут хорошие и ничего забирать не станут, и бежит вниз, к площадке, на которой её ждёт лучшая подруга.       На улице солнечно, хорошо, тепло, хочется остаться тут подольше. В четырёх стенах совсем надоело, делать нечего, хоть в потолок смотри целыми днями. Подругу она находит на площадке. Но не успевают они и пяти минут посидеть, как к ним подходит мужчина приятной наружности с милой улыбкой. Блондинистые волосы мягко искрят при дневном свете.       — Привет, ты ведь Джухён?       Девочка поднимает взгляд и хлопает ресницами. На её носу такая же родинка, как и у Тэхёна, и мужчина понимает — это она.       — Да. А вы кто?       — Мин Юнги. Тэхён попросил отвезти тебя к нему в офис, потому что сегодня он задержится и не хочет, чтобы ты осталась на ночь одна.       Она соглашается поехать, потому что мужчина показывает ей их совместные фотографии с Тэхёном в подтверждение тому, что они действительно знакомы. Садясь в машину, она не думает о том, что везут её в неизвестном направлении далеко за город.

◎ ◍ ◎

      Пар от горячих блюд разбивается о деревянный потолок бара. На их столе две пиццы и закуски вроде жареных кальмаров и других панчанов. За одним столом с Сомун сидит и Ким Тэхён, безэмоционально смотря на то, как им разрезают дымящуюся пиццу. В голове пустыня, совсем ничего нет, кроме бегающей строки «это конец». Они уже задержали Шивона, и тот находится в участке для дачи показаний. Репутация NIA пошатывается, так как ползут слухи о том, что агентство скрывает от людей правду. Жёлтая пресса успевает напечатать номера, в которых указано, что NIA прикрыли преступления Чхве Шивона, получив за это несколько миллиардов.       — Мы наконец закрыли это дело, — Намджун с хлопком откупоривает соджу. Тэхён отвлекается от своих мыслей и поднимает взгляд с еды на сидящих вокруг людей. Джису протягивает свой стакан лидеру за порцией выпивки и встречается взглядом с бывшим агентом.       — Не смотри на меня, как собака на кость, — Ким цокает и отводит взгляд на свой стакан. Все выпивают по стопке и принимаются праздновать очередную победу.       — Они нам этого не простят. Особенно тебе, Чонгук, — Намджун хрустит кимчи, слизывая остатки соуса с губ. — Ты сделал их.       — Ещё бы, — усмехается младший, переводя взгляд сначала на признавшего свою неправоту Хосока, после на Тэхёна, что кислее лимона. Намджун наливает и ему, но тот даже не притрагивается к своей стопке.       — Расслабься. Ты знал, на что идёшь.       — Заткнись, — буркнул Ким в ответ.       — Знаешь, можешь присоединиться к нам. Одними мозгами больше, разве не так? — лидер оглядывает каждого, и на этот счёт мнения расходятся. Джису и Чонгук категорически против, а вот Хосок и Намджун даже рады видеть нового человека в команде.       — Я же говорил. Ни. За. Что, — Чон ударяет кулаком по столу, но не так сильно, чтобы остальные посетители бара услышали. Тэхён смотрит на реакцию младшего, упивается его раздражением и натягивает привычную ухмылку на лицо.       — Я согласен.       — Отлично. Добро пожаловать в Сомун.       Чонгук какое-то время шокировано молчит, перекидываясь через стол взглядами-молниями со своим бывшим соперником. Просто восхитительно! Младший встаёт из-за стола и уходит, не попрощавшись ни с кем. Ему нужно всё обдумать самому, чтобы никто не стоял над душой и не мешал. Он решает поехать домой, завалиться на кровать вместе с Хваном и поразмышлять обо всём: дальнейшей работе, команде, личной жизни, семье. Однако едва юноша успевает дойти до автобусной остановки, он слышит торопливые шаги. На его плечо падает широкая ладонь.       — Ты куда?       Чонгук оборачивается, убирает с лица длинные пряди, заводя их за уши. Тэхён дышит тяжело, видимо, действительно бежал за ним, и этот факт вводит в ступор. Зачем? Лишний раз из себя вывести?       — Домой. А тебе советую не прилипать ко мне, как банный лист.       — Если я так тебе противен, то ты можешь уйти. Из Сомун.       Такой наглости Чон не ожидает. Юноша скидывает с себя чужую руку, ударяя по запястью. Зло берёт над ним контроль, кулаки чешутся, но он пока держит лицо, пускай на скулах играют желваки. Тэхён смотрит из-под чёлки хищным зверем, хочет довести до белого каления, так, чтобы Чонгук взревел от ярости. Не одному ему суждено провести следующие дни в пытках.       — Не нарывайся.       Подъезжает автобус с мигающим номером «17». Чонгук запрыгивает в него, чувствуя, как сверлит взглядом его спину Тэхён. Судя по всему, встретиться им было предназначено судьбой, но Чонгук считает иначе: он сделает всё, чтобы Тэхён принял самостоятельное решение уйти. Исчезнуть из его жизни, как самый страшный кошмар.

◎ ◍ ◎

      Вскрик. На спине появляется новая красная полоса, дополняющая свежую решётку. Металлический вкус боли во рту. Руки предательски дрожат, опираясь на холодный пол, на который падает капля за каплей холодный пот. От боли в ушах гудит, все звуки слышны как из-под воды. Грубая подошва раздирает свежие раны, заставляя кровь стекать по покрасневшей коже, пачкать дорогой ковёр.       — Я предупреждал, Тэхён-и.       — Хённим… Сокджин-хённим… — скулит он, кусая губы до открытых рваных ран, по подбородку стекает тонкая бордовая струйка. Солёные слёзы щипят, попадая на разодранные участки кожи на руках, шее.       Его толкают в бок, Тэхён обессиленно падает на изуродованную спину, вскрикивая от новой порции судорожной боли. Она проходит от кончиков пальцев до пят, заставляет трястись, как в агонии, пока душа не выйдет наружу. В полутьме он едва различает силуэт своего босса, в руках которого жёсткая резиновая плеть, которая полосует его полностью, собирает новый рисунок боли на теле.       — Присоединился к Сомун. Как это смешно! — рычит он, убирая волосы назад и садясь на корточки около еле дышащего слуги. Проводит по пухлым истерзанным губам плетью, измазанной в крови, оставляет мокрый след на лице. — Ты просто жалкий щенок. Не можешь отплатить своему хозяину за всё, что он тебе сделал? Тупой, мерзкий мусор…       Грубая ладонь дёргает его за подбородок, шея противно хрустит, защемляется нерв, от чего парень болезненно стонет. Он норовит потерять сознание, но мощная пощёчина приводит его в чувства. Ким кашляет, надувает кровяной шар, который лопается и пачкает лицо и чужую ладонь.       — Ты отвратителен. И твоя сестрёнка тоже, — Сокджин вынимает из внутреннего кармана новую фотографию, на которой его сестра совсем одна в какой-то тусклой комнате, в которую едва проникает солнечный свет. Очень похоже на подвал, заваленный хламом. Джухён спит, обнимая свою любимую игрушку, но Тэхён понимает, что уснуть её заставили силой. Слёзы текут сами, он судорожно тянется рукой за снимком, но Сокджин швыряет его на свой стол. — Знаешь… Если хочешь, чтобы она была жива… — босс смотрит в чужие глаза, в которых открытое отчаяние и безысходность. Он не хочет терять ещё и сестру, она единственная, кто у него есть. Больше никого. Совсем.       — Я сделаю всё, что угодно, — уверяет Тэхён, захлёбываясь в слюне, смешанной с кровью.       — Убери Чонгука. Он… мешает. И, если понадобится, убери и остальных, — уклончиво отвечает босс, скидывая с потного лба слипшиеся пряди. Тэхён слабо кивает, оставшись совсем без сил, и Джин встаёт, поправляя свой дорогой костюм, наступая на пятна на ковре, которые сочатся бордовой жижей. — Уведите его.       Двое громил заходят в кабинет и, несмотря на состояние слуги, волочат его за собой, как ненужную вещь. Впрочем, они не сильно отличаются друг от друга: у Тэхёна нет прав, нет жизни, нет места в этом мире. Его оставляют у главного входа прямо на мраморных ступенях, которые он успевает запачкать в крови. Во дворе особняка никого нет, глушь, никто не услышит его вой и рыдания. Они подхватываются ветром и уносятся далеко, куда-то за горизонт, где никто никогда не услышит.       В квартире горит свет, по телевизору идут какие-то мультфильмы, на полу валяются карандаши с листками. Телефон, что разрывался от звонков, уже прекращает работать из-за низкой зарядки. Тэхён, держась за стены, заходит в квартиру, слыша, как позади открывается соседняя дверь. Ким слышит через звон в ушах только ругань про «вернувшегося наркомана», после чего быстро запирает дверь на несколько замков и скатывается вниз, на пол, скребя короткими ногтями по поверхности двери. Ноги гудят так, словно он проходит сотню километров без перерыва, хотя на деле всего лишь поднимается на лифте.       — Джухён… Моя Джухён… — слезы сами скатываются по щекам, обжигая не затянувшиеся раны. Он едва встаёт, держась за стены, обходит квартиру, но нигде не находит свою девочку, свою маленькую малышку. Только яркие рисунки на бумаге остаются после неё в этом доме. Ким падает на пол и берёт в дрожащие руки девичий складной телефон, чтобы посмотреть список звонков, но на экране появляется лишь изображение пустой батареи. — Джухён… Что же ты наделала…       Он падает на пол всей своей тушей, сжимая мобильник до боли в ладонях, стискивает зубы, чтобы не заорать в голос. Внутренняя боль сейчас гораздо сильнее всех тех гематом, что располагаются на его теле. От напряжения засохшие раны разрываются, и кровь льёт из них, снова пачкая одежду и паркет.

◎ ◍ ◎

      Кажется, что дверной звонок скоро будет вдавлен в стену — с таким напором неизвестный решает наведаться в гости. Чонгук, быстро вылетев из душа и набросив на бёдра одно только полотенце, идёт к двери, надеясь, что это не Ким Тэхён. С этим человеком можно стать конченным параноиком. Криминалист смотрит в глазок и видит лицо, которое не хочет видеть ещё сильнее. Тяжёлый вздох — Гук открывает дверь и впускает в дом. Точнее, мужчина сам проходит, грубо шагая внутрь гостиной, даже не удосужившись снять грузную обувь с ног. Хоть без грязи, и на том спасибо.       — Чонин, что ты…       — Для тебя я Ким Кай, — мужчина оборачивается, перетягивая бинты на ладонях. На спине его косухи выведен рисунок чёрного тигра с красными глазами и клыками.       — И что же глава «Красных Тигров» забыл здесь? — равнодушно спрашивает хозяин дома. — Это не проходной двор, это частная собственность, на которую ты зашёл без разрешения. По статье…       — Мне похуй, знаешь, Чонгук. Дженни не отвечает на звонки, и я приехал сюда, потому что дома её нет. Усёк? — Кай осматривается, но понимает, что и тут нет его любимой. Чон видит, как всё его нутро напрягается от одной мысли, что она могла пропасть.       — Не выражайся. Она раньше так делала? — юноша ловит недоуменный взгляд. — Не отвечала на звонки.       — Нет. Я не раздуваю из мухи слона, иначе нога моя в эту халупу не ступила.       — Эй! Следи за словами, — Чонгук закрывает глаза, выравнивает дыхание и набирает номер сестры. Ещё раз. Ещё. И ещё. Гудки каждый раз прерываются и ответа нет. — Странно. Судя по всему, телефон у неё работает. Может, отключила звук? Или потеряла. С такой работой всякое может быть.       — У неё сегодня выходной, у нас годовщина отношений. Хотя что такому, как ты, понимать в этом. Небось ещё девственник.       Чонгук решает не акцентировать внимание на открытых провокациях. Сейчас важно одно: с Дженни что-то не так, что именно — неизвестно. Недолго думая, Кай хрустит пальцами и идёт к выходу из квартиры.       — И что ты собрался делать?       — Искать её.       — Лучше доверь это нам.       Чонин оборачивается на него и смотрит как-то насмешливо, с этой дьявольской улыбкой на губах, словно он удостаивает чести разговаривать с ним. Но он всё-таки встаёт у входной двери в терпеливом ожидании. Чонгук набирает номер Намджуна, мысленно прося ответить как можно скорее. Наконец, долгожданное «Алло» слышится на конце провода.       — Намджун, привет. Надеюсь, не разбудил.       — Нет, мы с детьми смотрим мультфильм. Что-то срочное?       — Дженни не отвечает на звонки. Может, возможно отследить как-то её телефон?       — По этому поводу лучше поговори с бульдогом.       Так Чонгук и делает. Только вот Хосок тоже не отвечает на звонки и поднимает трубку только с шестого или седьмого раза, когда вся надежда и вера уже пропадают. Услышав чужой прокуренный голос, криминалист оживляется и взволнованно царапает заусенцы.       — Хосок, привет, — в ответ слышится тихое «сука», но Чон не обращает внимания. — Не мог бы ты…       — Милый, куда ты ушёл? — из динамика доносится отдалённый женский голос, и Гука словно током ударяет. Это не может быть ошибкой, он узнает этот голос из тысячи, из миллиона. Сок бросает трубку, а Чонгук роняет свой мобильник из рук, тот разбивается о кафельный пол с характерным стуком. Посмотрев на хмурого Кая, он поджимает губы.       Кажется, они вдвоём понимают, что к чему. И Кай это точно не оставит просто так.