В огне рождённый

      Солнце озаряло столицу своим величественным золотым блеском, благодаря которому барельефы и росписи на стенах выглядят ещё прекраснее, чем обычно. Улицы были почти пусты от людей, что, в прочем, было не так удивительно, ведь все были заняты приготовлениями к завтрашнему дню, когда состоится один из важнейших праздников — Гаханбар Ардвисуры Анахиты.       По безлюдной улице шёл Шэхджэхэн, воплощёние Арийской Империи, который только недавно вернулся на свои земли, ранее отправленный правителями в долину Инда вместе с послами. Он был искренне рад тому, что сможет отпраздновать этот праздник со своей семьёй и, поэтому, спешил домой как можно скорее.       Стоило персу подойти к участку, когда-то пожалованному ему в связи с очередным переносом столицы, как тут же в его ноги врезалось нечто, оказавшееся пятилетней девочкой. — Я так рада тебя видеть, папа, мы с братиком уже боялись, что ты не прийдёшь… Но тётя была права и ты всё же успел. Папочка, я так рада тебя видеть… — радостно, но довольно тихо, затароторила она, обнимая его ногу. — Я тоже очень рад тебя видеть, милая моя, — с улыбкой произнёс перс, поднимая и усаживая дочь себе на плечи, — Быстро добралась до сюда? И как тебе живётся у себя? — Всего за пару дней, — захихикала она, оглядываясь и ища «с высока» что-нибудь интересное, для дальнейших игр, — А дома меня почти научили ковры делать! А ещё братик снова караван ограбил. — Да? Неужели? — уже подходя к самому дому спросил Шэхджэхэн, хотя и знал, что для его сына это обычное дело.       Но стоило, всё ещё заливавшейся радостным смехом, девочке заговорить дальше, как тут же она была прервана женским голосом из дома. — Лорестан, зови сюда Бахтиярию. Я уже почти всё подготовила, — послышался вполне знакомый персу голос его старшей сестры, ставшей вновь намного добрее после превращения в провинцию.       Сразу после этих слов из-за приоткрывшейся двери выглянул мальчика на пару лет старше бахтиярки. Как и его сестра, он очень похож на их отца и, чуть в меньшей степени, на мать, но было и одно значимое отличие, у него были почти абсолютно белые волосы, хоть при этом глаза были тёмными, а кожа уж точно не бледной. Но это никогда не делало его хоть немного менее любимым, и не вызывала насмешек со стороны кого бы то ни было. — Отец..... — только и смог произнести он, будто окаменев. — О, так и это ходячее недоразумение уже пожаловало? — открыв дверь до конца усмехнулась подошедшая мидянка. — Я смотрю у кого-то язык слишком острый? — проходя в дом, без всякой злобы шикнул на неё Шэхджэхэн. Сейчас для него были не так важны ссоры с сестрой, ведь он был слишком рад встречи с детьми, да и праздник завтра великий.

***

      Спустя пол часа взаимных издёвок старших, тихого смеха бахтиярки и молчаливого лурского наблюдения за всем этим, Бахтиярией было выдвинуто предложение сходить всем вместе на рынок, расположенный близ города. Эта идея понравилась всем, и вскоре они оказались уже посреди рынка, где Мидия ушла в неизвестном направлении со словами «вы все ровно не поймёте, что именно мне нужно», а Персия, взяв детей, отправился искать что-нибудь экзотическое.       За час гуляний по рынку им встретились много товаров из самых разных стран, но, в конце концов, они остановились возле одного из местных, торговавшего вещами из долины Инда. Лурестан сразу приглядел себе какой-то двухклинковый кинжал, название которого Персия вспомнить не смог, Бахтиярию заворожили большие красивые серьги, ну, а сам перс решил обойтись кольцом с изображением огня. — Сколько это всё стоит? — спросил Шэхджэхэн указывая на интересующие товары, на что торговец лишь простодушно улыбнулся. — Нисколько.       Персия повторил вопрос ещё два раза, прежде чем услышать ответ на интересующий его вопрос. После этого, расплатившись, он забрал покупки и вместе с детьми ушёл искать мидянку. — Папочка, а почему он сразу не сказал цену? — удивлённо спросила Бахтиярия, стоило им отойти подальше от продавца. — Это отказ от признания собственных необходимостей. Когда ты подрастёшь, ты и сама поймёшь, зачем это нужно, солнце моё, — простодушно ответил Шэхджэхэн, — Ну, а пока, просто придерживался таарофа.

***

      На следующий день, проснувшись раньше восхода, чтоб встретить первые лучи солнца, Персия разбудил детей. И через несколько минут они были уже полностью готовы встречать рассвет, в то время как мидянка, которая и не ложилась спать, уже была готова ко всем дальнейшим празднованиям.       После встречи рассвета Мидия ушла посыпать порог цветами, отправив Луристан собрать лилий для гаданий, а Бахтиярия осталась со своим отцом. — А Ардвисура Анахита правда-правда покровительствует плодородию? — тихонько тряся руку отца, спросила девочка. — Конечно, милая моя. Иначе быть и не может, — с улыбкой произнёс перс, видя в глазах дочери интерес, — а ещё она защищает детей. — Это тётя уже рассказывала, — улыбнулась бахтиярка, гордая своими познаниями. — А правда, что она помогает тем, кто чист душой? — Конечно же. А тем, кто просит со злым умыслом, никогда не видать её благодати, — неосознанно щёлкая пальцами в знак значимости этого дня, оповестил он дочь. — Это тётя тоже говорила… — девочка радостно захихикала из-за удивлённого взгляда отца. — Да? Это очень похоже на мою сестру. Обо всём религиозном говорить может вечно, — усмехнулся перс и вдруг почувствовал на своих плечах чьи-то руки, после чего сразу обернулся, — О, ты уже освободилась? — Как видишь, да, — с улыбкой произнесла мидянка, только недавно тихо пришедшая сюда, — Не отрицаю того, что много говорю о религии, ты и сам знаешь, что наш отец всегда учил меня разным обрядам. Ну, а ты перестань щёлкать, это сбивает с мыслей. — Я это не контролирую. У моего народа принято так делать для выражения чувств, — попытался оправдаться Шэхджэхэн, хотя, по сути, оправданием это и не было, так как он говорил сейчас лишь чистую правду. — Ладно, будем считать, что я тебе верю, — Мидия вновь улыбнулась и убрала руки с его плечей.       В тот день они праздновали, как и принято у них. Мидянка рассказывала племянникам о очищающих свойствах воды в тот день и о гаданиях, а перс с улыбкой наблюдал за ними. Под надзором бывшего государства все ритуалы были выполнены, а традиции соблюдены.

Этот день запомнился ему навсегда, как запомнились и все другие дни празднований, ведь они были частью его культуры… Частью его самого…