"Нас бьют - мы летаем"

      В голове Каллисты пойманной птицей стучало: это конец, предав саму себя, она не сможет жить… Тем временем Пьеро уже не мог себя сдерживать. Всё больше и больше отдаваясь ненасытной страсти, он целовал её губы, нос, щёки, глаза, лоб… В этот момент он был похож на разбойника, пытавшегося захватить как можно больше добычи за короткий отрезок времени…       Сицилиец донёс девушку до кровати, на которой должна была свершиться, наверное, самая грешная в мире кража… Но правоверному католику сейчас было не до мыслей о спасении души: в его руках была девушка, о которой он давно мечтал, которой хотел владеть единолично и эгоистично.       Каллиста (сама не понимая почему) была готова расплакаться… Наверное, от бессилия… Ей казалось, что вместе с поцелуями Пьеро вытянул из неё последние соки. Как только голова девушки коснулась подушки, она почувствовала, как жаркая ладонь Пьеро очертила линию её колена и дошла до середины бедра… — Что это?.. — хрипло прошептал Пьеро… И тут Каллисту осенило: «Кинжал!» Девушка молниеносно отпихнула от себя ошарашенного сицилийца, ловко достала кинжал и приставила к своей груди. — Ты что, с ума сошла?! — вскричал Пьеро и кинулся было к ней, однако та остановила его, сделав жест рукой.       Переведя дух, девушка медленно, тихо, но четко произнесла: — Не подходи ко мне или увидишь, что я это сделаю, — при этом Каллиста особенно выделила слово «это».       С минуту сицилиец стоял как вкопанный, решительно не зная, как реагировать на эту безумную выходку, однако это была лишь минута… Густые сумерки резанул поток непереводимых ругательств богатого сицилийского фольклора вперемешку с фразами, близкими к цезурным: — Сумасшедшая! … Нет, ты вздорная девица! Ты в могилу сведёшь меня!!! Кем ты себя возомнила? Что тебя останавливает?! — Вот именно — девица, — спокойно сказала Каллиста, тем не менее всё ещё держа кинжал у груди.       С минуту в комнате стояла гробовая тишина. Казалось, Пьеро переваривал и осмыслял услышанное… — У тебя в самом деле никого никогда не было?.. — Совсем никого… — То есть как? Почему?! — Это упрёк или удивление? — горько усмехнулась Каллиста. — Я не верю тебе! — К сожалению, не могу дать тебе возможность убедиться в моей правоте… — У тебя же был парень!       Каллиста удивлённо подняла брови, а затем усмехнулась: — А ты, я смотрю, тот ещё сыщик… Парень был, близости не было… И не будет… До брака…       Пьеро зорко окинул девушку с ног до головы и усмехнулся: — Это такой шантаж, да?       Тут уже настала очередь удивляться Каллисте. Она недоумённо уставилась на него: — Что ты имеешь в виду?.. — А то, что я не понимаю тебя! Я тебе нравлюсь, ты мне тоже, так зачем мучиться? — А кто тебя заставляет мучиться? — испытующе взглянула на него Каллиста. — Ты! Ты и твои глупые средневековые принципы! — Это вовсе не принципы, от принципов легко отказываются… Это часть меня… Или принимай такой, или давай поставим точку в наших отношениях… — В наших отношениях… А они вообще были? Ты хоть что-то сделала для этого?!       Каллиста не знала, смеяться ей или плакать, впрочем, чему здесь удивляться? Перед ней стоял типичный мужчина, а у Адама, как известно, всегда виновата одна Ева тогда, когда виноваты оба. — Пьеро, в вопросах отношений первый шаг делает мужчина несмотря на все виды феминизма вместе взятые! А также он напрямую говорит о том, чего он хочет от этих отношений: брака или секса без обязательств.       Пьеро помотал головой и недовольно засопел: — Вечно ты в крайности впадаешь! Нужно сначала узнать друг друга, а уже потом… — А под «узнать друг друга» ты имеешь в виду сексуальные отношения в том числе?.. — Ну да, — пожал плечами Пьеро, — я в этом ничего такого не вижу… — А я вижу! До брака у меня ничего не будет, как я уже сказала, и если ты хочешь меня узнать, то тебе придётся обойтись без этого пункта в плане.       Пьеро вновь задумался… Нет, безусловно, он хотел иметь Каллисту в качестве любимой женщины, в качестве матери его детей, но он также не хотел повредить своей карьере певца. Остепенившись официально в таком молодом возрасте, он мог потерять львиную долю поклонниц, мог упасть интерес и ко всей группе в целом… Нет, он слишком дорожил тем, что заработал за долгие годы трудов и не хотел рисковать… С другой стороны, терять Каллисту ему тоже не хотелось… Нет, ну что за вздорная девица! Везде готова создавать проблемы! Ничего у неё не может быть, как у людей!..       Каллиста угадала мысли Пьеро… Ей отчего-то стало очень горько, до слёз горько… — Пьеро, я всё поняла… Сейчас не время… Тебе лучше уйти…       Пьеро внимательно взглянул на девушку, надеясь, что она всё-таки передумает, что сила её чувств одержит верх… Но столкнулся лишь с холодом стального, отнюдь не женского взгляда голубых глаз. Сицилиец прошептал сквозь стиснутые зубы смачное ругательство и вышел из комнаты, хлопнув дверью.       Каллиста судорожно спрятала кинжал, не отрывая взгляда от двери, а затем медленно сползла с кровати на пол. «Так и думала… Он струсил…» — застыла у неё в сознании безутешная мысль.       Пьеро шёл, не замечая ничего вокруг себя, и буквально налетел на Джана с платком, прижатым к носу. Бедняга так и не нашёл в себе мужества взглянуть в зеркало на ущерб, нанесённый Иленией его лицу. Сицилиец осознал, что ему, в отличие от абруццезе, ещё повезло…

***

      Ресторанчик, в котором уединилась третья парочка, был весьма милым и уютным, к тому же малолюдным. Леонсия блаженно прикрыла глаза, потягивая из трубочки апельсиновый сок. Иньяцио, не скрывая удовольствия, расплывшись в улыбке чеширского кота и подперев рукой щёку, наблюдал за девушкой. Как однако удивительно устроен мир! Порой бывает достаточно лишь присутствия человека рядом, возможности смотреть, как он ест, пьёт, моргает, морщится… Все эти обыденные действия вызывают приступ теплоты, в такие минуты кажется, что пазл жизни сложился… — Инья, ты хочешь своим взглядом во мне дыру просверлить? — ласково спросила Леонсия. — Я просто гляжу на тебя и диву даюсь: ты такая эффектная, красивая девушка, почему ты не пошла в модели? Тебе бы не пришлось столько времени перебиваться, жить впроголодь, терпеть лишения…       Леонсия покачала головой и серьёзно посмотрела на Иньяцио. Затем она немного подалась вперёд и испытующе спросила: — А тебе бы хотелось увидеть меня на обложках глянцевых журналов в практически голом виде?       В этот момент Иньяцио внезапно понял, что ему уж точно этого не хотелось… Вернее, хотелось, но только не на обложках, а у него дома… И чтобы обязательно пахло свежеиспечённым тирамису и любимым гелем для душа. Но Иньяцио решил, что пока рано озвучивать такие мысли: — Нет, — просто ответил он.       Леонсия внимательно посмотрела на него, загадочно улыбнувшись. Помедлив, она спросила: — Инья, а почему ты стал музыкантом? — Как тебе ответить на этот вопрос… Музыка — это моя жизнь, это то, чем я люблю заниматься, это уникальный язык общения, это лучший способ признаться в любви или попросить прощения!       Девушка слегка сощурилась, уставившись в пустой бокал: — Да, всё-таки, это прекрасно, когда искусство является смыслом жизни… — наступила небольшая пауза… — Леонсия, — внезапно выпалил Инья, — может, нам заказать сегодня чего-нибудь покрепче?       Девушка подняла голову, в её глазах заблестел лукавый огонёк: — Да, ты прав, разговоры о сокровенном должны вестись под хмельком…